— Конечно, шеф, — киваю я. — Я весь внимание.

— Ни хрена вы меня не слушаете! Слушаете, но не слышите! — каждое слово он чеканит отдельно, облачая в мощную броню. — Что вы там, в своём отделе, позволяете?! Вы должны защищать! Сдохнуть, если понадобится, на этом переднем крае… И чтобы ни шагу назад! Вы понимаете, что это такое?!

Слов ему мало. И поэтому, каждую свою фразу, директор подкрепляет ударом по столу. Кулачок у шефа маленький, пухлый и розовый. Как нос у поросёнка.

— Чтобы к понедельнику, — он опять начинает рубить воздух, — было сделано! И сразу ко мне! Краткий и чёткий рапорт. Без лишних слов и прелюдий! Раз, два и свободны, как сова в полёте! Идите и работайте.

— Завтра суббота, — напомнил я.

— Значит придётся работать в субботу, если вам рабочих дней не хватает! Ступайте!

Взмахнув рукой, шеф вальяжно развалился в необъятном кресле и театрально подпёр щёку рукой. Надо понимать, что пытается изобразить умудрённого опытом вождя, который видит всё на метр в глубину. «И потом глыбже и глыбже!» — как любит говорить наш офисный охранник, рассказывая про очередное свидание с очередной пассией.

Я вышел из кабинета директора, подмигнул Настёне, раскладывающей пасьянс и лениво пошёл по стремительно пустеющему коридору. Пятница… Перекинулся парой слов с коллегой, щелкнул замком модуля и открыл дверь в кабинет. Работать? Нет уж, увольте! Даже не подумаю. На часах уже пятнадцать нуль-нуль. Пора валить из этого притона гламурных дев и стареющих нимфеток.

Пока я выслушивал нашего директора, коллеги сделали верный вывод и смылись домой. Оставив после себя стойкий запах молотого кофе и аромат трубочного табаку. Курить в офисе запрещено, но у нас отдел специфический. Нет входа для посторонних. Запрещено-с! Посторонний человек не предусмотрен служебными инструкциями! Выход прямо и направо. Да, охранник вас проводит. До свидания!

Поэтому, мы и курим на своих рабочих местах, и кофе с коньячком употребляем, и вообще — не скучаем. Покосившись на часы, я прошёл в комнату для отдыха. Работа у нас нервная, иногда сутками зависаем. Поэтому, надо отдать должное хозяйке, здесь есть всё необходимое. Даже душ и небольшая кухня. Она, в отличии от директора, очень умная женщина.

Ополоснувшись в душе, я убрал деловой костюм в шкаф и вытащил тяжёлый чехол. На свет появилась байкерская косуха, жилет и кожаные штаны. Там же висела и «черепашка». Да, на мотоцикле я езжу в защите. В моём почтенном возрасте это позволительно. Потому что тело у меня одно и другого не выдадут. Даже если очень попросишь. Термобельё, защита, толстовка, брюки, сапоги, куртка, жилет. Поверьте, надевается гораздо дольше, чем пишется. Тем более — жилет. Он у меня особый, сделанный по заказу. Пятимиллиметровая кожа. Эдакий байкерский «бронежилет», стянутый по бокам ремнями. За спине, рукой искусного мастера, сделан рельефный рисунок. Профиль злобно оскаленного волка. Эдакий милашка получился, что только держись. В смысле — руки держи подальше, а то откусит ненароком. На груди: имя, фамилия и группа крови. Никаких клубных нашивок, по причине отсутствия оного. Последним, из шкафа достаю шлем. Здесь ничего особенного. Обычный, «араевский» три-четверти, чёрного цвета. Вещи, необходимые для поездки, лежат в кофрах мотоцикла. Стоянка у нас подземная, хорошо охраняемая, так что бояться нечего. Вроде ничего не забыл. Рассовал по карманам полезную мелочь и вышел из кабинета. Всё, у меня выходной. Заслужил.

Если вы ожидаете увидеть «Харлей таки Девидсон», то вынужден вас разочаровать. Нет, если захотеть, то можно его взять. Можно. Но мне не хочется. Привык к своему байку, как ковбой привыкает к своей лошади. И чтобы не случилось — в этом тандеме нет лишних. Я выбираю дорогу и берегу мотоцикл, а мотоцикл бережно везёт моё тело, без сбоев и поломок. Байк, а если быть точным: Yamaha Drag Star XVS 110 °Classic. Надёжный, как автомат Калашникова. Я знаю его характер, он знает мой и мы живём душа в душу.

Откуда у мотоцикла душа? Это, извините, любой байкер подтвердит. Будь он любителем тяжёлых чопперов или обычным «хрустиком» на спортбайке. Мотоцикл — живой. Точка. Он живёт рядом с вами. Дышит тем же воздухом, что и вы. Чувствует биение вашего сердца, как вы чувствуете работу его мотора. Это не объяснить. Это надо почувствовать. Один раз и как правило навсегда!

Пока я выруливаю из этого шумного, забитого машинами города, смотреть особо не на что. Многополосные пробки, многоголосный шум перебранок и скандалов. Нам торопиться некуда, но и стоять нечего. Поэтому, осторожно лавируем между машинами и пробираемся вперёд. Не езда, а перемещение. Из точки «А» в точку «Б». Движение, в неподвижном потоке машин. Это исконно русская привычка такая: собраться всем вместе и никуда не ехать.

В пробках всегда есть чем заняться. Читать, целоваться, скандалить или драться. Как ни крути, но чистить друг-другу морды, это тоже наша исконная забава. Без всякой обиды. Потому что скучно, а жена названивает и портит нервы. И тёща — стерва, и власть достала. Кулаки чешутся. А вокруг, если внимательно осмотреться, всегда найдётся сочувствующий, который тоже устал от жизни и не прочь размять кости. Слово за слово и вот, извольте: мужики уже держат друг друга за грудки, выясняя мелкие проблемы Бытия.

Пробки бесконечны и демократичны, но и скучны до одури. Вот поэтому, я жутко не люблю весь четырёхколёсный транспорт. Когда сезон подходит к концу, — ставлю мотоцикл на зимнюю квартиру и переселяюсь в душную утробу метро.

Пока я буду пробираться между машинами, можем познакомиться. Меня зовут Сергей Вьюжин. Мне тридцать лет, разведён, детьми не обременён. Рост: под метр девяносто. Вес: сотня, плюс-минус несколько килограмм. Волосы чёрные, с лёгкой проседью. Глаза карие. Кожа смуглая. В рабочее время занимаюсь информационной безопасностью в нашей дорогой и жутко любимой конторе. Я, как бы это вам объяснить, администратор «вынужденных решений». Иногда, приходится обеспечивать безопасность данных не только виртуально, но и реально.