Гамсун требовал, чтобы Мария рассказала ему о своем романе с Доре Лавиком. События развивались так. Она работала учительницей, пытаясь заработать на учебу в университете. Лавик остановился у владельцев усадьбы, в которой она жила. Они познакомились и всю зиму переписывались. Весной он вернулся, она показала ему, на что способна как актриса, и сыграла перед ним маленькую театральную сценку. Лавик был лысым, старше нее на восемнадцать лет, разведен. Но ведь он был готов помочь ей осуществить ее тайную мечту: стать актрисой. Она порвала отношения с родителями, и в двадцать три года состоялся ее театральный дебют.

Господи, зачем ему, который знает столько знаменитостей, нужны подробности ее непримечательной жизни?

На это он ей ответил: разве она еще не поняла, что она, Мария, единственная его возлюбленная на этой земле? [186]

Летом 1908 года Гамсун начинает устраивать Марии ужасные сцены ревности. Он требует от нее все новых и новых жертв: она не должна здороваться при встрече с некоторыми знакомыми. Не должна дружить с определенными персонами. Обязана объявить Лавику о своем разрыве с ним, Гамсуном. Навсегда оставить театр. Уехать из города вместе с ним. Все должно быть тщательно взвешено и продумано. Не стоит начинать жизнь с опрометчивых поступков, увещевал он ее.

Ведь подобный опыт у него уже был. В портмоне он носил крохотную вставную стельку от башмачка дочери Виктории и ее фотографию. Вернее, часть фотографии, от которой он отрезал кусок с изображением бывшей жены.

Днем Мария репетировала какую-нибудь небольшую роль, вечером играла в театре, при этом ее круглые сутки преследовали двое мужчин, которые требовали, чтобы она играла главную роль в их жизни. Тот мужчина, с которым она была вместе на протяжении пяти лет, непрерывно шлет ей письма и телеграммы из Бергена и его окрестностей, где он находится на гастролях. Новый возлюбленный Марии никак не оставляет ее в покое, звонит ей в перерывах между репетициями, претендует на все ее свободное время и, кроме того, также шлет ей письма и телеграммы.

Мария заболевает, и вскоре ее кладут в больницу. Диагноз — воспаление почек.

В то же время в Бергене в больницу помещают и Доре Лавика. Мария хочет поехать к нему. Гамсун запрещает ей.

Лавику делают операцию, вряд ли он выживет. И Мария доверительно пишет своему любовнику, единственному человеку, с которым, как она считает, она может быть откровенной: «Мне кажется, если он умрет, вся вина за это будет лежать на мне. Он много раз говорил мне, что умрет, если почувствует, что я не люблю его. И вот теперь я постоянно вижу его искаженное болью лицо и слышу его слова: „Я умираю, потому что ты не любишь меня“».

В тот же день ближе к вечеру она получает телеграмму о его смерти. Она телеграфирует об этом своему возлюбленному Гамсуну.

Вместо сочувствия она получила грубый ответ, ответ от того, кто так много писал в своих книгах о любви. Он злобно шипит, что она могла бы избавить его от подробностей своей личной жизни с Лавиком, ему надоели эти «откровенные воспоминания о нем, его „душевности“: что он говорил и как поступал. И тут он заявляет, что не может жить без твоей любви, и поэтому умирает. А на меня, его преемника, обрушились телеграммы, и письма, и слезы о твоей великой утрате, потому что он не мог без тебя жить — и скончался от заворота кишок» [5: 179] [187] .

Он внушал Марии, что это промысел Божий, внушал не без чувства самодовольства. Ей не так-то легко было воспринимать смерть Лавика как что-то хорошее. Было ли это наказание свыше за неверность, за то, что она не рассказала всю правду человеку, с которым была вместе пять лет, и даже не пришла навестить его перед смертью?

Теперь она раскаивалась, но в то же время была уверена в том, что пошла бы даже на большее ради любви к Гам суну, признавалась она в книге воспоминаний «Радуга».

Марии пришлось обещать Гамсуну, что она не будет участвовать в похоронах, посещать могилу Лавика и даже упоминать имя покойного.

Гамсун объяснил ей, что это необходимо для того, чтобы не волновать его и тем самым не давать ему повода к ревности. Она спросила его, что тогда говорить о гармонии в их отношениях, и хотела еще кое-что добавить. Но он оборвал ее:

— Никакой так называемой «гармонии» в любви не существует!

— Неужели? — испуганно спросила она.

— Да, именно так [188] .

Мать Марии, женщина строгих религиозных взглядов, пыталась всеми силами убедить дочь не оставлять театральную карьеру и свое место в Национальном театре ради еще одного разведенного мужчины. При этом она употребила такие слова, которые дочь никогда от нее не слышала.

— Ты должна послать его к черту! — кричала ей мать [189] .

Мария сделала отчаянную попытку избавиться от своего поклонника. Она стала искать и нашла себе место гувернантки. Он легко разгадал ее намерения избавиться от него. И тогда во второй раз в своей жизни Гамсун предложил женщине брак. В договоре, заключенном при разводе с первой женой, говорилось, что их общий ребенок Виктория будет постоянно жить с ним после того, как ей исполнится восемь лет, в том случае, если он не вступит до этого в новый брак. Таким образом, Гамсун принимал вдвойне сложное решение. Он отваживался на новую женитьбу, которая должна была состояться уже к весне, и одновременно в каком-то смысле отказывался от дочери.