И всё же, под влиянием Страха эти люди смогли ощутить лишь желание переселиться на эту землю, чтобы испытать новую свободу тела и духа; они принесли с собой потребность господствовать и подавлять других ради собственной безопасности.

Важнейшие истины коренных американских культур были утеряны, пав жертвой стремления исследовать обширные природные ресурсы этого региона.

Тем временем, в Европе продолжался Ренессанс, и я в полном объёме увидел воплощение Второго откровения. Власть церкви, позволявшая ей играть во всём определяющую роль, ослабевала, и европейцы чувствовали, что словно бы пробуждаются, чтобы новыми глазами взглянуть на жизнь.

Благодаря смелости бесчисленных индивидуумов, черпавших вдохновение в своей интуитивной памяти, был принят научный метод, как демократический процесс исследования и понимания мира, в котором обретались люди.

Этот метод — изучение того или иного аспекта естественного мира, формулирование выводов и передача этих представлений другим — воспринимался, как процесс создания консенсуса, через который, в конечном итоге, мы сумеем понять истинное место человечества на нашей планете, включая и нашу духовную природу.

Однако, церковники, одержимые Страхом, стремились растоптать эту новую науку. С обеих сторон встали лицом друг к другу политические силы, и тогда был достигнут компромисс.

Науке предоставлялась свобода изучать внешний, материальный мир, но явления духовного порядка ей надлежало оставить в исключительном ведении всё ещё обладавших достаточным влиянием церковников.

Весь внутренний мир человека — возвышенное состояние восприятия красоты и любви, интуиция, совпадения, межличностные явления, даже сны — всё это поначалу оказалось вне пределов досягаемости новой науки.

Несмотря на эти ограничения, наука всё же, развивалась и описывала функционирование окружающего мира, предоставляя обширную информацию для развития торговли и использования природных ресурсов.

Экономическое благосостояние росло, и постепенно мы начали утрачивать ощущение тайны, забывать столь волновавшие нас вопросы относительно цели нашего существования.

Мы сочли вполне приемлемой целью простое выживание, построение более благоустроенного, более безопасного мира для себя и своих детей.

Мало-помалу мы впали в своеобразный транс, отрицавший реальность смерти и создававший иллюзию, что мир вполне обыкновенен, объясним и лишён тайн.

Невзирая на всю риторику, наша некогда мощная интуиция заталкивалась в самый дальний угол.

В условиях укрепления позиций материализма, Бог мог восприниматься лишь, как некое отдалённое божество, которое просто подтолкнуло Вселенную к бытию, а затем отступило в тень, предоставив ей возможность механически функционировать, как машине, чьи действия можно предсказать: каждое явление имело свою причину, а не связанные между собой события происходили лишь изредка, случайно.

И снова мне было дано созерцать Видения рождения, на сей раз — людей этого периода. Они пришли сюда, зная, что важно развивать технологию и производство, потому что, в конечном счёте, их можно сделать безвредными и самообеспечивающимися, а это даст человечеству немыслимую прежде свободу.

Но поначалу, будучи детьми своего времени, всё, что они помнили, было их общее интуитивное стремление строить, производить, работать, во всём следуя демократическому идеалу.

Видение сместилось, и я увидел, что нигде это стремление не проявилось так сильно, как в создании Соединённых Штатов с их демократической Конституцией.

Америка явилась великим экспериментом быстрого обмена идеями, которому надлежало стать характерной чертой будущего.

Однако, под ноги этому эксперименту были положены коренные американцы, выходцы из Африки, другие народы, и то, что они принесли с собой, бурлило под его поверхностью, стремясь заявить о себе, слиться с европейским мышлением.

К девятнадцатому веку мы оказались на пороге второго великого преобразования человеческой культуры, которое должно было иметь своей основой использование новых энергетических ресурсов — нефти, пара и, наконец, электричества.

Экономика расширилась, усложнилась, одна за другой появлялись новые технологии; ещё никогда раньше не выпускалось столько продукции.

Огромное число людей перемещалось из сельских общин в крупные города — центры производства, покидая деревенскую жизнь ради участия в новой, особой, промышленной революции.

В то время большинство верило, что капитализм, построенный на демократической основе и не скованный правительственным регулированием, является идеальной формой хозяйствования.

Однако, наблюдая Видения рождения людей этого периода, я увидел, что большая часть их пришла в мир, надеясь сделать капитализм более совершенным.