Уместно указать на весьма бестактный вопрос, заданный представителем западных масс-медиа Обаме о том, кто же, по его мнению, является «первым лицом» в России. Несмотря на вполне политкорректный ответ президента США в духе того, что «оба российских руководителя работают хорошо», такая реплика произвела негативное впечатление на большинство экспертов. Вряд ли вопросы журналистов на саммите столь высокого уровня не были хотя бы предварительно одобрены пресс-службами тех политиков, кому они предназначались, а возможно, и были частично инициированы ими. Поэтому не исключено, что такой провокационный вопрос преследовал примерно ту же цель, что и вышеуказанная статья американского политолога — сыграть на самолюбии Медведева, представив его в публичном поле несамостоятельной фигурой, чтобы пробудить у него чувство «властной ревности» и заставить пересмотреть неформальные договоренности, существующие между ним и его предшественником.

Совершенно очевидно и то, что после общения с российскими Президентом и премьером было принято принципиальное решение по разделению линий поведения Администрации Обамы на «медведевскую» и «путинскую». Этот принцип («разделяй и властвуй») положен в основу политики Вашингтона, направленной на скорейшее отстранение Путина от рычагов влияния на экономический сектор путем стимулирования создания президентских («медведевских») комиссий и оказания именно им всемерной поддержки со стороны США в конкурентной борьбе с командой Путина, прежде всего — Игорем Сечиным.

Пока, как понятно, весь экономический сектор «покрывается» премьерскими комиссиями. В этой связи, весьма симптоматичными являются выступления некоторых политиков и экспертов. Например, после сразу визита Обамы оппозиционный политик Михаил Касьянов возложил значительную часть вины за т. н. «дело ЮКОСа» персонально на Путина. Также были активизированы процессы по созданию т. н. «Международного трибунала для Чечни» для расследования действий федеральных властей во время второй чеченской кампании (1999–2001 годов [62] ), то есть — опять персонально Путина. «Друг Владимир» для США окончательно превратился в «демонического Путина».

На этом фоне Медведев продолжал укреплять свою власть, подавая сигналы: теперь — военным. Президент получил дополнительные полномочия для оперативного руководства и направления войск за пределы РФ без ограничений со стороны Совета Федерации. Очевидно, что в ближайшее время Кремль будет наращивать свои возможности по защите российских недр и транспортной инфраструктуры, в том числе — за рубежом. Это — своеобразная реакция на усиление военного присутствия НАТО в Афганистане и в Закавказье.

По сути, Медведев занимался тем же, чем занимался Путин на своем посту в 2000 году: формирует лояльные по отношению к себе группы, исходя их собственных политических перспектив в 2012 году. Формирование этих групп идет с переменным успехом, но — идет. В результате, если Медведеву удастся хотя бы сделать вид, что он договорился с Путиным (а это вполне вероятно, если учитывать информационную кампанию, ведшуюся в интересах президентской команды — фото с премьером, фото с собакой премьера, которая «признает» Президента и т. п.), к 2011–2012 годам он подойдет подготовленным к роли «Белого Царя», и Путину придется учитывать возросший потенциал Медведева и групп, сориентированных на него непосредственно.

Вообще в балансе сил между премьером и Президентом начался «кадровый раунд», особенно, в направлении регионов. Помимо этого, Медведев неизбежно должен был сделать (и сделал) попытки внедрения своих людей в экономический блок. Однако у него для этого нет кадров, поэтому атаки носили специфический характер (например, атака на госхолдинги посредством Контрольного Управления Президента Чуйченко и Генпрокуратуры Чайки).

Несмотря на неоформленные пожелания элитных групп видеть тандем премьера и Президента недееспособным, его внешняя конструкция пока, по-видимому, все еще крепка: и Путин, и Медведев совместно озаботились активным выправлением внешнеполитического положения России.

Стало понятным, что формула игры Кремля с лояльным «ближним кругом» будет строиться на основе прагматичных двусторонних контактов. Наиболее вероятно, что в число субъектов, в отношении которых РФ продолжит использование такой формулы, войдут страны Центральной Азии.

Очевидно, что со времени объявления Медведева «преемником» не прекращаются попытки ряда заинтересованных групп навязать власти свое видение ситуации и, соответственно, выгодную им политическую стратегию. Изначально такие попытки были рассчитаны на апелляцию к самому «преемнику» (в частности, попытка инициировать вопрос о так называемой «оттепели»). «Ревизионисты» всячески упирали на то, что якобы признаком самостоятельности Президента станет проведение им кардинально нового курса, отличного от «путинского», как в общеполитических вопросах, так и в кадровой и административной сферах.

Однако постепенно стало ясно очевидное для большинства наблюдателей обстоятельство: Президент, даже если бы и захотел (что маловероятно), не смог бы резко сменить курс, поскольку тот соответствовал приоритетам большинства населения и элиты — именно этим объясняется прочность позиций «тандема» внутри истеблишмента и высокий особенно по кризисным меркам рейтинг доверия среди электората. В такой ситуации «волюнтаристское» (без учета мнении большинства) изменение вектора проводимой политики с высокой степенью вероятности привело бы к коллапсу политической системы, чем воспользовались бы откровенно маргинальные и радикальные элементы.