Их честность, преданность службе и высокий профессионализм давно уже получили признание, и в ходе реорганизации 1919—1920 годов мы попытались создать отдельную службу снабжения, что вполне совпадало с намерениями командования флота в ходе войны. Но подобные шаги требовали одобрения со стороны законодательных и исполнительных подразделений правительства, и все эти предложения флота оставались на бумаге в течение десяти лет – в основном из-за позиции министра финансов.

Поэтому в настоящее время единственным усовершенствованием, которое мы могли осуществить, стало изменение в исходных требованиях и требованиях подготовки. Служба снабжения в законченном виде как отдельное подразделение появилась лишь несколько лет спустя, когда я уже был начальником высшего командования военно-морского флота.

В наибольшей степени испытало на себе жесткость запретительных статей Версальского мирного договора Управление военно-морского вооружения с высококлассными военными инженерами. Чтобы остаться в пределах общей численности офицерского состава в 1500 человек, разрешенных военно-морскому флоту, было необходимо уволить многих прекрасно подготовленных специалистов с громадным опытом, которые после этого могли быть приняты на работу только в качестве гражданских лиц, – подобное ограничение довлело над флотом долгие годы, пока ему не было позволено вновь начать развиваться. Лишь после этого Управление вооружения смогло стать единым и эффективным инструментом для подготовки офицеров в весьма уважаемых сферах артиллерийского дела, торпедной стрельбы и минирования. Но даже и после этого нас преследовали трудности, частично из-за разницы в квалификации и опыте старых сотрудников управления и тех, кто пришел в него уже после отмены запретительных ограничений, в новых условиях. Старые сотрудники прочно держались за свои места, что серьезно замедляло и осложняло производство и повышение молодых офицеров управления. Другой проблемой было то, что новые офицеры-оружейники, начавшие свою флотскую карьеру с тем же уровнем образования, что и офицеры-строевики или инженеры-механики, часто начинали чувствовать, что служба в качестве офицеров-строевиков могла бы дать им куда большее удовлетворение их амбиций, чем просто техническое обслуживание и эксплуатация вооружения. В ходе Второй мировой войны, когда возникла громадная потребность в офицерских кадрах для подводных лодок и небольших кораблей, часть офицеров-оружейников перешла в плавсостав, что было невозможно в мирные времена.

Моральное состояние офицеров флота некоторое время изрядно портил «экстрадиционный список» союзников – список лиц, которые должны были быть выданы союзникам для предания суду за предполагаемые военные преступления. В этом списке, наряду с самим императором, были имена таких высокопоставленных морских офицеров, как адмирал фон Шрёдер и адмирал фон Хиппер, а также многие из командиров подводных лодок. Значилось в этом списке и мое собственное имя как бывшего начальника штаба адмирала фон Хиппера.

Реакцией на этот список была немедленная организация безопасных убежищ для «военных преступников» как в стране, так и за границей. Когда я однажды спросил адмирала фон Шрёдера, «Фландрского льва», что он намерен делать, если его попытаются выдать по этому списку, ответом мне был его рык: «Да просто буду драться, как солдат на фронте!»

В конце концов союзники отказались от всех этих не очень-то умных мер, но долгий период неопределенности все же произвел свой отрицательный эффект на личный состав флота.

От императорского военно-морского флота унаследовали мы идею Морского офицерского собрания, которое было основано в декабре 1918 года способным и энергичным капитаном 1-го ранга в отставке бароном фон Бюловом. Эта организация ставила себе целью помочь демобилизованным офицерам в поиске работы, их семьям и вообще представляла интересы морских офицеров во всех инстанциях и организациях. Филантропическая деятельность собрания была поистине бесценна, но, кроме этого, оно еще помогало хранить дружеские отношения между демобилизованными, ушедшими в отставку и продолжавшими свою службу офицерами, которые практически все были членами собрания.

К началу 1920 года мы начали надеяться на хотя бы скромное возрождение военно-морского флота. Тридцать первого января этого года из заключения в Англии, ставшего следствием затопления кораблей в Скапа-Флоу, вернулся адмирал фон Ройтер со своими людьми. Они были тепло встречены в Вильгельмсхафене адмиралом фон Трота, который приветствовал их трогательной речью. Были значительно улучшены условия в двух военно-морских округах, в Киле и Вильгельмсхафене, бывших под командованием вице-адмирала Михельсена (Вильгельмсхафен) и контр-адмирала фон Леветцова (Киль). Последний сменил на этом посту контр-адмирала Мойрера, который совершил ошибку, назначив совещание с сомнительной повесткой дня. Снова стали проводиться учебные смотры, минно-торпедные и артиллерийские смотры. В результате улучшилось взаимодействие между плавсоставом и береговыми командами.

Но как раз тогда, когда дела стали более-менее налаживаться, был нанесен неожиданный и серьезный урон, последовавший в результате Капповского путча. В марте 1920 года Вольфганг Капп, бывший депутат рейхстага от консервативной партии, собрал вокруг себя небольшую реакционную группу, в которую входили, кроме прочих, генерал Людендорф и другие армейские офицеры, неожиданно захватил контроль над правительственными учреждениями и провозгласил себя рейхсканцлером.

Утром 13 марта генерал фон Люттвиц командовал армейскими подразделениями в Берлине, которые обеспечивали безопасность правительства. Мы, флотские, узнали о путче только тогда, когда генерал фон Люттвиц вызвал к себе вице-адмирала фон Трота и проинформировал его, что правительство переместилось в Южную Германию, но что президент Эберт остался в Берлине и немедленно сформирует новое правительство. Генерал фон Люттвиц также заявил, что он принял на себя исполнение обязанностей министра обороны.

Вице-адмирал фон Трота не имел причин сомневаться в услышанном, так что на собранном после этого известия совещании его сотрудников было единогласно решено предоставить себя в распоряжение нового правительства для поддержания законности и порядка. Затем об этом решении адмирала фон Трота были проинформированы командующие всех основных баз военно-морского флота. Возможность того, что один из главных армейских генералов дал неверную информацию начальнику адмиралтейства, не пришла никому в голову.