— Мне помогли духи.

— Если только так… Тогда, конечно. — Ладони Степана проникли под невесомый халатик девушки, ощупывая пальцами ее нежную кожу.

— Хорошо, — наконец сдалась девушка. — Ты ведь ни за что не отстанешь, пока не добьешься своего.

— Ты успела меня хорошо изучить, — заулыбался Шабанов, чувствуя, как под его ладонями тело девушки все более размякает, как случается с воском под лучами солнца. А где-то в самой середке черных глаз, полыхающих угольками шаманского костра, вспыхнул призывной огонек. Семен взял девушку за ладонь и повел в спальную комнату.

Место для стоянки было тщательно подобрано — небольшой темный дворик, огороженный по периметру кустами перезрелой бузины. Единственный фонарь, освещавший заросший зеленью уголок, чернел полукруглым плафоном, лампа была откручена еще прошлым вечером, так что машину Шабанов загнал глубоко в кусты, зная, что сгустившаяся темень не позволит ее рассмотреть даже с расстояния пятнадцати метров. Зато он сам, находясь в тени, прекрасно видел стену банка с балконом, укрытую ровным рядом разросшихся тополей, и край крыльца, освещенного двумя фонарными столбами, стоящими у входа.

Степан заглушил двигатель автомобиля, погасил габариты и посмотрел по сторонам. Двор был пустынным, в центре с двумя качелями просматривалась небольшая детская площадка, огороженная несколькими скамейками; в глубине спрятанные за каменной кладкой видны четыре мусорных бака. Три освещенных окна бросали расплывающийся свет на серый тротуар, выхватывая из темноты кусок деревянной, выкрашенной в зеленый цвет ограды и две припаркованные вдоль бордюра легковушки. Обыкновенный, ничем не примечательный двор, каких в Москве можно насчитать не одну тысячу.

Шабанов приоткрыл окошко, и в салон тотчас ворвалась вечерняя свежесть. Варвара сидела на заднем сиденье, уткнувшись лицом в стекло. В какой-то момент Степан почувствовал, что ему очень хочется обернуться, чтобы поймать ее ободряющий взгляд, способный унять нарастающее волнение. Пришлось сделать над собой некоторое усилие, чтобы выглядеть беспристрастным.

— У нас четыре часа. Максимум! Потом начнет светать, — напомнил он почти ровным голосом. — Все должно быть предельно быстро, без суеты. Назар остается здесь и ждет нас.

Говорил ровно, без надрывных интонаций, понимая, что его уверенность передается и остальным.

— Разумеется, — отозвался Сумароков. — Как и договаривались.

Распахнув дверцу, Шабанов небрежно подхватил сумку и вышел из салона, следом открылась пассажирская дверца, и из нее проворно выскочил Константин.

Бесшумными тенями скользнули в глубину двора, где рос колючий шиповник, за ним находился металлический высокий забор с кольями. Один из прутьев погнут — ровно настолько, чтобы протиснуть голову. За забором рос яблоневый сад, облюбованный местными пацанами (здесь был для них настоящий фруктовый рай). А вот за ним белела стена банка, в центре которой торчал балкон, подпираемый разросшимися ветками.

Уверенно, стараясь не шуметь, проникли через забор в сад и подошли к стене банка. Константин, зацепившись за выступ в стене, подтянулся и, ухватившись за край балкона, ловко перемахнул через перила. Снял с плеча небольшую сумку, вытащил из нее веревочную лестницу и, закрепив ее за перила, сбросил на руки стоявшему внизу Шабанову. Степан, слегка раскачиваясь, быстро взобрался по лестнице на балкон. Запоздало подумалось о том, что, стоя на балконе, их фигуры будут четко различимы на фоне стены, выложенной белыми мраморными плитами. Наверняка с верхних этажей противоположного здания их фигуры видны как на ладони, и остается лишь уповать на везение, что жители верхних этажей не имеют привычки вставать в половине второго ночи и смотреть на окна банка. За толстыми двойными стеклами лишь размазанные темнотой контуры огромного помещения.

— Начинай, — негромко сказал Степан.

Кивнув, Константин вырезал кусок наружного стекла у самой ручки балконной двери, затем вырезал и второй. Осторожно положил рядом с собой вырезанное стекло и, просунув в проем руку, попытался открыть балконную дверь с внутренней стороны. Не получилось, что-то мешало. У самого окна что-то громко ударило, заставив Степана вздрогнуть. Повернувшись, он увидел, что это суковатая палка, потревоженная порывом ветра, — она громко стучала о ствол соседнего дерева.

Затея с дверью не удалась. Стекло придется высаживать полностью — тоже ничего страшного, приходилось проделывать и не такое.

Карандаш с алмазным наконечником врезался в стекло, оставив глубокую полосу. Вырезанное стекло взяли в четыре руки и поставили вдоль стены. Столь же быстро управились и со вторым, установив его здесь же, рядышком. Шабанов посмотрел на часы, все шло точно по плану, впустую не потрачено и секунды. Дальше будет широкий холл второго этажа с лифтом у правой стены. Скалолаз аккуратно перемахнул через проем. Стараясь не зацепить рюкзак с ноутбуком о край торчавшего из рамы стекла, Степан шагнул вовнутрь холла. Потеряв равновесие, почувствовал, что задел плечом торчавшее стекло. В следующую секунду раздался продолжительный звон, дребезжанием раскатившийся по яблоневому саду. Шабанов невольно зажмурил глаза, полагая, что расколоченное стекло сорвется вниз и, разбившись на тысячи мельчайших осколков, переполошит охрану.