– Хорхе, я чувствую, что время мне вмешаться, – сказал Гийом. – Ты слышал о Королевской Смерти, Риккардо? Об отсроченном правосудии? Мы спасем тебя от публичной казни. От пыток и унижений. От боли и позора, от того, чего ты боишься больше смерти. Придет срок – умрешь легко и быстро.

– Яд и так всегда со мной. Я могу умереть здесь и сейчас. Зачем оттягивать смерть, продлевать агонию? – Де Вега зажал скорлупу с ядом между зубами, одно движение и…

– Яд? – переспросил маг, сделал еле заметное движение кистью.

Риккардо почувствовал, что не может не то что двинуться, даже вздохнуть.

– Яд, – продолжил Гийом, – забудь о нем. Мы не дадим тебе легко умереть. Выбирай – у тебя два пути. На одном – пытки… На другом – вечность.

Маг причмокнул губами, Риккардо согнулся, лицо исказила судорога, рот судорожно раскрылся, исторг из себя вместе со слюной капсулу с ядом, которую с момента плена носил под языком, боясь проглотить.

Гийом тут же вернул ему возможность двигаться, дышать, говорить. Но граф молчал, прожигая взглядом пышный ковер на полу. Хорхе вопросительно взглянул на мага:

– Зачем продлевать агонию? – спросил тот и сам ответил на вопрос: – Ради того, чтобы оставить о себя память, граф. Ведь ты об этом тайно мечтал, Риккардо? Оставить свой след в истории. Возвыситься над суетой и повседневностью. Ты напишешь книгу. Не для короля, для себя. Назовешь ее, например, трактатом «О военном искусстве». Станешь почти бессмертным. Ибо, пока ее будут читать, тебя будут помнить.

Де Вега не отвечал, закусив губу. Мучительно борясь сам с собой, сжимая в кулаки когда-то холеные, теперь же потемневшие, покрытые едва зажившими ранами руки. Король и маг терпеливо ждали его ответа. Хорхе знаком подозвал слугу. Указал пальцем на кофейную чашку. Де Вега поднял взор и заговорил, когда король поднес чашечку к жестко очерченному рту.

– Ваши аргументы нельзя оспорить, Гийом. С ними трудно спорить. У меня несколько условий. Первое – пусть маракойцев оставят в покое. Дайте нам свободу верить в то, во что хотим. Это твои подданные, Хорхе. Власть над Краем ты получил, забудь про идею силой его переосвятить [15] .

Король рассмеялся:

– Кто сказал тебе эту чушь, граф?

– Друг.

– Значит, либо он обманул тебя, либо его специально ввели в заблуждение. Я сторонник терпимости и не намерен устраивать гражданскую войну из-за мелких различий в обрядах. Вы ведь не из-за этого восставали?

Риккардо игнорировал его вопрос.

– Я хочу вернуться домой, в Кардес, – выдвинул он второе условие.

– Под надзором гвардейцев, – согласился король и веско добавил: – Я тебе верю, но знати нужны гарантии.

– Время – вы не будете меня торопить. Тянуть не стану, сам оповещу, когда работа приблизится к завершению.

– У тебя будет достаточно времени, – заверил его Хорхе.

– Хорошо, и еще одно. – Лукавая улыбка на мгновение появилась на губах графа. – Смерть. Моя смерть. Хочу умереть быстро и красиво. В юности я видел, как сломался перед эшафотом герцог Кстильсий, ты обвинил его в попытке мятежа. Люди забыли о том, что он был великим человеком, они запомнили лишь его позор, его слабость, страх.

– Ты сам выберешь способ, – заверил его Гийом. – Захочешь – яд. Королевский посланник – Смерть – будет только формальностью, чтобы соблюсти все приличия.

– Даю слово, – как-то странно улыбнулся король. – Смерть твоя – она будет красивой.

Гвардейцы увели Риккардо из комнаты. Путь графа лежал в Королевскую залу. Суд, пусть приговор уже вынесен, должен был состояться. Слуга принес королю и волшебнику по чашке горячего ароматного кофе. У них еще было время. По обычаю король всегда чуть опаздывал.

– Я уже боялся, что он откажется, – бросил Гийом, сделав первый обжигающий глоток.

– Не отказался бы, – отрезал Хорхе. – Его отец скорее дал бы себя разрезать на части, чем заключил договор с врагом. А наш Риккардо слаб.

– Я тоже боюсь боли, – не согласился волшебник.

– Дело не в этом. Де Вега слаб. В нем нет решительности, воли. Его легко подчинить. Сломать. Нужно только надавить как следует, – спокойно объяснял король, играя печатью, которой только что утвердил свою волю на уже готовом листе приговора.

– Ты не прав, Хорхе… Ты не прав, – повторил маг, согревая горячей чашкой вечно холодные пальцы. – Я много с ним общался. Он слаб и податлив только до определенного момента. В вопросах жизни и смерти он непоколебим. Не принижай врага. Этим ты умаляешь и себя. Риккардо спас своих людей под Ведьминым лесом, обменяв свою жизнь на их прощение. Да и сколько твоих рыцарей и вассалов он тем самым уберег от смерти?

– Если бы он поступил иначе, я бы с ним и не заговорил, – хмыкнул король. – С чего это ты взялся его защищать?