— Поднимите руки, — сказал ему тот, кто стоял у него за спиной.

И он покорно поднял руки. Потом он клял себя, что не шумел, не протестовал, ибо в этом возмущении видел свой единственный шанс. Но это потом, а в этот момент он совершенно не контролировал свое поведение. Слишком сильно было потрясение… Думал ли он о семье, о том, как озадачены будут его сослуживцы, когда станет ясно, кем был Внуский? Нет, пожалуй, ничего подобного в его голове не мелькало. Только одна мысль билась в его висках и не находила выхода. На чем он попался? На чем?! Как же так? Вот и НЕ ПРОШЛО. НЕ ПРОШЛО! Он жалел себя, роптал на судьбу, что не дала ему выскользнуть из сетей, он оплакивал себя и в то же время усиленно искал выхода, веря еще, что все должно закончиться благополучно. Это для других в такой ситуации со всем покончено, а он, Внуский, должен выскользнуть, должен выкарабкаться. Для него НЕ МОЖЕТ НЕ БЫТЬ выхода! И он вспомнил, как успокаивал его шеф, как намекал, что даже при самом худшем варианте он не останется в одиночестве. Они помогут ему. Они обменяют его на советского разведчика. ОБМЕН! Да, да, это то, что его выручит! ОБМЕН! Так делали и так будут делать! Они обменяют его, обязательно обменяют! Ведь он им был очень полезен. Он дал им то, что не сумели бы добыть им их лучшие шпионы, профессионалы-разведчики! Ему это говорил — и причем неоднократно — сам шеф. Они узнают о том, что его взяли, и тотчас же приступят к переговорам!

Он стал приходить в себя. Он чувствовал, как руки человека, стоявшего у него за спиной, медленно и ловко обшаривали его с ног до головы, и с облегчением подумал о том, что прекрасно сделал, упрятав пленку не при себе, а в чемоданчике, уже загруженном в самолет, который вот-вот отправится в полет по привычному курсу…

— Не волнуйтесь о багаже, — точно подслушав его мысли, произнес седой мужчина, не сводивший с него глаз. — Ваш чемодан не загружен в самолет.

«И это они предусмотрели, — с досадой подумал Внуский и тут же сам себя оборвал — А чего ту удивляешься? Так и должно быть».

Пальцы ощупывавшего его человека наткнулись в наружном кармане пиджака на авиационный билет, ловко вытащили его и протянули высокому человеку:

— Пожалуйста!

Человек развернул билет, убедившись в его достоверности, довольно кивнул Внускому:

— Используем. — Он торопливо застегнул плащ, взял со стола шляпу, в ответ на недоуменный взгляд Внуского пояснил: — Полечу вместо вас. Не пропадать же билету! И не волнуйтесь за контракт — он будет подписан.

Двойник Внуского поднял на прощанье ладонь и быстро направился к двери, возле которой стоял автобус.

Внуский вспомнил, что всегда, когда он отправлялся в заграничную поездку, шефу бывало известно, кто его провожал и с кем он выпивал бокал на посошок у стойки бара в зале ожидания «Интуриста»… Наверняка кто-то и сейчас следит за ним. И ему оттуда, из зала ожидания, конечно же, не разглядеть, что произошла подмена. Он только увидит, что из дверей помещения выскочил человек в таком же плаще, в такой же шляпе, что носит и бнуский, и с такой же походкой, что и у Внуского, — и, конемно, у него не возникнет сомнений, что в самолет сел именно Внуский. «И это учли! — с содроганием подумал Внуский. — Значит, им все известно, значит, от них ничего не скроешь».

…Окно кабинета, в котором происходил допрос, выходило во двор с аккуратным чистеньким бульварчиком. За столом сидел уже знакомый Внускому седой мужчина, без всякого гнева взглянувший на него и продолжавший телефонный разговор:

— Так думаешь? Да нет, чепуха… Можно…

Один из сопровождавших Внуского поставил стул напротив стола. Седой кивнул головой — мягко и добродушно. Внуский сел. Мозг его лихорадочно прикидывал, какие же улики могли иметь против него органы, что им известно. У него ничего не нашли. А как только вскроют чемодан, пленка тоже перестанет быть уликой, потому что он применил тот фокус, которому научил его шеф: он заложил ее в темноте в чемодан с таким расчетом, что если вдруг кому-то вздумается проверить, что он везет с собой, то при вскрытии чемодана она мгновенно засветится. Можно заявить, что пленка была чистая. И на вопрос, почему он так уложил ее, сознаться на незнание, что пакет, в котором она находилась, порван и просвечивается… Так что с этой стороны опасности нет. В чем он ошибся? Или кто-то выдал его? Кто?

Седой набрал номер телефона, спросил:

— Ну как? Хорошо… И ее? Прекрасно. Теперь задержите его… — Положив трубку, он кивнул сотрудникам: — Нортон арестован. Ждут с минуты на минуту Торма.

«И их взяли?! — вздрогнул Внуский. — Значит за нами следили? Чего же я? Чего молчу? Я должен выскользнуть! Должен! Шуми же! Протестуй! Отрицай!» И он вскинулся, обратился к седому:

— Я не понимаю, что произошло…

Мамсуров поморщился и покачал головой:

— Не надо Внуский, не стоит… Мы вам сейчас покажем маленький немой фильм. И вы все поймете. Дальнейшее будет зависеть от вас. Пожелаете сразу все без утайки рассказать, выслушаем. Согласны?

— Вынужден покориться, — пожал плечами Внуский.

Генерал кивнул людям в штатском на окно:

— Затемните… А я тем временем сделаю еще один звонок… Я обещал внуку сходить в цирк.

…Фильм был о нем, о Внуском. Кинооператор не сводил с него объектива. Ничего другого и никого другого аппарат не фиксировал — только Внуского. Вот он вышел из здания, где служил, обошел «Волгу», открыл дверцу, отключил тайную сигнализацию, сел за руль… Машина двинулась — и камера поспешила следом. Оператор ухитрился и в пути держать на прицеле только Внуского. Видимо, машина с оператором двигалась слева от него… И он, Внуский, не видел! Он чертыхнулся — ведь он был уверен, что очень хитер и внимательно следит за тем, чтобы никто не увязался за ним. Когда и куда он ездил в этом костюме в клеточку? Пожалуй, месяц назад это было. Да-да… Боже мой! Прошел целый месяц! Значит, месяц за ним следили. А он, болван, был спокоен и даже радовался, что у него все так хорошо складывается. Целый месяц! В этот период он даже выезжал за границу!

Боже мой, неужели и там за ним было установлено наблюдение? Тогда им известно и то, куда он исчезал каждый вечер! Тогда им известно и то, что он отправлялся в коттедж, где его ждали трое: шеф, непосредственно руководивший им, специалист по радиоаппаратуре, технике передачи и приема сигналов и шифровальщик. И каждый вечер с семи часов до одиннадцати они показывали ему хитрости шпионской техники. А потом к дому подъезжал автомобиль — каждый раз новой марки, и в нем находился каждый раз другой шофер, но в глубине машины каждый раз сидел его большой друг, и они отправлялись погулять в очередной ночной клуб. Неужели и это им известно?!