Хеллман в ярости. Он отходит на несколько шагов, а потом снова подходит к Сержанту, как если бы собрался ударить его за неповиновение у всех на глазах.

«Хороший» охранник Джефф Лендри чувствует, что обстановка накаляется и предлагает компромисс: «Ну, тогда подойди и скажи, что ты дашь ему по попе».

«Хорошо, господин надзиратель», — говорит Сержант. Он подходит к № 416 и говорит: «Съешь свои сосиски, или я дам тебе по попе».

Лендри спрашивает: «И ты это сделаешь?»

«Да… нет, господин надзиратель. Сожалею, но я этого не сделаю».

Барден спрашивает, почему он лжет.

«Я сказал то, что приказал мне господин надзиратель, сэр».

Хеллман встает на защиту коллеги: «Он не приказывал тебе лгать».

Барден понимает, что Сержант берет верх, не отступая от своих принципов, и это может повлиять на других. Он ловко поворачивает все с ног на голову: «Никто не хочет, чтобы ты нам лгал, № 2093. Так что, почему бы тебе не лгать, лежа на полу?»

Он заставляет Сержанта лечь на пол, лицом вниз, и расставить руки в стороны.

«Теперь ты будешь отжиматься в этом положении».

Хеллман присоединяется: «№ 5704, иди сюда и сядь ему на спину».

Следуют очередные указания Хеллмана о том, как № 2093 Должен отжиматься в этом положении. Сержант достаточно тренирован, чтобы делать то, что ему говорят.

«И не помогайте ему. № 5486, ты сидишь у него на спине, лицом назад». Тот колеблется. «Давай, садись ему на спину, быстро!» № 5486 подчиняется.

Охранники заставляют Сержанта отжиматься; у него на спине сидят № 5486 и № 5704 (они сели верхом на Сержанта без всяких колебаний). Сержант старается изо всех сил и с гордостью выполняет серию отжиманий.

Он пытается подняться, но обессиленно падает под весом двух человек. Дьявольский дуэт разражается смехом, высмеивая Сержанта. Им надоело оскорблять его, и упрямое нежелание № 416 есть сосиски перевешивает. Хеллман выразительно произносит: «Я не понимаю, чем тебе не угодили сосиски, № 416. Я не понимаю — ведь у нас было столько перекличек, мы так прекрасно проводили время, все было так хорошо, а сегодня вечером у нас ничего не получается. Почему?»

Пока Хеллман добивается ответа, Барден миролюбиво беседует с № 416 о сосисках — он пробует применить другую тактику, метод «мягких продаж»: «Какие они на вкус? Ммммм, я знаю, что они тебе понравятся, просто попробуй».

Хеллман повторяет свой вопрос громче, на случай, если кто-то не расслышал: «Почему у нас было так много хороших перекличек, а сегодня вы пытаетесь все изгадить?»

Хеллман идет вдоль строя, выслушивая ответы. № 7258 говорит: «Я не знаю; думаю, мы просто ублюдки, господин надзиратель».

Сержант отвечает: «Я не знаю, господин надзиратель».

Хеллман использует это как еще один шанс отомстить Сержанту за его «моральную победу»: «Ты ублюдок?»

«Как скажете, господин надзиратель».

«Как скажу? Я хочу, чтобы тыэто сказал».

Сержант не сдается: «Сожалею, сэр, я против подобных слов, сэр. Я не могу этого сказать».

Вклинивается Барден: «Ты только что сказал, что не можешь сказать этого другому человеку, № 2093. Но это другое дело. Ты не можешь сказать это самому себе?»

Сержант возражает: «Я считаю себя человеком, сэр».

Барден: «Ты считаешь себя другимчеловеком?»

Сержант: «Я сказал, что не могу сказать этого другому человеку».

Барден: «И тебя это тоже касается?»

Сержант отвечает ровно, твердо, тщательно подбирая слова, как будто участвует в дебатах в колледже. В этой ситуации, где он стал мишенью издевательств, он спокойно заявляет: «Изначально мое заявление не включало меня, сэр. Я не собирался говорить этого самому себе. Дело в том, что я был бы…» Он вздыхает и замолкает, что-то бормочет и замолкает.

Хеллман: «Это значит, что ты был бы ублюдком, да?»

Сержант: «Нет, господин…»

Хеллман: «Да, ты был бы ублюдком!»

Сержант: «Как скажете, господин надзиратель».

Барден: «Ты бы оскорбил свою мать, вот что бы ты сделал, № 2093».

Очевидно, Бардену не терпится сыграть главную роль в этой сцене, но Хеллман хочет управлять игрой сам и не поддерживает выпад товарища.

Хеллман: «Кем бы ты был? Кем бы ты был? Ублюдком?»

Сержант: «Да, господин надзиратель».