С чисто женской последовательностью инутика пришла в ярость от моей выходки. Можно подумать, что это не она первой затеяла игру «Утопи дружка». Девушка принялась вырываться из моих крепких объятий, пребольно колотя твёрдыми кулачками в грудь. Выражение её милого лица стало свирепым и она словно небольшой, но опасный хищник оскалила свои крепкие белые зубы. Мне подумалось, что именно их мне следует опасаться куда более, чем кулачных побоев и я счёл за благо отпустить свою законную добычу. Ивало всё ещё пышущая гневом отплыла в противоположную сторону, выбралась из воды и принялась зачем то выковыривать синеватую глину слежавшуюся между камней, скатывая её в шарики.

Как не жаль было покидать тёплый бассейн, но положение обязывало. Вспомнилась французская поговорка: «„Если женщина не права, то перед ней следует извиниться“. Даже если она нагая и татуированная от шеи до пят» – добавил бы я. Выбираться пришлось, нащупывая ступнёй уступы на неровных стенках колодца и наконец с третьей попытки мне это удалось. Нагишом я чувствовал себя неловко, не то что моя свободная от лишних комплексов спутница. Усатый голый дядька в дурацком положении, прямо как поручик Ржевский застигнутый своим полковым командиром в будуаре любимой жены. Необходимость обходиться без словесного общения угнетала и мешала мне более всего. В конце концов, как не пошло это звучит (пошло не всегда значит неверно), но умение «говорить красиво» есть главное оружие настоящего мужчины для завоевания сердца женщины. С другой стороны попробуй поговорить красиво, когда ты стоишь голый в некуртуазном месте и из одежды у тебя одни усы.

В общем куда ни кинь…, а делать что-то надо, типа мирится. К счастью девушка сама прекратила мои танталовы муки. Ивало поднялась с корточек и повернулась ко мне, держа в левой руке горсть шариков синей глины. Как ни в чём не бывало она принялась растирать мой торс этими глиняными катышками. Синеватый состав мылился не хуже шампуня, видимо в нём присутствовала изрядная доля щёлочи. Мне вручили изрядную порцию шариков и жестами велели продолжать помывку самостоятельно. Намылившись мы вновь вернулись в бассейн-бабочку, чтобы смыть с себя вместе с мылом слой впитавшейся в кожу мази из китового и нерпичьего жира. Попробуй мы предпринять эту процедуру в условиях гренландских зимних морозов и не миновать нам смертельного воспаления лёгких. Слой жира, как спасительный скафандр предохранял кожу и всё тело от воздействия низких температур, регулируя теплообмен.

В самом начале своего пребывания в становище я перед выходом из иглу наружу по привычке и не смотря на предостережение Миника слегка сполоснул лицо горстью воды, не забыв утереться куском ткани. Снаружи было всего около 30 градусов по Цельсию несильный, порывистый ветер. Мою умытую кожу лица так стянуло на открытом воздухе, что пришлось срочно намазаться слоем жира. Больше я не предпринимал таких неразумных попыток соблюдать привычную для обычных условий гигиену. Но сейчас я и моя спутница могли, благодаря чудесным геотермальным источникам Уунартока могли позволить себе эту роскошь. Помывшись впервые за полторы недели, я сидя в тёплом пузырящемся джакузи почувствовал истинное наслаждение.

Ивало подплыла ко мне подняв маленькую волну, румянец явственно проступал на её смуглом лице. Молодая охотница видимо привыкла брать на себя инициативу. Она обосновалась на мне, как сборщик кокосовых орехов на пальме, обхватив руками шею, а ногами бёдра. Едва она попыталась начать свои фокусы с эскимосскими поцелуями, как я прервал её с твёрдым намерением научить целоваться по человечески. По моему у меня получилось неплохо…

Боцман закончил цветной пеньковый коврик – корабельный мат и усмехнувшись заявил, как мне показалось с грустной самоиронией:«Ну вот, и матик сплёл и тебе, малый целую баржу россказней наплёл. Каламбур, понимаешь. Вспомнил дед, как в женихах хаживал».Я горячо возразил:«Бронислав Устиныч, да за вами записывать надо. Вам личный секретарь нужен. Я между прочим одну интересную вещь заметил. Вы когда долго и увлечённо рассказываете, перестаете свою речь упрощать, разговорные словечки вставлять, шутки доступно плоские отпускать, а переходите на вполне литературный язык, как будто приключенческую книгу на память читаете».

Старый взглянул на меня с вниманием и ответил:«Привычка брат. Дело в аудитории. Я ведь всё больше для своих ребят, простых работяг байки травлю, а они литературщину мою за излишнее умствование примут и правильно сделают. А ты, Паганюха, другое дело. Ты парень начитанный, с развитой речью, вот я в тебе равного себе по интеллекту собеседника и чувствую, а это брат дорогого стоит. Ты даже не представляешь, как редко в наше время встречаются просто умные, интеллектуальные, я уже не говорю интеллигентные люди. Пытался я завести знакомства в разных кругах: с театралами, актёрами, художниками общался, но там мне быстро давали понять, что я для них мещанин во дворянстве. И ты знаешь среди них умных и несуетных людей еще меньше, чем среди так называемого простого народа. Вообще найти хорошего, неглупого, готового к состраданию и дружбе человека в людском океане так же сложно, как открыть новый остров в океане настоящем. Большим удачником надо быть».

В словах старого боцмана я услышал какую то горькую выстраданную правду и мне стало грустно оттого, что такой человек обречён на духовное одиночество. С душой художника и незаурядным умом он долгие годы играет в простецкого хохмача и травилу занимательных баек для своих морячков, а самое печальное, что из этого его состояния нет исхода. Человек обязан общаться с равными себе, обязан озвучивать свой внутреннюю духовную работу, своё богоискание, делиться мыслями и сомнениями с теми, кто его понимает. Хотя это уже будет истинное счастье, возможное разве что в другом мире. Душа обязана трудиться, хоть труд её сизифов труд…