Но сразу после войны во Франции возобладало стремление бойкотировать все «фильмы бошей». В начале своей деятельности Комитет защиты французского фильма прежде всего бросился на защиту экрана от немецкого нашествия. Об этом свидетельствует поэма Люччии Фовер, прочитанная 10 мая 1921 года в Ницце, в присутствии Фейада, Фекура, Рене Наварра и Сузи Прим, на собрании, организованном с помощью Союза актеров. Этот «призыв к оружию» клеймил немецкое кино взволнованным александрийским стихом:

Однако в то время в Париже предлагали публике не более пяти-шести немецких фильмов и в сто раз больше американских.

Первый немецкий фильм, имевший успех во Франции и показанный в очень маленьком кинозале «Синэ Опера», — «Кабинет доктора Калигари». Он вышел на экран под покровительством «Синэа» и Луи Деллюка в октябре 1921 года, но не был показан в провинции. Еще учась в лицее в Нанси, я собирал подписи и подавал петиции директорам кинозалов, прося их включить в программы этот фильм. Его можно было увидеть лишь в маленьком пригородном зале, так как в это время по приказу мэра города Нанси не разрешалось показывать ни одного немецкого фильма в пределах коммуны.

Как ни было ограничено распространение этого экспериментального фильма, французская кинопресса в течение нескольких месяцев вела кампанию против «калигаризма», яд которого понемногу проникает в производство французских фильмов. В конце 1922 года запрещение фильма Любича «Мадам Дюбарри» вызвало в палате депутатов бурные аплодисменты Леона Доде из «Аксьон франсэз» и депутатов Национального блока, и это обстоятельство заставило Комитет защиты французского фильма немного приглушить свою антигерманскую кампанию. Однако «Дюбарри» после некоторых купюр была разрешена в 1923 году и имела довольно значительный успех, что побудило некоторых промышленников подумать о сотрудничестве с крупными фирмами за Рейном.

Немного спустя после демонстрации «Калигари» Луи Деллюк в «Синэа» (11 ноября 1921 года) ратовал за создание «некоего объединенного кинематографического банка Средней Европы», местопребывание которого было бы в Париже; он должен был противостоять усиливающемуся влиянию Голливуда на европейских рынках» Деллюк с несколько вызывающим юмором употребил выражение «Mittel-Europa» [12] в ответ на ультрашовинистические антигерманские кампании в кино и других областях. Он отнюдь не думал ограничивать свой проект сотрудничеством с Германией, как доказывает его заключение: «Англия, Германия, Голландия, Австрия, Италия, Франция, а впоследствии и Россия только выиграют, если соединят свои усилия и средства. Я уверен, что такое грандиозное сотрудничество удовлетворит одновременно как чаяния актеров, инженеров, создателей фильмов, так и аппетиты банкиров. А этого пока еще никогда не бывало».

В дальнейшем Луи Деллюк не продолжил кампании за это утопическое интернациональное сотрудничество; может быть, он понял, что немецкая кинематография, возглавляемая крупными банками и тяжелой промышленностью, играла бы в обществе «Mittel-Europa» ведущую роль. Во всяком случае, его предложение в 1921 году было продиктовано благородным стремлением к примирению, которое в то же время побудило Ромена Роллана и Жан-Ришара Блока основать журнал «Эроп».

Первыми французскими промышленниками, заинтересовавшимися финансовым сотрудничеством с немецкой кинематографией, были Дел'ак и Вандаль. Директоры «Фильм д’ар» провели некоторое время в Берлине в ноябре 1922 года, а в январе 1924 года они встречались с руководителями гигантского картеля «УФА» и вели с ними различные переговоры.

Луи Обер в апреле 1924 года тоже отправился в Берлин. Он был значительной фигурой во французском послевоенном кинематографе, как крупный прокатчик, основатель зала «Обер палас» и создатель разветвленной сети кинозалов, где демонстрировал многие иностранные фильмы, преимущественно итальянские. В 1920 году он добился исключительного, поистине небывалого успеха с фильмом «Атлантида», купленного им на выгодных условиях для своих вкладчиков. Затем он занялся кинопроизводством, что побудило его начать в 1924 году переговоры с «УФА», и, вернувшись из Берлина, он заявил:

«Я жду в будущем появления европейского фильма, который, сохраняя и подчеркивая свою национальную индивидуальность, создаст, однако, значительную продукцию, способную противостоять мощной конкуренции Америки. Мы не против Америки, но мы хотим иметь свое место под солнцем».

Он не бросал слов на ветер. Двумя большими событиями в парижской кинематографии стали демонстрация в 1925 году прокатчиком Обером фильма «Зигфрид» Фрица Ланга, выпущенного «УФА» и имевшего значительный успех, и торжественная премьера в зале «Опера» фильма «Саламбо», снятого Обером в Вене, несомненно на совместных началах, дорогостоящей и бездарной ленты, потерпевшей полный провал.

Французская кинопресса, которая в 1921 году вела кампанию против «фильмов, снятых бошами», с энтузиазмом встретила «смелую инициативу создания европейского фильма», о чем свидетельствует убедительная статья Поля де Ля Бори («Синэ-магазин», 9 января 1925 года):

«Честь этой инициативы принадлежит Делаку, Вандалю и Оберу во Франции и Поммеру в Германии. Это начинание было отмечено банкетом после демонстрации «Парижа» (фильма Обера. — Ж. С.), когда Обер заявил, что благодаря его соглашению (он сказал даже — ассоциации) с берлинским обществом «УФА», а также благодаря содействию других европейских фирм нашим фильмам обеспечен прокат на всех экранах Европы.