— Это все я читала, — перебила его Ольга. — Но это — не доказательства!

— Я — этнограф, ты помнишь, да? И меня, ко всему прочему, очень интересует народный эпос. Так вот, в песнях эскимосов, например, поется о жарком солнце и пальмах. Спрашивается, откуда? В краю вечных снегов и тундры? У местных аборигенов, кольских саамов, есть очень красивая сказка: охотник заблудился в пурге, в поисках дороги зашел за скалу и вдруг попал в иной мир, солнечный, теплый, с диковинными деревьями и цветами.

— Замерзать начал, видно, глюки начались…

— Нет, моя дорогая. Сказка — ложь, да в ней — намек. В этом я многократно убеждался. Причем, во всех уголках планеты. В середине прошлого века полярный летчик, пролетая над Полюсом, вдруг обнаружил, что внизу под облаками — обширный зеленый оазис безо всякого льда. Едва он успел передать это на землю, связь прервалась и возобновилась лишь тогда, когда оазис снова скрылся за облаками. Конечно, ему никто не поверил, сообщение сразу же засекретили…

— Мираж?

— Очень может быть. Но таких миражей было великое множество! И все — в одном месте, здесь, над Арктикой. Ты ведь наверняка читала «Землю Санникова»?

— Конечно.

— Так вот, академик Обручев написал эту книгу по вполне реальным событиям. В тысяча восемьсот пятом году русский купец Яков Санников действительно наблюдал с острова Котельный вдруг открывшиеся горы неведомой земли. Однако, как потом ее ни искали, так и не нашли…

— Что ты хочешь этим сказать?

— Только то, что Север хранит невероятное количество тайн и загадок, к которым человечество просто не знает, как подступиться. Возьми наш, русский фольклор. Сказание об острове Буяне. Сколько с ним связано присказок, заговоров, заклинаний! «Сказывают мудрые люди, что когда-то на острове Буяне построили подземный дворец и снесли туда со всей Земли всю мудрость, в книгах писанную, в камне высеченную», — увлеченно процитировал Макс.

— Ну да, и у Пушкина, — вспомнила Ольга. — «Мимо острова Буяна в царство славное Салтана». И что, остров Буян — это тоже Арктида?

— Арктида, Гиперборея, легендарный Эран-Вез, да тот же остров Туле, про который ты сегодня пытала Рощина.

— Туле? — Ольга насторожилась. — Макс, тут, в дипломате, герб этого Туле! Со свастикой!

— Это герб эзотерического общества, а не сказочного острова, — поправил Барт. И вдруг вскочил на ноги. Ольга поняла это по внезапно колыхнувшемуся у самого лица воздуху и характерному звуку быстро поднявшегося тела. — Дипломат! Как же я забыл! Ключ должен быть там! Посвети!

Ольга изо всех сил пыталась заставить собственные руки держать фонарик твердо и прямо. Ничего не выходило! Руки откровенно тряслись, и пятно света отплясывало на внутренностях распахнутого кейса.

Барт перетряхнул портфель несколько раз. Потом тщательно ощупал и простукал — ничего! Сел на пол, откинул голову на прохладный камень.

— Ключ должен быть здесь. Должен!

— В одном случае, — мрачно добавила Славина, — если отсюда есть выход.

— Ольга, ты умница! — вдруг крикнул Барт. — А я — осел! Какой идиот будет таскать с собой в портфеле ключ от тайного хода, рискуя его потерять? Конечно, ключ должен быть спрятан здесь, в пещере!

На этот раз Ольга просто промолчала. Ей стало страшно. Вдруг показалось, что Максим Барт просто сошел с ума.

Мужчина вырвал из ее руки фонарик и начал обследование каменного мешка.

— Что ты ищешь? — тихо спросила девушка, когда он приступил уже к третьей стене. — Выход или ключ?

— Какая разница? — отмахнулся Барт. — Одно приведет к другому, и наоборот.

И Ольга окончательно убедилась, что красивый, загорелый, умный и сильный этнограф больше ей не помощник.

Лучше бы уж там, наверху, рядом с Тимками, — пришла горькая мысль. — Одна пуля, и все. Не надо было убегать. От судьбы все равно не скроешься. Разве Макс не об этом говорил?

Продолжая наблюдать за его методичными повторяющимися движениями, она вдруг поймала себя на мысли, что где-то уже видела нечто подобное. И тут же вспомнила: в сумасшедшем доме. Во время съемок той памятной программы. Некоторые из пациентов вот с такой же жуткой настойчивостью искали по палатам потерянные вещи. Кто — царскую корону, кто — президентский чемоданчик с ядерной кнопкой. Сходство между теми несчастными и Бартом оказалось не только в странно разбалансированных движениях рук. Главным было выражение его лица: отрешенное, с полуприкрытыми глазами, странно серьезное, даже суровое, словно он не просто искал что-то определенное, а выполнял миссию, предназначенную свыше и имеющую определяющее значение для всего человечества. Ольге снова стало страшно. Очень.