Пираты загомонили, застучали по столам деревянными кружками.

— Тогда клянитесь! Здесь есть законники, которые знают, как это делается по всем правилам?

Серж Топот тяжело поднялся со своего места.

— Я знаю закон! — провозгласил он. — Парень дело говорит. Если среди нас есть те, кто в доле с Каракатицей, то пусть они скажут об этом сейчас. Признание в обмен на жизнь. Есть такие? — Серж обвел глазами притихших пиратов. Никто не пошевелился. — Ну что ж, если такой объявится после клятвы, то смерть его будет страшной! — предупредил он. По-прежнему никто не отозвался. — Ну что ж, тогда приступим.

Он взял со стола пустую кружку, плеснул в нее вина и достал из-за пояса нож. Быстрым движением надрезал ладонь и сжал ее над кружкой. В кружку быстрой струйкой потекла кровь. Когда ее набежало достаточно, он поднял кружку и произнес:

— Клянусь, что я не имею никакого отношения к воровству, которым замарал себя один из нас! Клянусь любой ценой восстановить справедливость!

Отпил немного и передал кружку следующему. Тот тоже достал нож и надрезал ладонь.

— Клянусь, что не имею никакого отношения к воровству, которым замарал себя один из нас! Клянусь…

К внимательно наблюдающему за процедурой Рене тихо подошел Хвост.

— Какого черта ты полез на рожон? Ты хоть понимаешь, что тебя могли прирезать?

— Плевать. — На скулах Рене заходили желваки. — Я не собираюсь проигрывать из-за какого-то страха! Клятва — это то, что нам нужно!

— Ну-ну, — с непонятным выражением проговорил Хвост и вернулся на свое место.

Процесс принесения клятвы занял довольно долгое время, и последнему кружку, в которой крови было уже намного больше, чем вина, поднесли Рене. Он без колебаний резанул ладонь.

— Клянусь, что я не имею никакого отношения к воровству, которым замарал себя один из нас! — Голос Рене прозвучал звонко, заполняя собой весь кубрик. — Клянусь любой ценой восстановить справедливость и отвести беду от нашей команды!

Он сделал глоток, подошел к столу, за которым сидел Серж, и поставил перед ним кружку.

— А теперь слушайте!

Рассказ Рене произвел на пиратов глубокое впечатление. То ли дело было в цене украденной добычи, то ли в том, что юный барон был искренне зол на капитана за бессмысленную гибель своего матлота и не скрывал этого, то ли в том, что до всех наконец-то дошло, как их подставили… В общем, возмущению не было предела. Пираты даже не потребовали привести Аламеду для подтверждения того, что им было рассказано. Просто похватали оружие и собрались всей толпой идти к капитану.

Но Рене этого допускать не собирался.

— Стойте! — заорал он на жаждущих немедленно исполнить клятву и восстановить справедливость пиратов. — Стойте!!!

Как ни странно, его послушали.

— Не наглей, щенок! — хрипло предупредил его Грешник Марк. — Чего тебе еще?

— А вдруг это не капитан?

— Чего-о?

— А вдруг это не один капитан? — поправился Рене. — Мы же об этом говорили! Откуда мы знаем, кто еще участвовал и у кого хранятся эти проклятые камни? Надо сейчас арестовать всех, пока они спят, а потом разбираться! Иначе мы концов не найдем!

— Молодец! — хлопнул его по плечу Грешник и повернулся к пиратам. — Разделимся, братья!

Пираты разделились на несколько групп, первая и самая большая из которых взяла на себя нейтрализацию вахтенных, после чего отправилась в трюм связывать и затыкать рты спящим товарищам. Еще несколько групп, более мелких, взяли на себя самую сложную работу — одновременно и желательно без лишнего шума взломать двери в каюты капитана, первого помощника, боцмана и казначея. К ним пираты хотели причислить и судового врача, но Рене не позволил, поклявшись, что Жиль здесь ни при чем.

Каракатица как будто ждал их, и если бы на дверь его каюты не навались сразу несколько человек, то он успел бы выбросить злополучный бархатный мешочек с частью камней в окно. Но как раз в этот момент его бывшие товарищи ворвались в каюту и взяли своего капитана прямо с добычей на руках. После этого сомнений в его дальнейшей судьбе ни у кого, и в первую очередь у самого Каракатицы, не возникало.

Его повесили через пару часов, когда рассвело. И благодаря тому, что оставшиеся камни были обнаружены у его первого помощника и у казначея, то висеть ему довелось не в одиночестве, а в большой хорошей компании.

Тела Каракатицы и остальных еще раскачивались на рее (снимать их не торопились в назидание остальным), а пираты уже приступили к выборам нового капитана. Матросы со второго корабля, «Каракатицы», которые не участвовали в бунте, были приглашены в качестве наблюдателей и на казнь, и на выборы, дабы впоследствии могли засвидетельствовать, что все было сделано честь по чести. То есть по закону. Разумеется, все подробности ночного бунта, равно как и примерная стоимость украденных камней, уже передавались из уст в уста. На Рене поглядывали с большим интересом и чуть ли не с суеверным ужасом. И все равно для него было большим потрясением, когда Серж Топор после предложения назвать имя кандидата вытолкнул его на середину пиратского круга.