– Да, – настороженно ответил он.

– Не спишь? – не здороваясь, быстро заговорил Костя. – Ты куда пропал? Тут у нас такое! Мать твоя сказала, что ты в Москву смылся на каникулы.

– Да, к брату поехал, – ответил Кирилл, начиная волноваться.

– Ирочка-то наша руки на себя наложила, – сбивчиво продолжил Костя. – Похороны завтра. Наши все в шоке. Странно, что тебе родители не сообщили. Так тебя на похоронах не будет?

– Ужасно! Это все ужасно! – после паузы тихо сказал Кирилл.

– Да, ужасно! А все ваше эмо, – сухо сказал Костя. – Тебе тут наши ребята звонили несколько раз, да ты и не берешь. Решили, что не слышишь, по Москве бегаешь.

– Да, – глухо ответил он. – Не слышу.

– Не расстраивайся так, – участливо проговорил Костя. – Знаю, что вы с Ирой еще в один детсад ходили, но сейчас уж ничего не поделаешь. Не знаю, что еще сказать, – после длительной паузы заметил он.

– Мне страшно, – прошептал Кирилл.

– Блин, Кирюх! – громко и зло заговорил Костя. – Кончайте вы с эмо! Ни к чему хорошему это не приводит! Три месяца назад в школе, которая за ТЭЦ, девочка тоже вены себе перерезала. И насмерть! Ей вообще тринадцать было. Мне один друган из той школы говорил, у него отец участковый. Неужели про нее не слышал? Она ведь тоже была из вашей тусовки э-э-эмо! – протянул он с явной издевкой.

– Не слышал, – сказал Кирилл.

– Ну ты что? – удивился тот. – Она еще какую-то странную записку оставила, что типа идет к свету, который здесь называется тьма. Причем слово тьма написала на английском.

– Дарк? – вскрикнул Кирилл.

– Ну да, типа того, – ответил Костя.

Кирилл вздрогнул, его сердце заколотилось.

– Не хочу больше об этом! – нервно произнес он.

– Ну прости, друг, прости, – жалостливо ответил Костя. – Понимаю, как тебе тяжело. Значит, завтра тебя не будет? Похороны в пять вечера.

– У нас билеты только через четыре дня. Если поменять…, – тихо сказал он. – Но не получится. Даже если мы попадем на поезд, который уходит в восемь утра, то в городе мы будем лишь в семь вечера.

– Да, не получается, – заметил Костя. – Мы? А ты это с кем? Неужели со своей ублёвочкой? И как ее предки отпустили? Ну ты даешь, Кирюх! Сила!

– Да, я с Марикой, – ответил он и вдруг, неожиданно для себя расплакался.

– Ладно, старичок, не расстраивайся ты так! – испуганно сказал Костя. – Приедешь, когда приедешь. Ну что теперь поделать? А ребятам я все объясню. Давай, пока!

И он положил трубку.

Кирилл вытер глаза, но слезы все текли. Он в душе презирал себя за слабость, за то, что убежал от того ужаса, который охватил его тогда во дворе при виде Дарка.

– Что случилось? – раздался испуганный голос.

Кирилл поднял голову и увидел, что Марика стоит, сжав руки и прислонившись к косяку двери. Ее лицо было бледным. Кирилл скользнул взглядом по ее светло – розовой футболке со смешным рисунком двух обнимающихся зайчиков на груди, по голым стройным и длинным ногам, по маленьким ступням, переминающимся на паркете, и бросился к ней, упав на колени, обхватив ее и прижавшись лицом к животу. Его начали сотрясать рыдания. Марика окончательно испугалась, гладила его по волосам, плечам, целовала в макушку и без конца повторяла:

– Все будет хорошо, любимый, все будет хорошо…

Они уснули только под утро. Кирилл несколько часов рассказывал про Ирочку, про их отношения. Оказалось, что она была давно влюблена в него, заваливала записками с признаниями, завела блог и на его страницах откровенно рассказывала о своих чувствах. Но Кирилл относился к ней только, как к подруге, и не мог ответить взаимностью. И сейчас обвинял себя в том, что был невнимателен к ее чувству. Все в их тусовке знали, что у них с Марикой «лавстори». Их везде видели только вместе, их лица говорили сами за себя. Ирочка даже пыталась как-то объясниться с ним, считая, что Марика хоть и классная девчонка, но совершенно ему не подходит, что ее родители пока смотрят на их дружбу сквозь пальцы, но перспектив у них нет никаких. Но Кирилл не принимал ее слова всерьез, а только отшучивался.

Марика слушала его порой сбивчивый рассказ внимательно, не перебивая. Впервые Кирилл был так откровенен. Но ее мучила мысль, почему и он приблизительно в то же самое время попытался перерезать себе вены. Кирилл про это странное совпадение не говорил ничего. К тому же она не могла забыть и о некоем Дарке, который нагнал на любимого такой ужас своим появлением во дворе. Марика вдруг подумала, что, возможно, именно из-за этого Кирилл так стремительно уехал в Москву.

Когда он выговорился, проплакался и постепенно успокоился, они легли в кровать, прижавшись друг к другу.

– Послушай, – мягко проговорила Марика и обняла его, – что это за мужик тогда проходил по твоему двору? Помнишь, такой высокий, весь в черном и одет, как гот? Ты еще тогда сильно разволновался, что-то начал бормотать об Ирочке, о себе.

Марика замолчала, решив не упоминать о его попытке самоубийства. Кирилл и так был расстроен. При ее словах он вздрогнул и отодвинулся от нее.

– Ты еще назвал его так странно… Дарк, – все-таки продолжила Марика, хотя видела, что он сжался и закрыл глаза.