Я хочу закончить, с точностью до наоборот изменив вопрос, с которого мы начали. Я хочу, чтобы вы подумали не о том, способны ли вы творить зло, а о том, способны ли вы стать героем. Мой последний аргумент — понятие «банальности героизма». Я верю, что героем может стать каждый из нас. В подходящий момент, в определенной ситуации мы способны принять решение и действовать так, чтобы помочь другим, несмотря на риск и личные жертвы. Но прежде чем мы доберемся до этого счастливого конца, нам придется пройти долгий путь. Итак, andiamo [34] .

Едва ли эти молодые люди понимают, что сегодня церковные колокола Пало-Альто звонят по ним. Скоро их жизнь изменится совершенно неожиданным образом.

Воскресенье, 14 августа 1971 г., без пяти десять утра. Температура воздуха около двадцати градусов тепла, влажность, как обычно, низкая, видимость не ограничена; над нами — безоблачное ярко-голубое небо. В Пало-Альто, Калифорния, начинается еще один прекрасный летний день, который выглядит, как на рекламной открытке. Но здесь не признают других дней. Несовершенства и беспорядка в этом западном раю не терпят, так же, как и мусора на улицах или сорняков в саду у соседа. Как прекрасно жить в такой день в таком месте!

Это рай, где американская мечта стала реальностью, ее окончательным воплощением. Население Пало-Альто — около 60 000 человек, а его главное отличие — 11 000 студентов, которые живут и учатся на расстоянии примерно мили от Палм-драйв, вдоль которой по направлению к главному входу в Стэнфордский университет выстроились сотни пальм. Стэнфорд похож на город в городе. Его территория — больше 32 квадратных километров, здесь есть своя полиция, своя пожарная охрана и свое почтовое отделение. Всего в часе езды на север — Сан-Франциско. Но Пало-Альто безопаснее, чище, тише — и белее. Почти все чернокожие живут по другую сторону шоссе 101, в восточной части города, Ист Пало-Альто. По сравнению с многоэтажными домами, к которым я привык, домики на одну или две семьи в Ист Пало-Альто напоминают приличный пригород, где мечтал бы жить мой школьный учитель, если бы ему удалось накопить достаточно денег, подрабатывая по вечерам таксистом.

И все же среди этого оазиса недавно стали назревать проблемы. В Окленде партия «Черные пантеры» выдвигает лозунги самоопределения черных американцев и призывает «всеми возможными способами» сопротивляться расизму. Тюрьмы становятся рекрутинговыми центрами для новой породы политических заключенных. Их идейный вдохновитель Джордж Джексон вместе с другими «братьями Соледад» [36] скоро предстанет перед судом по обвинению в предполагаемом убийстве тюремного охранника. Набирает ход движение за гражданские права женщин. Оно намерено положить конец отношению к женщине как к существу второго сорта и открыть для нее новые возможности. Непопулярная война во Вьетнаме все еще не закончена, и список жертв растет с каждым днем. В попытках прекратить антивоенные манифестации правительство Никсона — Киссинджера применяет против антивоенных активистов все более жестокие методы, но это лишь усугубляет ситуацию. «Военно-промышленный комплекс» стал врагом нового поколения, и оно открыто бросает вызов его ценностям: агрессии, коммерции и эксплуатации. Для тех, кому нравится жить в истинную эпоху перемен, этот «дух времени» не имеет аналогов в новейшей истории.

Меня поражал контраст между атмосферой анонимности, в которой я жил в Нью-Йорке, и чувством принадлежности к сообществу и собственной индивидуальности, которые я нашел в Пало-Альто. Я решил провести простой полевой эксперимент, чтобы проверить, достоверны ли эти различия. Меня интересовали антисоциальные последствия анонимности. Что происходит, когда люди находятся в ситуации, провоцирующей агрессию, и при этом уверены, что их никто не узнает и не накажет? Под влиянием идеи о том, что «маски» высвобождают агрессивные импульсы, как это прекрасно описано в «Повелителе мух», я провел такое исследование. Оказалось, что испытуемые, находившиеся в ситуации «деиндивидуации», охотнее причиняли боль другим, чем те, кто чувствовал себя «узнаваемым» [37] . Теперь я хотел выяснить, как поступят добропорядочные граждане Пало-Альто в ответ на искушение в ситуации, провоцирующей вандализм. Я разработал полевой эксперимент с использованием съемки скрытой камерой. Мы оставили на улицах Пало-Альто пустую брошенную машину. Для сравнения, мы оставили такую же машину за три тысячи миль, в нью-йоркском Бронксе. Вполне приличные машины просто стояли на улице, рядом с кампусами Нью-Йоркского университета в Бронксе и Стэнфордского университета в Пало-Альто. И там и там машина стояла на улице с открытым капотом и снятыми номерными знаками — верными признаками угона, призванными ввести граждан в искушение вандализма. Члены моей исследовательской группы [38] незаметно наблюдали и фотографировали действия прохожих в Бронксе и снимали их скрытой видеокамерой в Пало-Альто.

В Бронксе первые вандалы появились еще до того как мы настроили записывающее оборудование. Грабить машину принялась целая семья. Папочка отдавал приказы: мамочке следовало почистить багажник, а сыну — заглянуть в бардачок. Отец семейства тем временем снимал аккумулятор. Потом проходившие и проезжавшие мимо люди то и дело останавливались, чтобы лишить наш беспомощный автомобиль всего мало-мальски ценного. Это было настоящее соревнование в разрушении. За этим эпизодом последовал парад вандалов, методично разбиравших нашу бедную нью-йоркскую машину на части, а потом уничтожавших то, что от нее осталось.

Журнал Timeопубликовал печальный рассказ, посвященный этой городской анонимности в действии. Статья называлась «Дневник брошенного автомобиля» [39] . За несколько дней мы зафиксировали 23 случая вандализма по отношению к нашему несчастному олдсмобилю, брошенному в Бронксе. Вандалы казались совершенно обычными гражданами. Все это были белые, хорошо одетые взрослые люди. Именно такие, как они, обычно требуют усилить полицейскую охрану, ужесточить борьбу с преступностью, и «совершенно согласны» с утверждением какой-нибудь анкеты о необходимости укреплять законность и правопорядок. Против ожиданий, только один из актов вандализма был совершен детьми — они просто отдались радости разрушения. Что еще удивительнее, все акты вандализма произошли средь бела дня, и нам даже не понадобилась инфракрасная фотопленка. Привычка к анонимности не требует темноты.