«Черт знает, что происходит! Сначала Томми дезертирует, а теперь ты ищешь приключений на свою жопу. Все это мне очень не нравится, Джон, очень! Тут у меня дела, а вы так меня подводите. Не знаю, смогу ли выручить вас на этот раз.»

На какое-то мгновение мне захотелось бросить БИТЛЗ, раз и навсегда расстаться с ними. Но я не смог: все-таки они были мои друзья, а не просто очередная команда, пытающаяся пробиться. Если бы я отказался им помочь в тот вечер, кто знает, не привезли бы их на наш берег в неузнаваемом виде?

«О'кей, Джон. Ничего не предпринимай до моего приезда. Улыбайтесь и играйте.» «Скорее же — надевай свои коньки. Седлай „ягуара“ и мчи сюда.»

Проклиная все на свете, я прыгнул в «ягуар» и переулками помчался к туннелю через Мерси. По дороге я сбил какого-то пьянчугу, который внезапно бросился под колеса моей машины. Проклятье! Только этого еще не хватало! Я вышел из машины, посветил себе фонариком и увидел человека, лежавшего на спине. В одной руке он сжимал бутылку дешевого вина, в другой был окурок сигареты. Крови я не увидел. «Жив?» — спросил я. «Ты меня чуть не задавил, мать твою!» — ответила жалкая масса. Я сунул руку в карман и вынул пару шиллингов. «На вот, друг, купи себе выпить.» Он сунул окурок в зубы и протянул дрожащую руку. Я готов был расцеловать проклятого алкаша. Я снова прыгнул в машину и понесся дальше. В туннеле я выжимал, наверное, не меньше ста миль в час. К счастью полиции там не было. Когда я приехал, Битлы уже кончили играть. Я вошел через заднюю дверь. Меня шибануло острым запахом танцзала: пот, алкоголь, табак, дешевая косметика, моча. Битлы собирали свою аппаратуру в окружении суровой шайки тинэйджеров во главе со своим вожаком. Вид у него был злобный. «Привет, ребята!» — крикнул я, силясь выдавить из себя улыбку. Атмосфера была наэлектризованной — я почувствовал это сразу. Леннон представил меня Ронни. «Хэлло!» — бодро сказал я, протягивая руку. Ронни посмотрел на меня сверху вниз. «Ты их босс?» Мою крошечную руку он игнорировал. «Да, я — Алан Уильямс, менеджер БИТЛЗ. Я слышал, ты им помог сегодня?» «Еще как. Я их выручил. Правда, чуваки?» «Правда, правда, — хором промычали Битлы. — Ты нас выручил, Ронни.» «Большое тебе спасибо, Ронни», — сказал я тем тоном, каким говорят с друзьями, хотя передо мной стояла настоящая горилла. «Как ты научился играть на барабанах? — силился я продолжать разговор. — Какое счастье, что ты оказался тут сегодня.» «Вот, вот — счастье. Это точно! Разве не так?» «Да, да. Это просто здорово», — сказал я и покосился на Битлов, складывавших свои вещи. Казалось, они собираются делать это целую вечность. Там был, правда, еще Большой Мак, водитель их микроавтобуса, он же мой вышибала, но что толку от него одного? Эта волчья стая мгновенно растерзала бы его, если бы он только поднял палец, и даже до этого. Шайка Ронни наверняка была хорошо вооружена: почти все парни работали на судоверфи Кэммел Лэрд, где под рукой были все материалы для изготовления таких вещей, как финки, бритвы, цепи, кастеты.

«Ну, пошли, ребята, — сказал я наконец. — Нам пора.» Я помог им перетащить инструменты в автобус. Парни из банды Ронни сновали вокруг, словно голодные тигры, готовые в любую минуту броситься на свою добычу.

«Ну, так что?» — спросил Ронни, опуская свою огромную руку на мое хрупкое плечико. «А что такое?» Битлы уже садились в машину, неужели драки не избежать? «Как что? Ты — их менеджер, сам сказал.»

Ронни приблизил свою огромную квадратную голову к моему лицу. У него были налитые кровью выпученные глаза, сверкавшие безумной животной усмешкой. От него разило каким-то мерзким пойлом. Я не выдержал и отпрянул от него с отвращением. Он схватил меня за руку. Кровь как будто перестала бежать по моим жилам.

«Так что — берешь меня?» «Кем? Ударником?» Мне вдруг страшно захотелось заорать что-нибудь, вроде: «Иди на хуй, ты, мерзкая обезьяна!» и броситься к машине. И хорошо, что я сдержался, иначе Ронни одним ударом свалил бы меня, как удирающую антилопу. «Слушай, — сказал я, занося одну ногу в автомобиль. — Ты знаешь — у нас есть ударник, Томми Мур. Сегодня его не было. Что будет дальше — неизвестно. Может, он еще вернется. Он — такой же рабочий парень, как и ты», — добавил я, уповая на его классовые чувства. «Не думай, что мы неблагодарные, — продолжал я, надеясь, что может быть, удастся унести отсюда ноги подобру-поздорову. — Знаешь, что: на той неделе БИТЛЗ опять тут играют. Если к тому времени мы не найдем ударника, то возьмем тебя. Ну, как?»

Это со страху я сморозил такую глупость. Один из парней постукивал по капоту каким-то металлическим предметом: ему явно не терпелось пустить его в ход. «Ну, ладно», — сказал Ронни. Он махнул рукой, милостиво отпуская нас со своей территории. Я нырнул в машину.

«Бай, бай, Ронни!» — крикнули мы, ликуя, что так дешево отделались. «Еще увидимся», — пообещал он.

«Ну, повезло нам сегодня! — говорил Пол по дороге домой. — Еле вырвались. Этот тип ест людей за ужином.» Джордж: «Какой из него ударник? Он и сам это знает. Ему просто хотелось разнести эту кухню вдребезги. Она, бедная, еле выдержала.» Стюарт: «Эл, ты нас просто спас. Мы тебе этого не забудем. Правда, друзья?» «Конечно, не забудем.» «Никогда.» «Ты — герой, Эл.» «Я думал, ты не приедешь», — сказал Джон. «Что? Оставить вас в беде? Я думал, ты меня лучше знаешь, Джон.» Стюарт: «Что за неподходящее имя для такой сволочи — Ронни. А у него, наверное, есть милая добрая мамочка, которая его обожает.» «Сомневаюсь, — сказал Пол. — У таких типов не бывает мамочек. Их высекают из гранита.» Мы рассмеялись. Потом мне в голову пришла одна мысль. «Ребята! Я понимаю — вечер был трудный, мы все чертовски устали, — и все-таки, не сделать ли нам еще один заход — попытаться уговорить Томми?» Битлы недовольно заворчали. После такого нервного вечера им хотелось поскорее очутиться в уютном, теплом «Джеке», выпить горячего кофе и съесть любимый бутерброд с ветчиной. «Побойся бога, Эл. Мы же устали.» «Отказать!» «Хрен с ним, с Томми!» «Ребята, будьте благоразумны. Томми — отличный ударник. Где вы найдете лучше? То-то же.» Они задумались. Я повернул в сторону Гарстонского завода. Возражений не было. «Дадим ему последний шанс, — сказал Джон. — Если сегодня этот скот не поедет с нами — все! Расстанемся навсегда и будем искать другого стукача. Не будем же мы без конца ездить на этот дурацкий завод и умолять Томми вернуться. У нас тоже есть гордость.» Все одобрительно закивали. Я тоже согласился, что это — в последний раз.

Мы дали Томми последний шанс, но он был тверд, как сказал. Он стоял перед нами, с чумазым лицом, отрабатывая последние часы своей смены, где-то около полуночи, и твердил: «Нет, ребята, это все. Это окончательно.» Но никто не собирался его больше упрашивать. «Ну, хорошо, — сказал я. — В понедельник мой карибский стил-бэнд отдыхает, тебе это известно.» В этот день Битлы играли вместо них за 8-10 фунтов. «Да, известно. Так что?» «Приходи поиграть в последний раз. Всего один вечер. Придешь?» «Ну, ладно, — нехотя выдавил из себя Томми. — Только на один вечер — и все. Извините меня, но я эту жизнь бросаю.» Мы уехали.

В понедельник Томми действительно пришел и играл с БИТЛЗ — в последний раз. В тот день он в последний раз видел свою дорогую установку. До сего дня он не знает, что с ней сталось. Недавно я встретил его в Ливерпуле. «Алан, что стало с моей кухней?» «Не знаю, Томми. Не имею понятия.» Он сказал мне, что уже гораздо позже, когда БИТЛЗ были в зените славы, он снова вспомнил о своей «кухне» и спросил у них о ее судьбе. Но «кухня» пропала без следа. Томми заговорил о той женщине, которая оторвала его от БИТЛЗ и от славы в тот вечер: «Мы давно расстались. Да мы никогда не были женаты. Я часто напоминал ей, какая она сука, что погубила мою карьеру. Я даже давал ей по шее за это.»

С Ронни у нас больше не было проблем: через несколько дней после того злополучного вечера власти закрыли «Гросвенор» по требованию жителей близлежащих домов, которые жаловались на шум и драки. Где ты сейчас, Ронни? Держу пари, ты до сих пор хвастаешь тем, что однажды был Битлом!

Годы, о которых я пишу, были эрой Билла Хэйли, «Rock Around The Clock» и «Джунглей школьных досок». Рок-н-ролл был синонимом насилия. Я, со своей стороны, считаю, что рок-н-ролл действительно порождал беспорядки. Эта музыка сплачивала людей потенциально склонных к насилию. Атмосфера крошечных танцевальных залов, разбросанных по всему Мерсисайду, где играли группы, была насыщена откровенным сексом и грубыми эмоциями. Рок-н-ролл служил катализатором: малейшая провокация — начинались кровавые драки, поножовщина. Жертвами частенько оказывались и ребята из групп. Местные парни, озлобленные тем, что их подруги весь вечер кидались на участников групп, устраивали засаду. Самым опасным для групп был тот отрезок времени, когда они покидали сцену и направлялись к своим автобусам. Девочкам музыканты представлялись существами особыми, экзотическими. Они их возбуждали. Нередко девочки 14–15 лет прыгали к музыкантам в автобус на «сеанс секса» перед тем, как те уезжали назад в город. Им нужен был секс именно в этот момент — с любым членом группы или со всеми по очереди.