Шрифт:
«Для меня Стэнфордский тюремный эксперимент стал поворотным пунктом, изменившим направление моей карьеры. Когда я вместе с Филом Зимбардо и Кертисом Бэнксом начал планировать это исследование, я окончил второй курс аспирантуры факультета психологии в Стэнфорде. Мой интерес к использованию социальной психологии в сфере преступности тогда только начал формироваться, с благословения и при поддержке Фила Зимбардо… Почти сразу после окончания СТЭ я стал изучать реальные тюрьмы и в конце концов сосредоточился на социальных историях (social histories), помогавших облегчать жизнь людей, которые в них находятся. Но я всегда помнил о той точке зрения на организации, которую приобрел благодаря наблюдениям и оценке результатов тех шести коротких дней в нашей мнимой тюрьме» [219] .
219
Zimbardo P. G., Maslach C., Haney C. Reflections on the Stanford Prison Experiment: Genesis, Transformations, Consequences // Obedience to Authority: Current Perspectives on the Milgram Paradigm / Ed. by T. Blass. Mahwah, NJ: Erlbaum, 1999, цитаты на с. 221, 225.
Кристина Маслач,героиня СТЭ, сейчас является профессором психологии Калифорнийского университета в Беркли, вицеректором по неполному высшему образованию, преподавателем литературы и науки. Она — лауреат премии Фонда Карнеги «Лучший преподаватель года». Ее короткое, но яркое участие в СТЭ также оказало положительное влияние на ее карьеру, о чем она упоминает в следующем ретроспективном отчете [220] :
«Для меня самый важный результат тюремного эксперимента состоял в том, чему я научилась на своем личном опыте. В дальнейшем он помог мне сделать свой профессиональный вклад в психологию. Я своими глазами увидела, что такое психология дегуманизации — когда хорошие, по существу, люди начинают очень плохо относиться к другим и ужасно с ними обращаться. Как легко одни могут считать других людьми второго сорта, животными, недостойными уважения или равного отношения, — даже тех, кто нуждается в их помощи и доброй воле. Благодаря участию в СТЭ я начала проводить новаторские исследования в области выгорания — психологических последствий „помогающих профессий“, предполагающих эмоциональную нагрузку, когда изначально преданные своему делу профессионалы дегуманизируют тех самых людей, которым должны помогать. В своих исследованиях я стремилась объяснить причины и последствия выгорания в самых разных профессиях и обстоятельствах; полученные результаты я стремилась использовать на практике. Я считаю, что необходимо анализировать ситуационные детерминанты выгорания, а не просто фиксировать внимание на индивидуальных особенностях отдельных представителей помогающих профессий. Таким образом, история моего участия в Стэнфордском тюремном эксперименте не ограничивается той ролью, которую я сыграла, побудив закончить его раньше времени. Она стала началом новой программы исследований, возникшей под влиянием моего личного опыта участия в этом уникальном эксперименте» [221] .
220
Zimbardo P. G., Maslach C., Haney C. Reflections on the Stanford Prison Experiment: Genesis, Transformations, Consequences // Obedience to Authority: Current Perspectives on the Milgram Paradigm / Ed. by T. Blass. Mahwah, NJ: Erlbaum, 1999, цитаты на с. 220.
221
Maslach С. Burned-out // Human Behavior. 1976. Vol. 5, Sept. P. 16–22; Maslach C. Burnout: The Cost of Caring. Englewood Cliffs, NJ: Prentice-Hall, 1982; Maslach C., Jackson S. E., Leiter M. P. The Maslach Burnout Inventory. 3rd ed. Palo Alto, CA: Consulting Psychologists Press, 1996; Maslach C., Leiter M. P. The Truth About Burnout. San Francisco: Jossey-Bass, 1997.
Фил Зимбардо.А еще был я. (См. примечания о Кертисе Бэнксе и Дэвиде Джаффе [222] .) Неделя Стэнфордского тюремного эксперимента во многом изменила мою жизнь — и профессиональную, и личную. Результаты и неожиданные позитивные последствия, которые этот опыт мне принес, были весьма обширны. Он повлиял на мои последующие исследования, на мою преподавательскую работу и личную жизнь. Я стал агентом социальных изменений, стал заниматься улучшением условий содержания в тюрьмах и привлекать внимание общества к другим укоренившимся злоупотреблениям властей.
222
Кертис Бэнкс сделал замечательную научную карьеру. Всего через три года он получил диплом доктора философии Стэнфордского университета и стал первым афроамериканцем — преподавателем факультета психологии Принстонского университета. Затем он перешел в университет Говарда, сотрудничал с организацией «Сервис образовательных тестов» (Educational Testing Service), основал и издавал журнал Journal of Black Psychology. К сожалению, в 1998 г. он умер от рака.
Дэвид Джаффе после Стэнфордского тюремного эксперимента сделал выдающуюся карьеру в медицине. Сейчас он — директор отделения неотложной медицинской помощи в детской больнице Сент-Луиса и адъюнкт-профессор педиатрии в Вашингтонском университете, Сент-Луис, штат Миссури.
Мои исследования в следующие три десятилетия находились под влиянием идей, возникших во время СТЭ. Они побудили меня изучать феномены застенчивости, восприятия времени и причин сумасшествия. Еще я хотел бы указать на связи между нашим тюремным экспериментом и новым исследованием, посвященным застенчивости и методам ее преодоления, а также кратко остановиться на том, как этот эксперимент повлиял на мою личную жизнь.
Какая темница столь же темна, как наше собственное сердце?
Какой тюремщик столь же непреклонен, как мы сами?
Натаниэль ГоторнВ нашем тюремном подвале заключенные отказались от своих основных свобод под влиянием принуждения и внешнего давления со стороны охранников. Но в реальной жизни, за пределами лаборатории, люди часто добровольно отказываются от свободы слова, действия и близости с другими — без всяких охранников, вынуждающих их это делать. Требовательный и жестокий «охранник» становится частью их образа себя; этот «охранник» лишает их спонтанности, свободы и радости жизни. В то же время эти люди интернализируют образ пассивного заключенного, который не хочет соблюдать эти ограничения. В результате человеку начинает казаться, что любые действия, привлекающие к нему внимание, грозят ему унижением, позором, социальным отвержением, и поэтому их нужно избегать. Под давлением своего внутреннего охранника такой «заключенный» бежит от жизни, прячется в «раковину» и добровольно выбирает безопасность безмолвной тюрьмы застенчивости.
Эта метафора, родившаяся благодаря СТЭ, заставила меня задуматься о том, что застенчивость — это нечто вроде социальной фобии, которая разрывает связи человека с другими людьми, превращает их в угрозу и лишает его радости общения. Через год после нашего тюремного исследования я начал обширный исследовательский проект — Стэнфордский проект по застенчивости (Stanford Shyness Project). Я хотел исследовать причины и корреляты застенчивости у взрослых и подростков, а также их последствия. Это было первое систематическое исследование застенчивости у взрослых людей; собрав достаточно данных, мы создали специальную программу преодоления застенчивости и уникальную клинику застенчивости (1977). Эта клиника и сегодня активно действует в Пало-Альто под руководством доктора Линн Хендерсон. Сейчас она входит в состав Тихоокеанской высшей школы психологии (Pacific Graduate School of Psychology) [223] . Моя основная цель в лечении и профилактике застенчивости состояла в разработке средств, помогающих застенчивым людям освободиться из своей добровольной безмолвной тюрьмы. Ради этого я написал несколько книг для широкой публики о том, как взрослые и дети могут справиться с застенчивостью [224] . Этот проект стал некой противоположностью тюрьме, которую я создал для участников СТЭ.
223
С 2009 г. это высшее учебное заведение именуется Университетом Пало-Альто (Palo Alto University). — Прим. ред.
224
Zimbardo P. G. The Stanford Shyness Project // Shyness: Perspectives on Research and Treatment / Ed. by W. H. Jones, J. M. Cheek, S. R. Briggs. New York: Plenum Press, 1986. P. 17–25; Zimbardo P. G. Shyness: What It Is, What to Do About It. Reading, MA: Addison-Wesley, 1977; Zimbardo P. G., Radi S. The Shy Child. New York: McGraw-Hill, 1986; Zimbardo P. G., Pilkonis P., Norwood R. The Silent Prison of Shyness. Psychology Today. 1975. May. P. 69–70, 72; Henderson L., Zimbardo P. G. Shyness as a Clinical Condition: The Stanford Model // International Handbook of Social Anxiety / Ed. by L. Alden, R. Crozier. Sussex, UK: John Wiley & Sons, 2001. P. 431–447.
Знаете, что вы сейчас сделали? [Спрашивает Шерлок Холмс Зигмунда Фрейда.]
С успехом использовали мой метод наблюдать и делать выводы, применив его к тому, что скрыто у каждого субъекта в голове. [225]
Николас Мейер. Вам вреден кокаин, мистер Холмс (1974)Один из самых драматических результатов СТЭ состоял в том, что здоровые нормальные молодые люди очень скоро начали проявлять признаки психопатологии. Наши процедуры отбора намеренно исключали предварительную, так называемую преморбидную, предрасположенность. Я хотел понять процессы, в результате которых у нормальных людей начинают развиваться симптомы психопатологии. Таким образом, мой опыт в ходе СТЭ не только побудил меня взяться за изучение застенчивости и восприятия времени, но придал моим мыслям новое направление. Я стал проводить экспериментальные исследования, призванные изучить, как нормальные люди «сходят с ума».
225
Цит. по: Мейер Н. Вам вреден кокаин, мистер Холмс / Пер. А. Старкова.
М.: Вагриус, 1993. — Прим. пер.
Почти все, что известно об аномальном функционировании, основано на ретроспективных исследованиях, призванных объяснить, какие факторы могли вызвать психическое расстройство у того или иного человека. Это напоминает методы Шерлока Холмса — логические выводы от следствий к причинам. Я попытался создать другую модель, ориентированную на процессы, способствующие развитию симптомов психических расстройств, например фобий и паранойи. Если человек чувствует, что какие-то ожидания, связанные с его деятельностью, не оправдываются, он стремится найти этому объяснение. Если человек терпит неудачу в научной, социальной, деловой, спортивной или сексуальной сфере — в зависимости от того, насколько важен успех в какой-то из этих сфер для его личности, — он пытается осмыслить, что пошло не так.