– Спите, ваша светлость, – мягко сказал он, увидев, что я открыл глаза.

Кажется, я снова вспомнил, кто это, но сказать ничего не успел, потому что снова заснул.

* * *

Мне уже потом рассказали, как опрометью сдавались уцелевшие гвардейцы, когда эскадра под командованием старшего Шенно – теперь уже адмирала! – вошла в пролив. И как Тхиа нагонял страху на господ мелкопоместных дворян – тоже. И как Дайр Тоари брал за грудки господина Главного Казначея. И как разгромили в очередной раз пиратов, затеявших посредством своего шпиона Фаннаха всю эту свару, чтобы восстановить свое господство на море. И каким первоначально мыслил себе переворот Эттин до того, как Фаннах перекроил весь заговор по-своему. И почему король при виде мятежных гвардейцев не запустил в действие свой талисман вызова – оказывается, он просто не знал, как это сделать. Отца его удар хватил в одночасье. Передать талисман наследнику он успел, а вот объяснить, как при его посредстве призвать на помощь бойцов Королевской школы – не успел.

Словом, мне рассказали все.

Кроме одного.

Я так и не узнал, кто в тот памятный день снимал с меня, спящего, сапоги. Никто так и не признался. А это оставляет только одну возможность…

– Я должен уехать.

Странно. Не в обычае Тхиа просить чего-то или требовать. А уж вот так просто взять да ошарашить… м-да. Только тебе начинает казаться, что ты кого-то знаешь, как он тут же вытворит нечто такое, что тебе остается только ахать да мекать.

– В чем дело? – только и смог спросить я. – Куда?

– Меня только что известили, – слегка задыхаясь, словно после быстрого бега, ответил Тхиа. – Мой отец при смерти.

Его слова упали на меня подобно боевому цепу.

Себялюбивая все-таки скотина – человек… даже и в лучших своих проявлениях… даже и в братстве, и в дружбе… во всяком случае, человек, именуемый Дайр Кинтар.

Ведь Тхиа, как-никак, не из сырости народился. Было у него какое-то прошлое до того, как он объявился в нашей школе. Аж целых пятнадцать лет этого самого прошлого. Вот только я о нем почти что ничего и не знал. И Тхиа о нем не расспрашивал. И не потому, чтобы я обидеть его боялся или уязвить. И не из деликатности или дружеского уважения к его секретам. Нет, я ничего не знал – оттого, что не хотел знать. Оттого, что это знание отдаляло его от нас… нет, хуже того – отнимало, уводило в другую какую-то жизнь… другую, чужую… мне и дела не было до того, что из этой другой жизни он и пришел в нашу. Слишком уж я ненавидел когда-то придуманного мною Майона Тхиа, чтобы признать его право на прошлое, породившее мою дикую выдумку. Тхиа, мой названный брат, не принадлежал этому чужому прошлому. Он принадлежал нам, только нам. Одержимый справедливостью мальчишка, избитый мною до полусмерти – и за меня же вступившийся перед взбешенным мастером. Мой помощник во время Посвящения. Ученик Королевской школы. Боец из бойцов, насмешливо парящий над строгой изысканностью канона. Мой брат, мой друг, мой ученик. Этого Тхиа я действительно знал, как и подобает учителю, брату и другу – знал до последнего помышления, до последней жилочки, до последней натруженной связки в его теле… но я не знал и знать не хотел отпрыска великокняжеского дома. Я не знал сына умирающего господина Майона Хелойя – и тем более не знал, что за человеком он был и каким отцом… и что за отношения, кроме родства, связывали его с моим названным братом. Я не знал наследника, а вскорости и владельца родового замка… а замок – это, как известно, огромная такая махина, и в ней много этажей… Одним словом, я знал Тхиа – но не Майона. К Майону я Тхиа, пожалуй, даже ревновал немного втайне от себя… а ревность дружбы, братства и учительства еще похлеще обычной будет, в этом Дайр прав, как никто другой.

Я не желал знать Майона Тхиа.

А теперь мое нежелание мстит мне с непреложностью всякого естества. Потому что оба Тхиа – и этот, нынешний, и тот, минувший – слились воедино. И теперь я ни в чем не могу быть уверен. Вот эту самую улыбку я когда-то почел нестерпимо высокомерной и оскорбительной. Потом я имел время узнать и убедиться, что именно этой горделивой усмешкой тхиа приветствует горе и опасность. А что она означает теперь?

– Присядь, – чуть растерянно велел я, и Тхиа повиновался. – Ты намерен отправляться прямо сейчас?

Улыбка Тхиа сделалась еще приметнее, еще определенней.

– На ночь глядя? – ответил он вопросом на вопрос. – Нет. Надо бы, но… нет. Лучше отоспаться перед дорогой. Утром поеду.

Надо бы, но – нет? А, проваль – похоже, я не ошибаюсь.

– Ты уверен, что тебе стоит пускаться в дорогу одному? – спросил я напрямик, не сводя с Тхиа глаз.

– Нет, – молвил он.

Я посмотрел на него с молчаливым укором. Во всяком разе надеюсь, что на моем лице отобразился именно молчаливый укор. Это мастер Дайр был умельцем в таких делах – а мое лицо меня подводит то и дело. Хочешь выказать одно… а выходит другое – да настолько другое, что лучше бы и не брался рожи корчить.

– Нет, – повторил Тхиа. – Но… а кого я мог попросить у тебя в сопровождение? Рамиллу и Нену здесь нужны. Дайр и Лерир в столице. Лонс, конечно, парень хороший, но толку от него… вот я и решил никого у тебя не просить.

– И правильно решил, – отрезал я. – Сопровождения у меня просить – ишь, вздумал! Не будет тебе никаких сопровождающих. Я еду с тобой.

Тхиа дернул уголком губ – а потом коротко расхохотался.

– Ох, Кинтар… нет, я ничего… а только натуру не переделаешь! Я еду с тобой… это ж надо же! Правильно тебя Шенно в семью приняли. Да в тебе властности на десять великокняжеских домов хватит – и еще дороги между ними замостить останется. “ Я еду с тобой”… о-ох.

– Будешь умничать – не пущу на фамильную клумбу, – буркнул я.

Тхиа только головой тряхнул в ответ.

– Ладно, – заявил я, подымаясь. – Завтра и выезжаем. Только не с самого утра. Мне ведь не только выспаться, мне еще и вещи в дорогу собрать надо.

Тхиа наклонил голову каким-то особенным движением – застенчивым и вместе чуть виноватым… что-о-оо ?

– Я твои вещи уже уложил, – признался он.

Тхиа – ах ты, маленький поганец! Уж и не пойму, знаю ли я Тхиа или нет – но Тхиа точно знает меня как облупленного.

Во всяком разе тот Тхиа, которого я знаю, нипочем бы не удержался от искушения обвести меня вокруг пальца.

Признаться, от этой его паскудной выходки у меня здорово полегчало на душе.

По-моему, на это он и рассчитывал.

* * *

Поутру мы выехали без малейшего промедления. Пожитки дорожные собраны, лошади подседланы – чего же медлить? Тейну только сказался, что уезжаю – и в путь. На всякие нудные разъяснения и указания, что делать, чего не делать да что в каком случае предпринять, я и мгновения тратить не стал. Незачем мне входить во всевозможные мелочи, унижая Рамиллу недолжной опекой и обессмысливая его звание мастера. Да и не нужны Тейну мои советы. Сам управится. Еще бы не управился! В конце концов, если мастером у меня в Школе поставлен такой раздолбай, что без патриаршего приказу да приглядки шагу ступить не может, чтобы беды не натворить – лопух я, а не Патриарх. Нет, уж кто-кто, а Тейн справится.