Впрочем, «соломки подстелить» пришлось: Путин особенно подчеркнул, что Россия сохраняет за собой право на эти средства в будущем. При этом Минфин сохранил свое намерение занять на внешнем рынке в 2010 году 17,8 млрд. долларов — на рыночных условиях (для того, чтобы избежать требований МВФ об изменении бюджетной стратегии).

Отказ от кредита МВФ, как считалось, приближал Россию к Германии и Франции (как утверждают источники, они уже вышли из рецессии и призывают G20 сворачивать программы госпомощи бизнесу) и отдалял от Великобритании и США, которые еще находились в состоянии рецессии и выступали за программы поддержки.

В этой связи, ситуация 2009 года вокруг корабля Arctic Sea рассматривалась российским руководством, как часть пропагандистской кампании против российских спецслужб и российского руководства, рассчитанной на то, что российские партнеры по ВТС в очередной раз будут дезориентированы посредством международного скандала.

Следователи ГУ СКП, как официально было заявлено, обнаружили на судне груз древесины. В Думе уже шутили, что обнаруженные «бревна успешно поставлены на боевое дежурство». Команда из 15 человек — уцелела; «пираты» — 8 граждан Эстонии, Латвии и России задержаны (после задержания они представились экологами, хотя и имели характерные татуировки; 21 августа Басманный суд Москвы избрал им меру пресечения содержание под стражей), а судно ВМФ «Ладный» провело операцию, с участием, как утверждали, спецназа ГРУ, без применения оружия.

Интрига продолжилась информацией, распространенной в иностранных СМИ о том, что 7 сентября 2009 года Бениамин Нетаньяху на частном самолете якобы нанес визит в Москву для ведения переговоров относительно поставок российского оружия в Иран и Сирию. Этот визит и арест сухогруза, как утверждали, были связаны. Израиль действительно озабочен возможной продажей Ирану комплексов С-300.

Вообще-то практика блиц-визитов весьма характерна для израильских премьеров: в 2007 году Эхуд Ольмерт также нанес такой визит Путину с целью обсуждения перспектив российско-иранских отношений.

Медведев, как известно, подтвердил факт визита Нетаньяху, причем, оговорился, что это была его собственная инициатива: Президент признался, что так до конца и не понял, зачем приезжал израильский премьер, но он с ним пообщался. Еще до этого Медведев допустил утечку информации о возможном отказе Израиля по нанесению удара по Ирану, что вызвало довольно резкий негативный резонанс в самом Израиле. Вероятно, на этот раз Президента специально попросили утечек не давать.

Источники в МИД и в Правительстве отмечали, что, по некоторым данным, в треугольнике «Иран — Израиль — Россия» было достигнуто следующее соглашение:

— Израиль дает гарантии ненанесения удара по Ирану (соглашение отменяется, если Иран совершит нападение первым или продемонстрирует реальную готовность сделать это); помимо этого, Израиль начинает сотрудничество с МАГАТЭ по своим ядерным программам и, в перспективе присоединяется к Договору о нераспространении ядерного оружия);

— Россия де-факто тормозит развитие ВТС с Ираном;

— сам Иран отказывается от угроз в адрес Израиля.

Официально данная информация, конечно, никак не была подтверждена. Возможно, что Нетаньяху приезжал лично выяснить позицию российского руководства относительно вероятного нанесения удара по Ирану со стороны Израиля. Иран, надо сказать, делает все, чтобы спровоцировать атаку Израиля, детально освещая свои успехи в разработке ядерной программы.

Целым направлением информационной атаки на российское руководство на «южном направлении», как мы впрочем, уже упоминали, будет тезис о том, что Россия самостоятельно не справляется с ситуацией на Северном Кавказе: после признания Абхазии и Южной Осетии якобы бюджетная помощь им оттянула средства от других дотационных северокавказских регионов и именно это является причиной сегодняшней эскалации отношений на Северном Кавказе.

Данный тезис укладывался в общую картину налаживания контроля над кавказским регионом со стороны США: к 2015 году, как стало понятным после встречи Михаила Саакашвили и Хиллари Клинтон, США все-таки планируют разместить в Грузии военные базы. В этой связи, прогнозировалось дальнейшее ослабление влияния Путина на внешнюю, а затем и внутреннюю политику России.

Несмотря на эти прогнозы, Путин демонстрировал отличную политическую форму: общаясь с народом, премьер не давал обещаний системных изменений, зато дарил небольшие, но приятные подарки электорату.

Во время традиционного общения с электоратом по прямой связи Путин сначала настраивался на общение, затягивая ответ на поставленный вопрос: было очевидно, что домашние заготовки легко слетали с его губ, а импровизации давались с трудом. Это объяснялось общей загруженностью премьера. Впрочем, перейдя на позитивные цифры в экономике, Путин комфортно освоился в аудитории. Интересно, что там присутствовали, в основном, люди, уже общавшиеся с премьером во время рабочих поездок по стране. «Выездные» точки общения были подобраны соответствующим образом, чтобы, по мере, важности, касаться всех «Долевых точек» российского общества: взрыва «Невского экспресса», Пикалева, Саяно-Шушенской ГЭС и т. д.

Общение показало, что настоящим проклятием для Путина была и остается тема северокавказского терроризма и экстремизма. Уйти от нее не представилось возможным даже на посту премьера, впрочем, Путину это, во время ответа, удалось.

Была поднята и тема «олигархического беспредела» (пример Пикалева), однако Путин конкретных обещаний вновь не дал, призвав фактически решать проблему «на месте», диверсифицировав производство. Затем, правда, исправился и уже гарантировал пострадавшим от катастрофы на СШГЭС помощь и трудоустройство. Позже премьер признался, что не относится к крупным собственникам одинаково негативно («Рашников — хороший хозяин»), поэтому логично в его устах прозвучало: «Если всех пересажаем - работать кто будет?».