Так, на Руси привычно почитать Громовника в начале августа — во дни ярого, битвенного Солнца и последних гроз в нашей полосе. Перун — начало жатвы, но и день, когда свою жатву собирают усмиренные Перуном лесные жители. Потому в этот день в лес ходят только сведущие люди за своими особыми нуждами. На Перуна устраивается большой общинный пир, к которому готовятся целую неделю. На этот пир, коли все устроено как должно, хозяева Запределья присылают своего посланца и часть от своих благ, чтобы люди торжествовали вместе с Богами. Воины — дети Перуна — воспоминают большой братчиной и состязаниями своих братьев, собиравших когда-либо кровавую жатву на полях правой битвы.

Таким образом, у славянских, кельтских и скандинавских народов, вне зависимости от различий климатических, мы видим два магических составляющих праздника Лугнаса: воинские игры и первый урожай.

Ф. Леру же в своей «Кельтской цивилизации» предлагает нам такое представление праздника, которое бы позволило объединить все его разнородные на первый взгляд смысловые магические аспекты. По Леру, для кельтов Лугнаса в первую очередь был праздником королевским, соответственно, и Луг в это день предстает в своей королевской ипостаси.

«Это праздник Луга в его королевском аспекте, праздник короля — раздатчика благ и поддержателя равновесия, праздник осени и урожая. Он отмечался играми, состязаниями, скачками и собраниями законоведов и судей».

Римская политика усилила данное значение праздника, сделав Лугнасу днем, посвященным императору. Соответственно и название месяца август ассоциировано с римской императорской фамилией.

Все это дает нам возможность увидеть новую трактовку праздника. Праздник КОРОЛЕВСКОЙ ВЛАСТИ в высшем смысле этого слова, силы, равновесия и плодородия. С одной стоны — Громовержец как знак высшей власти; с другой — податель урожая, как реализация сакральной функции Короля; с третьей — воинская сила и доблесть, прославляющая верховную власть: кшатрии на службе брахманов; все три касты слиты воедино в потрясающей гармонии.

Знаком Лугнасы, по Пеннику, является полукруг, перечеркнутый линией.

Если говорить о славянской мифологии, связанной с данной точкой, то самым ярким ее представлением станут сказания и предания, посвященные Громовнику. Причем нам наиболее интересен не знаменитый «грозовой миф», до сих пор вызывающий споры между кабинетными учеными и практикующими традиционалистами о том, кто его придумал, а подлинно традиционное основание, скрытое в так называемой «низшей мифологии», в быличках и бывалыцинах, в толковании народных примет.

Во все времена — и в недавние православные, и в двоеверные, и в вовсе староглиняные, Гром — кто бы ни почитался его причиной или повелителем — был в народном сознании сильнейшим оберегом от нечисти. Соответственно, и весьма распространенная мифологема — некое богоподобное существо (Илья–пророк, реже Егорий Храбрый, архангел Михаил, Кузьма и Демьян) гонится за нечистью (чертом) и, пытаясь догнать его, мечет гром, разбивая камень, — в сказаниях и быличках связана чаще всего с Ильиным днем. Таковых камней известно немало и на территории Руси, и в сопредельных славянских и балтских странах.

Перун в славянстве, конечно же, не является единственным защитником от нечисти, но именно с его днем связано большинство поверий о том, как именно по этой местности сам бог на коне–огне гнал нечистого духа, как загнанный супостат пытался спрятаться в кусте, или дереве, или уйти сквозь камень. Божество в конце концов разгадывает хитрость врага и заканчивает битву ударом молнии. Слушателю обязательно укажут и на овеществленное свидетельство давней истории — причудливое дерево, разбитое молнией, или опаленный и расколотый камень, который посещают в праздничные дни, а осколки его разбирают на обереги. Само обилие таких преданий говорит не только о воинской мощи Перуна, но и об особой активности в этот день его противников. Должно же было так случиться, чтобы именно в начале августа по всей Руси обитатели Темной Стороны обратили на себя внимание божества вызывающим поведением!

Наверняка некое мифологическое основание лежало в древности и под целым набором примет, связанных на эти дни с водой. На Руси именно после Ильина дня существовал запрет купаться в реке — в ней-де Олень рога мочил. Что за нужда погнала к реке этого незапамятного Оленя, и почему после его купания вода сделалась запретна для людей, мы не знаем. Но само присутствие Оленя в поверье позволяет нам полагать о Лугнасе как о времени Очередной трансформации, общей для всей природы, начало которой дается на небе: Олень, по русским песням и играм, выступает священным зверем небесных божеств, одним из которых является и Перун.

Обладатель легкого бега и гармоничных очертаний, олень так и представляется скачущим по небу среди звезд. Раскидистые рога, у взрослого оленя уходящие в небо, роднят его с Мировым Древом, а быстрые ноги и упорство, с которым реальный, земной олень защищает себя в бою, делают его добычей лишь для самых ловких и опытных охотников. Княжеской добычей.

Впрочем, в иных краях на Руси (в частности, в Ярославской области) запрет купаться после Ильина дня объясняется другой причиной: «Медведь в воду ногу опустил». Стоит ли это понимать в таком смысле, что далекие предки обитателей таких мест видели причину трансформации не в небесном звере Олене, а в не менее почитаемом звере, Хозяине Леса и излюбленном облике Вещего? Возможно, здесь роль сыграло и то, что в близкие к нам времена на Руси олень в лесах сделался достаточно редким. Слишком много развелось князей да князишек, охочих до драгоценного рогатого трофея, слишком быстро забылось древнее поверье: «Оленя возьми, а матку не трожь».