Позволь любви найти тебя

Аннотация

Самый модный сват лондонского бомонда Девин Болдуин подбирает идеальные пары на основе таинственного «магнетизма». Смуглый загадочный красавец, которого уже прозвали столичным Купидоном, не знает промахов.

Но однажды стрела любви поражает его собственное сердце…

Дочь аристократа Аманда Лок хороша собой и образованна — так что же мешает ей выйти замуж? Девушка поневоле решает воспользоваться услугами Болдуина, однако вскоре начинает понимать: истинное счастье она обретет лишь в объятиях самого Девина.

Остается лишь покорить мужчину, до тонкостей изучившего все женские уловки!..

Пролог Мальчик стоял у окна спальни и смотрел, как падает снег, укрывая мостовую. Наверное, на этот раз он уже не растает, на улице довольно холодно. Мальчик любил снег. Засыпанные им улицы выглядели такими яркими и чистыми, особенно по ночам, когда светили фонари. Окна его спальни выходили на улицу. Он часто стоял у окна днем и смотрел, как мимо проезжают красивые кареты. А временами, когда не мог сразу заснуть или почему-то просыпался, он стоял тут и ночью. Именно тогда он видел карету, которая останавливалась у дверей городского дома, где он жил с матерью Элейн. Этот же экипаж остановился у парадной двери и сейчас. Причем он никогда не приезжал днем, только ночью. Из кареты вышел высокий мужчина, взметнув полами сюртука, повернулся, чтобы закрыть дверцу, и сказал что-то кучеру. Карета отъехала, а мужчина поспешил к дому. У него имелся свой ключ. Сколько мальчик себя помнил, этот мужчина постоянно приходил к ним в дом. Мальчик рос в обычном лондонском доме с несколькими слугами. Днем он в любую минуту мог прийти к своей маме, а спать ложился довольно рано, поэтому долго не знал, что по ночам все меняется. Ему только что исполнилось шесть, и он не помнил, когда впервые спросил у мамы, что это за мужчина. Он просто знал, что случилось это давно. В тот день мама сильно удивилась, что он вообще знает о существовании этого человека. — Лорд Вулзли — владелец нашего дома, только и всего. Он приезжает, чтобы посмотреть, в каком состоянии здание. — Так часто? — Ну, мы с ним подружились. Крепко подружились. Он человек не очень счастливый, а я могу подставить плечо, на котором можно выплакаться. — Она улыбнулась и потрепала мальчика по плечику. — Ты это хорошо знаешь, потому что и сам частенько на нем плачешь, правда? Мальчик припомнил, что в тот день почувствовал себя сконфуженным. Она говорила про синяки и ушибы, из-за которых он бы ни за что не стал плакать, если бы она не обнимала и не утешала его. Он попытался представить себе, как плачет на ее плече тот высокий мужчина, но у него ничего не получилось. Ему говорили, что его отец умер, когда сам он еще был младенцем, и мать отказывалась рассказать о нем что-нибудь еще. — Эти воспоминания заставляют меня плакать, — говорила она. — Когда-нибудь я тебе все о нем расскажу, но не сейчас. Но так ничего и не рассказала. Единственный раз в жизни мама на него рассердилась, когда он слишком настойчиво задавал вопросы об отце. А когда спросил о нем в последний раз, на ее глаза в самом деле навернулись слезы. После этого мальчик перестал ее расспрашивать. А владелец дома продолжал приезжать к ним ночами, и мальчик слышал, как тихонько открывалась и закрывалась дверь в мамину спальню. Иногда он выходил в коридор и слышал мамин смех по ту сторону двери. Если этот мужчина может сделать ее счастливой, почему они не поженятся, чтобы и он мог с ними порадоваться? Недавно любопытство пересилило, и он спросил мать: — Он что, будет моим новым отцом? Мать крепко обняла его и ответила: — О чем ты только думаешь, милый? У Лоренса есть семья — жена и дети. Он просто друг. Понимаешь, мне бывает немного одиноко, и так хорошо, когда есть с кем поговорить. Вскоре после этого мальчик начал думать, что Лоренс Вулзли и есть его настоящий отец. Стоило этой мысли возникнуть, она его уже не отпускала, но он боялся спрашивать мать. Она не хотела говорить об этом человеке и не хотела говорить о его «умершем отце». Было больно думать, что мама ему лжет. Мальчик надеялся, что ошибается, но понимал, что просто обязан все выяснить. Так что сегодня ночью он выбрался в коридор. Дверь в мамину спальню, как обычно, была плотно закрыта. Он не стал стучаться. Он услышал смех, потом голоса, но такие тихие, что не мог разобрать ни слова. Мальчик не прижался ухом к двери, он просто сел на пол, скрестив ноги, и стал ждать. Ждать пришлось долго, он едва не заснул, но в конце концов дверь распахнулась. Мальчик мгновенно вскочил на ноги, чтобы на него не наступили. До сих пор он ни разу не видел этого человека так близко. Тот оказался выше, чем мальчик думал, — очень красивый, хорошо одетый, с волосами такими же темными, как у мальчика. Пальто он перекинул через руку, а на пальце у него сверкнул перстень с драгоценным камнем. Мальчик быстро, пока не утратил присутствие духа, задал свой вопрос: — Вы мой отец? Мужчина, до сих пор его не замечавший, посмотрел вниз и нахмурился: — Ты давно должен спать. Марш в постель! Испугавшись его сурового тона, мальчик застыл на месте, но тот уже торопливо зашагал по коридору. Дверь в спальню осталась открытой, и мальчик заглянул внутрь, желая убедиться, что с мамой все в порядке. Она сидела за туалетным столиком в дальнем конце комнаты и любовалась ожерельем, которого мальчик раньше не видел. Он поспешно вернулся к себе, испуганный и растерянный, надеясь, что мужчина не расскажет маме о заданном ему вопросе — на который тот так и не ответил. Позже на этой же неделе мама позвала мальчика вниз, в холл. В дверях, держа в руках шляпу, стоял человек, которого он никогда раньше не видел, — крупный, светловолосый, с глазами голубыми, как у его матери. А мама определенно сердилась. На мальчика? Или на незнакомца, на которого бросала гневные взгляды? Она посмотрела на мальчика и сказала: — Это твой дядя Дональд, мой брат. Мы с ним много лет не разговаривали, но сейчас Дональд хочет, чтобы ты пожил с ним немного на его лошадиной ферме, в деревне. Тебе там очень понравится. Мальчик широко распахнул глаза. Он не знал, что у его матери есть брат! Испугавшись так сильно, как никогда в жизни, он кинулся к маме и обхватил ее за талию. Его отсылают из дома? Он ничего не понимает! — Нет, пожалуйста! — закричал он. — Я больше никогда, никогда не буду ни о чем спрашивать, честное слово! Мама крепко прижала его к себе. — Тише, милый. Я скоро к тебе приеду. Тебе будет так весело в деревне, что ты не станешь обо мне скучать. — Нет! Я хочу остаться здесь, с тобой! Она толкнула его к дяде. — Забирай его сейчас же, а то я разрыдаюсь! — крикнула она брату. Вопящего мальчика вытащили из дома, пределы которого он никогда не покидал. Он попытался выскочить из кареты, но дядя ему не позволил. Тогда он высунулся в окно и стал звать маму. По щекам его струились слезы. Он все еще видел, как мама стоит на крыльце и машет ему вслед. Но она оказалась права. Конечно, он ужасно скучал, но проходили месяцы, и он понял, что ему нравится жить с дядей и тетей в их большом имении в Ланкашире. Потому что тетя подарила ему собственного щенка, и множество других собак постоянно жили в этом огромном доме. Потому что здесь у него появился первый настоящий друг, сын одного из работников, и они стали неразлучными. Потому что здесь было куда больше интересных дел, чем в городе. Но в первую очередь потому, что здесь были лошади. Так много! Ему разрешали ухаживать за ними, и очень скоро он наловчился чистить и кормить их и возиться с новорожденными жеребятами. Он больше никогда не видел свою мать. Никогда — живой. В день, когда дядя и тетя пришли и сообщили ему, что она умерла от воспаления легких, вернулась вся боль от того, что она его бросила. В тот год ему исполнялось восемь лет, он был еще слишком мал, чтобы уметь сдерживать слезы, струившиеся по лицу. — Она оставила тебе вот это. Он посмотрел на фарфоровую лошадку, которую Дональд поставил ему на ладонь. Мать лишила его своей любви, бросила его, даже ни разу не навестила с тех пор, как отослала его из дома! Теперь он ничего не хотел от нее, сердце его было разбито, и в порыве гнева он поднял руку, чтобы швырнуть фигурку в стену и разбить ее, как мать разбила все его надежды на их встречу. Она умерла, позаботившись о том, чтобы они никогда уже не были вместе. Но Дональд ему помешал. — Не надо, парень. Она хотела, чтобы ты ее сохранил. Сказала, что когда-нибудь ты поймешь, как сильно она тебя любила. Вранье! Ее больше нет! Он никогда ее не увидит, никогда не окажется снова в ее объятиях. И слезы текли и в тот день, и на следующий, и тогда, когда тело матери привезли в Ланкашир, чтобы похоронить ее там, где она выросла. Когда тело опускали в землю, боль переполнила его. Он упал на колени, а тетя опустилась на колени рядом с ним и крепко его обняла. Позже той же ночью он тайком выбрался из дома и побежал на маленькое кладбище, захватив с собой фарфоровую лошадку. Он бы похоронил ее вместе с матерью еще днем, если б не думал, что дядя ему не позволит. Зато сейчас он закопал ее рядом с могилой, но почему-то боль сделалась еще сильнее, и он почти ничего не видел сквозь слезы. Не нужна ему эта дурацкая лошадь! Вообще ничего от нее не нужно, ничего, что будет напоминать о матери, которая его не хотела. И той ночью он дал себе клятву, что больше никогда не будет плакать… и никогда никого не будет любить. Любовь приносит слишком много боли. Глава 1 Леди Аманда Лок посмотрела на свое отражение в овальном зеркале и вздохнула. Она сидела перед туалетным столиком в удобной комнате, предоставленной ей в доме кузена Руперта в Лондоне, и вдруг ей показалось, что в уголке глаза у нее появилась морщинка. Аманда ахнула. Неужели правда? Она наклонилась ближе к зеркалу. Нет, всего лишь воображение и игра света, но если так и дальше пойдет, долго ждать не придется. Ей уже исполнилось двадцать! Скоро светское общество назовет ее старой девой — а может, уже называет. Аманда снова вздохнула. Ее горничная Элис заколола последний белокурый локон в прическе леди. Аманда могла пожаловаться Элис на свое уныние, но та все это слышала, причем много раз, как и вся семья Аманды, а семья у нее была большая. Но она уже устала жаловаться на столь печальное положение вещей, просто иногда не могла удержаться. Ее первый лондонский сезон окончился провалом. Все ожидали бурного успеха, на меньшее Аманда не рассчитывала. И ее семья тоже. В конце концов, она красавица, причем очень модного толка — с белокурыми волосами и голубыми глазами, аристократка не в первом поколении. Кроме того, она единственная дочь Престона Лока, десятого герцога Норфорда. Одного этого должно было хватить для целого списка брачных предложений. И никто, включая саму Аманду, не сомневался, что тогда, два года назад, она затмит всех остальных дебютанток. Однако в свете появилась паршивка Офелия Райд, и ни одна девушка, даже Аманда, не смогла сравниться с ее ослепительной красотой. «Просто смешно», — думала Аманда, вспоминая то время. Она так сильно завидовала Офелии, что провела почти весь тот первый сезон, кипя от злости и игнорируя молодых людей, пытавшихся с ней познакомиться. Так что, по правде говоря, винить за тот провал ей следует только себя. Хотя, конечно, она не могла справиться со своими эмоциями, в особенности когда узнала, что ее собственный брат Рейфел тоже поддался чарам ледяной королевы. И ведь в Офелии не было ничего приятного! Аманда вспомнила, что удивлялась, как мог ее брат так отупеть только из-за необыкновенной красоты Офелии. Она была патологической лгуньей, злой и испорченной до мозга костей интриганкой. Любой, имеющий два глаза, мог это увидеть, а значит, в тот год ни один мужчина в Лондоне, включая брата Аманды, своими глазами не пользовался! Рейф в самом деле влюбился в Офелию, женился на ней и сумел укротить мегеру. В ней не осталось ничего от той Офелии, какой она была до их свадьбы. Из-за всего этого первый сезон Аманды в Лондоне обернулся катастрофой. В прошлом году она попыталась прислушаться к совету брата и просто позволить любви найти ее. И получала от этого удовольствие — вероятно, слишком много удовольствия. Расслабившись, просто развлекаясь, она обнаружила, что ей нравятся некоторые из ее кавалеров, она даже могла назвать их своими друзьями, но ни один не задел ее сердечных струн. Не успела Аманда опомниться, как второй лондонский сезон закончился, а она так и не нашла себе мужа. И теперь, перед началом третьего сезона, она была просто в отчаянии. В этом году совершенно необходимо что-то изменить, ведь очевидно, что в своих поисках мужа она делает что-то не так. Она вовсе не такая легкомысленная глупышка, как думают люди, но Аманда понимала, что иногда сама дает повод считать ее таковой. — Сезон еще не начался, а вам уже скучно? — спросила вдруг стоявшая у нее за спиной Элис. Аманда встретила взгляд горничной в зеркале и нахмурилась. Неужели все так просто? Скука целый день, а вечером, когда наконец-то есть чем заняться, она этому так радуется, что ведет себя куда более возбужденно, чем следует? Аманда не стала ничего отрицать. — Здесь все по-другому, не так, как дома, в деревне — там мне всегда находилось дело. — Позавчера тетя вам кое-что предложила, почему вы отказались? Аманда закатила глаза. — Помогать с этими уроками шитья, которые затеяла ее подруга? Я обожаю вышивать, но не настолько, чтобы учить этому маленьких девочек, которые предпочли бы пойти на рыбалку. Элис, не сдержавшись, засмеялась. — Не думаю, что эти девочки так помешаны на рыбалке, как в свое время вы. Но вам и впрямь следует найти себе какое-то занятие, пока мы здесь, в Лондоне, а не просто сидеть и считать минуты до следующего бала. Переход от безудержной скуки к безудержному веселью в любом случае не лучший способ сохранить душевное равновесие. На этот раз Аманда сумела удержаться от вздоха, потому что и вправду собиралась выйти из дома и уже начинала испытывать возбуждение. Возможно, сегодня она встретит своего будущего мужа! Ну может же такое случиться? Поэтому она просто кивнула в ответ на слова горничной и решила, что подумает об этом завтра, когда ей снова станет скучно. Следовало признать, что к сегодняшнему приему, точнее, к двум, одета она очень хорошо. Аманда в последний раз покрутилась перед высоким, отражавшим ее в полный рост зеркалом, желая убедиться, что выглядит как надо. Так оно и было, здесь надо отдать должное ее горничной. Новое бледно-розовое вечернее платье очень ей шло, идеально сочетаясь с рубинами матери на шее и в ушах. Аманда выглядела примерно так же, как во время своего первого сезона, когда не сомневалась, что обручится первой из подруг, однако она до сих пор ни с кем не помолвлена. «Пусть любовь тебя найдет, а так оно и будет, вот увидишь», — заверяла ее Офелия. Да, но когда? Сколько ей еще придется ждать этого волшебного момента? Аманда спустилась вниз, чтобы посмотреть, приехал ли уже ее кузен Эйвери. Второй из троих сыновей тети Джулии, Эйвери теперь жил в собственной лондонской квартире, но сегодня днем Аманда послала ему записку с сообщением, что вечером ей потребуется опекун, потому что старший сын тети Джулии, Руперт, и его супруга Ребекка еще не вернулись из Норфорда, на что она очень рассчитывала. А третий сын тетушки, Оуэн, в свои шестнадцать еще слишком молод, чтобы кого-либо сопровождать. Аманда и прошлый сезон жила у Сент-Джонов, потому что у ее отца в Лондоне городского дома не было. И всегда могла попросить кузенов Сент-Джонов и их мать сопровождать ее, хотя она не считала их идеальными компаньонами для выхода в свет. Но теперь ее давняя подруга, Ребекка Маршалл, тоже стала частью этого дома, выйдя замуж за Руперта Сент-Джона, и уж она-то точно была идеалом. Аманда пришла в восторг, узнав, что Ребекка и Руперт поженятся. Из Ребекки получилась бы отличная компаньонка, потому что Аманде всегда было с ней очень весело. Но Беки удивила Аманду, наотрез отказавшись сопровождать ее и заявив, что это неправильно, потому что она на несколько лет младше. Впрочем, Аманда ее переупрямила (она умела быть очень настойчивой, даже не сознавая этого) и убедила Беки согласиться. А потом Беки сбежала в деревню, даже не извинившись, и Аманде пришлось снова выбирать из прежних опекунов. Она так надеялась, что подруга уже вернется, и была уверена, что Руперт не захочет ходить за ними по пятам. Он давно был сыт по горло балами и приемами. Сопровождая Аманду в предыдущие годы, он, красивый и любезный, всегда умудрялся вызвать переполох среди дам, из-за чего присутствующие джентльмены начинали ревновать и завидовать, а сердитые кавалеры не желали танцевать. Вот почему Аманда обращалась к Руперту только в самых крайних случаях. И его мать, тетя Джулия, ничуть не лучше! Она одна вырастила троих сыновей после смерти своего мужа, последнего маркиза Рочвуда, и старалась быть для них и матерью, и отцом, что, к несчастью, сильно испортило ее характер. Так, Аманда недавно жаловалась Ребекке, уговаривая подругу стать ее компаньонкой: «Когда тетя Джулия соглашается сопроводить меня на прием, она проводит целый вечер в ворчании. И поверь мне, на свете не так уж много мужчин, которые не ретируются сразу же, увидев ее нахмуренное лицо». Впрочем, Ребекка сделала довольно толковое замечание: если ее кавалеров так легко запугать одним тетушкиным взглядом, значит, они ей не подходят. Аманде пришлось признаться, что она радовалась, когда тетя Джулия отпугивала кое-кого из самых несносных. Аманда уже почти спустилась вниз по лестнице, но вдруг замедлила шаг. А что, если Эйвери еще не пришел? Он никогда не возражал, если она просила сопровождать ее (по крайней мере никогда на это не жаловался), но при этом ему приходилось отменять собственные планы, из-за чего она чувствовала себя неловко. Кроме того, время от времени он уезжал из города и был недоступен. Наверное, следовало подождать от него подтверждения, а уж потом одеваться. Аманда запаниковала. Тетя Джулия придет в бешенство, если ей придется одеваться в последнюю минуту, чтобы сопровождать племянницу. Но Аманда уже отказалась от двух приглашений из-за того, что Беки нет в городе. Она просто не может отменить и два сегодняшних выезда, ведь один прием дает ее близкая подруга, а второй — невестка, и Аманда хотела посетить оба, но ведь без сопровождения это невозможно! Однако в дверях появился вовсе не Эйвери, но другой мужчина — и вмиг заставил ее забыть обо всех горестях и печалях. — Отец! — Она кинулась в открытые объятия Престона Лока. — Что ты здесь делаешь? Ты никогда не приезжаешь в Лондон, кроме как по делам! Он коротко обнял дочь и чуть отодвинул ее от себя. — Я считаю, что это дело. Семейное дело. Я приехал, чтобы выяснить, чем занимается тут твой кузен Руперт, в то время как его новоиспеченная жена находится в Норфорде. Думаю, ты знаешь, что он даже не потрудился сообщить мне о своей женитьбе? Аманда поморщилась. Ее брат Рейф поступил точно так же — женившись на Офелии Райд, он ничего не сообщил семье, и отец тогда здорово разозлился. — Ну, это объясняет, почему Ру так внезапно сегодня уехал, — сказала Аманда, понимающе усмехнувшись. Она прекрасно представляла себе разговор между раздосадованным дядюшкой и получившим выговор племянником. — Как ты думаешь, он привезет Беки в Лондон? — Полагаю, да. — Надеюсь, скоро? Может, прямо сегодня вечером? — Вот в этом я очень сомневаюсь. Аманда вздохнула. Престон приподнял ее подбородок. — Что такое? — Я рассчитывала, что сегодня вечером Беки побудет моей дуэньей, а теперь снова оказалась привязанной к Эйвери. Престон задумчиво наморщил лоб. — Разве Беки не чересчур юна, чтобы?.. — Нет-нет, — быстро перебила его Аманда. — Она замужем! Ты же понимаешь, что это вполне допустимо. Престон с сомнением нахмурился, и Аманда внутренне поежилась. Он был мужчиной крупным, высоким, крепким. Они с братом Рейфом унаследовали его белокурые волосы и голубые глаза, но у Престона уже поседели виски. Однако он редко выходил из себя, и всем казалось, что он этого и не умеет. Он излучал такое спокойствие, влиявшее и на друга, и на врага, что в его присутствии было сложно разозлиться. Он никогда не спорил, доказывая свою точку зрения, а четко излагал ее в рассудительной манере, а если оказывался не прав, то никогда не сердился. Единственным исключением было то, как он обращался со своими сестрами. Когда дело касалось сестер, он с удовольствием дергал за ниточки и дразнил их. К великой досаде Аманды, ее брат перенял это у отца. Прежде чем он запретил ей рассчитывать на Ребекку в качестве компаньонки только потому, что та на несколько лет моложе, Аманда сказала: — Ты же знаешь, что Беки до самого замужества была фрейлиной? Именно там Ру с ней и познакомился, во дворце. И раз уж она служила при дворе, то куда более строго придерживается этикета, чем все остальные мои знакомые. — Нет, этого я не знал. И все-таки твоя тетя Джулия куда лучше… — Она терпеть не может ходить на балы и приемы. Конечно, она пойдет, но ты же знаешь, каково это, когда она делает то, чего не хочет, — пролепетала Аманда. Престон вздохнул: — Лучше бы она снова вышла замуж, тогда бы не превратилась в такую брюзгу. — Она говорит то же самое про тебя, — сказала Аманда и тут же фыркнула: — Правда, без брюзги! У него что, и вправду порозовели щеки? Да нет, конечно. Ведь семья знает, почему он после смерти жены решил остаться один. Он ее слишком сильно любил и предпочел чтить эту любовь всю жизнь, не пытаясь найти ей замену. Собственно, они с Рейфом решили, что отец не хотел разочароваться во второй жене после того, как был так счастлив с первой. И они ничего не имели против, потому что мачеха им была не нужна. Но все же они хотели, чтобы отец был счастлив, поэтому если бы он нашел подходящую женщину, они бы, разумеется, не стали возражать. Просто он никого не искал. Он перезнакомился со всеми незамужними дамами в округе, и ни одна его не заинтересовала, а в Лондон, где он мог бы встретить кого-то нового, отец приезжал редко. Но сейчас он здесь. Очень интересно… — Кстати, я отослал Эйвери домой, — как ни в чем не бывало произнес Престон. — Сегодня вечером, моя дорогая, сопровождать тебя буду я. Хочу своими глазами взглянуть на урожай подходящих холостяков и понять, почему тебе требуется столько времени, чтобы сделать выбор. И хотя очень трудно представить, как можно вскрикнуть одновременно восторженно и страдальчески застонать, Аманде это удалось. Глава 2 — Два приема в один вечер — это что, стало в наши дни нормой? — с любопытством спросил Престон. Рейфел расхохотался. — Так вот почему вы с Мэнди появились так поздно? Сначала пошли на другой прием? Престон скорчил гримасу. — Твоя сестра заявила, что не может пропустить ни один, а потому так и вышло. Второй состоялся в старом школьном здании чуть дальше по улице. Я бы его даже приемом не назвал, так мало народу пришло. Рейфел с отцом стояли в конце большого бального зала, где сегодня вечером собрались гости Офелии. К счастью, Престона никто не узнавал, он слишком редко появлялся в Лондоне и никогда на светских мероприятиях, разве только по личной просьбе королевы, поэтому никто не догадывался, что здесь присутствует герцог Норфорд. А если бы поняли, то перед ним выстроилась бы целая очередь, чтобы познакомиться. По крайней мере теперь отец Рейфела благодаря Офелии привык к светским сборищам в деревне. Пять сестер Престона раньше часто развлекались в Норфорде, но это было давно, еще до рождения Мэнди. А после того как последняя из пяти вышла замуж и уехала, в Норфорд-Холле стало совсем тихо. Их мать предпочитала покой, а когда она умерла, Престон превратился в своего рода отшельника. Он даже не стал устраивать приема по случаю выхода в свет Аманды, а просто отправил ее в Лондон, где было полно кандидатов в мужья из числа самых завидных холостяков королевства. То, что она до сих пор никого не выбрала, стало настоящим бедствием для семьи. Удовлетворяя любопытство отца, Рейф сказал: — Нет, два приема в один вечер — это вовсе не норма. Вероятно, тут виновата Фелия, этот бал в некотором роде экспромт. Она разослала приглашения только сегодня утром. Престон поразился. — И так много народу пришло? Рейфел хмыкнул. — Стать хозяйкой первого дома в королевстве всегда было заветной мечтой Офелии. Переняла это стремление у своей матери, обожавшей развлечения. — Какое праздное занятие. — Только не для леди! — засмеялся Рейф. — Впрочем, после того, как мы поженились, а особенно после рождения Чандры это вообще перестало иметь для нее какое-либо значение. — И все-таки это произошло? — Разумеется, просто потому, кто она такая. Она слишком красива, слишком неоднозначна, о ней до сих пор говорят куда больше, чем следует, и вдобавок ко всему она теперь невестка затворника, герцога Норфорда. Престон недовольно фыркнул, услышав такой отзыв о себе. — Как я могу быть затворником, если Офелия всякий раз, как вы приезжаете в Норфорд-Холл, устраивает непрерывные развлечения? Рейфел ответил: — Да, но она приглашает только твоих деревенских соседей и никого из тех, кого ты не знаешь. Здесь, в Лондоне, все по-другому, и я понятия не имею, сколько здесь сегодня незнакомцев, потому что она приглашает всех, кого находит интересным, кого общество находит интересным, и, разумеется, дебютанток этого сезона, чтобы им помочь. Престон нахмурился. — Надеюсь, она не занимается сватовством? — Ну конечно же, нет, это она оставляет пожилым дамам, вроде тех двух, Гертруды Аллен и Мейбл Колликотт. — Рейфел кивнул в сторону двух самых старых леди в зале. — Только посмотри на них. Просто слышно, как у них в головах крутятся винтики, так они стараются свести всех холостых и незамужних, на кого только упадет их взгляд. — И поддразнил отца: — Тебе остается надеяться, что в твою сторону они не посмотрят! Престон расхохотался. — Надеюсь, в этом смысле мне ничто не угрожает. Я знаю Гертруду. Милая старая пташка. Много лет назад она приперла меня к стенке, чтобы выяснить, не желаю ли я снова жениться. И я высказался вполне определенно. — Ну, эти две свахи сегодня вечером будут по-настоящему счастливы, поскольку Фелия старается приглашать по несколько дебютанток на каждый свой прием. — И ты ничего не имеешь против? — Нет. Ей это нравится. А я так сильно ее люблю, что мне чертовски трудно мешать ей быть счастливой. — Мэнди не говорила, что это будет бал, — заметил Престон, озираясь вокруг. Рейфел фыркнул: — Так это и не бал! Офелия собиралась устроить обычное суаре в гостиной, но, как часто случается на подобных приемах, сюда явилось в два раза больше народа, чем было приглашено. — Похоже, тебе следует нанять более строгого дворецкого, — неодобрительно произнес Престон. — Да это вовсе не незваные гости. Просто друзья и сопровождающие приглашенных, а Фелия не может давать им от ворот поворот, поэтому всегда устраивает так, чтобы в доме имелся дополнительный запас еды. Дело всего лишь в том, что никто не хочет пропускать ее приемы, поэтому люди отменяют другие договоренности, лишь бы прийти сюда. Возможно, именно поэтому на том первом приеме было так мало народа. Остальные хозяйки выбирают для своих приемов вечера, когда Фелия ничего не устраивает. Они с ней даже договариваются об этом! Но время от времени она устраивает вот такие экспромты, особенно когда мы только возвращаемся в город. Взгляд Престона устремился на стоявшую посреди зала Аманду, и глаза его засияли. Рейфел проследил за взглядом отца. Его сестра заразительно смеялась, ее окружали четверо молодых джентльменов, каждый из которых стремился развлечь ее. Похоже, одному это особенно удалось, что внушало надежды. Должно быть, Престон так не думал. Он вздохнул и произнес: — Они так и вьются вокруг нее, но теперь я понимаю, почему ей так сложно поймать мужа, если это лучшее, что может предложить сезон. К огромному неудовольствию Рейфела, они вились и вокруг его жены, даром что она давно вступила в брак! Но он взглянул на четверых исполненных надежды юношей, окружавших Аманду, и невольно согласился с отцом — внешность у них простецкая. Не то чтобы его сестра пренебрегла человеком только потому, что он не красавчик, но вряд ли она полюбит того, кто не в состоянии ее чем-то заинтересовать. А Аманда жаждет любви — не титула, не богатства, а только любви. Он слышал это так часто — что лишь любовь может привести к счастливому браку! Раньше он над этим насмехался, но не теперь, когда сам счастливо женат только благодаря любви. — А как насчет твоих друзей? — спросил Престон. — Она знакома со всеми? И ты никого не можешь порекомендовать? Рейфел чуть не поперхнулся. — Господи, нет! Те, кто хотел жениться, сделали это еще до того, как Мэнди достигла подходящего возраста. А остальных я к сестре и близко не подпущу, все они шалопаи и повесы. И вообще я очень сомневаюсь, что сегодня вечером тут представлен лучший ассортимент женихов. Этот прием вовсе не такого рода. Добрая половина гостей жената. К несчастью, я уже заметил две супружеские пары из бывших друзей Мэнди. — К несчастью? — Как только она их заметит, обязательно снова впадет в уныние, — предположил Рейфел. — Но она всего несколько дней назад жаловалась моей жене, что все ее подруги уже замужем или помолвлены, значит, вряд ли появятся на каких-либо приемах в этом году, поэтому ради Мэнди Фелия и пригласила нескольких сегодня. Лучше бы сначала сказала об этом мне, я бы ей объяснил, что ради Мэнди их не нужно приглашать. — Чепуха! Я знаю, что моя милая девочка несчастна из-за того, что до сих пор не вышла замуж. А я рад, если хочешь знать. — Рейфел удивленно вскинул бровь, и Престон добавил: — Когда она переедет в собственный дом, я буду по ней страшно скучать. Только не вздумай ей об этом сказать, не хочу, чтобы она еще и из-за этого беспокоилась. Но не будет же она расстраиваться только потому, что ее подружки вышли замуж раньше, чем она? — Разве? Никому не нравится быть последним в очереди. И мне она об этом сама говорила. — Ну, сегодня вечером она вроде бы в прекрасном настроении. Так и брызжет весельем и радуется жизни. Хотя вообще-то мне кажется, что она слишком много болтает. — А когда она этого не делает? — со смехом вопросил Рейфел и снова посмотрел на сестру. Именно этим она сейчас и занималась, не давая тем четверым молодым людям возможности ввернуть хоть словечко. — У них скоро уши завянут, но очень уж она красива, так что они от нее не отойдут. Впрочем, похоже, что сегодняшний вечер пройдет впустую. Нужно будет поговорить с Фелией, чтобы на остальные свои приемы в этом сезоне она непременно приглашала всех наиболее завидных холостяков. Если все они вот такие, мы обречены вечно слушать жалобы Мэнди на то, что она осталась в старых девах. Престон фыркнул: — Как ни напрягай воображение, но она вовсе не старая дева. — Попробуй убедить в этом ее. Ты же знаешь, уж если ей что-нибудь придет в голову, вытрясти это оттуда невозможно. — Она что, сама это говорила? — Нет, но если она не выберет мужа в ближайшие пару недель, я не сомневаюсь, что скажет, — ответил Рейфел. — И я удивлен, что мельница сплетен еще не уцепилась за такой лакомый кусочек, как неудачи Мэнди. Скорее всего об этом уже сплетничают вовсю, просто не рискуют заговаривать на эту тему при мне. — Вероятно, самое время мне что-нибудь предпринять, — задумчиво произнес Престон. — И купить ей мужа? Господи, нет, даже и не пытайся. Для нее или любовь, или ничего. Клянусь, ни на что другое она не согласится. Престон поцокал языком. — Нет-нет, я не имел в виду ничего столь старомодного, как брак по договоренности. Я прекрасно знаю, как сильно это расстроит Мэнди. Но я вел себя весьма эгоистично, надеясь, что у нее впереди еще полно времени, а ведь три сезона подряд, как ты и сам сказал, могут иметь совсем нежелательные последствия. — Звание старой девы? — Вот именно. За гранью глупости, конечно, но я согласен, Мэнди это придется не по нраву. Нет, пожалуй, мне стоит немного поболтать с моей старой приятельницей Гертрудой Аллен. Рейфел взглянул на обеих свах и хмыкнул: — Полагаю, вреда это не принесет. Мне бы стоило и самому додуматься. — Безусловно. И потом, я чувствую, что должен как-то помочь ей в этой охоте на мужа, раз уж это так для нее важно. В дверях началась какая-то суета, привлекшая внимание как отца с сыном, так и всех в зале. Один мужчина, пониже ростом, показался Рейфелу смутно знакомым, а вот второй, лет примерно двадцати пяти, был высоким, красивым, мускулистым, с черными волосами чуть длиннее, чем полагалось по моде, и от него веяло опасностью, так что на первый взгляд казалось, что он тут совершенно не у места, несмотря на то что очень прилично одет. Слишком мускулистый, подумал Рейф, напоминает чертова боксера-профессионала, а то и кого-нибудь похуже. — Кто это? — с интересом спросил Престон. — Он тоже относится к завидным женихам урожая этого сезона? Все защитные инстинкты Рейфела встрепенулись. — Не знаю, кто он такой, но не хочу, чтобы он и близко подходил к моей сестре. Престон вскинул бровь. — Почему? Рейфел сам не знал, что его насторожило. Он интуитивно почувствовал в этом человеке что-то страшное. Неужели только он один почуял, что незнакомец опасен? — Несколько грубоват и резковат, тебе не кажется? — ушел он от прямого ответа. — Как и твой добрый друг Дункан Мактавиш. — У Дункана есть оправдание. Он вырос в горах Шотландии. — Может быть, тебе следует выяснить, кто такой этот крупный парень, прежде чем сбрасывать его со счетов только потому, что он кажется здесь несколько не у места? Значит, отец тоже это заметил? Однако похоже, этот незнакомец не такой уж чужак в обществе. Некоторые гости с ним определенно знакомы — вон молодая, недавно помолвленная пара поспешила к нему и бурно здоровается. Возможно, Рейфел ошибся. Возможно, этот человек совершенно безобиден, а кажется опасным только потому, что такой крупный. — Милорд герцог? Престон недовольно кашлянул, услышав это обращение. Рейфел обернулся и увидел джентльмена средних лет, протягивающего Престону руку. Они его все-таки обнаружили! Рейфел на мгновение забыл про незнакомца и едва не засмеялся вслух, представив себе, как гости выстраиваются в очередь, чтобы поздороваться с затворником, герцогом Норфордом. — Все отрицай, — ухмыльнувшись, шепнул он отцу. — Не говори ерунды! — огрызнулся Престон и пожал протянутую руку. Рейфел увидел супружескую чету, торопливо направившуюся в их сторону, и, усмехнувшись, сказал: — Ты сам напросился. Отходя, чтобы найти Офелию, Рейфел услышал отцовский вздох. Жена должна точно знать, кто такой этот громила. Глава 3 — Понятия не имею, кто он такой, а выяснить пока еще не успела, — сказала Офелия. — Мы же только что вернулись в город, и я не слышала новых сплетен. Зато слышала, как несколько человек называли его Купидоном. Весьма интересно. Рейфел почувствовал укол ревности, услышав, что Офелия находит этого человека интересным, и стал дожидаться, когда она закончит отдавать распоряжения слуге для кухни. Разумеется, она хочет узнать, кто присутствует на ее приеме. Она всегда выясняла, кем являются незваные гости, еще до того, как они уходили, на случай если их нужно включить в список приглашенных на следующий прием. — Ну, на чем мы остановились? — спросила Офелия, обернувшись к Рейфу и одарив его своей очаровательной улыбкой. «Господи, какая она красавица!» — подумал он. Светлые, почти белые волосы, голубые глаза, кожа цвета слоновой кости, черты лица настолько изысканные, что ослепляют каждого, взглянувшего на нее. Маленький шрам на щеке, который остался после падения с лошади, никоим образом ее не портил. Рейфу даже хотелось, чтобы эта вмятинка сделала ее менее красивой, но это бы очень расстроило Офелию. Он искренне жалел, что до сих пор иногда ревнует, стоит ему увидеть, как она разговаривает с другими мужчинами. Черт побери, он просто не в силах с собой справиться, хотя прекрасно понимает, что у него нет никаких оснований для ревности. Но с другой стороны, никто никогда не сравнится красотой с его Офелией. — Мы разговаривали о твоем незваном госте-красавчике, — напомнил он. — Ах да. Я в самом деле пригласила его друга, достопочтенного Уильяма Пейса, потому что у него в этом году дебютирует сестра, но я никак не могла вспомнить ее имя. Я думала, он приведет ее с собой, но, видимо, она уже с кем-то обручилась. — Пейс, конечно же, теперь я вспомнил! Славный малый. Недавно потерял обоих родителей. Не думаю, что я знаком с его сестрой, хотя… Купидон, говоришь? — Кинув взгляд на пару в дальнем конце зала, Рейф возвел глаза к потолку. Именно так и рождаются сплетни и неверные слухи — люди не знают всех подробностей и сочиняют их сами. — Должно быть, кто-то что-то неправильно понял, иначе откуда возникли слухи, что он занимается сватовством? Офелия прыснула. — Вот уж действительно! Я уверена, этим увлекаются только женщины. Но все равно такое прозвище неспроста, потому что я не меньше трех раз услышала прозвище Купидон еще до того, как он пришел, и еще больше после его появления. Но прежде чем я успела спросить, в чем дело, мне задали вопрос про твоего отца. Кто-то его узнал, и всем сразу стало любопытно, что заставило его вылезти из берлоги. — Мэнди, разумеется. Вроде бы каждый должен прийти к такому заключению и забыть об этом. Офелия возразила: — Ничего подобного! Ведь она провела целых два сезона без его опеки. Оба взглянули в сторону Аманды, и Рейфел тут же нахмурился, заметив в окружавшей ее группе молодого человека, которого не видел там раньше. — Какого дьявола тут делает Экстер? Этот мерзавец пользуется дурной славой охотника за деньгами! — Он поселился у лорда и леди Дюррант. Я этого и не знала, пока они не появились тут вместе с ним. Но такие, как он, не смогут одурачить Мэнди. Она умная девушка, хотя и любит притворяться, что это не так. — Я ее ужасно люблю, но ты говоришь про мою сестру. У нее же ветер в голове гуляет и… Офелия ткнула его в грудь. — Ничего подобного! Она просто легко возбудима, но в этом ничего плохого нет. Сомневаюсь, что она не сумеет сообразить, кто из кавалеров влюблен в нее, а кто — в ее отца… — Офелия помолчала немного, и Рейфел разразился хохотом, — точнее, в титул ее отца. Он обнял жену за плечи. — Я понимаю, что, вероятно, беспокоюсь из-за пустяков. — Он похлопал себя по груди. — Просто чувствую здесь, как несчастлива Мэнди. Ты только посмотри на нее — она же очаровательна! Самая выгодная партия. Какого черта этой молодежи требуется столько времени, чтобы завоевать ее? — Ну конечно же, потому, что ни один из них ей не подходит. Время неподходящее, вот и все. Нельзя заставить любить, и с ней этого пока не произошло. Но в этом году в город приезжают новые джентльмены — новый выбор, новые возможности. Можно надеяться, что в этом году любовь ее найдет. Супруги снова перевели взгляды на незваного высокого красивого гостя. Видя, как он смеется, разговаривая с юной, недавно обрученной парой, Рейфел подумал, что тот вовсе не выглядит таким зловещим, как на первый взгляд. Вероятно, следует повести себя по-светски и познакомиться с ним, чтобы понять, не обманывает ли его интуиция. Офелия же размышляла совершенно о другом. Купидон? Только человек, исключительно преуспевший в сватовстве, мог заработать такое прозвище. Ну, или это просто шутка, и скорее всего так и есть. Ни один мужчина не захочет, чтобы его сравнивали с херувимом, верно? В любом случае она просто обязана все выяснить. На другом конце комнаты, едва сэр Генри и Элизабет Мэлкорт закончили беседу и отошли, Уильям Пейс обратился к своему лучшему другу: — Я же говорил, что ты отлично сюда впишешься и встретишь кое-кого из знакомых. Девин Болдуин рассмеялся. Оба они знали, что слово «впишешься» не о Девине. Он был слишком крупным, слишком загорелым, потому что проводил большую часть времени на улице, и слишком задиристым — он никогда не смягчал своих суждений и не собирался этого делать, невзирая на общество. Пусть его и учили быть джентльменом, он находил эти уроки бесполезными и нелепо смехотворными, даже лицемерными. Уильям уже несколько лет пытался убедить его ходить на приемы, подобные этому, но Девин лишь недавно увидел в них смысл. И дело не в том, что он отказывался от общения с людьми. Но приглашения от клиентов относились к другому роду деятельности, который он называл бизнесом, и не имели ничего общего с подобными пышными зваными вечерами, где каждый гость обладал тем или иным титулом. Однако теперь он начал получать приглашения от титулованных лордов, которых даже в глаза никогда не видел, и все потому, что помог нескольким клиентам в деле, никак не касавшемся разводимых им лошадей. До сих пор он эти роскошные приглашения игнорировал — до сегодняшнего вечера. Ему не нравились эти богатые лондонские набобы, если они не были его клиентами. Но даже и в этом случае он считал их глупыми, поверхностными людьми, озабоченными преимущественно всякими пустяками и развлечениями, а не настоящей жизнью. Они слишком напоминали ему отца, которого он ненавидел. Напоминали мать, отвернувшуюся от семьи, чтобы предаться грехам Лондона. Он больше привык к сельской аристократии, к лордам, лично управлявшим своими имениями, а не поручившим их доверенным лицам; к людям, которых уважал, потому что они не боялись испачкать руки. — Обворожительна, правда? — заметил Уильям. Девин перевел взгляд на замысловато украшенный камин и только потом спросил: — Которая? Уильям рассмеялся. — Ну, хозяйка дома замужем, и, по общему мнению, брак счастливый. И потом ты знаешь, что я говорю о маленькой мисс Счастье. — Я стараюсь ее не замечать. — Почему? — Ведь это ты подыскиваешь себе богатую жену, а не я, — ответил Девин. Кроме того, эта болтушка, к которой то и дело возвращался его взгляд, была чересчур хороша собой. Меньше всего ему хотелось увлечься женщиной, которую он никогда не сможет получить. — Конечно, прекрасно, что ты отказываешься от борьбы в мою пользу, старина, но я все же не совсем болван, — заметил Уильям. — У меня нет ни малейшего шанса с такой цыпочкой. — Чушь… Уильям оборвал его смешком. — Знаешь, признаюсь откровенно — в прошлом сезоне я сделал все, что мог. Но тогда я еще не знал, что ее отец герцог, а когда выяснил, то решил на это наплевать. Но она даже не запомнила, как меня зовут! Чертовски ударило по самолюбию, и я это дело бросил. Но ты-то у нас здоровяк и красавчик, никто и внимания не обратит, что ты слегка грубоват. Наконец-то Уильям добился того, чтобы его друг засмеялся, хотя сказал он чистую правду. — Пусть я восстановил семейную ферму, нельзя считать это моим доходом. И титул, когда-то принадлежавший семье, умчался от нас рысью несколько столетий назад из-за рождения дочери, его даже не передали дальним кузенам. Ты хоть понимаешь, что семейство маленькой мисс Счастье потребует соблюдения хотя бы одного из этих условий, а скорее всего — обоих? — Это ты так думаешь, — задумчиво произнес Уильям. — Да-да, ты так и думаешь, но некоторые семейства настолько богаты и величественны, что не обращают внимания на подобные условности. — Или делаются совсем неприступными. Уильям пожал плечами: — Кто знает? Но я больше ни слова не скажу. Имей в виду, только потому, что ты утверждаешь, будто жена тебе пока не нужна. Но мне кажется, тебе все же стоит рискнуть, вдруг какая-нибудь леди просто свалится тебе в руки… — Вроде ты собирался заткнуться? Уильям ухмыльнулся, внезапно взгляд его загорелся, и он произнес: — Ого! Мужайся, к тебе приближается цунами. — Что? Девин повернулся и увидел, что к ним направляются две пожилые леди. Та, что шла впереди, пухленькая, седовласая, выглядела очень разгневанной. Вторая, с аккуратной фигурой и все еще светлыми волосами, в которых лишь слегка проглядывала седина, казалась смущенной, но все равно тащилась вслед за полной дамой. — Молодой человек, я хочу предъявить вам счет! — рявкнула на Девина первая дама. — Мадам, сбавьте тон или несите свой счет куда-нибудь в другое место! — не менее резко ответил он. На мгновение та потеряла дар речи. Уильям ухватился за эту возможность, чтобы торопливо представить всех друг другу. Вторая леди, Гертруда Аллен, очень удивилась, услышав полное имя Девина. — Вы, случайно, не в родстве с Лидией Болдуин? — спросила Гертруда. Этой леди с мягким голосом Девин даже улыбнулся: — Да, это моя тетя. — О Боже, я прекрасно знаю вашу семью! Мой покойный муж нередко ездил в Ланкашир, чтобы купить лошадей. Превосходных лошадей! Старая семейная традиция, а? Насколько я помню, в то время ваши дед с бабушкой еще были живы. А позже ваша тетя, когда они с вашим дядей перебрались в Лондон, помогала мне с моим Флаффи. Она просто прекрасная дрессировщица! Мой Флаффи провел с вашей тетей всего неделю, но, вернувшись домой, он больше не грыз ножки стола. Мейбл, я рассказывала тебе… В этот момент более пожилая дама пришла в себя и оборвала приятельницу: — Он может разводить каких угодно лошадей, но пусть не сует свой нос в то, о чем знать не знает. Слушайте внимательно, Купидон, — презрительно бросила Мейбл, назвав Девина прозвищем, которое он заработал сравнительно недавно, — может, пока вы и сенсация, поскольку вам немного повезло на ниве сватовства, но с вашей стороны нелепо и самонадеянно даже пытаться пробовать себя в этом деле, поскольку вы новичок в городе и… — Я в Лондоне вовсе не новичок, — перебил ее Девин. — Разумеется, новичок. Кто о вас вообще слышал до этого сезона? Уильям попытался умерить пыл старушки, но, обидевшись за Девина, заговорил несколько раздраженно: — Леди Мейбл, видите ли, Девин мой лучший друг. Мы с ним вместе учились в школе. Если хотите знать, он и родился в Лондоне. Просто после окончания школы он уехал на север, чтобы возродить семейную ферму, поэтому в последние годы был слишком занят и не мог приезжать в город, чтобы посещать светские рауты. Но он купил себе имение рядом с Лондоном, чтобы быть ближе к клиентам, так что теперь вы будете встречаться с ним чаще. Мейбл была стреляным воробьем, поэтому ни капли не умиротворилась, а только метнула на Уильяма сердитый взгляд и заявила: — Не могу назвать эту новость хорошей, Уильям Пейс. — А затем погрозила пальцем Девину. — Пока вам везло, но вы суетесь в слишком серьезное дело и можете причинить людям боль, если направите их по ложному пути. Для вас это всего лишь забава, верно? Веселое развлечение? Девин пожал плечами: — Не буду отрицать, это забавно, но я и не планировал специально этим заниматься. Что называется, счастливая случайность. Никакого везения тут нет, хорошую пару составляет простой животный магнетизм. Мужчина и женщина должны испытывать друг к другу половое влечение, но чтобы их дальнейшие счастливые отношения не распались, когда страсть проходит, им необходимо иметь между собой что-то общее. — Да как… да как вы смеете?! — захлебнулась Мейбл. — А вы подумайте об этом на досуге, старушка, и поймете, что я прав. Сколько ваших удачных пар до сих пор счастливы? Или у всех мужей уже есть любовницы на стороне? Уильям закашлялся, подавившись то ли смехом, то ли стоном. Гертруда упорно смотрела себе под ноги. Мейбл снова потеряла дар речи и так побагровела лицом, что казалось, она сейчас лопнет. Девин и сам чувствовал, что перешел все границы, но ему было плевать. Проклятая завистливая старая склочница не имела никакого права укорять его за те методы, которые давали отличный результат. Хозяйка дома выбрала именно эту минуту, чтобы дать о себе знать. Судя по выражению ее лица, ее очень развеселило то, что она успела подслушать. Теперь Девин и сам покраснел. Черт бы все побрал! Офелия ласково положила ладонь на руку Мейбл. — Нет никаких причин так расстраиваться, моя дорогая. Немного откровенности время от времени оказывает освежающее воздействие. Представьте себе, что будет, если все художники начнут рисовать в одной и той же манере? Наши стены сделаются невыносимо скучными. — Неуместное сравнение, — пробормотала Мейбл, однако краснота с ее лица начинала спадать. — Возможно, но никто и не собирается присваивать себе ваши заслуги. Старые проверенные методы всегда действуют, однако должно быть и место для новшеств, разве нет? Но Боже мой, я еще даже не знакома с этим моим гостем! — Офелия ослепительно улыбнулась обоим джентльменам. — Я Офелия Лок. Очень мило с вашей стороны присоединиться к нам сегодня вечером. О, Уильям, я, как всегда, очень рада вас видеть. Тут Мейбл довольно громко хмыкнула. — Вам не следовало это делать, Фелия. — Делать что? — с невинной улыбкой уточнила та. — Вы прекрасно понимаете, что очаровали их обоих до потери дара речи. Так им и надо. — И Мейбл решительно зашагала прочь, волоча за собой Гертруду. — Полагаю, вы в любом случае это переживете, верно, джентльмены? Но скажите мне, Девин Болдуин, вас не раздражает сравнение с херувимом? Или это вас забавляет? Уильям все еще напряженно смотрел на нее, а Девину потребовалось несколько секунд, чтобы понять ее вопрос. Он думал, что эта женщина прекраснее всех, кого он когда-либо встречал, но, черт побери, улыбка у нее просто смертельная. Он даже пожалел ее мужа… «Черта с два я его пожалел!» — мысленно захохотал Девин. — Как утверждает миф, Купидон не просто сын Венеры, но еще и бог любви. Ее глаза загорелись. — Вот так так! А мне и в голову не приходило, что вас называют богом! Девин рассмеялся. — Что, конечно, совершенная глупость, так что да, меня это очень забавляет. — Методы сватовства, которые вы тут обсуждали, весьма интересны. И что, этот подход уже помог вам найти жену? — У меня нет времени на жену. Тут вмешался Уильям: — Сейчас Дев работает над выведением скаковых лошадей на своей новой ферме в окрестностях Лондона, к северу от ипподрома. — Да, — подтвердил Девин. — Я сменил направление, которое всегда предпочитала моя семья. Процесс, конечно, долгий, но уже грядущей весной я буду знать, получается что-нибудь или нет. — А у вас есть быстрые лошади на продажу? Скоро у моего мужа день рождения, и я как раз подумывала подарить ему новую лошадь. Девин усмехнулся: — Возможно, они даже быстрее тех, к которым он привык. — Восхитительно! Вот это будет для него отличный сюрприз. Жду не дождусь, когда мы с вами сможем оценить ваших лошадей. Глава 4 — И тут мою чудесную шлюпку поволокло прямо на скалу, торчащую из воды, причем, могу поклясться, еще за минуту до этого ее там не было, — рассказывал Оливер Норс группе, окружавшей Аманду. — А шлюпка, заметьте, совершенно новая! Я был в ужасе, боялся, что она разобьется в щепки. — Разбилась? — спросил Фаррел Экстер, единственный из всей компании, кто еще не слышал эту историю. — Оливер велел нам прыгать, и мы послушались, — с обаятельной улыбкой сказал Джон Траск, который в тот день оказался в шлюпке вместе с Оливером. — А я пошел под воду вместе со шлюпкой! — похвастался Оливер. — Он хочет сказать, что его выкинуло из шлюпки, когда она накренилась, и он приземлился на клочок земли, окружавшей ту скалу. Фаррел рассмеялся. В прошлом сезоне, когда Аманда впервые услышала эту историю, она тоже смеялась и даже сейчас сумела вымучить вежливую улыбку, хотя все это ей страшно надоело. Следовало бы сразу догадаться, что Офелия и брат Рейф только что приехали в город и невестка еще не знает всех новичков этого сезона. Офелия просто пригласила нескольких молодых людей, с которыми познакомилась в прошлом году, но которые еще не успели жениться. Но Аманда-то их всех прекрасно знала, и они интересовали ее только в качестве приятелей, не больше. Сегодня вечером разговаривать пришлось в основном ей, иначе их маленькая компания мучительно молчала бы до тех пор, пока Оливер не высунулся со своей историей, которую уже тысячу раз рассказывал. В отличие от кавалеров у Аманды в запасе было немало историй, в основном о ее брате, который раньше вел жизнь куда более волнующую, чем она. — Пора делиться, джентльмены, — заявила Феба Гиббс, подходя и беря Аманду под руку, чтобы увлечь ее подальше от этих молодых людей, упорно не желавших отходить от красавицы. — Я не видела Мэнди целую неделю, так что прошу нас извинить. Аманда была благодарна за свое спасение. Феба, одна из ее школьных подружек, в прошлом году вышла замуж. Аманда заметила и еще одну, тоже успевшую обвенчаться. Теперь у нее не было ничего общего со старыми подружками, поэтому она и не подошла ни к одной из них, во всяком случае, именно такое оправдание она себе придумала. А если говорить правду, при виде их она приходила в еще большее уныние из-за того, что у нее ничего не получается и что она оказалась последней в очереди за счастьем. Но Феба, самая злостная сплетница из прежних подруг, обожала сплетни и выслушивать, и разносить, поэтому Аманда не удивилась бы, узнав, что той не терпится поделиться очередной порцией пикантных слухов. И она не ошиблась. — Этот граф Мэнфорд! А ведь я и впрямь думала, что сегодня он тут объявится! — выпалила Феба. — А кто это? — Хороший вопрос. Титул свой он получил еще ребенком, потерял обоих родителей, бедняжка. Только что стал совершеннолетним, но, насколько мне известно, на него еще никто не положил глаз. Я даже не сомневалась, что если что-то и выманит его в город, так это один из приемов у леди О. Аманда улыбнулась. Молодой человек, с которым она все еще незнакома? — И его нужно выманивать? — О да. По общим отзывам, он еще не готов жениться, поэтому и в Лондон не приезжает. Слишком занят своими рысаками. Аманда мгновенно потеряла интерес. Если молодой граф не готов к женитьбе, ей с ним и знакомиться ни к чему. Но она вежливо притворилась, что ей любопытно. — Еще один коннозаводчик? — Нет, он приобретает их просто для коллекции. Заядлый наездник. Его имя упоминается только в связи со скачками. Аманду передернуло. Она не любила лошадей — ну разве что смотреть на них на скаковой дорожке и делать ставки на победителей. Еще ребенком, только начав брать уроки верховой езды, она упала с лошади и сильно расшиблась. С тех пор она боялась садиться верхом и никогда этого не делала. Тут Феба вздохнула: — Ты наверняка уже слышала про этого коннозаводчика, который сегодня тут? Аманда с трудом удержалась, чтобы не фыркнуть презрительно. Как она могла не услышать о человеке, чье имя весь вечер не сходит с языков? Она заметила его сразу, едва он появился. Красивый в жесткой, чересчур мужественной манере, но именно поэтому она тотчас же сбросила его со счетов. Слишком грубый вид. — Какое дурацкое прозвище ему дали — Купидон! — хихикнула Феба. — И при этом очень подходящее! Только представь себе подобного человека, преуспевающего в сватовстве. На этот раз фыркнула Аманда: — Действительно. Не думаю, что он вписывается в это общество, если выглядит, как головорез. Глаза Фебы загорелись. — А, так ты не все знаешь! Болдуины — сельские аристократы из Ланкашира. В их родословной даже граф имелся, только давно. Но они всегда увлекались разведением лошадей, наверное, поэтому этот Болдуин выглядит… выглядит… черт, да что за слово я пытаюсь вспомнить? — Тупым? Феба нахмурилась: — Нет, не оно… о, приземленным! Вот что за слово от меня ускользало! «Тупой более подходящее», — пробормотала себе под нос Аманда. И она больше не собиралась вести вежливую беседу на эту тему. Более того, она улыбнулась лорду Оливеру, приглашая его подойти к ней, чему он тут же повиновался. Феба вовсе не обрадовалась, что он не дает ей посплетничать всласть, и тут же сказала об этом: — Ну в самом деле, Оливер, я хотела хотя бы несколько минут поболтать с Амандой наедине! — Одна минута вдали от Аманды кажется вечностью, дорогая леди, — галантно отозвался тот. Феба поцокала языком, но внезапно улыбнулась: — Полагаю, с этим трудно поспорить. Кроме того, я вижу, что мой муж меня зовет. Поговорим позже, Мэнди. Аманда едва не расхохоталась — кавалеры снова окружили ее. И теперь ей опять придется скучать! И она завела рассказ о прекрасном художнике, которого отыскал на континенте Рейф и которого он поддержал деньгами после того, как выудил из реки. Очень скоро слушатели покатывались со смеху, но она продолжала краем глаза следить за своим отцом, стоявшим в другом конце зала. Он заканчивал разговор, значит, скоро им придется уходить. Девин уже давно был готов уйти с этого приема. День получился долгим. Большую его часть он провел на ипподроме, поскольку ему выпала возможность купить одну из указанных в списке лошадей, но сначала он хотел убедиться, что этот жеребец достоин присоединиться к его табуну. Жеребец пришел третьим, результат оказался даже лучше, чем он рассчитывал, но недостаточно хорошим, чтобы повлиять на цену, которую он был готов уплатить. Зато сегодня вечером он познакомился почти со всеми гостями и сделал то, ради чего и пришел, — выяснил, стоит ли тратить время на посещение званых вечеров вроде этого, где мог встретиться с богатыми лондонскими лордами, желающими купить его лошадей. Оказалось, что стоит. У него даже наклюнулись две сделки, поэтому он радовался, что Уильям пошел сегодня вместе с ним на скачки и уговорил его прийти сюда. Впрочем, Девин не думал, что имеет смысл оставаться тут дольше. Кроме того, он досадовал на себя. Его взгляд то и дело возвращался к маленькой мисс Счастье. Эта цыпочка не закрывала рта, не давая своим поклонникам и слово вставить! Как, черт возьми, она рассчитывает завоевать хоть одного из них? — Чертовски неудачно, что вчера у Блайт начался насморк. Нос у нее распух и покраснел настолько, что сегодня она отказалась выходить из своей комнаты, — пожаловался Уильям, глядя в том же направлении, что и Девин. — Похоже, леди Аманду не интересует ни один из окружающих ее шалопаев. Моя сестра могла бы выбрать кого-нибудь из них. — Скоро она с ними встретится. — Да, я знаю, просто никак не ожидал, что именно мне придется думать, как бы удачно выдать ее замуж. Мама так этого ждала! — Уильям вздохнул. — Мне их ужасно не хватает. Девин поежился; горе друга заставляло его чувствовать себя неуютно. — Выше нос, старина. Мы выдадим ее замуж в два счета! Он сказал «мы» не только из сочувствия к старому другу. Девин уже заверил Уильяма, что поможет всеми возможными способами, за исключением одного — сам он на Блайт не женится. Даже она знала, что может найти куда более удачную партию. Конечно, у Пейсов, брата и сестры, сейчас очень туго с деньгами, после смерти родителей они остались с кучей долгов. Единственной возможностью поправить дела они считали заключение выгодных браков. О работе, конечно, и речи быть не могло. В конце концов, оба они аристократы, их отец был лордом, а дядя графом. План заключался в том, чтобы сначала выдать замуж Блайт, а Уильям, перестав о ней беспокоиться, мог сосредоточиться на поисках супруги для себя. После этого все материальные затруднения Пейса окончатся, и все будут счастливы. Хотелось бы Девину так же легко разобраться с собственной жизнью. Но он знал, что брак никогда не станет ее частью, по крайней мере что касается жены, которую он может встретить, вращаясь в светском обществе. Его будут тут принимать бог знает по какой причине, но никогда не позволят своим дочерям выйти за него, в особенности когда о нем всплывет вся правда. Девин же решил, что не станет скрывать ничего от будущей жены и ее семьи. Но пока он вполне может использовать этих людей как потенциальных покупателей своих лошадей и клиентов в сватовстве — занятии, случайно подвернувшемся под руку и оказавшемся на удивление прибыльным. И не важно, как на него смотрят, но это занятие чертовски забавное. К тому же за это хорошо платят! И только потому, что он читает людей, как открытую книгу, в особенности молодежь. Пару недель назад он даже нашел идеальную пару для Уильяма. Просто нутром чувствует, что они влюбятся друг в друга без памяти, но со знакомством придется подождать, пока не устроится дело с сестрой Уильяма. Все это привело к тому, что его начали приглашать на званые приемы в высшие слои общества — как раз с тех пор, как сэр Генри и Элизабет Мэлкорт объявили о своей помолвке и сказали, что именно Девин помог им обрести друг друга. Светское общество считает его любопытной диковиной, поэтому и желает видеть на своих званых вечерах. Ему в общем-то все равно почему, пока это помогает процветать всем его начинаниям. Однако хотелось бы перестать глазеть на маленькую мисс Счастье, но едва Уильям отошел, чтобы принести чего-нибудь прохладительного, как оказалось, что просто невозможно отвести от нее взгляд. Она в самом деле искрилась и сверкала, и это не имело ничего общего с ее дорогими драгоценностями. Живая. Искрометная. Улыбаясь и смеясь, она словно освещала зал. И такая красивая! Хотелось бы знать, о чем она рассказывает, — молодые обожатели так восхищенно внимают ей. Хотя вполне возможно, что они даже не слышат, о чем она говорит, просто счастливы, что она позволяет находиться рядом с собой. — Полагаю, вам не стоит так смотреть на мою сестру, пока я не выясню ваших намерений. Девин резко обернулся. Будучи ростом шесть футов и несколько дюймов, он привык возвышаться над остальными, но только не над тем, кто с ним заговорил. Белокурый, голубоглазый, ростом с Девина, он смотрел туда же, куда и Девин. Совсем не обязательно на ту же самую молодую женщину, но скорее всего именно на нее. В лице мужчины не было видно той враждебности, что угадывалась в его словах, но в голосе звучала суровая нотка предостережения. — У меня нет вовсе никаких намерений, — ответил Девин. — Просто удивляюсь, как ей удается выглядеть так, словно она прекрасно проводит время, хотя на самом деле ей скучно до слез. Мужчина слегка нахмурился, все еще внимательно глядя на сестру, и произнес: — Черт побери, а я этого не заметил. Похоже, вы и вправду читаете людей, как открытую книгу, верно? Девин пожал плечами: — Профессиональная привычка. В голосе собеседника все еще слышалась враждебность. Но почему? Брат так сильно оберегает свою сестру, что ему не нравится даже то, что Девин «удивляется» чему-то в ней? Может быть, он считает, что Девин недостаточно хорош для его сестры? Девин и сам знал, что так оно и есть, но никому тут не известно, что он первый готов с этим согласиться. Обычно подобная реакция его никак не задевала, а сегодня зацепила, и он не понимал почему. — Вы женаты? — Нет, — скованно ответил Девин, собираясь отойти. Мужчина, все еще хмурясь, бросил: — В таком случае это дьявольски странно. Девин вскинул бровь. — Что именно? — Что вы не пускаете слюнки на мою сестру, как делают все те юные шалопаи. — Он помолчал. — Разве только вы убежденный холостяк? Девин просто улыбнулся в ответ, но его собеседник качнулся на каблуках, и его враждебность внезапно испарилась. — Ну, это все объясняет. Прекрасно вас понимаю. Сам был таким, пока не встретился с женой. Кстати, меня зовут Рейфел Лок, для друзей Рейф. А вы Девин Болдуин, из ланкаширских Болдуинов. Титулы достались другим, но все равно вы аристократ. Это он что же, специально подошел представиться? — Похоже, мельница слухов сегодня вечером трудилась, не переставая, — сказал Девин. Рейфел хмыкнул. — Я сам не переношу сплетен. Нет, просто моя жена считает своим долгом выяснять, кто присутствует на ее приемах, на случай если ей захочется снова пригласить этого человека. Это тот, кто женился на божественной хозяйке дома? Когда Уильям признавался, что пытался завоевать руку дочери герцога, он забыл упомянуть о семейных узах. — Да вы счастливчик. — О да, и мне это известно, — отозвался Рейфел. — Странно, что мы не познакомились раньше, хотя большую часть года я, конечно, провожу за городом с семьей. Значит, в город вас привело это ваше забавное дело — сватовство? — Я не считаю это «делом». Разведение лошадей — вот мое дело и моя страсть. Это занимает все мое время, в особенности потому, что сейчас я пытаюсь разводить рысаков, а не просто хороших лошадей. Тетя с дядей, переехавшие в Лондон, предложили мне перебраться поближе к ним, иначе я просто не успевал их навещать. Так что я купил старую ферму Харкстена сразу за городом, достаточно близко, чтобы снова жить с ними вместе, и они просто счастливы. — Хм. Боюсь, об этом Фелия упомянуть забыла. Скаковые лошади, вот как? Пожалуй, мне следует наведаться на вашу ферму. Забавно. Девин подумал, что ему следует сообщить леди Офелии — если она не поторопится купить подарок мужу, ей придется подыскать его в другом месте. Но поблизости он леди не видел, а искать ее не собирался, так как хотел уйти. Он заметил Уильяма, который уныло беседовал с кем-то в другом конце комнаты, поймал его взгляд и кивнул в сторону выхода. Друг согласно улыбнулся. Девин пожелал хозяину дома доброго вечера и пошел через зал — а значит, прямо мимо маленькой мисс Счастье. Ему следовало сдержаться. Честное слово. Но девушка находится на брачной ярмарке с прошлого года (Уильям сказал, что они именно тогда и познакомились), значит, должна уже понять, что она делает не так? Девин остановился, склонился так, чтобы никто, кроме нее, не услышал его слов, и прошептал: — Как ваши кавалеры могут к вам посвататься, если вы не желаете помолчать хоть немного, чтобы предоставить им такую возможность? Глава 5 Удивительно, что Аманда вообще сумела уснуть в эту ночь, в таком бешенстве она легла в постель! Какая наглость со стороны того человека сказать ей нечто столь оскорбительное и уйти со званого вечера до того, как она пришла в себя достаточно, чтобы дать ему познакомиться со своим острым язычком! Но утром на следующий день она испытывала только досаду на его нахальство. Давать ей советы, когда сам он ничего о ней не знает! Кто вообще такой этот Девин Болдуин? Головорез, как она подумала сначала, или просто деревенский остолоп, не обладающий ни приличными манерами, ни утонченностью? Это, безусловно, объясняет его дерзость, но ей хотелось бы знать это точно, после того как они провели столько времени на одном приеме! Он должен был попросить кого-нибудь, чтобы его представили Аманде, и тогда бы она узнала о нем куда больше, чем почерпнула из сплетен, совсем не обязательно точных. Какого дьявола он этого не сделал? Она чуть не взяла дело в свои руки после того короткого разговора с Фебой, подогревшего ее любопытство, несмотря на убежденность, что ему там не место. Уже подумывала сама ему представиться, но тут увидела, что ее брат с ним разговаривает. Болдуин, стоявший рядом с Рейфом… это выглядело, как день и ночь. Рейф белокурый, со светлой кожей. И этот грубиян с очень темным загаром, но Аманда не могла не заметить, какой он все-таки красивый, с иссиня-черными волосами, и… у него в самом деле янтарные глаза? Она стояла слишком далеко от него, чтобы сказать с уверенностью. И он уже далеко не юнец, значит, это никак не может быть его первым сезоном. И где он все это время прятался? Все так таинственно! Ни о нем, ни о его семье толком никто ничего не знает — только то, что они родом из Ланкашира и давно занимаются разведением лошадей. Может, в слухах о нем вообще нет ни слова правды? Сватовство? Как смехотворно говорить о нем так, если все, что он сделал, — это представил нескольким леди своих друзей, а потом те понравились друг другу и поженились. Во время своего первого сезона она делала в точности то же самое, но ее никто свахой не называл! Впрочем, Аманда знала светское общество. Они хватаются за любую возможность посплетничать, пусть даже это полная глупость о коннозаводчике, занимающемся сватовством. Нет, ну это же просто ненормальное сочетание, верно? А если это правда? Именно поэтому ей и стало так любопытно. Она едва не вмешалась в разговор брата и Болдуина, просто набиралась для этого храбрости… А это еще что за ерунда? Нервничала? Она? Да ее в жизни не охватывала подобная робость! Но Болдуин, безусловно, не относится к джентльменам, к которым она привыкла, если его вообще можно назвать джентльменом. И очень хорошо, что она тогда заколебалась. Несколько брошенных им по дороге слов окончательно убедили Аманду в том, что первое впечатление ее не обмануло. Он собой ничего не представляет, просто грубый, нахальный деревенский остолоп, и ему лучше никогда с ней больше не встречаться, иначе она все выскажет ему в лицо! Рано утром пришла Офелия и пригласила Аманду с собой. — Куда мы едем? — спросила Аманда, спустившись вниз, в гостиную, где ее ждали Офелия со своей горничной, Сэди О’Дональд. — Я одета правильно? Обе женщины встали, надевая пальто. Аманда захватила с собой накидку, отороченную мехом, но держала ее в руке, не зная, потребуется ли она. Стояла поздняя осень, но было еще не настолько холодно, чтобы надевать что-нибудь теплое, разве только одежду поплотнее да несколько дополнительных нижних юбок. Ее белое с голубым платье для прогулок было сшито из толстой парчи, да еще она надела жакет в тон, доходивший ей до талии. Скорее всего этого хватит, чтобы не замерзнуть. — Ты выглядишь безупречно, моя дорогая, как всегда. — Офелия взяла Аманду под руку и увлекла ее в холл. — Мы едем за покупками. Я подумала, ты с удовольствием выйдешь из дома, а мне нужно выбрать подарок твоему брату на день рождения. — И ты хочешь, чтобы я посоветовала тебе, что ему может понравиться? Офелия не знала, как подобраться к щекотливой теме, и сомневалась, что ее вообще стоит затрагивать. Она приняла дерзкое решение нанять Девина Болдуина, чтобы помочь Аманде, несмотря на то что Рейф испытывал к нему недоверие. Собственно, она поступала против его желания. Вчера после приема она поговорила с Рейфом и как бы в шутку предложила, что Купидон может решить проблему Аманды. Рейф сразу же отверг эту идею. Сказал, что после разговора с Болдуином он еще ни в чем не уверен, и пока не разберется в своих опасениях, он не желает, чтобы Аманда с ним знакомилась. Офелия далеко не всегда во всем соглашалась с мужем, и это определенно был тот самый случай. Будучи заинтригована современным подходом Купидона к сватовству, она побеседовала с парой, которой тот уже помог, услышала от них о еще нескольких удачных случаях и пришла к выводу, что Купидон сможет помочь выдать Аманду замуж. Но она еще никогда не шла в открытую против воли мужа. Однако если все получится так, как она надеется, то все будут счастливы, Рейф даже и не узнает, какую роль она сыграла во всем этом. И еще не известно, возьмется ли Девин за эту работу. Возможно, у него и так полно клиентов или у него может просто не быть времени, поскольку он так занят лошадьми. Так что сначала нужно все выяснить. Офелия вовсе не собиралась опережать события и рассказывать о своей задумке Аманде, пока Болдуин не согласился помочь. — Делать покупки где-то за городом? — удивилась Аманда, заметив, что они уже едут по сельской дороге. — Да. Твой брат несколько месяцев назад упомянул, что его жеребец стареет, и я подумала, что новый будет славным сюрпризом ему на день рождения. На коннозаводческой ферме должен быть неплохой выбор. А тебя я пригласила, моя дорогая, потому что, честно признаться, знаю, что ты не любишь ездить верхом (и знаю почему). Тебе не кажется, что уже пора снова попробовать? Мы бы могли и тебе купить лошадку, прямо сегодня. — Нет! — тут же отрезала Аманда. — Но это так весело, и потом, знаешь ли, это очень светское развлечение. Кататься верхом в наших парках, пока ты живешь в городе, разве не хороший повод для новых знакомств? Кроме того, у тебя появится занятие на день, поскольку ты же не разрешаешь своим кавалерам посещать тебя у Джулии… до сих пор не разрешаешь? Или запрещала только в прошлом году? Аманда закатила глаза. — Я и так с ними слишком много вижусь, а ведь ни один меня по-настоящему не интересует. — Тут она усмехнулась. — А тетя Джулия — отличная отговорка. Стоит им с ней познакомиться, и они с готовностью верят, что она терпеть не может скопления мужчин у себя в гостиной. Леди, разумеется, продолжают наносить визиты, но этого не хватает, чтобы занять и утро, и день. — Конечно, не хватает, — согласилась Офелия. — Поэтому я и подумала, что ты захочешь снова ездить верхом. Отличный способ убить все эти скучные и праздные часы. Аманда закусила губу. — Я надеюсь, что все-таки найду какое-нибудь интересное занятие и увлекусь им, пока я в городе. Но только не верховую езду. Ну правда, Фелия, я уже пробовала снова… ну, хотела попробовать, но… нет, верховая езда — это не для меня. Офелия не стала настаивать, понимая, что это почти бесполезно. Рейфел рассказал ей, как Аманда еще ребенком упала с лошади и сильно пострадала, поэтому и боится садиться верхом. Она, конечно, надеялась, что времени прошло уже достаточно много и Аманда переросла этот страх, но похоже, что нет. — Ну, я просто подумала, — сказала она. — В любом случае ты можешь помочь мне выбрать коня для своего брата. Уверена, много времени это не займет. Через несколько минут она изменила свое мнение. Выглянув в окно и смеясь, Офелия сказала: — Ой, мамочки, не понимаю, почему я решила, что все лошади находятся в одной конюшне. Я не представляла, что ферма окажется такой огромной. Кучер помог им выбраться из кареты, и Офелия сразу поняла, что Девин Болдуин никоим образом не дилетант в разведении лошадей в отличие от многих аристократов, которые пробуют в этом деле свои силы просто потому, что любят лошадей. И она не представляла, где им его искать. Может быть, он в конюшне? Но их тут целых три! И еще амбар. Да уж, для конной фермы это очень приличная собственность. — Ну, раз никто не бежит нам навстречу, чтобы помочь, Пол, ты идешь в левую конюшню, Мэнди, ты в среднюю, а я проверю правую. — А что мы ищем? — спросила Аманда. — Владельца или управляющего, или кого угодно, кто может показать нам лошадей на продажу. Глава 6 Аманда была под впечатлением. Она видела немало коннозаводческих ферм в деревне, но таких больших никогда. Вдобавок к трем конюшням тут имелись амбар и довольно ветхий двухэтажный дом. На огороженных заборами лугах паслось столько лошадей, что она даже не пыталась их сосчитать. Здесь была даже скаковая дорожка! Она напоминала уменьшенный ипподром к югу отсюда, который они с тетей посещали, но не было ни трибун, ни каких-либо удобств для зрителей, поэтому вряд ли тут когда-нибудь устраивали скачки. Аманда пыталась открыть двери средней конюшни, куда отправила ее Офелия на поиски владельца. Большие двойные двери всех трех конюшен были закрыты, наверняка для того, чтобы не выпускать наружу тепло в прохладные месяцы года. Но когда дверь все же поддалась, Аманде в лицо ударила настоящая жара. Ничего себе! Да там все равно что в теплице! С бесчисленных столбиков свисали фонари. Аманда насчитала три большие жаровни, не только согревавшие помещение, но и освещавшие его. В одном из проходов стояла телега с сеном. Лошадиные денники выстроились вдоль двух стен огромного помещения, а третий ряд тянулся по центру. Аманда зашагала по правому проходу. В каждом деннике стояла лошадь. Она, конечно, не могла сказать точно, но ей показалось, что большинство лошадей были на последней стадии беременности. Это ее не удивило. Тетя Джулия во время одного из посещений ипподрома рассказала, что скаковых лошадей обычно спаривают весной и летом, потому что им требуется почти год, чтобы выносить жеребенка. Таким образом обеспечивается возможность испытывать двухлетних жеребят поздней весной, когда начинается сезон скачек. Скачки, конечно, проходят круглый год, если позволяет погода, но самыми популярными считаются скачки в начале сезона, потому что завсегдатаи имеют возможность своими глазами увидеть процесс создания новых чемпионов. Аманда прошла мимо работника, чистившего кобылу в одном из денников. Она уже хотела обратиться к нему, но заметила, что на нем нет рубашки. Не имея привычки разговаривать с полуголыми мужчинами, она прошла мимо. Одна створка двойных дверей в дальнем конце конюшни оказалась открыта, впуская внутрь яркий солнечный свет. На этом фоне Аманда разглядела силуэт мужчины, сидевшего верхом на коне. Прикрыв от солнца глаза, она прокричала: — Привет! Скажите, хозяин далеко? Моя невестка приехала, чтобы купить лошадь. Заведя коня внутрь, мужчина закрыл дверь. Он вообще ее услышал? — Леди Аманда, верно? Аманда ахнула, резко повернулась и увидела Девина Болдуина, высунувшего голову из денника, мимо которого только что прошла. Опять этот низкий голос, тот же самый голос, оскорбивший ее вчера вечером. Аманда уже открыла рот, чтобы отчитать его, как он того заслуживал, но не смогла произнести ни слова. Он вышел из денника и прикрыл за собой дверь. Не следовало ему этого делать. Он же полуголый! Аманда не отвела глаз, как подобало леди. Эта мысль даже не пришла ей в голову. Она не смогла оторвать взгляд от его статной фигуры. Выпирающие мускулы на руках; поросль черных волос покрывает широкую грудь, блестящую от пота; штаны заправлены в старые рабочие ботинки, покрытые коркой засохшей грязи и кто знает чего еще. На лбу тоже выступил пот, и он вытирал его коротким полотенцем, висевшим на плече. В обычном состоянии встреча с человеком, обнажившим куда больше тела, чем подобает, ее бы ничуть не взволновала. Она бы изящно прицокнула языком и быстро отвела взгляд. И не то чтобы она никогда раньше не видела слуг мужского пола, скидывающих свою одежду на жаре. Летом по дороге в город она проезжала мимо садовников, работавших на солнцепеке и обнаженных по пояс. Правда, садовники в Норфорд-Холле себе такого не позволяли. Служащие герцога были обязаны соблюдать приличия всегда, невзирая на знойное солнце или на жару в конюшнях. Эта мысль только что пришла ей в голову — и тут он вроде бы сообразил, до чего неприлично выглядит его одежда, точнее, отсутствие одежды, и потянулся за рубашкой, висевшей на ограждении денника. Затем выругался и взял вместо нее ведерко с водой. Аманда снова ахнула — он наклонился и вылил воду себе на голову, забрызгав ее ботиночки и подол платья. И это человек, ставший последней сенсацией светского общества, «сваха» по прозвищу Купидон? Да как он смеет обращаться с ней подобным образом?! Что он собой представляет, грубиян и невежа? — Прошу прощения. — Он вытирал полотенцем волосы и грудь. — У нас тут жарко, поскольку мы не хотим, чтобы одна из этих леди простудилась. У меня есть отличный лошадиный доктор, он живет неподалеку, и даже он говорит мне, что я их слишком изнежил. Но от изнеживания еще никто не пострадал. Зато я не потерял ни одного жеребенка. Аманда просто молча смотрела на него широко распахнутыми глазами, и он предположил: — Вы меня не помните? Я Девин Болдуин. Мы познакомились вчера вечером на… — Нет, не познакомились! — оборвала его Аманда, снова обретя дар речи. — Вы даже не сочли нужным представиться мне, как полагается, до того как оскорбить своим неуместным советом! На случай если вам это неизвестно, сначала называют свое имя! — Мне известно, что за чем идет, — насмешливо произнес он. — И уж во всяком случае, мне не требуются советы от таких, как вы! Вы обо мне ничегошеньки не знаете. Так как же вы решаетесь предполагать… — Я знаю, что вы слишком много болтаете, кстати, как и сейчас. Но вчера вечером на приеме у вашей невестки вы не дали этим несчастным юношам ни малейшего шанса сказать вам хоть одно чертово словечко. Как мужчина должен говорить вам комплименты, если вы не желаете помолчать хоть минутку, чтобы их выслушать? Аманда прищурилась. — Вам никогда не приходило в голову, что это вовсе не мои новые знакомые? Что я знаю их всех давным-давно? Что они уже высказали мне все до единого комплимента, какие только могли придумать? — Повторите хоть один. — Что?! Он фыркнул. — Так я и думал. Вы их слушаете, но на самом деле не слышите. Понятно. В самом деле, леди Аманда, зачем вы зря тратите время, если эти джентльмены вас не интересуют? — Возможно, потому что в отличие от вас я не грубиянка? Он вскинул бровь. — Вам не кажется, что вот так вот дразнить их — это очень грубо? Молодых людей, по-настоящему желающих найти себе жен? Если вы не собираетесь выходить ни за кого из них, отпустите их от себя, пусть ищут женщин, которые будут рады браку с ними. Придя в бешенство, Аманда завопила: — Да я их вообще никак не поощряю! — Нет, вам просто нравится, когда они вьются вокруг вас, не зная, есть ли у них хоть один шанс на победу. Но я-то понимаю, что главная проблема заключается в том, кто вы. И они будут добиваться дочери герцога до тех пор, пока она не станет недоступной. Так выберите одного и оставьте в покое остальных, пусть ищут свое счастье. Аманда окончательно лишилась дара речи. Он не мог оскорбить ее ужаснее, чем заявить, что кавалеры оказывают ей внимание только из-за ее отца. Пусть бы уж сразу сказал, что никто не находит ее привлекательной и не может полюбить ради нее самой. И тут Девин Болдуин обвел ее взглядом с головы до ног — медленно, слишком медленно (уже одно это было оскорбительным), и неохотно добавил: — Вообще-то вы довольно хорошенькая. Плохо, что вы так и не поняли, как можно это использовать, вместо того чтобы не давать никому сказать хоть слово и… — Боже милостивый! — оборвала его Аманда, не желая больше ничего слушать. — Просто поверить не могу, что вы снова это делаете! Мне не нужны ваши советы, Купидон! — Она вложила в данное ему светом прозвище как можно больше презрения. — Вы, сэр, просто невыносимы! Аманда повернулась и вихрем вылетела из конюшни. Глава 7 Девин смотрел вслед убегающей прочь из конюшни леди. Сегодня она не в таком солнечном настроении, верно? И вообще, какого дьявола она тут делает? Стоп, она вроде бы упомянула свою невестку, чем и привлекла его внимание. Он быстро закончил одеваться, вышел наружу и отыскал Офелию Лок. — Что, скажите на милость, вы такого наговорили Мэнди? — изумленно спросила Офелия Лок. — Она там, чуть дальше, рычит на траву. Девин расхохотался. — Правда? Забавная штука с этими бесплатными советами, их либо игнорируют, либо поднимают на смех, если они не исходят от родственников или друзей. Но стоит за них заплатить, и человек считает, что за свои деньги он получит что-нибудь стоящее. Тут, точно угадав время, к ним присоединился Рид Даттон, лучший друг Девина с детства. Они подружились еще до того, как Девин уехал в школу и познакомился с Уильямом. Рид и Девин по-прежнему были близки, и если бы не Рид, которому Девин доверял настолько, что оставил управлять ланкаширской фермой, он бы никогда не смог перебраться поближе к Лондону, где почувствовал себя вправе отклониться от дядиной программы разведения лошадей и заняться скакунами. Рид по-прежнему привозил сюда лошадей Болдуина, готовых к продаже, поскольку у дяди Девина было больше клиентов на юге, чем ближе к дому, а когда дела на северной ферме замедлялись, Рид помогал Девину на новой. Девин представил Офелии Рида, объяснив: — Рид приведет вам несколько лошадей на выбор. Полагаю, вы знаете предпочтения вашего мужа? Некоторые мужчины любят мощных жеребцов и даже получают удовольствие, укрощая их, — своего рода борьба характеров. А другие хотят всего лишь скорость без дополнительных сложностей. — У Рейфа сейчас как раз жеребец, причем это потомок его самой первой лошади. Можете назвать это сентиментальностью. Девин усмехнулся: — У меня тоже есть отпрыск моей самой первой кобылы. Сейчас она годна только на то, чтобы любоваться ею, но я ее никому не отдам. — Слишком старая, чтобы ездить верхом? — Нет, слишком нежная для моих теперешних целей. Она вынослива, но вот скорости никакой, и все ее жеребята перенимают ее темперамент, так что я перестал ее спаривать. — Он обратился к другу: — Рид, приведи коней, о которых мы говорили, на скаковую дорожку, пусть леди посмотрит, есть ли у нас то, что ей нужно. Пока они шли в сторону дорожки, Офелия призналась: — Я очень надеялась купить сегодня лошадь для Аманды, как раз такую, как вы описали, но она решительно отказывается от верховой езды. Упала еще ребенком и с тех пор боится садиться на лошадь. — Страх легко преодолеть при правильном руководстве и наставлениях. — Знаю, но на самом деле у нее нет никаких причин, чтобы захотеть хотя бы попробовать. Кстати, я ведь приехала сюда и еще по одному поводу. Вчера вечером ваши теории сватовства меня крайне впечатлили, и я бы хотела нанять вас, чтобы помочь кое-кому, кто определенно нуждается в помощи. Ну, то есть если у вас не слишком много клиентов. — Вовсе нет, но вообще-то меня нельзя нанять в общепринятом смысле слова. Тем не менее иногда я в качестве любезности соглашаюсь помочь отдельным людям обрести семейное счастье. — Но вы же наверняка берете за это плату? — Нет. Но эта ферма все еще находится в стадии развития, поэтому я не отказываюсь от благодарности, выраженной в денежных единицах. Таким образом, никто не чувствует себя в долгу за мою любезность, а я вкладываю все, что получаю, в эту ферму. Офелия улыбнулась: — Понимаю вашу точку зрения. И очень рада, что вы оказываете такие любезности. Я еще вчера вечером хотела вас спросить — как вообще все это началось? Он пожал плечами: — Совершенно случайно. Решив вместо чистокровных лошадей разводить только скакунов, я часто посещал ипподром к югу отсюда, чтобы испытать своих животных или приобрести новых. И знакомился там со многими людьми, любителями лошадей. Некоторые из них были отцами, которые надеялись на успешный брак своих детей. И некоторые из этих отцов приводили с собой сыновей. Даже не знаю толком, почему я попросил одного из этих сыновей рассказать, чего он ожидает от будущей жены. Просто поддерживал беседу, поскольку о лошадях юноша разговаривать не хотел. И, как ни странно, среди приятельниц сестры Уильяма мне встретилась молодая женщина, идеально соответствующая ожиданиям юноши. Я их познакомил, и прошлой весной они поженились. И внезапно, как гром среди ясного неба, ко мне стали обращаться другие отцы и предлагать деньги за то, чтобы я помог их детям вступить в брак. На самом деле это совсем не сложно, и раз уж я могу использовать эти деньги, чтобы развивать свое дело, я и не отказываюсь. — И скольким вы уже помогли? — Пока всего четырем парам, хотя я уже нашел идеальную пару для Уильяма. Просто пока не говорю ему об этом, он хочет сначала выдать замуж сестру, а уж потом заняться поисками жены для себя. — А как зовут его сестру? Я думала, что он приведет ее вчера на суаре, но никак не могла вспомнить ее имя, чтобы вписать его в приглашение. Девин усмехнулся: — Ее зовут Блайт Пейс. Она будет в восторге, если вы станете приглашать ее на приемы этого года. — Вы и для нее ищете пару? — Нет, пока у нее никаких сложностей не возникало, ей только что исполнилось восемнадцать. Я просто держу ухо востро, но она не дает мне достаточно материала для работы. Я знаю ее много лет, но известно мне о ней только то, что она счастлива, занимаясь домашним хозяйством. Никаких других интересов, во всяком случае, таких, о которых она бы говорила. Простой привлекательности недостаточно для по-настоящему счастливого брака. — Он усмехнулся. — Хотя вполне достаточно, чтобы сдвинуться с мертвой точки. А для длительных отношений требуется нечто большее. — Хорошая мысль, и все же вы наверняка встречали исключения из своей теории? Он засмеялся. — Ну разумеется, исключения есть везде. Но вы удивитесь, узнав, что большинство понятия не имеют, чего они хотят для себя, уж не говоря о том, что хотят найти в спутнике жизни. И все считают, что в брак вступить необходимо. По крайней мере молодые женщины. И все также считают, что потом все естественным образом встанет на свои места. Офелия бросила на него полный любопытства взгляд. — Должно быть, вы рассматриваете брак только с точки зрения мужчины. У вас, у мужчин, столько разных интересов! Вы в самом деле полагаете, что женщинам нужно столько же? Он улыбнулся: — Конечно, нет. А вы собираетесь мне сообщить, что многие женщины безмятежно счастливы, оставаясь всего лишь женой и матерью, и чтобы чувствовать, что в их мире все правильно, им вообще ничего не требуется. Офелия деликатно кашлянула. — Да, собиралась. — Вы правы, часто так и бывает. Но как насчет мужей в этих браках? Вы в самом деле думаете, что они остаются безмятежно счастливы, хотя у них нет ничего общего со своими женами, кроме совместных детей? А может, поэтому они и заводят любовниц на стороне? Потому что чертовски не удовлетворены женами? Девин испугался горечи, внезапно прозвучавшей в его голосе, и леди тоже ее заметила, потому что взглянула на него, широко распахнув глаза. Ее горничная же и вовсе сердито уставилась на него, недовольная тем, что он затронул тему, неподходящую для дамских ушек. Подосадовав на себя, он коротко добавил: — Простите, но я видел, как подобное случается. Никто не может быть счастлив в подобных ситуациях. Чувство вины, стыда и множество других неприятных эмоций влияют на всех причастных. Вот почему я знаю, что в браке для обоих супругов требуется нечто большее, и они должны это знать до того, как поженятся, а не выяснять потом, когда становится слишком поздно. Офелия кивнула, обдумывая услышанное. — Должна заметить, что вы говорите скорее как ангел-хранитель, чем как Купидон. Девин расхохотался. Ему бы в голову не пришла подобная идея, но он слишком хорошо знал, что женщины мыслят совсем не так, как мужчины. — Ой, мамочки! — Она увидела, что Рид уже возвращается в конюшню и ведет за собой несколько лошадей. — Как ему удалось так быстро их собрать? — Мы их не только разводим, но и хорошо дрессируем. Он оседлает их и приведет сюда. Глава 8 Аманда собиралась подождать в карете, пока Офелия закончит все свои дела, но оказалось, что это свыше ее сил. Она все еще была в таком бешенстве, что не могла усидеть на месте ни минуты. Тогда она попыталась походить, чтобы унять гнев, но это тоже не помогло. Она так злилась на Девина Болдуина, что ей хотелось кричать. Никто никогда с ней так не разговаривал. Никто! Ее поражало, что у этого человека такая впечатляющая конская ферма. Должно быть, вопросами бизнеса у него занимаются другие люди, иначе бы у него не было ни единого клиента. Кто захочет иметь дело с таким самонадеянным и надменным человеком, как он? Она решила увезти отсюда Офелию, пока он не оскорбил и ее тоже. Они прекрасно могут купить подарок Рейфу на другой ферме. Аманда прошла мимо нескольких скамеек, но не обратила на них внимания, будучи слишком возбужденной, чтобы сидеть. Несколько раз пнула ни в чем не повинную траву и внезапно обнаружила, что сделала полный круг вокруг трех конюшен. Завершив второй круг, Аманда увидела, куда делась Офелия — на скаковую дорожку за конюшнями. И Девин тоже был там. Удивительно, что с неба ему на голову не посыпался град, с такой злостью она на него уставилась. — Невыносимый хам, — буркнула она. — Что такое хам? Аманда, ахнув, резко повернулась и увидела маленькую девочку. Та держала под уздцы пони и с любопытством на нее смотрела. Лет пяти-шести, хорошенькая, с веснушчатым лицом и рыжими хвостиками. Что, скажите на милость, делает на этой ферме ребенок? Господи! Она, оказывается, разговаривала вслух. Отвечая девочке, она сказала: — Хам — это человек, с которым ни за что не захочешь знакомиться. — О!.. — У девочки сделался озадаченный вид. Затем она улыбнулась, продемонстрировав отсутствие зуба: — Хочешь познакомиться со мной? Меня зовут Амелия Даттон. Несмотря на отвратительное настроение, Аманда не удержалась от улыбки. — Да, я очень рада с тобой познакомиться, Амелия. Меня зовут Аманда. Ты тут живешь? — Нет, я живу со своими родителями в Ланкашире, на другой ферме дяди Девина, но папа иногда привозит сюда лошадей. Обычно мы с мамой с ним не ездим, но дядя Девин приготовил для меня этот подарок. — Амелия потрепала пони по гриве. — Так что мне пришлось приехать. Правда, он замечательный? Аманда вздрогнула, услышав слово «замечательный» сразу после имени Девина, но тут же чуть не рассмеялась, поняв, что девочка говорит про пони. — Да, пони у тебя просто замечательный. — А ты тоже любишь лошадей? — Ну, в твоем возрасте любила, а сейчас не очень. — Как можно не любить лошадей? — изумленно спросила Амелия, широко распахнув глаза. Аманда не собиралась пугать девочку рассказом про ужасное падение с лошади как раз в этом возрасте, из-за чего она больше ни разу не села верхом. — Так ты родственница Девина Болдуина? Еще одна беззубая улыбка осветила лицо Амелии. — Я бы хотела. Он такой хороший и веселый, всегда меня смешит. Но мама говорит, я могу называть его дядей, потому что он лучший друг моего папы. Папа сейчас там, с ним. Аманда оглянулась на огороженную забором скаковую дорожку, где двое мужчин скакали верхом. Демонстрация проводилась для Офелии, должно быть, все еще не решившей, какого именно коня купить для Рейфа. Девин на черном жеребце скакал чуть впереди. Аманда бы выбрала белого коня, на котором мчался отец Амелии, но только потому, что припомнила, как недавно увидела в Гайд-парке знакомую даму, прорысившую мимо ее кареты на гладкой белой кобыле, и подумала, что и сама бы великолепно выглядела верхом на белой лошади. В тот день у нее даже возник проблеск мужества, и она подумала, что нужно снова попытаться заняться верховой ездой. Но храбрость исчезла еще до того, как она вернулась домой. Видимо, Офелия приняла решение, потому что замахала Девину, показав на его коня. Аманда ничуть не удивилась. Даже ее впечатлило, как грациозно и властно Девин выглядел верхом. Он смотрелся так потрясающе, что Аманда предположила — под ним и старая кляча показалась бы выгодной покупкой. Может быть, она судила о нем чересчур резко? Его даже это дитя обожает, а дети бывают невероятно проницательны. Подумав это, Аманда растерялась, услышав голосок маленькой девочки: — Но ведь ты не ненавидишь лошадей настолько, чтобы сделать им что-то плохое? Аманда опустила глаза и увидела, что Амелия хмурится, глядя на нее. — У меня к ним вовсе нет ненависти, я просто не люблю ездить верхом. А с чего ты решила, что я захочу сделать им что-то плохое? — Слышала, как об этом говорил папа. — Обо мне?! Амелия помотала головой: — Нет, он рассказывал маме про гнилое сено, из-за которого некоторые лошади заболели, а мама сказала, что лошади его есть не будут, так что, наверное, это кто-то нарочно сделал что-то плохое. Вот теперь Аманда поняла. Разумеется, ребенок услышал что-то непонятное и пугающее и начал себя накручивать. Надеясь ее успокоить, Аманда напомнила девочке: — Судя по твоим словам, твой дядя Девин слишком хороший, чтобы иметь врагов. — Я не думаю, что хотели навредить ему. Только лошадям. Аманда мысленно отругала себя за то, что дала Амелии дополнительный повод для беспокойства, поэтому негромко засмеялась, делая вид, что все это ничего не значит. — Я уверена, Девин не допустит, чтобы с лошадьми что-нибудь случилось. А сейчас я должна идти к жене моего брата. Похоже, она выбрала коня, которого хочет купить. Приятно было познакомиться, Амелия. И она поспешила обратно к конюшням. Успокоившись после разговора с малышкой, Аманда почувствовала, что немного замерзла, пробыв столько времени на улице. Она вошла в конюшню, чтобы согреться, услышала из дальнего конца помещения голос Офелии и направилась туда. — …так что я его беру. — Отличный выбор, — одобрил Девин. — Мой теперешний конь родился от этого, только потому я и согласен его продать. Но разве вы не хотите сначала поинтересоваться ценой? — Когда речь идет о том, чтобы порадовать мужа, цена не имеет значения. Собственно, это касается всей его семьи. Аманда завернула за угол как раз вовремя, чтобы увидеть, как Офелия протягивает Девину тяжелый кошелек. — А это за ваши таланты в сватовстве, — добавила невестка. — И я удвою сумму, если у вас все получится. — Но кто же нуждается в моей помощи? — Сестра моего мужа. Ей ужасно нелегко найти любовь, а на меньшее она не согласна. Ну и после трех сезонов стараний вся семья сочувствует ее затруднительному положению. Вы как раз сможете сдвинуть дело с места, и я просто в восторге, что вы согласились помочь. Аманда застыла на месте, в ужасе от того, что Офелия сделала это, даже не посоветовавшись с ней. В ее изложении все выглядит так, будто для Аманды это крайняя необходимость! Сказать такое ему! Она даже не заметила, что Девин начал хмуриться еще в середине объяснений Офелии, зато услышала, как он спросил: — Не думаю, что у вашего мужа есть и другие сестры? — Нет, только Аманда. Девин протянул кошелек обратно, грубо фыркнув: — Забудьте! Если дочь герцога в течение трех сезонов не в состоянии найти себе пару, она не нуждается в моей помощи. Ей требуется чудо, и я даже объясню вам почему, причем бесплатно. Она слишком много болтает, она полна самомнения, не позволяющего ей выслушать, в чем ее ошибка, и по всем признакам она ведет подсчет, скольких мужчин может заставить болтаться между небом и землей, пока они не сообразят… — Да как вы смеете?! — воскликнула Аманда, выходя вперед. — Это вы ничего не соображаете, вы, несносный болван! Девин замер и сказал только: — Возможно, то, что вы сейчас услышали, было несколько грубовато, но я не предполагал, что юная леди будет прятаться в моей конюшне и подслушивать. Впрочем, у меня в любом случае нет привычки заворачивать правду в красивую обертку. Аманда ахнула, щеки ее запылали. — Нет, у вас есть только одна привычка — вести себя, как заносчивый хам! — Но еще больше она злилась на Офелию и, отмахнувшись от Девина, повернулась к невестке и гневно сверкнула глазами. — Фелия, как ты могла? Нанять его за моей спиной! Его! Да если б я тонула, все равно не приняла бы его помощь! Офелия поморщилась. — Мэнди… — Нет, только не перед ним. Больше ни единого слова перед ним! — зашипела Аманда. Она подхватила юбки и опрометью кинулась бежать туда, откуда пришла, боясь, что в любой момент разразится слезами. Она задыхалась, потому что эмоции ее душили. В жизни ее так не унижали, но она никогда и не вела себя, как мегера. Господи, да неизвестно вообще, что хуже — то, что она услышала, или то, как на это отреагировала! Распахнув дверь конюшни, Аманда выскочила наружу и мгновенно с кем-то столкнулась. Она бы упала, если бы чьи-то сильные руки не схватили ее за плечи и не удержали. Аманда подняла взгляд, чтобы извиниться, но не смогла произнести ни единого слова. Она смотрела на дружелюбное лицо самого ошеломительного джентльмена на свете. — Привет! — низким голосом произнес он. — С моей стороны это было очень неуклюже. Я вас не ушиб? — Нет, я… — У Аманды язык словно приклеился к нёбу. Он такой красивый! Кудрявые светло-каштановые волосы, чудесные зеленые глаза, почти шесть футов роста. — Пожалуй, вам нужно минутку посидеть, хочу убедиться, что все в порядке. — Он довел ее до скамейки, стоявшей под одиноким деревом перед входом в конюшню. — Простите мне некоторую вольность и позвольте представиться. Лорд Кендалл Госвик, миледи, к вашим услугам. Могу я просить вас назвать ваше имя?.. Вспыхнув, она сказала: — Аманда. — С вами точно все в порядке? Прошу вас, успокойте меня. — Нет, правда, все хорошо. И это моя вина, я не смотрела, куда иду. С мальчишеской улыбкой он произнес: — Считаю это своей удачей. Вы покупаете тут лошадь? У Болдуина просто великолепные животные. — Да, на день рождения брату. — Значит, вы наверняка любите лошадей так же сильно, как я! — Ну, вообще-то это идея моей невестки, но да, разумеется, разве можно не любить лошадей? — Аманда улыбнулась, подумав: «Неужели я только что сказала это?» Глава 9 Девин смотрел вслед убегавшей девушке, а когда она скрылась с глаз, продолжал смотреть в том же направлении. Она уже дважды ушла от него в бешенстве. Аманда Лок, охваченная гневом, определенно являла собой впечатляющее зрелище. Голубые глаза пылают, кулаки сжаты, изящное тело напряжено — она так злилась, что вообще не слушала объяснений Офелии. Девин знал не так много леди, способных полностью забыть о правилах этикета, и не важно, по какой причине. Да к черту, какое «много»? Он не мог припомнить ни одной. Офелии пришлось пощелкать пальцами у него перед носом, чтобы привлечь внимание. Девин едва не расхохотался над собой, но тут же оборвал смех и взглянул на нее. Похоже, Офелия тоже не очень довольна, испытывает досаду и разочарование. — Вероятно, вам следовало ее предупредить, — усмехнувшись, сказал Девин. — Нет, я хотела сначала выяснить, согласны ли вы, а уж потом затрагивать эту тему с ней. Он пожал плечами: — Ну, теперь вы поняли, что я имею в виду? Вместо того чтобы признать неверный подход к охоте на мужа, Аманда обижается. Офелия поцокала языком. — Любой бы обиделся на то, что вы сказали. — Я первый готов согласиться, что ей не стоило это слышать, но правда не всегда бывает приятной. — Правду можно преподнести многими способами, не включающими насмешку, но первое впечатление не всегда бывает точным, а судя по всему, вы сразу же неправильно оценили Мэнди. Мне казалось, что из всех людей именно вы не должны бы делать поспешные выводы. Леди делает ему выговор? На этот раз он рассмеялся. — Она не желает моей помощи, а я сегодня не чувствую в себе настроения вести мужчин на бойню. Так почему бы нам не забыть о сватовстве, как о деле неисполнимом? — Судя по вашим словам, она безнадежна. Так вот имейте в виду, это не так. Аманда просто еще не встретила нужного мужчину. Но именно тут вступаете в игру вы — чтобы этого нужного мужчину найти. Так почему бы вам не взять это? — Офелия хлопнула кошельком по его груди. — И просто подумать хорошенько. Если через неделю-две вы не сумеете вспомнить ни одного холостяка, который мог бы ей понравиться, хуже не будет. Аманде Лок потребуется куда больше времени, чем две недели, но это Девин уже сказал. И если леди все еще хочет потратить свои деньги на безнадежное дело, он не собирается отказываться. — Хорошо, — заключил он. — О, и если вы снова встретитесь с моим мужем, пожалуйста, не говорите о том, что я вас наняла. — Видите ли, он сказал, что собирается приехать ко мне за новым конем, поэтому, вероятно, вы заберете этого жеребца с собой и сделаете ему подарок чуть раньше? Но почему вы не хотите, чтобы он знал о нашем втором деле? Офелия вздохнула: — Я вчера предложила ему нанять вас, чтобы помочь Мэнди. Он пришел в негодование, велел мне прикусить язык и больше об этом даже не думать. Он считает, что его сестра придет в ужас, если узнает об этом, и, как вы и сами видели, оказался абсолютно прав. — То есть он запретил вам это, так? Слегка поморщившись, Офелия кивнула: — И решил, что я его послушаюсь. — А вы не думаете, что сестра сама ему расскажет, раз уж она так разозлилась? — Я приложу все усилия, чтобы убедить ее не делать этого. — И вас не тревожит то, что вы его обманываете? — удивился Девин. — Ничего подобного я не делаю… о, погодите, вы решили, что его распоряжение — это последнее слово? — Она чуть не расхохоталась вслух, Девин видел, что она борется со смехом. — Конечно же, нет. Наш брак как раз из тех, что вы пытаетесь устроить, счастливый во всех смыслах этого слова. Я пытаюсь помочь его сестре. Он бы сделал то же самое, если бы не считал, что Мэнди на него за это обидится. Но даже их отец пришел к выводу, что требуется новый план действий, и как раз вчера вечером разговаривал с одной из старых свах, с которой хорошо знаком. Теперь рассмеялся Девин. — В таком случае я вам не нужен. — Совсем напротив. Не знаю, что выйдет из беседы герцога со свахой, но не думаю, что она сумеет помочь. Зато думаю, что вы сумеете, иначе я бы вас и не просила. У вас очень новаторский подход. Вы судите о людях не поверхностно. Чтобы брак был долгим и счастливым, именно это и нужно. Он скептически глянул на Офелию, впуская ее в свою контору в дальнем конце конюшни, чтобы подписать документы. — Хотите, чтобы я доставил жеребца сегодня в вашу лондонскую резиденцию? — Нет, мы отмечаем все дни рождения в Норфорд-Холле, а день рождения Рейфа будет только в следующем месяце. В деревню приедет вся семья. — Офелия записала место и дату и протянула листок Девину. — Я придумаю что-нибудь, чтобы Рейф пока воздержался от покупки нового коня. — Как пожелаете. Девин дождался, пока она спрячет чек, они вместе направились к выходу из конюшни, и тут он ее предупредил: — Вы знаете, что я дал вашей золовке хороший совет. Она оскорбилась и, как вы выразились, рычала из-за этого на траву. А теперь, после всего услышанного, она скорее плюнет мне в лицо, чем будет сотрудничать для своего блага. — Она просто болезненно относится к сложившейся ситуации, и это вполне понятно. Все ее подруги уже нашли себе мужей, она единственная, у кого его нет. — Что только доказывает ее чертовскую привередливость, — пробурчал он себе под нос, придерживая для леди Офелии дверь. — Я вас услышала, но не согласна. Вы и сами говорили — в первую очередь должно появиться влечение и… — Офелия выглянула наружу и замолчала. — Ой, мамочки, кажется, необходимое условие выполнено. Кто этот привлекательный молодой человек, что сидит рядом с Амандой и с энтузиазмом ей что-то рассказывает? Похоже, она им просто очарована. — Кендалл Госвик, граф Мэнфорд, — ответил Девин, удивленный тем, что видит Кендалла тут. — Он стал моим клиентом еще в прошлом году, как только достиг совершеннолетия и прогнал прочь своих опекунов. Лошадей просто обожает. Если вы не сумеете посадить Аманду на коня, он не для нее. — В самом деле? — В самом деле. Этот человек проводит почти все свое время в седле. Он не просто любит лошадей, он ими слегка одержим, и ему ничего не стоит помчаться в другую страну на поиски новых животных для своей конюшни, раз уж теперь деньги в его полном распоряжении. Должно быть, он как раз вернулся из Ирландии. Уехал туда несколько недель назад за кобылой, о которой от кого-то услышал. Их заметили. Кендалл радостным возгласом приветствовал Девина и подошел познакомиться с Офелией. Девин представил их друг другу. Присоединившаяся к ним Аманда больше не выглядела разгневанной и, похоже, не могла отвести от молодого человека глаз. — Ну как поездка, успешная? — спросил Девин у Кендалла. — Еще какая! Ты будешь просто поражен, когда увидишь кобылу, Девин, и к тому же первая кобылка от нее твоя. Я приведу ее сюда весной, чтобы… эээ… — Конечно, — поспешно сказал Девин, чтобы избавить юношу от еще большего смущения и не дать ему упомянуть о племенной работе Девина при дамах. Кендалл обратился к Офелии: — Должно быть, вы опекаете Аманду? Я как раз хотел спросить ее, не согласится ли она присоединиться ко мне как-нибудь утром для верховой прогулки, скажем, в Гайд-парке? Я слышал, что там есть прекрасные дорожки для верховой езды, хотя сам в городе еще не был и ничего не видел. Это позволительно, леди Офелия? С лица Аманды исчезла улыбка. Девин заметил, что она слегка поежилась. Разумеется, она не могла сказать «да», поскольку не умела ездить верхом! Но прежде чем молодой человек заметил ее реакцию, Офелия торопливо произнесла: — Почему бы вам не зайти к нам на чай на этой неделе? Мы сможем все обсудить. Я уверена, что ее брат Рейф будет рад с вами познакомиться. — Ну конечно, какой же я болван! Сначала самое важное! — с готовностью согласился Кендалл. Они поговорили еще немного, Офелия объяснила, как добраться до их городского дома, и молодой человек склонился над рукой Аманды, от чего она вспыхнула и снова заулыбалась. Сев в карету, Офелия торжествующе воскликнула: — Видишь, я знала, что Девин Болдуин поможет! — Он не устраивал эту встречу, — колко отозвалась Аманда и вздохнула. — Спасибо, что выручила меня. Я просто не знала, что сказать, когда лорд Кендалл заговорил о верховых прогулках. — Это может стать проблемой, — осторожно заметила Офелия. — Или мне просто показалось, что молодой граф тебе понравился? Аманда усмехнулась: — А что, так заметно? И почему бы он мне не понравился? Красивый и обаятельный! — Видишь ли, он любитель лошадей и верховой езды. — Правда? — Да, и по словам Девина, в высшей степени. Поэтому я и не удивилась, что он не спросил разрешения нанести тебе визит, а сразу пригласил на верховую прогулку. Ты же понимаешь, что под этим предполагается, да? — Что? — Что он хочет быть уверен — любишь ли ты кататься верхом так же сильно, как и он сам, возможно, он считает это обязательным требованием к жене. Аманда заерзала на сиденье. Офелия ласково ее пожурила: — Не сдавайся! Сегодня меня заверили, что при правильном руководстве и наставлениях ты сможешь снова ездить верхом и получать от этого удовольствие. Так что начнешь кататься с графом в Гайд-парке совсем скоро. Застарелый страх Аманды заворочался в груди, и она с надеждой произнесла: — Может быть, это вовсе не обязательно. Было бы неплохо выяснить это до того, как я снова рискну сломать себе шею. Офелия поцокала языком. — Но ведь возможность снова встретиться с графом Мэнфордом отодвигается на долгий срок. Или, когда он придет к нам на чай, придется отклонить его приглашение только потому, что ты не начала сразу же брать уроки верховой езды… Если я буду вынуждена сказать ему это, ты, возможно, больше никогда его не увидишь! — Аманда закусила губу, и Офелия добавила: — Ну в самом деле, Мэнди, с хорошим учителем ты шею не сломаешь. — Ты имеешь в виду Болдуина? — Вспомнив о нем, Аманда сердито воскликнула: — Фелия, ты вообще не должна была его нанимать, и очень хорошо, что он отказался! Офелия промолчала, решив не упоминать, что в конце концов Девин вовсе не отказался. Какой смысл об этом говорить сейчас, если, может быть, и необходимости в его услугах не будет? Поэтому она сказала только: — Я просто пыталась помочь. У него клиенты по всей Англии, мужчины, с которыми иначе ты бы никогда не познакомилась, а возможно, это именно те, кого ты ждешь. Ну, как лорд Кендалл. Кто бы мог подумать, что мы встретим его сегодня? А ты хочешь его отпугнуть из-за небольшой боязни, которую легко можешь преодолеть. Большинство мужчин любят верховую езду. Большинство мужчин получают удовольствие, выезжая на верховые прогулки со своими женами. Ты же знаешь, когда мы живем в деревне, я каждое утро езжу с Рейфом верхом. Это весело, это развлекает, а иногда мы с ним даже скачем наперегонки, хотя, наверное, я больше ни одной скачки не выиграю после того, как подарю ему нового жеребца! — И что, Болдуин согласился учить меня ездить верхом? — Нет, но я уверена, что его можно уговорить. Именно он сказал, что это будет просто. Глава 10 — Забыл вчера сказать. Мисс Хилари выходит замуж. Девин поднял голову и увидел Рида, опиравшегося на столбик и смотревшего, как он седлает коня для возвращения в Лондон. — Тысячу лет не слышал этого имени, — отозвался он. — Удивляюсь, что она так долго ждала. Прошло почти два года, как я уехал из Ланкашира. Рид облегченно вздохнул: — Так ты не расстроился? Я боялся, что это тебя заденет, все-таки ты за ней вроде бы ухаживал — ну, неофициально, конечно. Девин покачал головой: — Никогда я за ней не ухаживал, просто время от времени с удовольствием находился в ее обществе. На самом деле его влекло к Хилари. Однако он ее не любил и не мог бы на ней жениться, даже если бы хотел. Он постарался сразу же объяснить ей, что они могут быть только друзьями, но боялся, что она все равно надеялась на большее, почему и ждала так долго, прежде чем принять предложение другого мужчины. Девин понадеялся, что теперь она счастлива. Узнав о нем правду, с ним бы она счастья не обрела. В доказательство того, что сожалений не испытывает, Девин добавил непринужденно: — Кухарка ее матери была лучшей во всем графстве! Если честно, именно это и манило меня к ним в дом. Рид засмеялся и произнес с дразнящей искоркой в глазах: — Ну, зато сегодня утром к тебе явились по-настоящему прелестные леди, настолько красивые, что их привлекательность может заставить любого мужчину забыть обо всех прочих на свете! Девин хмыкнул: — А, так ты это заметил? — Та, замужняя, буквально сшибла меня с ног. Припомнить не могу, чтобы женская красота так меня ошеломляла. — Похоже, леди Офелия оказывает такое воздействие на всех мужчин, по крайней мере с первого взгляда. Но это, несомненно, был очень выгодный визит. Лорду Госвику даже удалось отговорить меня от покупки еще одного годовичка. — Похоже, удача снова повернулась к тебе лицом? — усмехнулся Рид. — Склонен согласиться. Собственно, сегодняшний день прошел чертовски хорошо. А то я уже начинал волноваться, со всеми этими неудачами. Один из ряда вон выходящий случай — уже плохо, но два подряд в течение нескольких недель? Веселое настроение Рида испарилось. — Знаю. Я до сих пор не уверен, что причиной гибели сразу трех жеребят и кобылы послужила беспечность фермера. То, что жеребец упал замертво в разгар скачки… ну, подобное случается. Но плохое сено, из-за которого ты мог потерять всех кобыл? И тут уж не просто невезение, это бы окончательно уничтожило твою ферму. — Хорошо хоть ты оказался в тот день под рукой и сообразил, что происходит неладное. Да, им тогда пришлось потрудиться, выгребая из трех конюшен уже раскиданное сено. Первая съевшая его кобыла умерла, а вместе с ней и жеребенок. Оставшиеся выжили, но на следующий день у двух случился выкидыш. Фермер, доставивший сено, клялся, что никогда ничего подобного не видел. Впрочем, Девин тоже. Но от сена исходил странноватый запах, значит, его точно чем-то заразили перед доставкой, хотя никто так и не выяснил чем. — Но тот подававший надежды жеребец! Я же его только что купил! — сердито воскликнул Девин, все еще переживавший ту потерю. — И он до сих пор был бы жив, если б я не рвался так испытать его во время ерундовых скачек на прошлой неделе. — Ты ни в чем не виноват. Он был неопробован, ты должен был проверить его перед тем, как делать производителем. — Ты же знаешь, он шел первым и легко мог выиграть. Я об этом упоминал? А потом случилась та нелепость — он вдруг просто упал замертво. Согласно общему мнению, сердце не выдержало. Нельзя назвать подобную случайность неслыханной, хотя такое редко происходит с молодыми лошадьми. Опять невезение. Хорошо хоть жокей остался жив после падения. — Я присматриваю за парнями, так, на всякий случай, — заверил Рид Девина. — Но все они кажутся мне честными и трудолюбивыми. — Да я ничего другого и не предполагаю, но да, ты прав, не помешает заглянуть под каждый камень и в каждую щель, просто на всякий случай. Я рад, что ты согласился задержаться здесь немного, и ценю это больше, чем ты думаешь. Рид засмеялся. — Не могу стащить Амелию с пони, чтобы увезти их домой! И жена не против. Собственно, она просто в восторге, что у нее есть время вымыть этот старый дом от подвала до чердака. Девин фыркнул: — Он вот-вот развалится. — Значит, обломки будут чистыми! «Хорошие друзья — это благословение Божье», — думал Девин, возвращаясь в Лондон. Но сегодняшний день действительно оказался поворотной точкой удачи. Он не просто продал двух лошадей, он еще получил две сотни фунтов вообще ни за что — пока. Но теперь можно купить отличного коня, причем за куда меньшие деньги, или чистокровного чемпиона, который уже испытан, — а ведь он думал, что никогда не накопит на него денег. На крайний случай можно отремонтировать дом. И ему пообещали еще четыреста фунтов, если он все-таки сумеет выдать замуж эту темпераментную девицу. И ничего еще не предрешено. Все может получиться. Будь Аманда Лок наездницей, это были бы самые легкие шестьсот фунтов на свете. Он сегодня нарочно вдумчиво поговорил с Кендаллом, хотел убедиться, есть ли у того другие интересы, помимо лошадей. Оказалось, что нет, но Девин и раньше об этом догадывался. Так что, несмотря на откровенный интерес Аманды к молодому лорду, ничего не выйдет, если она не потрудится поднять свою задницу в седло. И все равно Девин радовался тому, что будущая герцогиня Норфорд его наняла. Это обернется либо немыслимой удачей — в случае успеха, либо станет полным провалом. Возможный провал его слегка беспокоил, он мог положить конец выгодному хобби. Сватовство, которым он так неожиданно занялся, оказалось благом, помогавшим ему финансировать конную ферму. А теперь, поскольку его стали нанимать главные лондонские богачи, может получиться так, что оно будет даже более выгодным, чем сама ферма. В общем, Девину не хотелось, чтобы этот побочный заработок исчез. То, что он затеял на новой ферме, было куда более захватывающим и многообещающим, чем управление давно налаженной работой на ферме в Ланкашире, и придавало гораздо больше смысла жизни. Не то чтобы ему не нравилось работать в Ланкашире, учитывая его любовь к лошадям. Но там все стало по-другому после того, как Дональд и Лидия переехали в Лондон. Он знать не знал, что они планировали сделать это давно и ждали только, когда он закончит школу. — Я не хочу, чтобы ты думал, будто мы тебя бросаем, — сказал Дональд через несколько недель после его возвращения из школы домой. Обведя рукой имение, он добавил: — Все это однажды будет принадлежать тебе, поскольку ты мой наследник. А теперь, после окончания школы, ты уже достаточно взрослый, чтобы взять бразды правления в свои руки. Дональд усыновил Девина после смерти матери, чтобы племянник получил фамильное имя. Какая ирония, думал иногда Девин, в том, что он бы не познакомился с этими единственными оставшимися в живых членами семьи, если бы отец не захотел выгнать его из дома еще ребенком. Мать никогда не упоминала о своем брате до того дня, как вышвырнула сына из своей жизни. Девин никогда не заговаривал об этом с дядей. После смерти матери он и вовсе не мог заставить себя заговорить о ней. Он ненавидел ее за то, что она умерла. А потом его отправили в школу, причем в очень хорошую, и все болезненные вопросы как-то отпали. До того дня, когда Дональд сообщил Девину, что передает ему ферму, и прибавил: — Твоя мать гордилась бы тобой. Упоминание о матери задело за живое, и вопросы посыпались сами собой: — Ты отрекся от нее, да? Поэтому она никогда не рассказывала мне о тебе, пока ты не приехал в Лондон забрать меня? — Нет, что ты, мы с ней просто поссорились, только и всего. Но теперь это не имеет значения. Несомненно, дядя не хотел говорить об этом даже тогда. Но Девину необходимо было знать правду. — Тебе не кажется, что я уже достаточно взрослый и вполне могу узнать, что я незаконнорожденный? — Ну конечно же, нет! — пытался настоять Дональд, но его лицо утратило все краски, и он не смотрел в глаза Девину, повторяя: — Она вышла замуж за твоего отца, но он умер, когда ты был еще младенцем. — Человек, чьего имени я даже не помню, потому что она отказывалась говорить о нем? Кто его придумал — она? Или ты? Дональд вздохнул, откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. В то время ему перевалило за сорок пять, а выглядел он и того старше. Светлые волосы, припорошенные сединой, голубые глаза, так похожие на глаза сестры, дубленая кожа, сутулые плечи. Он всю жизнь не просто выращивал лошадей, он их дрессировал, чистил, кормил, обращался с ними, как с собственными детьми, которых у него никогда не было. И все свои знания, всю любовь к лошадям он передал мальчику, которого они с женой взяли к себе много лет назад. Девин думал, что дядя больше не произнесет ни слова, такое страдальческое у него было лицо. Ради него он был готов обо всем забыть. Девин любил дядю, тот всегда обращался с ним очень по-доброму. — У моей сестры были прекрасные перспективы, — заговорил вдруг Дональд, и в его голосе послышались отголоски прежней горечи. — Она получила три предложения руки и сердца еще до совершеннолетия, причем одно от виконта. Но она влюбилась в мужчину из Лондона, которого получить никак не могла, а ты — результат этой любви. Когда она отказалась вернуться домой, я сказал ей много жестоких слов, и она мне этого не простила. Я поставил гордость впереди любви и сожалею об этом по сей день. Да, я дал всем понять, что она вышла замуж, но муж ее умер сразу после твоего рождения. Она так на меня злилась, что отказалась воспользоваться придуманной мной для нее фамилией, хотя выдумки моей решила придерживаться, просто говорила людям, что предпочитает свое девичье имя, так как замужем побыла совсем недолго. Слова дяди всколыхнули давно забытое воспоминание. — Однажды она сказала мне: «Ты не знаешь, что значит так сильно любить. Надеюсь, что никогда и не узнаешь». В тот день я спросил у нее, кто мой отец, и услышал в ответ эти слова. Но ведь она говорила про моего настоящего отца, да? — Честное слово, не знаю, Дев. Но не сомневаюсь, что она любила его. Думаю, именно поэтому она и не вернулась домой. Она хотела быть рядом с ним, даже если он не собирался… не мог на ней жениться. — Лорд Вулзли, тот чертов домовладелец? Дональд резко распахнул глаза, услышав ненависть в голосе Девина. — Вулзли? Он был другом твоей матери, да, но не домовладельцем. Дом принадлежал ей. Твой отец подарил ей его. — Так почему же она говорила… ладно, не важно, очередная ложь, просто чтобы объяснить его постоянные ночные визиты. Он был ее любовником! Она из-за него меня отослала! — Девин, нет, все было не так. Она отослала тебя, потому что ты начал задавать вопросы, а ей казалось, что ты еще слишком мал, чтобы услышать ответы. Когда она попросила меня забрать тебя, то рассказала о твоих ошибочных предположениях и пообещала, что когда ты подрастешь, она все объяснит тебе про твоего настоящего отца. Не знаю, любила ли она Вулзли, но уверен, что отца твоего она очень любила. Но так и не рассказала мне, кто он. Боялась, что я попытаюсь его убить. Скорее всего я бы так и поступил. Но он, знаешь ли, оплатил твое обучение. Я бы и сам мог и чуть не выбросил анонимное послание, в котором говорилось, что твое обучение уже полностью оплачено, и указывалось название школы, где тебя ждали. — И почему не выбросил? — Потому что не хотел поступать назло только из-за того, что ненавидел его. А твоя тетя убедила меня, что для тебя так будет лучше всего. То, чему ты там научишься, друзья, которых заведешь, откроют тебе путь в высшие слои общества. И, говоря совсем честно, я считал, что он должен тебе хотя бы это, раз уж не пожелал стать частью твоей жизни. Девин все равно не поверил в то, что Лоренс Вулзли ему не отец. Мать лгала ему, почему бы ей не солгать и брату тоже? И все только ради того, чтобы уберечь ублюдка, которого она так любила, что бросила ради него семью — всю свою семью. Однажды он выскажет Вулзли все. Но он не хотел больше расстраивать дядю расспросами. Следующие пять лет Девин был так занят, сутками напролет управляя большим имением Дональда, что ему не хватало времени для обдумывания нерешенных вопросов. Дональд не просто передал ему управление, они с Лидией навсегда покинули Ланкашир! Им хотелось попутешествовать, пока они окончательно не состарились, и три года они занимались только этим. Кроме того, Лидия мечтала жить в городе, где родилась и выросла, то есть в Лондоне. Там по-прежнему жили ее старые подруги и многие годы умоляли Лидию вернуться туда ради ее таланта. В деревне она в основном разводила собак, но на самом деле превосходно их дрессировала, а это в Лондоне было очень востребовано. А Дональд занялся рисованием. Тетя и дядя жили в Лондоне вот уже четыре года (Девин провел там всего два) и были счастливы, в особенности теперь, когда Девин практически тоже жил с ними. Именно поэтому он до сих пор не отремонтировал старый фермерский дом. Дядин городской дом располагался очень удобно, на западном конце Джермин-стрит, недалеко от Сент-Джеймс-сквер и сразу к югу от Пиккадилли, соединявшейся с Бонд-стрит, поэтому ежедневные поездки на ферму и с фермы не отнимали много времени. Он оставил коня в конюшне на углу, не обращаясь за помощью к слугам Дональда. Улица была такой спокойной и славной, что он получал удовольствие от небольшой прогулки, даже если обрамляющие ее деревья стояли обнаженными, как сейчас. Девин остановился на ступенях, ведущих к парадному входу в дом, посмотрел в сторону следующего квартала, где находился старый дом матери, и снова о ней подумал. Он больше ни разу туда не вошел и не хотел этого. Всю мебель продали, личные вещи матери упаковали и убрали на чердак в Ланкашире. Девин в эти сундуки никогда не заглядывал. Ей было всего двадцать шесть, когда она умерла, его красавица мать. Она могла бы выйти замуж и прожить нормальную жизнь. Но не захотела, потому что любила того ублюдка, Лоренса Вулзли. Девин до сих пор не понимал почему. Любовь, ее оправдание, не казалась ему достаточной причиной для того, чтобы разрушить свою жизнь. Может быть, дело просто в том, что Вулзли хорошо ее обеспечивал? У нее были слуги, красивая одежда, драгоценности, даже неплохие сбережения, которые Дональд передал Девину. Он не отказался, именно эти деньги позволили ему купить новую ферму, а теперь она себя окупала. И у него есть собственный табун лошадей, но он не мог держать их у себя всех для разведения, однако наконец-то появились первые доходы от продажи лошадей. Да еще и неожиданные деньги от Офелии Лок. Тетю Девин обнаружил в гостиной. На добрых десять лет младше Дональда, она сохранила изящную фигуру, а в черных волосах еще не было седины. У нее сидели две гостьи, хотя одна, похоже, была клиенткой, потому что держала на руках собачку и не решалась спустить ее на пол в комнате, где было полно других собак. Лидия много чем увлекалась, но дрессировка и разведение собак были ее любимыми занятиями, поэтому по дому всегда бегало не меньше полудюжины взрослых псов и щенков. Сейчас трое лежали у ее ног, еще одна псина свернулась клубком в углу дивана, а два щенка дрались за клочок кружев, который отыскали где-то в доме. Вторая гостья, молодая женщина, склонилась над щенками, смеясь над их возней. Лидия встала. — Девин, позволь представить тебе леди Браун и ее дочь Джасинду. Они как раз собираются уходить. Джасинда упоминала, что знакома с тобой. Девин не узнал молодую женщину, но не стал смущать ее, сообщая об этом. — Приятно познакомиться, дамы, — произнес он, слегка поклонившись. Джасинда выпрямилась и одарила его медленной улыбкой. Выше, чем мать, с гибкой фигурой, белокурыми волосами и карими глазами, она была весьма привлекательна, и вряд ли бы Девин ее забыл, если бы встречал раньше. Достаточно юная, чтобы быть дебютанткой этого светского сезона, она неторопливо окинула его интригующим, чувственным взглядом. От дебютантки не ждешь, чтобы она подобным образом смотрела на мужчину. Ее мать торопилась уйти и, направившись к двери, произнесла: — Еще раз спасибо, Лидия. Теперь я не забуду, что ей нужно часто подстригать ногти. Девин слегка растерялся, но быстро сообразил, что речь идет о собаке, а не о дочери! Девушка прошла слишком близко от него. — Жаль, что вы не вернулись раньше, — шепнула она кокетливо-недовольным голоском. Девин всегда старался вести себя вежливо с тетиными клиентками, но эта, похоже, станет исключением. Она просто нарывалась на неприятности, те самые, которых Девин стремился избегать. — Откуда вы меня знаете? — напрямик спросил он. — Я вас не знаю. Но столько успела услышать о печально известном Купидоне, что мне кажется, будто мы давно знакомы! — Джасинда, идем! — позвала леди Браун из коридора. Девушка вздохнула: — Надеюсь, мы с вами увидимся на балу у Хэммондов. Я оставлю вам несколько танцев, так что мы сможем… познакомиться. Пауза затянулась слишком надолго. Девин покачал головой: — Очень сомневаюсь, что это произойдет. Бегите скорее, вас ждет мать. Она улыбнулась и выплыла из комнаты, призывно покачивая бедрами. Девин возвел глаза к потолку. Мгновением позже вернулась Лидия и со смехом пожаловалась: — Леди Браун решила, что я собачий доктор! Но все равно я сумела ей помочь. Ее несчастная собачка хромает, потому что она ни разу в жизни не подстригала ей когти. О, пока я не забыла! Сегодня у парадной двери было куда оживленнее, чем обычно. — Я заметил, что стопка приглашений в холле увеличилась в размерах чуть не в два раза. Лидия очаровательно улыбнулась: — Я не удивляюсь. Только посмотри, каким ты стал красавцем. Все хозяйки домов в Лондоне наверняка в тебя влюблены. Познакомился с кем-нибудь, о ком я должна узнать? Девин едва не расхохотался. Тетя будет счастлива, если он женится и нарожает детишек, чтобы она над ними хлопотала. Как ни странно, Лидия не считала его незаконнорожденность препятствием для брака, но с другой стороны, она не сомневалась, что правда никогда не выплывет наружу. Они с Дональдом об этом позаботились. Да только они не знали, что хотя Девину наплевать на то, что думают о нем люди, он никогда не сможет перенести подобное легкомысленное отношение в брак. И все же они надеялись, что он женится и передаст дальше фамильное имя. Девин не мог так поступить, во всяком случае, не раньше, чем встретит женщину, которой будет все равно, кем была его мать. — Все эти приглашения получает Купидон, тетя Лидия. Она закатила глаза. Тетя и дядя хохотали до упаду, когда он рассказал им, каким прозвищем его наградили. — Даже и не думай! — отрезала она. — Ты завидный холостяк, поэтому тебя и приглашают. И я надеюсь, что ты прислушался к моему совету и не забыл заказать себе подобающую одежду к сезону. Два приглашения в той стопке зовут тебя на балы. Черт побери, он забыл! У него нет ни единого официального костюма! — Я был занят. Совершенно выскочило из головы. Глава 11 Аманда шла практически на цыпочках, но отец, конечно же, выбрал именно эту минуту, чтобы выйти из кабинета и заметить, как она пробирается к парадной двери. — И куда ты собралась, моя дорогая? Ну не могла она ему сказать! Если миссия провалится, придется в этом признаться, а так не пойдет. Поэтому, избегая откровенной лжи, Аманда упомянула о других делах, намеченных на сегодня. — Хочу прогуляться, пока светит солнышко. Ненадолго загляну к Лилли, чтобы сообщить Ребекке и Ру, что я вернулась на несколько дней домой. И может быть, задержусь немного в Норфорде. Но к ленчу вернусь вовремя. — Пригласи их на обед. — Хорошая мысль! Она помахала рукой и выскользнула за дверь прежде, чем отец предложил пойти с ней. Герцогское поместье раскинулось очень широко, идти до конюшен было далеко, поэтому она нисколько не соврала, сказав о прогулке! В каждой комнате Норфорд-Холла по-прежнему ощущалась рука матери. Перед смертью она заново отделала целиком весь дом, и теперь никто не хотел ничего в нем менять. В огромном особняке легко могли потеряться любые гости — три отдельных крыла, и в каждом по три гостиных на первом этаже. Норфорд-Холл. Дом, единственное место на земле, которое наполняло душу Аманды покоем и ощущением благополучия. Семья, слуги, тоже ставшие семьей, столько воспоминаний. Рейф и Офелия живут здесь большую часть года. И бабушка Аманды, Агата, тоже живет здесь, хотя редко покидает свои покои. Члены семьи не любят подниматься к ней, потому что в ее комнатах очень жарко, но все равно навещать ее приходится. Ставшая совсем старой Агата путает имена и вечно принимает Аманду за одну из своих дочерей. Аманда смирилась с этим, это намного проще, чем переубеждать Агату. Добравшись до конюшни, Аманда прошла сквозь нее и обнаружила старого Герберта именно там, где просила подождать. Она все еще поражалась, что вообще решилась на это. Но это же необходимо! Возвращаясь домой с конной фермы Девина Болдуина, Офелия сразу повезла Аманду на Бонд-стрит, чтобы заказать несколько амазонок. Но ведь Аманда еще не согласилась брать уроки! Она все еще размышляла, и все в ней сопротивлялось этой идее. И ведь она пыталась снова сесть на лошадь, поправившись после того несчастного случая, и до сих пор помнила охвативший ее ужас. Но может быть, тогда она слишком поторопилась, ведь та ужасная боль еще не стерлась из памяти? Так что она не стала отклонять предложение Офелии заранее купить ей необходимую одежду — просто на всякий случай. Знакомство с Кендаллом Госвиком поразило Аманду. Он оказался первым за долгое время молодым человеком, к которому ее по-настоящему потянуло. И сильно! И она вовсе не собирается отпугивать его, как выразилась Офелия, только потому, что боится ездить верхом. Наверняка это не станет препятствием зарождающемуся роману. А если станет? Стоит ли полагаться на случай? К концу того дня она допереживалась до нервного истощения и в конце концов решила, что обязана хотя бы попытаться снова сесть верхом на лошадь. Но просить о помощи этого коннозаводчика, приводящего ее в бешенство, она не будет. Ни за что и никогда! И Аманда решила, что следующим утром вернется вместе с отцом в Норфорд-Холл. Проведет несколько дней за городом, с семьей и друзьями, и наверняка наберется храбрости. Она даже послала записку старому груму, учившему ее кататься верхом в детстве, что готова попробовать снова. Если кто и может опять усадить ее на лошадь, так это Герберт. Он всегда вел себя с ней терпеливо и ласково. Герберт дожидался ее за конюшней. Лошадь он привел такую же старую на вид, как и он сам. Аманда умудрилась подавить свой страх — ровно до той минуты, как оказалась рядом с лошадью. В этот момент вернулись все ужасные воспоминания о падении — боль, столько боли… — Мы совсем не будем торопиться, миледи, — сказал Герберт, уловивший ее тревогу. — Нам спешить некуда. Аманда ничего не ответила, так что он замолчал. А она смотрела на оседланную для нее лошадь. И смотрела. И смотрела. И не смогла решиться. Наконец Герберт произнес: — Не переживайте так, миледи. Верховая езда не для всех. Аманда вздохнула и поплелась прочь. Нет, не для всех. Придется сказать об этом Кендаллу Госвику. А если он потеряет к ней интерес… что ж, тем хуже для него. Сезон еще только начался! Наверняка Кендалл Госвик будет не единственным новым лицом этого года в Лондоне, тем более что он, похоже, вообще не собирается принимать участие в развлечениях сезона. Но если он захочет увидеть ее снова (только не верхом), то пожалуйста. Кроме того, Аманда просто не верила, что человек может строить свой брак на дурацком требовании, чтобы супруга любила верховую езду. Офелия просто высказала одно из самых глупых предположений, но это вовсе не значит, что она права. Воспрянув духом, Аманда вернулась в Лондон со своим кузеном Рупертом и его женой Ребеккой. Они провели еще несколько дней за городом, чтобы навестить мать Ребекки, Лилли. Аманда даже сумела уговорить их пойти с ней на второй бал сезона, который давали сегодня вечером. Днем, пока она готовилась к балу, к ней зашла подруга Ларисса Моррис, чтобы поделиться новостями последних дней. Как большинство школьных подруг Аманды, Ларисса уже вышла замуж и была на шестом месяце беременности, поэтому вечерних развлечений избегала. Но дневные визиты подругам она все еще наносила и, как и Феба, обожала сплетничать. Очевидно, имя Девина Болдуина по-прежнему не сходило с языков, но Ларисса первая упомянула о том, что некоторые юные дебютантки откровенно с ним заигрывают. — Джасинда Браун, к примеру, хвалится, что непременно его завоюет. Аманда недоверчиво уставилась на подругу и насмешливо бросила: — Но ведь он коннозаводчик! — Она могла бы еще добавить: «Ему совершенно не хватает утонченности, и он невероятный грубиян», но тогда Ларисса начнет выяснять, с чего она это взяла, а ей не хотелось рассказывать о стычке на конной ферме. Ларисса хихикнула. — И что? В этом нет ничего необычного. Многие аристократы этим увлекаются. Кони, собаки — если животное может состязаться, они будут делать ставки, заключать пари и вообще этим заниматься! — А кто такая Джасинда Браун? — Одна из дебютанток этого года, и если ты спросишь меня, то чересчур наглая. Прикидывается, что она намного искушеннее, чем есть на самом деле. Ну а последнее событие — это виконт Элтон. Сегодня вечером на балу он впервые появится в Лондоне. Говорят, в этом году он будет самой желанной добычей. — Почему? — Ну, он красивый и уже имеет титул. А его отец — маркиз и богатый. — Ты уверена? — В чем? — Что он красивый? Ларисса опять хихикнула. — Нет, вовсе не уверена, поскольку я с ним не знакома и ничего утверждать не могу. Просто повторяю то, что слышала вчера. Но обычно в сплетнях есть доля правды. — Или вообще ни капли. И я никогда о нем раньше не слышала… — Аманда замолчала и внезапно усмехнулась: — Или слышала? Его зовут не Кендалл ли Госвик? Ларисса помотала головой: — Нет, Роберт Бригстон. А кто такой Кендалл Госвик? — Очаровательный молодой человек, с которым я познакомилась несколько дней назад. — А почему я о нем ничего не слышала? — Не думаю, что он бывал в Лондоне. Он только что вернулся из Ирландии, где покупал коня. Он рассказывал мне об этом. А больше ни о чем, внезапно сообразила Аманда. Это все, о чем он говорил при встрече. Она мысленно застонала. Наверное, придется о нем забыть… нет, еще ничего не решено! Она сказала: — А я вот никогда не слышала о Роберте Бригстоне. Ларисса пожала плечами: — И я тоже. Наверное, потому что его семья живет на севере. Постой, где это? — Она нахмурилась, затем лицо ее просветлело. — Эссекс, кажется. Нет, скорее, Кент или… ай, да какая разница, зато будет о чем его спрашивать, когда вы познакомитесь, правда? Насколько всем известно, это его первое появление в Лондоне. Аманда нахмурилась. — Надеюсь, он не только что закончил школу, нет? А то окажется младше меня! Ларисса скорчила гримасу. — Очень даже может быть, но он-то об этом не знает! А может быть, и нет. Он мог путешествовать на континент и вернуться только сейчас. Многие мужчины так поступают, прежде чем начать поиски жены. Но стоило мне о нем услышать, я сразу подумала о тебе. Аманда вздохнула. Все до единой подруги были уверены, что она выскочит замуж самой первой. И все до единой, выйдя замуж или обручившись, пытались сосватать ее своему кузену или брату, или даже молодому дядюшке! Или, как Ларисса, просто сообщали ей, на кого стоит обратить внимание. Она понимала, что они пытаются помочь, и любила их за это. Но это только усиливало неприятное ощущение, что она сама даже мужа себе найти не может! Полный провал. Скоро она станет старой девой. Или она слишком критично к себе относится? Это тоже возможно. В конце концов, до встречи с Кендаллом Госвиком, единственным мужчиной за последние два года, пробудившим в ней искру интереса, был шотландец Дункан Мактавиш, обрученный с Офелией. Это была долгая помолвка, так и не закончившаяся браком, потому что Дункан вдруг влюбился в Сабрину Ламберт и они с Офелией пришли к выводу, что не подходят друг другу. Все остальные знакомые мужчины вообще никак не интересовали Аманду — нет, это тоже не совсем верно. Среди них есть красавчики, такие как Джон Траск и Фаррел Экстер. Есть очень забавные, которые то и дело заставляют ее смеяться, как Оливер Норс. Оливер настолько дружелюбен, что они до сих пор друзья. Но ни один из них не притягивал ее взора и не затрагивал сердечных струн. Это все ее вина! Наверное, она слишком разборчивая. И ожидания у нее завышенные. Что ж, все это нужно исправить, причем быстро. Но ведь любовь должна просто прийти, верно? Аманда всегда считала, что стоит ей увидеть его, она сразу поймет, что любит. Но если так, он что-то чертовски долго не появляется. Она взглянула на подругу и внезапно спросила: — Любовь обрушилась на тебя сразу? Ларисса рассмеялась. — Господи, нет, она скорее прокралась. — А когда ты поняла? — Когда наш первый сезон закончился и я вернулась домой в Кент — и так скучала по лорду Генри, что едва могла выносить эту тоску. — И снова встретилась с ним весной, да? — Да, на загородном приеме. Он сделал мне предложение до того, как прием закончился. — Ларисса усмехнулась. — Он тоже по мне тосковал, просто ужасно. Аманда вздохнула. Должно быть, в этом и заключается ее проблема. Она ждет любви с первого взгляда, думает, что сразу поймет, когда это случится, а раз этого не случилось, она отмахнулась от всех молодых людей, которые вполне могли ей подойти — раньше или позже. И все потому, что не влюбилась ни в одного из них в определенные сезоном сроки! Глава 12 Девин окинул взглядом бальный зал, отмечая тех, кого уже знал. Он заметил нескольких своих клиентов и удивился, увидев Оуэна Калли. Не совсем то место, где ожидаешь найти пожилого аристократа, хотя, с другой стороны, Мейбл Колликотт и Гертруда Аллен, дамы в годах, тоже находились здесь. Но он знал, почему эти две леди посещают балы и другие значимые мероприятия сезона, только надеялся, что они будут держаться подальше от Блайт. Девушка и так слишком взволнована, не хватало ей еще иметь дело с человеком настолько настырным, как Мейбл. — Не суетись, а то кажется, что ты нервничаешь, — прошептала ему Блайт. Девин едва не рассмеялся. Уж если тут кто и нервничал, так это Блайт. Напряженный голос выдавал ее с головой. Пожалуй, он впервые не получал никакого удовольствия от того, что она рядом. Но Девин не собирался сообщать ей об этом, иначе она покраснеет, а он хотел, чтобы Блайт сегодня сияла, и вовсе не от смущения. Он знал, почему она нервничает. Приглашение на этот шикарный бал прислали ему, а не ей, и это было первое приглашение, в котором четко оговаривалось, что он может привести с собой только одного гостя. Если бы не это, он пригласил бы и Уильяма, хотя друг и заявил, что сегодня он занят, даже спросил, нельзя ли ему воспользоваться экипажем Дональда, раз уж Девин и Блайт собираются поехать в старой карете Пейсов. Слава Богу, Блайт уже была полностью готова, ей не пришлось в последнюю минуту втискиваться в бальное платье — как ему в свои шикарные тряпки. В жизни больше не обратится к этому портному! Но Блайт уже полностью приготовила гардероб для сезона, и теперь Уильям был по уши в долгах. — Чертовски это дорогое дело — выдать сестру замуж, — неоднократно жаловался он в последние месяцы. — Это все новая одежда, — объяснил Девин то, что беспрестанно ерзает. — Такая неудобная — все тянет и колется! Блайт коротко окинула взглядом зеленых глаз его черный наряд из тонкого сукна с бархатными лацканами. — На вид не скажешь, что неудобная, и прекрасно на тебе сидит. — Портной подшил костюм шерстью! Помешался на женщинах, которые шьют так нижние юбки, и решил, почему бы и мужчинам не добавить парочку слоев на холодное время года. Чертов идиот! Он, конечно, сам виноват, что пришлось искать нового портного, согласившегося работать сверхурочно, поскольку постоянный портной отказался. И так пришлось платить лишнего за спешку, поэтому Девину вовсе не понравились дополнительные расходы на эту тонкую шерсть. Но его преувеличенные жалобы достигли нужного эффекта — Блайт заметно успокоилась и вроде бы даже с трудом сдерживала смех. Девин добавил: — И должен отметить, что ты сегодня вечером выглядишь просто очаровательно. Она и в самом деле выглядела прекрасно в своем бело-розовом бальном платье. Светлые волосы, зеленые глаза, пухленькая в нужных местах, с аккуратной фигуркой — ни в коем случае не красавица, но все равно очень миловидная, намного привлекательнее, чем многие другие дебютантки. Возможно, ростом не очень вышла, но тут хватало невысоких мужчин. Щеки Блайт слегка порозовели. — Ты это уже говорил, но все равно спасибо. — А что это тебе дали у дверей, когда мы вошли? Она показала привязанную к запястью небольшую книжечку в кожаном переплете с гербом хозяина на обложке. — Я знаю, что это не только мой первый бал, но и твой тоже, но ты наверняка слышал о бальных карточках, когда учился танцевать? Девин хмыкнул: — Меньше всего я обращал внимание на эти уроки. Блайт ахнула: — Но ведь ты умеешь танцевать, правда? — Думаю, справлюсь. — В общем, в бальной карточке записаны все танцы, которые сегодня будет играть оркестр. И даже карандашик приложен. Ну давай, напиши свое имя против одного из них! Он будет записан за тобой. Послушавшись, Девин с трудом сдержал стон. Теперь нужно беспокоиться и об этом — бальная карточка Блайт должна быть заполнена! Вся сложность в том, что это бал для дебютанток, а Блайт посетила слишком мало званых приемов и хорошо, если знакома хотя бы с половиной присутствующих. Девин и сам видел очень много незнакомых лиц. Сначала он думал, что это приглашение устроила Офелия, а значит, на балу будет Аманда, но помещение уже заполнено гостями, музыканты настраивают инструменты, а он ее так и не видит. Вероятно, она не придет. Молодые люди неторопливо совершали обход по залу, вписывая свои имена в бальные карточки, но едва оркестр заиграл, они просто кинулись это делать. Двое из них, уже знакомых Девину, остановились поздороваться. Девин мгновенно представил их Блайт, они вписали свои имена в ее карточку, и тут же подошли еще пять человек. Ну что ж, хоть какое-то облегчение. Девин улыбнулся девушке и снова заглянул в ее карточку. Оливер Норс умудрился записаться дважды! А чем он интересуется? На этой неделе Девин познакомился с таким количеством народа, что, пожалуй, пора делать пометки. Ах да, гребля! Точно. — Два танца с лордом Оливером? Когда будешь кружиться с ним в танце, можешь упомянуть о хождении под парусом, — предложил Девин. — Его семья владеет несколькими яхтами. Он очень этим увлечен. Взгляд Блайт загорелся, и Девин удивился вслух: — Ты любишь плавать на лодке? Она засмеялась. — Не знаю! Но всегда хотела выяснить. Еще девочкой я пыталась уговорить отца купить нам маленькую парусную лодку, но он говорил, что это бесполезные расходы, и даже слышать ничего не хотел. Поэтому я откладывала и откладывала деньги, чтобы купить лодку самой, а потом родители умерли, и я знаю, что Уилл считает каждый медяк, так что от мечты пришлось отказаться. — Так у тебя есть и другие интересы? Почему ты мне не рассказывала? — Я люблю садоводство, а что до лодок, так какой смысл говорить о чем-то, что никогда не произойдет? Девин возвел глаза к потолку. — Кто сказал, что не произойдет? И кто сказал, что ты не выйдешь замуж за мужчину, который любит как раз то, что и ты? — А ты любишь кататься на лодке? Он не услышал ее вопроса. Заиграли первую мелодию, и центр зала заполнился вальсирующими парами. Аманда Лок выбрала именно эту минуту, чтобы войти в бальный зал со своим эскортом, молодым человеком исключительно красивой внешности. Девин понадеялся, что это еще один член семьи. Молодой человек был слишком красивым. Какая леди не увлечется им, если это не родственник? Разумеется, Девин беспокоился только о том, что лишится обещанной «благодарности» Офелии, если Аманда сделает свой выбор без его помощи. Он намеревался поговорить с ней сегодня вечером и проверить, возможно ли разговаривать с этой девицей без того, чтобы она проявила свой крутой нрав. Бал — самое подходящее для этого место; во время танца, временно одни, без толпы окружающей ее кавалеров. Он должен выяснить, намерена ли она сотрудничать с ним и брать уроки верховой езды, чтобы стать подходящей парой для Госвика. Если же нет, Девину придется узнать о ней побольше, чтобы он мог дать ей правильные рекомендации. Но оказывается, Аманда и ее красивый сопровождающий явились не одни. Еще одна молодая женщина только что вошла в бальный зал, взяла под руку Аманду и красавчика и повлекла их в глубь помещения. И тотчас же каждый не танцующий мужчина в зале кинулся к Аманде. Черт побери, ему что, придется стоять в очереди, чтобы вписать свое имя в ее карточку? Глава 13 Ребекка Сент-Джон расхохоталась. — Я так и знала, что сегодня следовало остаться дома. Прийти на бал с опозданием иногда допускается — если юная леди стремится произвести фурор своим появлением, но подобного никогда, никогда не случалось на балу, где бальные карточки заполняют до начала танцев. Аманда широко распахнула глаза, увидев то, что уже увидела Ребекка: мужчины бежали к ней со всех концов бального зала, некоторые даже расталкивали танцующие пары, чтобы скорее добраться до нее. И никаких приветствий, на это времени нет! В течение следующих нескольких минут руку Аманды дергали то в одну сторону, то в другую, пока все эти юные денди торопливо вписывали в карточку свои имена и отходили в сторону, не дожидаясь, пока закончится вальс и к ней подбежит еще одна группа. — Для Мэнди это нормально, моя дорогая, — объяснил жене Руперт. — Произошло бы в любом случае, даже если бы мы пришли вовремя. Ты забыла, что я уже сопровождал ее на балы. — Боюсь, что у меня, как у фрейлины, так ни разу и не было обычного сезона. Во дворце не найдешь никого, кто вот так помчится к леди. Никогда! Ты тоже так себя вел, когда был моложе? — А зачем? Девицы сами ко мне подходили. Услышав это, Аманда с трудом сдержала смех. Кузен Ру не преувеличивал. Ребекка же только возвела глаза к потолку. Лорд Оливер оказался единственным, кто во время этого безумного набега попытался завязать с Амандой разговор — он вписал свое имя первым и никуда не отошел, так что она и не разглядела половины тех, кто ее окружал, и ей оставалось только гадать, есть ли среди них Роберт Бригстон. Да на балу ли он вообще? Начав танцевать, она сделала попытку отыскать его, небрежно окидывая взглядом зал, пока лорд Оливер разливался соловьем, рассказывая, как нарядно она выглядит в своем светло-бирюзовом платье, как этот цвет подчеркивает синеву ее глаз, какая она красавица, красивее любой женщины, с кем он имел удовольствие быть… Остального она не услышала, поскольку зацепилась взглядом за Девина Болдуина и уже не отрывалась от него. Он здесь? Хотя да, почему бы и нет? Общество находит его настолько завораживающим, что мельница слухов по-прежнему работает во всю силу, и поэтому он числится в каждом списке гостей. Он не танцует. Аманда самодовольно скривила губы, решив, что такой грубиян танцевать просто не умеет. И тут же разозлилась на себя — зачем вообще думать об этом грубом мужчине, если на свете существует лорд Бригстон? И что это за девица стоит рядом с Девином? — Познакомился с ним на загородном приеме в Йоркшире, в прошлом году. Отличный парень, но немного тихоня. Взгляд Аманды метнулся обратно к Оливеру. — Кто? Он кивнул в противоположную сторону. — Лорд Бригстон. Только что появился. Аманда посмотрела на дверь, но там уже никого не было. А всех, кто стоял неподалеку от входа, она уже знала. Куда этот виконт так быстро исчез? Тут музыка закончилась, лорд Оливер проводил ее к кузену и отправился на поиски следующей партнерши. Улучив момент, Аманда открыла бальную карточку, чтобы проверить, остались ли у нее для лорда Роберта хотя бы два танца, но задержалась на первой же странице, увидев напротив пятого танца имя Девина. Так, значит, он все-таки танцует? Или рассчитывает, что с его помощью она останется без ног? И как, черт возьми, она не заметила, что он, такой здоровенный, пишет в ее карточке? Должно быть, подкрался сзади и вписал свое имя, когда Оливер полностью завладел ее вниманием. Джон Траск, дождавшись своего танца, весьма официально склонился над рукой Аманды, повел ее в центр зала и озорно усмехнулся, вызвав невольный смех девушки. Они с Джоном познакомились во время прошлого сезона, беседовали не меньше дюжины раз, но что она о нем, собственно, знает? Или, если уж на то пошло, о любом из этих молодых людей? Она действительно полагалась на любовь с первого взгляда, а раз ее до сих пор не случилось, то списала со счетов всех этих славных юношей. И пусть у нее сейчас имеются два новых кандидата (очень захватывающая перспектива!), один из них может исчезнуть, потому что она не ездит верхом, а второго она еще и в глаза не видела. А если ни один не подойдет? Придется начинать все сначала? Какая пугающая мысль! Аманда решила обратить все свое внимание на лорда Джона. Она помнила, что у него прекрасное чувство юмора. Как и Оливер, Джон всегда ее смешил, но она не могла вообще ничего о нем вспомнить, поэтому весь танец задавала ему вопросы, которые, вполне вероятно, уже задавала раньше. Хочется надеяться, что он этого не заметил. Третий сын графа, Джон не мог рассчитывать на титул отца. Любит делать ставки на скачках, а кто не любит? Но стоило упомянуть о лошадях, и он уже не говорил ни о чем другом. Еще один горячий поклонник лошадей? Джон был одним из самых красивых ее обожателей — темно-каштановые волосы и карие глаза, высокий, крепкий, хотя и вовсе не настолько мускулистый, как… Аманда сама себя оборвала. С чего это вдруг она начала сравнивать его с Девином Болдуином? Танец закончился, следующий партнер уже ждал ее, беседуя с кузеном Аманды, но замолчал сразу же, едва она подошла. Следующий танец записал за собой Девин Болдуин. Надо бы сказать, что она не желает танцевать с ним, но вдруг он оскорбится и опозорит ее публично, ведь он привык высказываться откровенно? Аманда даже не сомневалась, что он так и сделает, грубиян и невежа. Ну хорошо, она ему не откажет, но только для того, чтобы выяснить, с чего он вдруг возжелал с ней потанцевать! Чтобы еще раз оскорбить? Она боялась, что он снова скажет что-нибудь такое, от чего она придет в бешенство, и кончится все это сценой, которую она не переживет. Сумеет ли она сдерживать свой пылкий нрав в течение целого танца? Сумеет, конечно же, сумеет. Если понадобится, просто прикусит язык! Сегодня вечером он выглядел таким красавцем в официальном наряде, пожалуй, самым красивым мужчиной из всех присутствующих — ну, еще неженатых, потому что сложно найти мужчину более красивого, чем ее кузен Руперт Сент-Джон. Но пожалуй, теперь Аманда понимала, почему, как говорила Ларисса, многие дебютантки очарованы Девином. Впрочем, они, вероятно, еще не успели с ним поговорить и поэтому не знают, какой он на самом деле грубиян! И где, черт его возьми, этот лорд Роберт? Предполагается, что он тоже красавчик, но она до сих пор его не заметила. А Девина видела в течение трех последних танцев, но сам он не танцевал, даже со своей спутницей. Она-то два последних раза танцевала. И вот настал этот момент. Девин возник перед ней и вежливо поклонился. Спасибо хоть, не поволок сразу танцевать! Он даже дал ей время представить его родственникам. — Тот самый знаменитый Купидон? — расхохотался Руперт. — Господи, старина, я-то ожидал увидеть пухлощекого коротышку, а не чертова франта! — Веди себя прилично, Ру! — одернула его Ребекка. — Я всегда веду себя прилично, — возразил Руперт и чмокнул жену в щеку. — Любой храбрец, сумевший дать отпор Мейбл Колликотт, будет мне по сердцу. Он понимает, что я просто его поддразниваю. — Так вы уже слышали об этом? — усмехнулся Девин. — Фелия слышала. Она член нашей семьи. — Да, семейство леди Аманды весьма велико. Музыка еще не заиграла, но Девин протянул Аманде руку и вывел ее в центр зала перед толпой, окружавшей место для танцев. Она удивлялась тому, как прилично он вел себя с ее родственниками, и собиралась с духом, ожидая худшего теперь, когда он увел ее от них. Но Девин всего лишь подвел ее к своей спутнице. — Будьте вежливы, — шепнул он Аманде и обратился к своей приятельнице: — Блайт, я поражен, что ты еще незнакома с леди Амандой Лок. На этой неделе мы с твоим братом ходили на прием в дом ее невестки. — И снова к Аманде: — Вы уже знакомы с братом Блайт, достопочтенным Уильямом Пейсом. Потрясенная Аманда толком не слышала, что он говорит. Он действительно прошептал «будьте вежливы» ей? Нет, она наверняка ослышалась. Блайт улыбнулась: — Приятно познакомиться, миледи. У вас это тоже первый сезон в Лондоне? Аманда заметила, что девица с обожанием смотрит на Девина. Еще одна дебютантка, влюбившаяся по уши? Затем до нее дошел вопрос девушки, и она словно одеревенела. Как будто она не знает, что это далеко не первый сезон Аманды! Или это такая попытка проявить дружелюбие? Она что, издевается? Всем известно, что у Аманды это третий сезон! Да уж, ничего более гадкого Блайт Пейс ей сказать не могла. Ненависти с первого взгляда, оказывается, вспыхнуть совсем нетрудно. Глава 14 Снова заиграла музыка, подошел лорд Оливер и повел танцевать Блайт, и тогда Девин сказал Аманде: — Идемте? Тут Аманда поняла. Он сопровождает Блайт, поэтому и должен находиться рядом с ней, когда она не танцует. Но почему он, а не брат девицы? Но мысль вылетела из головы, когда перед началом вальса пальцы Девина Болдуина сомкнулись на ее пальцах, а другая рука, которая должна была лишь легко касаться ее талии, весьма крепко ее обхватила. Они оказались слишком близко друг к другу! Пусть это допустимое расстояние для танца и на самом деле вовсе не такое уж близкое, ей все равно казалось, что это чересчур. Рядом с ним. Потребовалось несколько секунд, чтобы понять — должно быть, дело в том, что его грудь и плечи заметно шире, чем у прочих мужчин, с которыми она привыкла танцевать. Это и создавало ощущение, словно она растворилась в его объятиях. — Вы не помните о знакомстве с моим лучшим другом? — спросил Девин. — С кем? Он хмыкнул: — Об этом я и говорю. Аманда сжала губы. — Нет. О ком, собственно, речь? О брате Блайт? — Да. Он был со мной позавчера вечером. А в прошлом году вы с ним познакомились. Она пожала плечами: — Он показался мне смутно знакомым, но нет, я совершенно не помню, чтобы когда-то знакомилась с молодым человеком, с которым вы были на приеме у Фелии. — Возможно, частично в этом и заключаются ваши сложности. Вы… Аманда замерла. — У меня нет никаких сложностей, а если бы и были, с вами я их обсуждать не собираюсь. Могла бы и не тратить слов, потому что он продолжал, словно она его не перебивала: — …знакомитесь со всеми этими молодыми людьми и быстро их забываете. Почему? Аманде пришлось прикусить язык и сосчитать до десяти, прежде чем ответить: — Может быть, потому что я знакома слишком со многими? Я здесь уже три года, как вам очень хорошо известно. Почему бы вам не спросить вашу приятельницу, помнит ли она всех, с кем знакомилась. — Скорее всего да, но это всего лишь ее первый сезон охоты на мужа, поэтому я допускаю, что вы правы. Ощущение, будто они ведут нормальный разговор, но, разумеется, это не так. Он признает ее правоту? В одном-единственном пустячке? А как насчет остальных его гадких замечаний, основанных на простых предположениях? Как насчет вопиющего нарушения всех правил, когда он сопровождает молодую девушку, вовсе не являющуюся его родственницей? Аманда не собиралась упоминать о том, как Блайт смотрела на него. Это был взгляд обожания, а при таком обожании опека Девина делалась в высшей степени неподобающей. В конце концов это всего лишь предположение Аманды. Блайт вполне могла думать о другом мужчине, в которого влюбилась, а Девин, представляя девушку Аманде, всего лишь ворвался в ее приятные мысли. Но после всех его оскорблений Аманда ухватилась за возможность раскритиковать его и заявила: — Вам не подобает опекать мисс Пейс. Полагается, чтобы дебютантку сопровождала другая женщина, родственник или жених. Уголки его губ слегка приподнялись вверх. Что, он находит это забавным? Или просто считает, что она непременно должна упомянуть об этом? Такой грубиян, как он, в жизни не станет заботиться о соблюдении правил этикета. Скорее всего он о них понятия не имеет. — Ну, чистая правда, что я не отношусь ни к одной из этих категорий, — сказал Девин. — Хотя воспринимаю Блайт как сестру, так много лет я ее знаю. Кроме того, сегодня я просто заменяю ее брата, получившего приглашение на какой-то другой вечер. Других родственников у них, увы, нет. — То есть вы делаете ей одолжение? — Именно так. Все честно. В карете ее даже ждет горничная. Так что вы вполне можете добавить в свой список проверенного, надежного давнего друга семьи. Аманда кивком дала понять, что принимает объяснение. Поскольку даже ей в большой семье с трудом удавалось находить себе сопровождающего, она не представляла, каково это — зависеть от единственного родственника. Надежные друзья в подобном случае подходят — нет, все равно они не годятся! Должна быть замужняя подруга! Аманда и сама выбрала этот вариант, когда умоляла Ребекку сопроводить ее на первый бал сезона, решив, что со старой подругой ей будет намного веселее. Но друг-мужчина? Ни за что. И уж конечно, не такой молодой и красивый, как Девин Болдуин. Это просто в высшей степени неправильно. Именно это она и сказала: — Раз ее брат не смог прийти, ей следовало обратиться к женщине, состоящей в дружеских отношениях с семьей. Неужели у них таких нет? Девин хмыкнул. — А вы настойчивы, верно? Если хотите знать, приглашение прислали мне, и Блайт — моя гостья. Иначе она бы вообще сюда не попала. Ее брат решил, что это превосходная возможность познакомиться с готовыми к браку мужчинами, так оно все и получилось. Аманда почувствовала, что краснеет, и отвернулась, надеясь, что он не заметил. Да, это действительно совсем другое дело, но говорить об этом она не собиралась. И вообще, почему он решил с ней танцевать? Чтобы снова ее критиковать? Он уже начал, но она помешала ему, предложив объяснение, и Девин его принял. Она могла бы объяснить и остальные его неверные догадки, но не станет. Ей совершенно все равно, что он о ней думает, — до тех пор, пока держит эти мысли при себе. Аманда снова на него взглянула. — Вы пригласили меня на танец, чтобы извиниться? Если нет, думаю, вам лучше отвести меня обратно к кузену. У вас и у меня нет ничего… — Правда не всегда приятна. Но то, что я говорил вашей невестке, не предназначалось для ваших ушей, и возможно, я слегка преувеличил. Не ожидал, что вы будете подслушивать. Краска снова бросилась в лицо Аманде, на этот раз от гнева. Предполагается, что это извинение? Нет уж, ничего подобного! Она чопорно произнесла: — Надо полагать, это ваш окольный способ сообщить мне, что вы не беретесь за эту работу? Он вскинул темную бровь. — Изворачиваться вместо того, чтобы просто сказать «нет»? Это не мой стиль. Она подозрительно прищурилась. — Но вы же не думаете больше, что вас наняли изображать Купидона? — А вы не думаете, что я мог решить помочь человеку в таком отчаянном положении просто от доброго сердца? Аманда презрительно фыркнула, услышав такую жалкую попытку пошутить. — После всего, что вы мне наговорили? Нет, я так не думаю! Кроме того, я вообще не верю, что у вас есть сердце. — Я заметил, что свое отчаянное положение вы не отрицаете. Она ахнула, вырвала руку и повернулась, чтобы уйти. Он буквально схватил ее за руку и снова притянул к себе, крепче стиснув талию. Аманда просто не верила своим глазам. А что, если кто-нибудь это увидел? Боже милостивый, она так и знала, что стоит ей оказаться рядом с этим невыносимым человеком, все кончится публичной сценой! — Отпустите меня! — прошипела она. — Мы еще не закончили… танец. Значит, скверный характер — это еще одна ваша проблема? — Нет у меня никакого скверного характера, пока рядом не появляется самовлюбленный грубиян вроде вас! — Вы не можете смириться с критикой, верно? И не важно, что она высказана из лучших побуждений? — Оскорбления из лучших побуждений?! Теперь я услышала все! — едко бросила Аманда. — Я не сказал ни слова, оскорбляющего вас. Вы просто слишком обидчивы и поэтому не можете признать, что все делали неправильно. Ну или вы по какой-то причине просто не хотите замуж. Это, безусловно, объясняет ваше упорное сопротивление полезным советам. Аманда закрыла рот и гневно уставилась на него. Она едва не вопила от негодования! Если он не заткнется, она просто лопнет от злости. — Вообще-то я так не думаю, — поклонившись, произнес он. — Поэтому помогу вам против вашей воли. Давайте назовем это добрым деянием. — О, понятно! Вы воспринимаете свое прозвище по имени бога любви чересчур серьезно, так? — сказала Аманда. Каждое ее слово буквально сочилось сарказмом. — И в самом деле думаете, что способны творить чудеса? На этот раз он рассмеялся вслух. — А вот это преувеличение. Ну, так что это будет? Лорд Госвик и уроки верховой езды или выясним, кто с вами совместим, и начнем отсюда? У нее на кончике языка вертелось: «Мы никого не будем искать вместе», но упоминание имени Кендалла заставило с негодованием произнести: — Я могу завоевать Кендалла Госвика без чьей-либо помощи, благодарю покорно! Он покачал головой: — Очень плохо. Мне по-настоящему показалось, что вы им увлеклись, но, должно быть, я ошибся. — Увлеклась. Мне он нравится. — Тут ее брови сошлись вместе. — Прекратите! Есть несколько дюжин других занятий… — Не будут стоить и гроша, как только он узнает, что вы не любите лошадей. — Я люблю лошадей. Люблю смотреть, как они состязаются. Люблю, чтобы в мою карету запрягали самых быстрых. Кто не будет любить таких полезных животных? — Вы же понимаете, что я говорю о верховой езде. Я очень хорошо знаю Госвика. У него нет родителей, которые стали бы торопить его с женитьбой. Ему плевать на светское общество, поэтому даже не надейтесь, что он появится на всех этих приемах. Вероятно, вы первая леди на свете, к которой он проявил хоть каплю интереса с тех пор, как достиг совершеннолетия. Эта захватывающая новость на мгновение успокоила ее гнев. — Он что-то говорил обо мне? — Вообще-то да. Сказал, что ждет не дождется, когда вы вместе сможете покататься верхом. Но если этого не случится, вы больше никогда о нем не услышите. — Чепуха! Любовь выше условностей. Девин хмыкнул. — Мы что, снова говорим о богах? — Вы знаете, что я имела в виду! — вспыхнула Аманда. — Да, конечно. Вы думаете, что любовь может преодолеть любые препятствия. В некоторых редких случаях это правда, но с Госвиком вы до этого даже не дойдете. Он не сможет вас полюбить, если вы с ним больше не увидитесь. А как только он узнает, что вы боитесь сесть на лошадь, гарантирую, вы его никогда больше не увидите. Глава 15 Когда танец наконец закончился, Аманда попыталась стремглав убежать от Девина, но он ее не отпустил. Взял под руку и сам отвел к кузену. Ну ладно, еще несколько минут, и она больше никогда ему слова не скажет! Но пока их разговор не закончился, и он сказал ей, прежде чем отпустить руку: — Разве не существует неписаного правила, по которому отпрыски герцога должны быть храбрыми? Какая нелепость! Но Девин отошел прежде, чем она успела что-то ответить, и все равно потребовалось несколько секунд, чтобы Аманда сообразила — он назвал ее трусихой! Она попыталась разглядеть, куда он делся, и увидела, что он снова танцует, на этот раз с Блайт Пейс. Проклятие! Да как он смеет подстрекать ее сесть верхом? И разумеется, теперь единственный способ доказать ему, что он ошибается, — это действительно взгромоздиться на лошадь! Но ведь она же попыталась, когда ездила с отцом домой. Попыталась? По правде сказать, нет; напротив, старик Герберт помог ей окончательно опустить руки, потому что вообще никак не подбодрил. Аманда закусила нижнюю губу. Несмотря на предупреждение Офелии о том, что верховая езда — это обязательное условие для отношений с Кендаллом Госвиком, она все равно надеялась на дальнейшее с ним знакомство. А теперь Девин сказал ей то же самое, и надежда окончательно улетучилась. Уныние снова начинало овладевать ею. Она в самом деле радовалась, что в этом сезоне у нее появились два отличных кандидата… и где, черт побери, второй? Она до сих пор не видела Роберта Бригстона. — Что-то случилось? — спросила Ребекка шепотом, чтобы Руперт не услышал. — Нет, а в чем дело? — Ты хмуришься. Аманда вздохнула: — Да что-то вокруг очень много мужчин, из которых нужно выбирать, и становится слишком сложно в них разбираться. — Правда? Аманда засмеялась. Они с Ребеккой дружили с детства, и та очень хорошо ее знала. — Просто тот, который понравился мне больше всех, помешан на лошадях. Фелия считает, что он не станет за мной ухаживать, если узнает, что я не езжу верхом. — А ты все еще не ездишь? Я знаю, что после того ужасного падения, когда тебе пришлось целое лето провести в постели, ты отказывалась даже попробовать, но думала, что сейчас… — Вместо этого я езжу в карете. Мне и в голову не приходило, что потребуется снова ездить верхом! А теперь я, конечно, постараюсь, но вдруг ничего не получится? Ребекка рассмеялась. — Решимость и сомнение в одной фразе, только ты можешь их так талантливо соединить. И если хочешь моего совета, не ставь карету впереди лошади. Найди себе хорошего учителя и сделай попытку прежде, чем начнешь волноваться… — А, вот ты где, девушка! — воскликнула Мейбл Колликотт. — О чем ты, черт возьми, думаешь, танцуя с коннозаводчиком? Держись своих славных юношей вроде Фаррела Экстера… Подумав, что Мейбл не постеснялась вмешаться в чужой разговор, Аманда спокойно ее перебила: — Прошу прощения, дамы, но у меня всего несколько минут, чтобы перед следующим танцем выпить чего-нибудь прохладительного. Я скоро вернусь, Беки. И поспешно ушла, не очень понимая, что именно в старой леди так сильно ее раздражает. Ну честное слово, она хорошо знакома с Фаррелом, считает его в некотором роде другом, и что это за сваха такая, если рекомендует ей второго сына, у которого нет перспектив? Должно быть, к своим преклонным годам она просто выжила из ума. До стола с напитками и закусками, расположенного в противоположном конце комнаты, идти было довольно далеко. Аманда предпочла обогнуть толпу сзади, чтобы ее не остановил никто из знакомых. И все же ее остановили. Просто сдернули с запястья бальную карточку! Она резко обернулась назад, готовая отчитать того, кто не удосужился вежливо попросить ее подождать минутку, но не смогла произнести ни слова. Перед ней стоял молодой человек среднего роста, белокурый, голубоглазый и красивый. Должно быть, это и есть Роберт Бригстон, виконт Элтон. Оказалось, что это действительно он. Подписывая карточку, он усмехался. Затем протянул карточку Аманде, заглянул ей в глаза, и ухмылка сошла с его губ. Он с удивленным видом окинул взглядом ее лицо, затем взгляд спустился ниже. — Боже… Боже мой! Я еще издали увидел, что вы хорошенькая, но вблизи вы меня просто потрясли. Просто редкостная красавица, верно? Аманда не знала, что на это ответить. Комплименты до того, как он представился? Хотелось бы знать точно, кто отпускает ей такие комплименты. Но он еще не договорил. — Я не собирался жениться, в этом пока нет нужды, но теперь, встретив вас, просто обязан. Прошу, скажите «да»! Не удержавшись, Аманда рассмеялась, но тут же оборвала себя. Какое нахальство! Впрочем, она не имела ничего против такого дурачества. Усмехнувшись, Аманда ответила: — Ничего подобного я не скажу. И вы даже не представились мне. Он захохотал, пожалуй, слишком громко, привлекая к себе внимание. — Вы меня так ошеломили, что все мои хорошие манеры улетучились. Роберт Бригстон, ваш слуга, ваш раб… приму все, что скажете. А вы, должно быть, несравненная Аманда Лок? Аманда понимала, что не должна разговаривать с ним без опекунов, по крайней мере до танца. В душе она надеялась, что он вписал свое имя не один раз. Непременно нужно узнать о нем больше! Но пока эту беседу следует прекращать или хотя бы вернуть ее в подобающее русло. Аманда кивнула. — Я хочу взять чего-нибудь прохладительного и вернуться к кузенам. Возможно, вы пожелаете познакомиться с ними? — Предпочту пропустить эту возможность, прелестная леди. Родственники так скучны! Встретимся во время танца? И поцеловал ей руку. Причем не просто любезно прикоснулся губами к коже, а по-настоящему поцеловал! И отошел, оставив Аманду изумленной и разочарованной тем, что он не захотел продлить их знакомство и не пошел вместе с ней к кузенам. Но зато теперь ей есть чего ждать — танца с Робертом Бригстоном. Уныние мгновенно испарилось. Совершенно забыв о прохладительном напитке, за которым шла, Аманда возвратилась к Руперту и Ребекке, испытывая искрящееся возбуждение. Следующие шесть танцев она вообще не могла сосредоточиться на партнерах, все время следя за тем, где находится лорд Роберт, танцующий с дебютантками. И всякий раз, как их взгляды встречались, он ей подмигивал, вызывая неудержимое желание снова захихикать. Это так захватывающе! Вот чего ей не хватало в предыдущие два сезона — настоящего влечения к мужчине. А в этом году таких мужчин сразу двое! Пожалуй, будет сложно решить, какой из них ей нравится больше. До чего восхитительная мысль! Но это произойдет только в том случае, если она примет вызов Девина… И тут Роберт прошептал ей на ухо: — Наконец-то я могу к вам прикоснуться. Аманда резко вдохнула, чтобы сдержаться. Никто никогда не говорил ей ничего столь непристойного. Она круто повернулась. Ухмыляясь, он взял ее за руку и повел танцевать. Не полагается прикасаться к руке леди, пока не выйдешь в бальный зал. Видимо, этот урок этикета он пропустил. Повернув ее к себе лицом, Роберт стиснул Аманду в объятиях, и она оказалась почти вплотную к нему. Ее груди буквально касались его груди. Но он быстро исправил «случайность», чуть отступив назад и приняв правильную позицию для танца. Неужели он сделал это нарочно? Наверняка нет. Сделав несколько туров вальса, Роберт наклонил к ней голову и хрипло произнес: — Вы пахнете просто божественно. Аманда моргнула. Определенно это неподобающий комплимент. Но он юн. Возможно, не умеет выражать свои чувства по-другому. — Мне кажется, вы не очень усердно посещали занятия по этикету, — непринужденно пожурила его Аманда. Он расхохотался. — Все дело в вас, прелестная Аманда! Просто заставляете меня забыться. Его слова восхитили ее, она очаровательно покраснела, но сделала над собой усилие, чтобы вернуть разговор в безопасное русло и разузнать о нем побольше. — Я слышала, вы впервые в Лондоне. Только что вернулись с континента? Или… были слишком заняты дома? Она едва не спросила: «Или только что закончили школу?» Господи! Он крутит ее так быстро, что она не в состоянии нормально мыслить! Аманда от души надеялась, что ему не восемнадцать лет, он на них не выглядит. Должно быть, скрывался в одном из этих университетов, куда ездят молодые лорды, любящие учиться. — Что, умираете от любопытства? Ну конечно же, но она не собиралась в этом признаваться. — Так, значит, университет? Заметив, как она хитрит, Роберт опять расхохотался. — Да какая разница, где я был? Значение имеет только одно — что сейчас я здесь, с вами! Снова это искрящееся ощущение. Где были эти волнующие ее мужчины два года назад? Ну и ладно, хочет пока побыть загадочным — пусть, решила Аманда. Кто-нибудь непременно выудит все сведения о нем и запустит мельницу слухов. Это неизбежно. Несколько минут спустя он произнес: — Танец скоро закончится. Должен сказать, что я уже с нетерпением жду нашей новой встречи. Аманда улыбнулась: — Она обязательно состоится. Скорее всего вы будете получать такие же приглашения, что и я. — Я подумывал о чем-нибудь не таком официальном. Он хочет за ней ухаживать! — В городе я живу у моей тетушки Джулии Сент-Джон. — Она назвала адрес на Арлингтон-стрит. — Добро пожаловать с визитом. — Не хочу я знакомиться с вашими родственниками, дорогая барышня, я хочу познакомиться ближе с вами! — с досадой проговорил он. Аманда недоуменно нахмурилась. — Встречи наедине до помолвки просто недопустимы. И вообще, скажите, что у вас на уме? — Вы хотите, чтобы я украл у вас поцелуй прямо тут, в зале? Аманда ахнула и отпрянула от Роберта. Он фыркнул: — Неужели вас никто никогда не дразнил? Прогулка по парку вполне подойдет. И конечно, приводите с собой горничную, как компаньонку. Глава 16 Девин понимал, что подстрекать Аманду к урокам верховой езды почти бесполезно. Мужчина принял бы его вызов, а женщина найдет тысячу причин, чтобы его отклонить. Очевидно, леди Офелии не удалось уговорить девушку позволить ему помочь ей как с уроками верховой езды, так и с поисками других кандидатов в мужья. Она даже не знает, что в конце концов он согласился оказать Офелии эту любезность. Видимо, других кандидатов искать все-таки придется. То, что поначалу казалось Девину пустяком, теперь превращалось в чертовски сложную работу — по крайней мере в случае с Амандой. Сложность в том, что у нее слишком много воздыхателей. Он предполагал, что нужно просто спросить девушку, кто из них ей больше всего по душе (помимо Госвика), чтобы сократить список, но сомневался, что она ему это скажет. Она все еще пылала гневом из-за того подслушанного разговора с ее невесткой, поэтому удивительно, что вообще согласилась танцевать с ним сегодня, а уж тем более — разговаривать. Если он прямо сейчас не решится наконец разгрызть этот крепкий орешек, придется послать Офелии записку, сообщить, что Аманда действительно безнадежный случай, и умыть руки. Но может, стоит попробовать? Два сезона потеряны напрасно, а третий только начался. Неужели она настолько особенная? Ищет в мужчине что-то такое, чего до сих пор не нашла? Может быть, все дело в титулах, раз уж отец у нее герцог? Боже правый, она же не ищет обязательно герцога? Бал — вовсе не то место, чтобы разбираться с многочисленными кавалерами Аманды или выяснять, какие джентльмены могут подойти Блайт. Девин уже познакомился и даже поговорил по меньшей мере с двумя третями этих джентльменов, а вот Аманда сегодня то и дело танцевала с молодыми людьми, которых он видел впервые. Отыскивать их, пока Блайт танцует (все остальное время он должен был находиться рядом с ней), оказалось непростой задачей. Он попытался еще раз и направился к столу с напитками и закусками, но обнаружил там лишь несколько семейных пар. Девин окинул взглядом холл. Пусто. Он вышел на балкон. Для того чтобы держать двери нараспашку, было слишком холодно, но он видел, как гости выходили туда, чтобы слегка освежиться после танцев. Черт побери, на балконе тоже пусто! Неужели все, кроме него, танцуют? — У меня такое чувство, что вы ждете меня. Девин резко повернулся и обнаружил неторопливо направлявшуюся к нему Джасинду Браун. Он заметил ее раньше, в бальном зале, но решил не подходить. На его вкус, девушка чересчур нахальна. Девин не имел ничего против легкого флирта время от времени, но никогда не связывался с замужними женщинами и непорочными девицами. Если он чему и научился за время знакомства с Хилари, так это тому, что невинные девицы видят в обычной дружбе куда больше, чем он готов им предложить. — Вообще-то я надеялся немного побыть один, — буркнул Девин. Она не обратила никакого внимания на намек и остановилась почти вплотную к нему. — Я пытаюсь уговорить маму нанять Купидона, чтобы он помогал мне в этом сезоне. — Девица бросила на него страстный взгляд. И при этом идет напрямик к своей цели… Девин едва не рассмеялся. — Уж кому-кому, а вам помощь точно не требуется. Она очаровательно зарумянилась, приняв это замечание за комплимент. — Ну я же не хочу ждать до конца сезона, чтобы найти своего мужчину. Кроме того, действовать вместе с вами будет очень забавно, вам не кажется? Девин не хотел ранить ее чувства своей прямотой. Но на глупый флирт вроде этого у него не было времени. — То, чем я занимаюсь, вовсе не забава. А теперь, если вы меня изви… — Я замерзла! Она действительно дрожала. — Так идите в помещение. — Но вы могли бы меня погреть? Хотя бы минутку! Она буквально обвила его руками и плотно прижалась к телу. Девин настолько удивился ее наглости, что среагировал не сразу. Мейбл Колликотт, выбравшая именно этот момент, чтобы подойти к балконной двери, откуда сильно дуло, и закрыть ее, увидела эти якобы любовные объятия и возмущенно взглянула на парочку. Но прежде чем старуха успела высказаться вслух, Девин воскликнул: — Мисс Колликотт, как вы вовремя! — и подтащил Джасинду к Мейбл. — Джасинда только что сообщила мне, что ищет сваху на этот сезон. Я как раз собирался порекомендовать вас, и тут ей стало холодно. Оставляю ее в ваших надежных руках. Уходя, он успел услышать слова Мейбл: — Неужели этот мальчишка все-таки начал что-то соображать? Я поговорю с твоей матерью, девушка. Я как раз знаю… Больше он ничего не услышал, да ему это было и не надо. Уловка Джасинды обернулась против нее, и оставалось надеяться, что это положит конец ее приставаниям. Он с облегчением вернулся обратно к гостям, где его уже наверняка искала Блайт, и очень вовремя. Лорд Карлтон Уэбб подвел ее к Девину и формально поклонился. Когда он отошел, Блайт вздохнула. Девин взглянул на нее. — Что? Ногу тебе оттоптал? — поддразнил он девушку. — Нет. Он весь танец ворчал и жаловался на виконта Элтона. Если бы лорд Роберт пригласил меня, я бы не отказалась, все-таки он исключительный красавчик, но лорд Карлтон не сказал о нем ни одного доброго слова! Девин вскинул бровь, но тут появился следующий партнер Блайт и увел ее. Девин разглядел лорда Карлтона, прокладывавшего себе путь между гостями, и пошел следом, надеясь, что тот не направляется к своей следующей партнерше. К счастью, Карлтон шагал прямо к столу с напитками, чтобы взять себе бокал шампанского. Девин присоединился к нему и завязал разговор. Двое других сегодняшних собеседников Девина ничего интересного о себе не рассказали. Они предпочитали сплетничать о Роберте Бригстоне, как, похоже, и Карлтон Уэбб. В этом не было ничего удивительного. Тот временно оказался в фаворитах и у всех на слуху, да только сплетни постепенно перешли от обычного любопытства к зависти и негодованию. Бригстон был слишком красив, поэтому юные дебютантки мечтали о нем, но не только поэтому он приводил в бешенство многих молодых джентльменов. Все они в этом сезоне искали себе жен, однако пронесся слух, что юный виконт вовсе не стремился к браку и прибыл в Лондон просто чтобы повеселиться. Все это, конечно, прекрасно, но Девин не мог не согласиться, что бал для дебютанток не самое подходящее место для молодого человека, желающего поразвлечься. Теперь требовалось выяснить, сколько правды в этой новой сплетне о Бригстоне, в особенности потому, что Аманда с ним уже танцевала. Но за Карлтоном он пошел не только из-за этого. Он искренне надеялся, что все свои жалобы Уэбб успел выложить Блайт и теперь готов побеседовать на новую тему — о самом себе. Следовало сразу догадаться, что это не так. — В жизни не слыхал ничего более абсурдного! — сразу же начал Карлтон. — Бригстон явился сюда, чтобы заполучить леди Аманду, а ведь он ее даже не хочет! — Лорд Роберт Бригстон? — уточнил Девин. — Откуда вы свалились, старина? Разумеется, Бригстон, чертов герой дня. Девин постарался сохранить безучастное выражение лица. — А с чего вы решили, что он не хочет жениться? — Это не мои догадки. Он сам мне сказал! — Сегодня вечером? — Конечно, сегодня вечером. Я его до сих пор ни разу не видел и надеюсь, что больше и не увижу. И еще я надеюсь, что леди Аманду он не одурачил, но все может быть. Такой красавчик, вскружил головы всем дамам! Но если он не намерен жениться, так зачем их очаровывать, а? Девин чуть не рассмеялся. — Позвольте сделать предположение. Вероятно, потому что он такой очаровательный? Карлтон фыркнул: — Если вас интересует мое мнение, так ему просто нравится изображать из себя повесу и записывать на свой счет победы, но его отец все это зарубил на корню и приказал ему завоевать дочь Норфорда. А вот это уже не смешно. — Беспочвенные домыслы, Уэбб, так что держите их при себе. Карлтон недовольно запыхтел и отошел. Девин не знал, что и думать про героя дня. Вероятно, половина присутствующих тут мужчин предпочла бы еще какое-то время оставаться холостяками, немного повеселиться, а уж потом остепеняться, но по требованию родителей все они вышли на брачный рынок. Покорные сыновья, они поступали так, как им велят, нравилось им это или нет. Неужели Бригстон только прикидывается послушным? Ему велели жениться, причем жениться на совершенно определенной женщине, Аманде Лок. Если он сумеет ловко «упустить свой шанс», испортив впечатление о себе, то честно скажет отцу, что у него ничего не вышло, и получит отсрочку от женитьбы. Но все это так, если поверить Уэббу, а ведь тот долго не мог пережить свое поражение и старался распустить как можно больше слухов, поэтому ко всему, им сказанному, следует относиться с известной долей скептицизма. В особенности потому, что Уэбб буквально позеленел от ревности, ведь он понимает, что теперь, когда на сцену выступил Бригстон, у него не осталось никаких надежд на Аманду. Девин не удивился бы даже, узнав, что вся сплетня — это злобная придумка Карлтона. Возвращаясь обратно к бальному залу, где нужно было ждать Блайт, Девин заметил наконец человека, о котором сегодня говорили все, — коротко подстриженные светлые волосы, голубые глаза, небрежная осанка. Он стоял в одиночестве с бокалом шампанского в руке и задумчиво наблюдал за танцующими. Возможно, был пьян, это частично объяснило бы сплетню. Девин остановился рядом с молодым человеком, слегка нависнув над ним, но не произнес ни слова, решив дождаться, заговорит ли лорд Роберт. — Отличный урожай красоток, только выбирай, а? — беспечно сказал Роберт Бригстон, кивнув в сторону вальсировавших пар. — Даже ваша подружка выглядит красавицей. Личный капитал? — Личный капитал? — Ваша? — уточнил Роберт. — Не желаете выйти? Молодой лорд захохотал, но несколько нарочито. — Так и есть, личный капитал! И ни к чему выходить из себя. Девин, поняв, что юный лорд нарочно пытается его спровоцировать, участливо произнес: — Видите ли, если вы в самом деле не хотите пока жениться, попытка скверным поведением очернить свое имя — не лучший способ избежать брака. Почему бы просто честно не поговорить с отцом? Роберт вздохнул: — Я пытался, да только ничего хорошего не вышло. Боже правый, старина, мне всего девятнадцать! Какого дьявола нужно надевать на меня оковы? Я не буду хранить верность жене, еще слишком рано. Просто сделаю ее такой же несчастной, как и я сам. — И это отличная причина не жениться. Но ведь мы говорим не просто о любой жене, верно? — Нет, — с горечью отозвался Роберт. — Сначала предполагалось, что я поживу в свое удовольствие. Отец был полностью с этим согласен. А стоило ему узнать, что дочка герцога Норфорда все еще не вышла замуж, он словно с цепи сорвался. Хочет, чтобы она во что бы то ни стало вошла в семью. — А если вы полюбите другую женщину? Роберт возвел глаза к потолку. — Мне кажется, я влюблен в каждую красотку, которая мне улыбнется. Что, черт побери, я знаю о любви? — Это похоть. — Это не одно и то же? Девин хмыкнул: — Даже отдаленно непохоже. Мимо проплыла в танце Аманда, привлекая к себе взоры. Очень не вовремя. — Она редкостная красавица, — снова вздохнув, сказал Роберт. — Отрицать невозможно. Если мне придется жениться, я хотя бы получу от этого некоторое удовольствие. Больше это Девина не забавляло. Мальчишка говорит о постели с Амандой! Девину неудержимо захотелось задать ему такую взбучку, чтобы подобные мысли вылетели у него из головы. Да какого черта? Он что, ее ангел-хранитель? Но Бригстон явно не для нее. Юный лорд понятия не имеет, чего хочет от жизни, знает только, что не жену. А поскольку он понравился Аманде, задача Девина намного усложняется. — Думаю, что вы правильно начали, — бросил Девин. — В смысле? — Очерните себя. Раз уж вам не хватает духа противостоять отцу, это достаточно остроумный способ выйти из затруднительного положения, поскольку родственники леди разорвут вас на кусочки, если вы будете играть ее чувствами. Девин представления не имел, что могут сделать родственники Аманды, он угрожал от своего имени. Глава 17 Аманда даже не замечала, что нетерпеливо постукивает ногой. Музыка уже заиграла, а следующий партнер опаздывал. Кто осмелился заставить ее ждать? Решив не гадать напрасно, она посмотрела в бальную карточку. Девин! Он вписал свое имя дважды. Она приподнялась на цыпочки и посмотрела, стоит ли он со своей спутницей на прежнем месте. Их там не было, но она заметила Блайт Пейс, которая шла танцевать, причем вовсе не с Девином. Аманда вздохнула. Нужно предложить Ребекке и Руперту прямо сейчас отправиться домой. Вечер был длинный, а бал все равно подходит к концу. А ведь она уже почти решила принять вызов Девина, о чем бы, разумеется, потом пожалела. Так что, пожалуй, нужно еще хорошенько подумать, а не давать ответ прямо сегодня. И она так надеялась поговорить с Робертом еще разок, пока вечер не кончился! Конечно, Аманда уже слышала новую сплетню. Каждый партнер по танцу считал своим долгом сообщить ей, что виконт в отличие от них приехал в Лондон не для того, чтобы жениться. Не то чтобы это имело какое-то значение, раз он в нее влюбится. Все мужчины в ее семье были убежденными холостяками до тех пор, пока не полюбили женщин, ставших их женами. Но Аманда не привыкла иметь дело с джентльменами, которые ведут себя так дерзко, как Роберт. И пусть она считает, что он ее просто поддразнивает, а вдруг нет? Такая дерзость обычно присуща повесам. Впрочем, Роберт наверняка еще слишком молод, чтобы быть настолько распущенным. Но с другой стороны, все повесы когда-то должны начинать, так? Его приглашение прогуляться в парке наедине невольно заставило Аманду серьезнее отнестись к этим мыслям. Верховая прогулка, которую предлагал Кендалл, с лакеем или Офелией — это совершенно нормально. Но пусть во время выходов в свет горничная считается вполне подходящей компаньонкой, это никак не относится к свиданию с мужчиной. В конце концов, доверенная горничная умеет хранить секреты, если ее об этом попросить, а прогулка с мужчиной наедине, когда горничная бредет где-то сзади, — это возможность для джентльмена украсть поцелуй. И Роберт прямо об этом сказал! Да, он, безусловно, красивый и волнующий, но несколько раз он заставил ее почувствовать себя неуютно, и ей это не нравилось. Еще один разговор наверняка легко все прояснит, поэтому Аманда вовсе не собиралась вычеркивать его из списка претендентов на ее сердце. Но пока ощущение легкого беспокойства делало Кендалла наиболее предпочтительным из этих двоих. Он красив, очарователен, и он безупречный джентльмен. Аманда не сомневалась, что семья его одобрит. Вот про Роберта она этого сказать не могла — пока. Наконец Девин появился и предложил ей руку, чтобы она положила ладонь ему на локоть. Поскольку Аманда не сделала этого моментально, он усмехнулся, и девушка поняла, что даже обычный танец с ним превращается в вызов. Возможно, он и сумеет помочь ей снова сесть в седло, но это означает постоянные контакты с ним. Более того, возможно ли иметь с ним дело, не выходя из себя? Вот как раз сейчас она это и проверит, поэтому Аманда не стала упрекать его за задержку и даже слегка улыбнулась, положив кончики пальцев ему на локоть. Ее терпение подверглось испытанию мгновенно, стоило ему взять Аманду за руку и начать вальсировать. — Почему отец сам не устроил ваш брак? Вопрос был слишком личным, поэтому Аманда ответила нейтрально: — Потому что пообещал не делать этого. — Да, но почему? И он называл настойчивой ее? Но предполагалось, что она будет упражняться в терпении, поэтому Аманда не приказала ему не совать нос в чужие дела, а решила просто сказать правду: — За последние два года я несколько раз пожалела, что он дал такое обещание, хотя причина, конечно, в другом. Мне требуется так много времени, чтобы любовь меня нашла. Но мой отец женился по любви и не хотел ничего другого для меня и Рейфа. Разумеется, он не позволил бы мне выбрать кого-то совершенно неподходящего, но и не беспокоился, что такое может произойти. Он верил, что мой брат сделает правильный выбор, верит и в меня. — А вы никак не можете выбрать. Аманда почувствовала все возрастающее негодование. — Все совсем не так. Мой первый сезон оказался потерянным временем, потому что я провела его, ужасно завидуя Офелии. Это был и ее первый выход в свет, и я не сомневалась, что все до единого мужчины влюбились в нее. И поэтому игнорировала их всех. — А в прошлом году? Она поджала губы. — В прошлом году я последовала совету своего брата просто получать удовольствие. Вероятно, последовала чересчур буквально, потому что не успела опомниться, как сезон закончился, а я так ни в кого и не влюбилась. Девин задумчиво посмотрел на нее. — Значит, по вашим словам, это первый сезон, когда вы решили всерьез заняться поисками мужа? — Ну, я бы так не говорила, но да. И мне не нужна ваша помощь в этом деле, поэтому можете не заниматься благодеяниями. Но меня мучает любопытство. Каким образом вы превратились в Купидона? Он фыркнул: — Ну, не стреляю при этом из лука! К своему огромному изумлению, Аманда рассмеялась. — Нет? А я-то думала, что вы спрятали его где-то в зале. Но серьезно, как вы решаете, кто кому подходит? — Методически изучаю. Прежде всего нужно выяснить интересы обеих сторон. Давайте, к примеру, возьмем вас… — Нет, давайте не возьмем. Но какое это имеет отношение к делу? Или имеется в виду, что я… точнее, прочие ваши клиентки считают интересным в молодых аристократах? — Нет, я имею в виду ваши интересы. Чем вам нравится заниматься. Чего вы не любите. А потом выясняю, у кого из ваших кавалеров такие же интересы. — Перестаньте использовать меня в качестве примера! Кроме того, я очень сомневаюсь, что кто-нибудь из этих молодых людей любит вышивать. — Вообще-то… Он ее поддразнивал, Аманда видела это по его глазам и улыбке и невольно рассмеялась снова. — Не верю! — А что еще, кроме вышивания? На этот раз она не стала ему напоминать, что он не ее брачный посредник, зато почувствовала сильное раздражение на саму себя, не найдя ответа на такой простой вопрос. — Мне нужно немного подумать — если мы в самом деле будем обсуждать меня. — Нет, не нужно. К примеру, вы любите танцевать. — Вообще-то не люблю. Он вскинул бровь. — И что вы тогда тут делаете? Аманда усмехнулась: — Шутите? Это же брачная ярмарка. — Точно. Крокет? — Я его люблю… точнее, люблю побеждать брата. — Значит, любите состязаться? — Вообще-то нет, только с ним. — Братское соперничество? — Девин покачал головой. — Не самый типичный интерес, так что пойдемте дальше… — Остановитесь здесь. — Аманда с упреком взглянула на него. — Честное слово, пример из меня не самый лучший, а мое любопытство вы уже удовлетворили. — Видите ли, Аманда, вы не можете отказаться от благодеяния, просто об этом сказав. Я уже взял вас под свое крыло, а это значит, что вы получите мою помощь, несмотря на свои предпочтения. — Да черта с два! — Так что лучше просто расскажите мне, кто из мужчин сегодня вечером привлек ваше внимание… или ваш основной кандидат — это лорд Госвик? Она промолчала. Девин вскинул бровь и усмехнулся, сделав собственные выводы. — Значит, Госвик, и вы знаете, где расположена моя ферма. Когда я снова посажу вас в седло, вы будете смеяться над своими колебаниями. — Я подумываю об этом. — Мне так и показалось. Услышав этот самодовольный голос, она стиснула зубы. Он знал, что она захочет принять вызов! Аманда не смогла устоять и добавила: — Я сказала «подумываю», но это вовсе не значит, что я уже решила. Я никогда не жалела о том, что не езжу верхом. У отца в Норфорд-Холле много карет и других экипажей, поэтому я предпочитаю, чтобы подо мной было удобное сиденье. Но вы уже решили… Она замолчала. Его янтарные глаза внезапно заблестели, губы медленно изогнулись в улыбке. Руки на ее ладони и на талии слегка напряглись. Аманда резко втянула в себя воздух, сердце ее заколотилось. Что это, черт возьми, за странное ощущение внутри, словно что-то трепещет? Она нисколько не смущена, но шею и лицо словно опалило жаром. Аманда отвела от него взгляд. Что с ней только что произошло? «Думай! Нет, думай не об этом, думай о чем-нибудь другом!» — Я решил что? — спросил он. Она почти отчаянно вцепилась в этот вопрос и ответила, по-прежнему отводя взгляд: — Вы уже решили попытаться. Но как это может произойти, если вы разводите только скаковых лошадей, ведь они ни за что не подойдут! Может, мне и нравится делать ставки на скачках, но я не собираюсь ездить верхом на таких быстрых конях! Он ответил не сразу. Аманда взглянула на него и обнаружила, что он по-настоящему удивлен. — Вы ходите на скачки? Она ответила не колеблясь, потому что скачки ей нравились: — Да, с тетей Джулией, когда живу в городе. Девин скептически посмотрел на нее. — Никогда вас там не видел, а я редко пропускаю скачки. — Ну конечно, не видели. Мы наблюдаем за ними в комфорте, из тетиной кареты, а ставки за нас делает лакей. Это единственное место, где тетя проявляет азарт, и я с ней полностью согласна. Очень захватывающе, когда твой фаворит выигрывает. — И часто вы выигрываете? — Чаще, чем проигрываю. — Вы меня поразили. Такого интереса я от юной леди не ожидал. — Да почему нет? Мы делаем ставки, играя в вист, в крокет, хотя это не так увлекательно, как на скачках. Но знаете, я никогда не думала об этом как о своем интересе. Может быть, потому что никогда не была на скачках до своего первого сезона в Лондоне. А теперь вернемся к моему вопросу — есть ли у вас подходящая лошадь для занятий? — Об этом я уже позаботился. Из Ланкашира привезли просто идеальную лошадь. Аманда опять почувствовала раздражение. Он был настолько уверен, что она будет с ним заниматься, что даже о лошади заранее позаботился? — Ну, если из этого ничего не получится, есть еще Роберт Бригстон. Сегодня вечером он привлек мое внимание, и уж он-то не требует, чтобы я ездила верхом. Неодобрение Девина проявилось мгновенно. Аманда просто ощутила, как он напрягся. А затем Девин холодно произнес: — Он выглядит в точности на свой юный возраст. Только что закончил школу. Вы уверены, что хотите продолжать это знакомство? — Ну, он очень красивый. — А для вас это важно? — Не особенно, просто это означает, что я не останусь к нему равнодушной. — Так это тоже часть вашей проблемы? Большинство кавалеров вгоняют вас в скуку? Что-то он чересчур хорошо все понимает! И об этом догадался моментально! Нет, Роберт ее в скуку не вогнал, да и Кендалл тоже. Если уж на то пошло, с Девином ей тоже ни минуты не было скучно, но поскольку он-то к этому отношения не имеет, то какая разница? Аманда досадливо поморщилась. — Вы все еще пытаетесь совершить благодеяние? Даже и не надейтесь, что я буду с вами сотрудничать после того, как просила ничего не делать. — Я вам сразу могу сказать, что Бригстон не подойдет. — А-а, вы наслушались сплетен, верно? — догадалась Аманда. — Видите ли, он еще слишком молод, чтобы быть записным повесой, но даже если такова его цель, это еще не причина сбрасывать его со счетов. — Еще какая причина. Она фыркнула: — Нет. Я прекрасно знакома с повесами, они есть у меня в семье… точнее, были. Мой собственный брат, Рейф, до женитьбы изо всех сил старался им стать. А мой кузен Руперт даже и не старался. Ой, как он гонялся за каждой юбкой, а в этом году тоже взял и женился. Остается еще его брат Эйвери, но я не знаю точно, идет ли он по стопам брата. Не самая подходящая тема для разговора с кузеном. — Но очень подходящая для разговора со мной? Аманда даже не покраснела. — Я просто объясняю вам, откуда знакома с повесами и почему не думаю, что лорд Роберт к ним относится. Если уж на то пошло, он просто обвел всех вокруг пальца, чтобы придать себе несколько рискованный шарм. А все остальные сплетни — это обычная зависть и искаженные факты. — Хоть он старается стать настоящим повесой и пытается произвести впечатление на дам чересчур дерзким поведением, факт в том, что мальчик не хочет жениться и готов пойти на все, что угодно, лишь бы избежать брака. Вы в самом деле хотите, чтобы он испортил вам репутацию? Танец закончился. Очевидно, Девин и не хотел услышать ответ на свой вопрос, но успел сделать ей последнее предостережение, провожая туда, где стоял кузен: — Бригстон стремится к скандалу и вовлечет в него вас, если вы не будете держаться от него подальше. Вы и вправду хотите, чтобы ваш отец натянул вожжи и забрал вас домой, когда сезон только начался? Аманда ахнула, щеки ее запылали. Она не сомневалась — Девин произнес это достаточно громко, чтобы Руперт все услышал! Глава 18 К концу долгого вечера Девин искренне понадеялся, что ему больше не придется посещать балы, чтобы найти для Блайт и Аманды идеальных мужей. — Устала? — спросил он Блайт по дороге домой. — Ни капельки! — возбужденно ответила она. — Было так весело! Как ты думаешь, лорд Оливер считает меня привлекательной? — Понравился тебе? Она улыбнулась: — Да. Мы начали разговаривать и никак не могли остановиться. Боюсь только, он недостаточно богат, чтобы оправдать надежды брата. Или богат? Ты не знаешь? — У семьи Норс кошельки набиты туго. Так что Уильям будет доволен, если, конечно, ты будешь счастлива, это для него на первом месте. — В таком случае Оливер просто идеален! Не могу дождаться, когда мы приедем домой и я все расскажу Уильяму. Похоже, Оливер Норс оказался первым кандидатом в мужья Блайт, хотя он все еще надеется завоевать Аманду. С другой стороны, все эти юнцы мечтают об Аманде, но повезет только одному. Значит, остальные, несмотря на разочарование, будут доступны. Следовало бы рассказать Аманде, что, по собственному признанию Бригстона, отец велел ему на ней жениться, но Девин боялся, что это только подтолкнет ее к лорду Роберту. Скорее всего так и произойдет. Глупая девчонка! Только вспомнить, как она его защищала. Подняла на смех слухи, которые обрели злобный оттенок. Аманда жаждет любви, значит, она человек романтичный. Ей кажется, что любовь может победить все, в том числе и закоренелых холостяков самого распутного толка. Все это, конечно, прекрасно, и кто сказал, что Роберт Бригстон не может в нее влюбиться? Но мальчишка в самом деле хочет получить от жизни как можно больше и, несомненно, сделает для этого все возможное, будет он женатым или нет. Но тогда счастливый брак Аманды рухнет. Зачем идти к неизбежной катастрофе, если из Госвика получится прекрасный муж? Он ей уже нравится, и чтобы завоевать его сердце, Аманде всего-то и нужно сесть на лошадь. Просто, гарантированно — и никаких скандалов, связанных с ее именем. Нет, Девин не испытывал никаких угрызений совести, сделав все возможное, чтобы семья Аманды вмешалась и приказала ей держаться подальше от Роберта Бригстона. Судя по хмурому лицу Руперта Сент-Джона, когда Девин подвел ее к нему, это случится сегодня же вечером. Но чтобы быть абсолютно уверенным, он решил написать завтра записку леди Офелии и предупредить, что интересы Аманды повернули в опасном направлении. Лучше пусть услышит все это от родственников, чем от него. Ему и так придется с ней нелегко, раз уж она отказывается с ним сотрудничать. И Девин не хотел, чтобы она думала, будто и он присоединился к толпе ревнивцев. Разумеется, он не ревнует. Правда. Нужно признать, что на какой-то миг он вдруг почувствовал, что его влечет к ней, но это все из-за тех ее беспечных слов. «Я предпочитаю, чтобы подо мной было удобное сиденье…» Она вообще представляет себе, какие образы возникают в голове у мужчины при подобных словах? Конечно, нет. Аманда — сама невинность, а он уже не в первый раз желает женщину, которую получить не может. Высадив Блайт с горничной у их дома, Девин зашел внутрь, чтобы перекинуться парой слов с Уильямом, а уж потом ехать к себе. Но несмотря на столь поздний час, Уильям еще не вернулся со своей встречи, так что Девин просто напомнил Блайт, чтобы завтра брат отправился с ней на променад в Гайд-парк. Превосходная возможность продолжить знакомство с теми, с кем она сегодня танцевала, а возможно, встретиться с Оливером Норсом, и тогда любовь между ними расцветет без помощи Купидона. Кучер Пейсов быстро довез Девина до Джермин-стрит — в это время на улице почти не было экипажей. Но едва Девин вышел из кареты, кучер сверху крикнул: — Осторожно, сэр, что-то валяется на дороге к вашему дому! Девин уже и сам увидел препятствие и покачал головой. На первый взгляд казалось, что это огромная куча тряпья, но тут он заметил торчавшую из тряпок ногу. Пьяный? Решил свалиться без памяти прямо перед Болдуин-Хаусом? Девин подошел поближе. Кучер спросил, не нужна ли помощь. Девин наклонился, перевернул пьянчугу и резко втянул в себя воздух. Не оборачиваясь к кучеру, он прокричал: — Привезите доктора! Или доктора Пейсов, если знаете его, или любого другого, только быстро! Девин едва узнал своего друга, так сильно того избили. Кровь запеклась коркой на лице, залила сюртук и пальто. — Уилл! — позвал Девин и осторожно потряс друга за плечо. — Что, во имя Господа, случилось? Уильям не отвечал. Девин приложил руку к груди друга и с облегчением услышал, как бьется сердце. Но где, черт побери, экипаж дяди Девина, в котором Уильям сегодня уехал? Кучер Дональда не мог оставить Уильяма в таком состоянии. Девин осторожно поднял друга, боясь, что у того могут быть переломаны кости, и внес его в дом. Слуги уже спали, поэтому никто не помог нести его вверх по лестнице. Но Девин не сомневался, что скоро они встанут, потому что собаки Лидии громко лаяли, а не радостно прыгали вокруг него, как обычно. Сам Девин не заметил, что за ним остается ручеек крови, но собаки его чуяли. Проходя мимо спальни тети и дяди, он прокричал: — Дядя, мне нужна твоя помощь! Он внес Уильяма в свободную спальню, положил на кровать и включил свет. Вошла Лидия, что-то бормоча себе под нос и надевая на ходу халат, но увидела, кто лежит на кровати, и громко ахнула. Она кинулась вперед, но тут же отшатнулась и ахнула еще раз. — Это в самом деле твой друг Уильям? — с недоверием спросила она. — Боже милостивый, кто пытался его убить? В комнату вошел Дональд. — Что случилось? — Не знаю. — Девин покачал головой. — Я нашел его у крыльца, он лежал бесформенной грудой, а кареты твоей нигде не видно. Он же брал ее сегодня вечером, так? — Да, вскоре после того, как сестра его сюда подвезла и вы с ней уехали. — Значит, он мог пролежать тут весь вечер! — Вообще-то полчаса назад я слышал, как лаяли собаки, — сказал Дональд. — Выглянул в окно, но ничего не увидел. Но надо признать, что я высматривал карету, а не человека у парадной двери. Лидия, тревожась за Девина, поспешила его ободрить: — С ним все будет хорошо. Он еще дышит. — Но сама украдкой глянула на Уильяма, желая в этом убедиться. — Да, дышит. — Он даже до чертовой двери не смог добраться! Лидия торопливо обогнула кровать и обняла Девина. — Я знаю, что он твой друг и ты любишь его, как брата. Завтра мы выясним, что случилось, но сейчас, мне кажется, нам нужен доктор… — Я за ним уже послал. — Тогда давай, пока ждем, вымоем его. Вы с Дональдом снимите с него сюртук, а я принесу воды. Они сумели только высвободить руки Уильяма из рукавов пальто и оставили его на нем лежать — он страдальчески застонал, едва они его шевельнули. Сюртук облегал его слишком плотно, так что они и его не сняли. — Думаю, нам придется просто срезать с него одежду, иначе мы не увидим всех повреждений, — заботливо сказала Лидия, вернувшаяся с водой. — У меня в комнате есть ножницы, я их сейчас же принесу. Девин никак не отозвался. Он смотрел на то, чего тетя с дядей еще не заметили, — влажное темное пятно с правой стороны сюртука Уильяма, внизу. Девин его тоже не сразу увидел, сюртук был из черной ткани. Едва Лидия вышла из комнаты, он разорвал на Уильяме рубашку и откинул ее в сторону. В боку внизу были две раны, словно кто-то подошел к другу сзади и ударил его ножом. Теперь Девин особенно боялся пошевелить Уильяма, хотя и хотел убедиться, нет ли еще ран на спине. Боже правый, да Уильям в жизни мухи не обидел! Кто мог сотворить с ним такое? — Это выглядит скверно, — произнес Дональд, стоявший рядом с Девином. Вернулась Лидия и сказала: — Кажется, я слышала, что к двери подъехала карета. Не глядя на нее, Девин ответил: — Я обнаружил два ножевых ранения. Их может быть и больше. Она резко повернулась. — Я сейчас же приведу сюда доктора! Врач, живший всего в двух кварталах отсюда, Уильяма не знал, просто это был ближайший известный кучеру доктор. Выглядел он достаточно компетентным, но манеры его подходили скорее гробовщику, чем целителю. Он провел почти два часа, прочищая, фиксируя, зашивая и бинтуя раны Уильяма, а когда закончил, особого оптимизма не проявил. — Переломов нет, но он потерял очень много крови. Если переживет ночь, может выжить. Молитесь, чтобы не началась горячка. Если разовьется воспаление, можете сразу с ним попрощаться. Девин не стал ему отвечать, чтобы не наговорить гадостей. Дональд это заметил и торопливо проводил доктора из дома. Утром Девин пошлет за Блайт и велит ей привезти с собой их семейного доктора. — Я посижу с ним, если хочешь, — предложила стоявшая в дверях Лидия. — Нет, лучше заменишь меня утром — или Блайт заменит. Она очень расстроится, когда его увидит. — Ты ей уже сообщил? — Она провела утомительный вечер и наверняка крепко спит. Ночью она для него все равно ничего сделать не сможет. Лидия кивнула, подошла к Девину и еще раз его обняла. Он устало сидел в кресле, которое пододвинул к кровати. — С ним все будет хорошо. Он мальчик крепкий и здоровый, так что обязательно поправится, тем более доктор все зашил и перевязал. «Но что случилось и почему? — мрачно размышлял Девин. — В какую чертовщину Уилл впутался?» Глава 19 — Ну, как прошел бал? Девин поморгал и резко выпрямился в кресле. Его друг открыл один глаз, точнее, приоткрыл, и смотрел прямо на него. Второй глаз, где пришлось наложить в уголке несколько швов, был покрыт повязкой и забинтован. Стряхивая с себя сон, Девин с недоверием спросил: — Ты едва не погиб, а теперь спрашиваешь про чертов бал? — Должно быть, выгляжу я ужасно, но умирать не собираюсь. Впрочем, болит чертовски. — Ты потерял много крови. — Отчего это? — удивился Уильям, трогая повязку на глазу. — Меня всего лишь побили. Правда, я этого не ожидал, но чертов придурок заявил, что иначе я не пойму. — Не поймешь чего? — Что вернуть долг вовремя — единственный способ его заплатить. И задал мне небольшую взбучку, чтобы я этого не забывал. — Тебя едва не убили из-за долга?! — воскликнул Девин. — Да у кого ты, черт возьми, занимал?! Уильям вздохнул: — У того же парня, у которого занимал в конце лета, чтобы обеспечить Блайт нарядами. Узнал его имя у своего лакея. Тот сказал, что ему не требуется поручительство, как в банке, и не ошибся. С тем долгом у меня никаких сложностей не возникло, я его нормально выплатил. А в последний месяц перед сезоном снова к нему пошел, чтобы занять денег на приданое Блайт. А вчера вечером один из его головорезов потребовал немедленной выплаты займа. Даже месяц еще не прошел! Но он заявил, что на более крупную сумму и проценты идут больше, и расплачиваться нужно быстрее. Не помню, чтобы мне об этом говорили. — Отработанная схема… Они что, мошенники? — Да я уже и сам так подумываю. Но какой, черт возьми, смысл занимать деньги, если сразу же их возвращать? Знай я об этом, не подписывал бы вторую расписку. Девин приподнял голову Уильяма, дал ему выпить несколько глотков красного вина и снова сел. — Надо было сначала прийти ко мне. Нельзя обращаться к подпольным ростовщикам, которые даже условия толком не объясняют! — У тебя нет столько наличных. Тебе пришлось бы продать половину своего табуна, погубив ферму, и уж тем более я не собирался занимать у твоего дяди. — Не так уж я стеснен в средствах, Уилл. У меня есть и другое имущество, не только ферма. — Имущество, о котором ты никогда не упоминал? Девин пожал плечами: — Я получил небольшое наследство от мамы, но почти все использовал, чтобы завести новую ферму… — Да, я знаю. — Но остался еще дом, и он мне не нужен. Просто руки не дошли от него избавиться. — А-а, от мамы, — осторожно произнес Уильям. — Значит, ты перестал ее ненавидеть за то, что она умерла? Естественная реакция для мальчишки, но ты уже перерос… — Я ее почти не помню. Это было вранье, но Девин никогда не говорил о матери ни с кем, кроме дяди, и не собирался начинать сейчас. Кроме того, он сомневался, что Уильям поймет. Гнев, вызванный болью, которую он чувствовал, когда думал о матери, о том, что она сделала и что сделали с ней, перерасти невозможно. Он никуда не делся, а навеки поселился в его душе. Но Уильям был человеком чутким и настаивать не стал. Вместо этого он сказал: — В общем, ради меня ты ничего продавать не будешь. Кроме того, это только моя проблема, к тому же временная. Как только Блайт удачно выйдет замуж, я займу денег у ее мужа, а верну ему сразу же, как только найду себе богатую жену. — Вот с этого и следовало начинать, а не пытаться сначала выдать замуж ее. — Я неудачно рассчитал время, Девин. Я начал искать жену еще до того, как Блайт исполнилось восемнадцать, мне просто не повезло. Надо было попросить помощи у тебя, но я не думал, что найти богатую жену будет так сложно. Познакомился с несколькими дамами, с кем счел бы честью обвенчаться, одна мне понравилась даже слишком сильно, но все они были такими же нищими, как я. — Я знаю кое-кого, кто тебе наверняка понравится, — отозвался Девин. — Нужно было познакомить вас раньше, но ты слишком решительно вознамерился сначала выдать замуж Блайт, и я побоялся, что ты эту возможность упустишь. — Возможно, ты и прав. Но теперь Блайт уже восемнадцать, и я не могу попросить ее подождать. Ты же знаешь, нет никакой разницы, сколько лет мужчине, когда он женится, но для женщины это чертовски важно. Она не знает, насколько мы на самом деле стеснены в средствах, и я не хочу, чтобы узнала. Не хочу, чтобы Блайт приняла первое же предложение просто ради того, чтобы помочь мне выпутаться, даже если парень ей не понравится. Ты бы не захотел такого для своей сестры, верно? — Ты занял денег, чтобы приодеть ее к сезону. Она получает приглашения. Твой план уже действует, так зачем все усложнять, занимая еще? — Я не могу не дать за ней приданого, пусть даже это больше не модно. Она должна знать, что вышла замуж не с пустыми руками. С простой гордостью спорить очень сложно. — И сколько ты занял? — Немного, всего несколько сотен фунтов. Девин покачал головой: — Ты должен их вернуть. Ничто на свете не стоит того, чтобы иметь дело с людьми, которые могут поступить так, как с тобой. Уильям, вздохнув, закрыл глаз. — Согласен. Даже не думал, что подобное может произойти. — А когда тебя ударили ножом? До того, как разбили лицо, или после? — Ножом? — Легкий румянец, окрасивший щеки Уильяма после нескольких глотков вина, исчез. — Я этого не помню, но точно не когда меня избивали. Какой им смысл меня убивать? Так они своих денег не получат. — И все-таки тебя дважды ударили ножом в живот справа, внизу. И судя по всему, со спины. — Тот головорез даже не заходил ко мне за спину, только когда вышвырнул меня на улицу. — Может, тебе было так больно, что ты этого просто не почувствовал? — спросил Девин. — Да меня могла переехать упряжка лошадей, и все равно хуже бы не стало! Но я толком не помню, что, черт возьми, произошло после того, как я велел кучеру увезти нас к чертовой бабушке из тех закоулков. Помню, что лежал лицом вниз на полу кареты и меня трясло, а потом, наверное, потерял сознание, потому что дальше я помню, как лежал где-то на холодной земле. Помню, что встал и какое-то время с трудом брел по пустым улицам. Должно быть, после этого я снова потерял сознание. Наверное, какой-нибудь грабитель увидел, как я выходил из дома ростовщика, и решил, что у меня полные карманы. Или я показался ему легкой добычей, такой избитый. — А куда делся кучер Дональда, когда все это происходило? Как ты попал сюда? Пришел пешком? И где сейчас карета? Уильям покачал головой: — Не знаю, но не сомневаюсь, что такие случаи то и дело происходят в той сомнительной части города. — Тебя ограбили? Уильям попытался рассмеяться, но мгновенно замолчал. — И что взяли? Из пустых-то карманов? Я отдал ростовщику все, что у меня было. Значит, меня ударили ножом ради пары монет и грабителю ничего не досталось… Наверное, это и есть светлая сторона всего случившегося. Девин не назвал бы это светлой стороной, но попытка грабежа была единственным, что имело хоть какой-то смысл. Хорошая карета с гербом в местности, наводненной ворами. И любой из них мог запрыгнуть на запятки, дождаться, когда карета завернет на пустую улицу, избавиться от кучера, забраться в карету и обнаружить на полу лежащего без сознания Уильяма. Разозлившись, что в карманах у него пусто, мерзавец запросто мог ударить его ножом, вышвырнуть из кареты и угнать ее. Кучер Дональда подтвердил почти все эти предположения, когда вскоре после рассвета вернулся домой. Она рассказал Девину и Дональду, что на него набросились сзади, столкнули с облучка, он сильно ударился головой и почти всю ночь пролежал на обочине без сознания. Однако на обратном пути он обнаружил карету Дональда, брошенную в более благополучной части города. Вероятно, только поэтому никто ее и не угнал. Вот это, подумал Девин, и есть единственная светлая сторона ночного происшествия. Глава 20 Весь следующий день после бала у Хэммондов Аманда была в бешенстве от Девина Болдуина и его длинного языка. Перемирие, если его вообще можно так назвать, продлилось недолго. Она вовсе не обязана выслушивать нотации из-за того, что он сказал в конце бала, находясь совсем рядом с кузеном, а пришлось выслушать целых четыре! Он не имел никакого права делать предостережение насчет того, что Роберт Бригстон втягивает ее в скандал, только потому, что она высмеяла его совет! Руперт сделал ей выговор тем же вечером, по пути домой. — Допускаю, что ты не слышала сплетен до того, как пошла танцевать с Бригстоном. Но будь любезна, обрати внимание на то, что сказал Купидон. — У него есть имя, и это вовсе не Купидон, — буркнула Аманда. — И не меняй тему, кошечка. Ты видела, что лорда Бригстона попросили уйти с бала? Часто ли гостей вышвыривают с балов, а? Спорю, до сих пор ты с таким не сталкивалась. — Я и сегодня этого не видела, — торопливо вставила Аманда. — Зато я видел! — отрезал Руперт. — А это значит, что сплетни основаны на фактах. — Ничего подобного это не значит! Может быть, ему прислали сообщение, срочно призывающее его домой, а хозяева его просто передали. Или он выпил лишнего до того, как вечер закончился. Я и раньше видела, как мужчин просили из-за этого удалиться с бала. — Не ищи этому мальчишке оправданий. Он вызвал большой переполох. Сегодня только о нем и говорили. И если у него еще нет намерения жениться, ему не следовало пытаться очаровать сегодня каждую дебютантку. Он не для тебя, и ты это знаешь. Даже если все это окажется неправдой, он уже вызвал скандал. Поэтому держись от него подальше, пока все это не закончится — или пока он отсюда не уберется. — Это нечестно! — Аманда обернулась за поддержкой к Ребекке, но подруга тоже кинула на нее суровый взгляд, значит, соглашается с мужем. Ну и прекрасно. Для Роберта Бригстона все складывается скверно, и Аманда не может винить родственников за их беспокойство, но только это совершенно несправедливо! — Может, и нечестно, — согласился Руперт, — но дядя Престон обо всем обязательно узнает. — Ру, не вздумай! — выдохнула Аманда. Но он упрямо стиснул губы. Аманда поняла, что он обо всем расскажет отцу, что ни одно ее слово не удержит Руперта, потому что дело даже не в том, правдивы эти слухи или нет. Значение имеет только то, что вокруг лорда Роберта разгорелся скандал и теперь он ей совершенно не подходит. Утром явился братец, как раз вовремя, чтобы не дать ей уйти на променад в Гайд-парк, и сделал все, чтобы она туда вообще не попала. И был в бешенстве. — Ты что, совсем из ума выжила?! — заорал Рейфел, едва вошел в ее спальню. Аманда даже удивилась, что он все-таки сначала постучался и подождал, пока она разрешит войти. Она уже оделась для прогулки в парке и как раз собиралась надеть перчатки и пальто. Лицо Рейфа побагровело от гнева, и хватило одного его взгляда на Элис, чтобы та выскочила из комнаты. — Я ничего не сделала, только один раз с ним потанцевала! — заорала в ответ Аманда. — А, так ты знаешь, почему я тут? Разумеется, знаешь. Ну, это сбережет нам время. И чтобы больше никогда не смела заговаривать с Бригстоном! — Мы можем спокойно это обсудить, если ты перестанешь орать. Я-то думала, что хотя бы ты не будешь судить предвзято, тем более что еще ничего не доказано. — Вчера вечером этот болван сделал предложение трем женщинам, чтобы соблазнить их! Такие истории не пересказывают друг другу, если они не имеют никаких оснований! — Рейф замолчал, заметив, что сестра краснеет. — Боже милостивый, и тебе тоже? Кажется, я должен его убить. — Ничего подобного ты делать не должен. Про него еще говорили, что он вообще жениться не хочет. Но Рейфел продолжал возмущаться, словно даже ее не услышал. — Это ты была третьей?! Черт возьми, бьюсь об заклад, что тебе он сделал предложение четвертой, раз о нем еще никто не знает! Признавайся! Аманда расхохоталась. — Ты сам себя слышишь? Давай уже решим: или он не хочет жениться, или готов жениться на каждой увиденной им женщине? Слухи противоречивы, Рейф, а это доказывает, что под ними нет никакой основы. Ты лучше других знаешь, как сплетни иногда выходят из-под контроля. — Я знаю только одно — с ним произошел скандал, правдивы эти слухи или нет. Аманда не могла не признать правоту его слов, но ее взбесило, что он вообще об этом говорит. — Неужели одна я поняла, что Бригстон просто всех дразнит? Ну в самом деле, как эти глупые девушки могли решить, что он говорит серьезно? Как можешь ты думать, что за этим кроется что-то большее, чем безобидный флирт? Ты что, сам никогда не говорил никаких нелепостей женщинам — ну, до Офелии, конечно? И преувеличивал, чтобы получилось смешнее! И признаю, я тогда смеялась. — Это к делу не относится. — Нет еще никакого скандала, Рейф, скандально другое — то, как его оклеветали, и все потому, что он завидная добыча и остальные кавалеры позеленели от ревности. Стоило ему появиться, и всякое состязание закончилось. Поэтому они стараются очернить его имя еще до того, как он ступит на порог. До тех пор, пока вчера вечером его не увидели своими глазами, слухи вовсе не были мерзкими, совсем наоборот. Одно это доказывает, что все дело в ревности и зависти. — Почему ты его защищаешь? Клянусь, Мэнди, если ты решила, будто он и есть мужчина, которого ты ждала три сезона, тебе лучше выкинуть эту мысль из головы прямо сейчас. Какой смысл с ним разговаривать, если он выбрал позицию брата-защитника? Тогда Аманда попыталась зайти с другой стороны. — Я так не думаю. Вообще-то мы с Лариссой уже выяснили, в чем моя основная трудность. — Ну-ка, ну-ка? — Любовь с первого взгляда. Не смейся, но именно ее я ждала. А когда любви не возникло ни к одному из знакомых мне молодых людей, я просто решила, что ни один из них не подходит. — Ты сейчас не шутишь, нет? — Хотела бы я пошутить. Посмотри, сколько времени я потратила впустую, потому что думала неправильно. К примеру, лорд Питер в прошлом году, совершенно очаровательный, но… — Мэнди, маленький совет. Никогда не говори мужчине, что он очаровательный. Она закатила глаза. — Не говорю и не собираюсь. Но я вот о чем — на него было очень приятно смотреть, но я совершенно не обращала на него внимания, потому что не влюбилась в него по уши с первого взгляда. Но если бы я достаточно долго изображала к нему интерес, чтобы узнать его получше, могла бы понять, что не такой уж он и скучный, и постепенно полюбила бы его. Но теперь, конечно, слишком поздно, в том же сезоне он на ком-то женился. Теперь закатил глаза Рейфел. — Не принимай эту свою новую идею слишком близко к сердцу. И не пытайся притворяться, что тебе интересно, если это не так. — И тогда что я должна делать? — Рейф опустил глаза и заметно смутился. Аманда добавила: — Я спрашиваю серьезно, Рейф. Сделай вид, что я не твоя малышка-сестра, и просто ответь. — У мужчин все по-другому, — увильнул от прямого ответа Рейф. — Тебе стоит поговорить об этом с женщиной, уже нашедшей свою любовь, она подскажет. — Я уже поговорила вчера с Лариссой. Но она сказала только, что ужасно скучала по своему мужу — ну, когда он еще не был мужем, и так поняла, что любит его. — Точно сказано! Я начинаю скучать по Фелии сразу же, как только она скрывается из виду. Мэнди хихикнула: — Правда? — Конечно. — Офелия пришла с тобой сегодня? — Нет, но я пришлю ее… — Я не собираюсь ждать, раз уж мы с тобой разговариваем. Ты явился сюда, чтобы велеть мне держаться подальше от одного из мужчин, кого я нахожу интересным! — Отличное начало, только не с тем скандальным типом. — Рейфел поднял бровь. — Один из?.. А, верно! Фелия упоминала того, кто хочет, чтобы ты ездила верхом. Хочешь, чтобы я организовал для тебя уроки верховой езды? — Уже организованы. — Превосходно. Вот этим и займись, моя дорогая, тогда мне не придется никого убивать. Она прищурилась. — Не меняй тему, Рейф. Желание увидеть мужчину наверняка не единственный секрет, который мне нужен. — Хватит искать секреты и просто наслаждайся… — Не смей снова говорить мне это! В прошлом году я уже попыталась, и ничего не вышло. Рейф раздраженно вздохнул: — Да, но в прошлом году ты все еще искала любовь с первого взгляда. А теперь, как сама говоришь, во всем разобралась. Аманда тоже вздохнула: — Значит, и у тебя она была не с первого взгляда? — С первого взгляда сразу что-то возникло, но об этом мы говорить не будем. Аманда навострила уши. — Что именно? — Мэнди… — предостерегающе протянул брат. — Ты должен мне сказать! Он скрестил на груди руки и твердо произнес: — Ничего подобного я делать не должен. Аманда задумчиво свела брови. — Ты говоришь о физическом влечении? О том, что тебя повлекло к Фелии сразу же, как только ты ее увидел? А кого не повлекло? Она была и до сих пор остается самой красивой женщиной в Англии. Неужели это и вправду хороший признак? Рейф вздохнул: — Лучше многих других. По крайней мере без этого у тебя будет скучный приземленный брак, который тебя вряд ли удовлетворит. Только не путай влечение с любовью. Это вовсе не одно и то же. Аманда кивнула, но ее мысли уже унеслись далеко. Есть двое мужчин, которых она находит исключительно красивыми, и влечет ее к обоим, но раз она не может влюбиться сразу в обоих (ведь это невозможно, верно?), приходится согласиться с братом, что физическое влечение и любовь не одно и то же. Но семья хочет, чтобы от одного из этих мужчин она отказалась. Аманда понимала, что должна, но тогда ей опять не из кого будет выбирать, а поскольку она так давно охотится на мужа, ей необходимо иметь выбор. Да, она примет к сведению беспокойство семьи, но все равно непременно еще раз поговорит с Робертом, чтобы выяснить, кроется ли за сплетнями нечто большее, чем мужская ревность соперников, заваривших эту кашу. Она просто не пойдет гулять с ним наедине в парк, это очень плохая идея. А сейчас ей больше всего хотелось как следует отчитать Девина Болдуина за то, что он заставил ее родню напрасно тревожиться. Глава 21 Аманда сильно удивилась тому, что ей удалось выбраться из дома с одной только горничной. Но она несла в коробке две новеньких амазонки и показала их тетке, сказав: — Я думаю, они перепутали мои амазонки с чьими-то еще, потому что сидят они безобразно, так что хочу отнести обратно и выяснить, в чем дело. Я недолго, разве только увижу какую-нибудь новую интересную ткань. Джулия уже добавила свою толику мудрости ко вчерашним выговорам после ухода Рейфела. Во всяком случае, теткина нотация оказалась совсем не такой длинной и унылой, как Руперта и Рейфела, вероятно, потому что Аманда решила больше не защищать лорда Роберта, а просто соглашаться со всем, что скажет тетя. — В такие времена нужно быть особенно осмотрительной, — говорила тетушка. — Нельзя, чтобы твое имя связывали с именем глупого мальчишки. Не вздумай разговаривать с ним и даже находиться в одном помещении. Видя, что Аманда просто кивает, Джулия не стала слишком распространяться. — Благословен будь твой брат, я знаю, что он умеет заставить тебя поступить благоразумно. Четвертый выговор случился вечером, перед ужином. Собственно, это был не совсем выговор, и после него ее уже никто ругать не собирался, — отец вернулся в город и решил остаться на весь сезон. — Я приехал не для того, чтобы выслушивать оправдания, — сказал Престон, войдя в комнату. — Я приехал, чтобы больше тебе не пришлось ни перед кем оправдываться. Аманда ничуть не расстроилась из-за приезда отца, не важно, по какой причине он явился. С самого первого сезона она надеялась, что он поедет в город вместе с ней, но он этого не сделал, потому что у них хватало в Лондоне родственников и ему не требовалось ее опекать. Аманда и не пыталась его уговорить — вся семья знала, что Престон терпеть не может жить в Лондоне. Поэтому она радостно засмеялась, спрыгнула с дивана и обняла отца. — Рейф уже устроил мне взбучку. — Братья иногда тоже на что-то годятся, верно? — поддразнил ее Престон. Во всяком случае, отец не злится на то, что вынужден остаться в Лондоне и приглядывать за ней. Зато он собрался везде ее сопровождать — кроме как на Бонд-стрит, это он сразу оговорил. Сказал, что в последний раз ходил за покупками с ее матерью и под конец едва ее не задушил. Он, конечно, шутил, но все равно добавил: — Я поклялся, что меня никто больше не заставит пройти через это. Но я пошлю с тобой моего человека, если ты еще не завершила свои покупки. И поставил Аманду в затруднительное положение. Если она скажет кому-нибудь из родственников, куда и зачем направляется, Джулия настоит на том, чтобы с ней поехал кто-нибудь из мужчин семьи, поскольку все они к лошадям привычны, а она нет. В общем-то она и не против, но не в первый урок. Если сегодня ей снова не удастся сесть верхом, значит, и уроков больше не будет, так какой смысл сообщать им заранее, что она хочет попытаться, а потом признаваться в неудаче? Кроме того, она собиралась хорошенько отчитать Девина Болдуина, а для этого ей свидетели не нужны. Отец решил, что остановится не у сестры, поскольку ее дом на Арлингтон-стрит и так переполнен — сама Джулия, двое ее сыновей, новоиспеченная невестка и Аманда. Он решил остановиться в доме у Рейфела и даже предложил Аманде переехать туда же, раз уж он поживет тут до конца сезона или до помолвки дочери (неизвестно, что произойдет раньше). Вероятно, она переедет к брату, но только после своего первого визита на ферму Девина. И отец еще не прислал к ней своего человека, так что сегодня, наверное, ей выпадает единственная возможность уйти на несколько часов только вдвоем с горничной. Джулия, поверившая басне Аманды, помахала ей вслед. Зато Элис, выражавшая недовольство еще до отъезда, в комнате Аманды, продолжила высказываться и в карете, поскольку знала, куда они едут. Элис была горничной Аманды дольше, чем та могла припомнить. Простецкого вида женщина средних лет, она осталась работать, когда Аманда уехала в школу, и всегда была на месте, когда Аманда возвращалась в Норфорд-Холл. Элис была превосходной горничной, но за долгие годы близости к хозяйке стала позволять себе некоторые вольности и никогда не держала язык за зубами, если считала, что ей есть что сказать. — Вам не следовало обманывать их, — сказала Элис, опустив шторки на окнах кареты и помогая Аманде надеть амазонку, которая ей очень шла. — Ложь ведет к новой лжи, и скоро вы просто запутаетесь, где правда, где вранье. Она никому никогда не идет на пользу, только заставит вас чувствовать себя виноватой. Аманда вздохнула, уже чувствуя себя виноватой сильнее, чем хотелось признаться. Она с трудом заставила себя сказать все это тете, потому что там не было ни слова правды. Но причина для лжи по-прежнему оставалась очень важной, и она поделилась этим с горничной: — А что, если у меня не получится? По словам Болдуина все ужасно просто, но он здорово раззадорил меня, чтобы я согласилась, и мне кажется, что он и сам в меня не верит. — Ну так и не делайте, — упрямо произнесла Элис. — Оно того не стоит, чтобы семью обманывать… — Ты замолчишь? Если я смогу сегодня сесть верхом, то всем об этом прокричу, но я не хочу, чтобы хоть кто-то знал до того, как у меня все получится. Ты же знаешь, какая «благожелательная» у меня семья. Они меня затопчут, если узнают, что я попыталась, но у меня ничего не вышло. — А не затопчут, если узнают, что на ваш первый урок вы сбежали тайком? Аманда поморщилась. — Он мне нравится, Элис! Ты вообще представляешь, сколько времени я ждала, чтобы сказать такое про мужчину? Элис ахнула: — Коннозаводчик?! Аманда поморгала и фыркнула: — Не говори ерунды, его я едва терплю. Ты же прекрасно знаешь, что я говорю про лорда Кендалла. И я бы этого не делала, если бы меня не заверили, что это единственный путь к его сердцу. — Мне это кажется глупым. — Мне тоже, но некоторые мужчины ведут себя глупо, выдвигая такие требования к жене. Но может быть, когда я начну ездить верхом, то изменю свое мнение. Кто знает, вдруг мне даже понравится верховая езда и я заведу себе собственную лошадь? Разве не ты на прошлой неделе говорила, что мне нужно какое-нибудь занятие, пока я в городе? Если я смогу сесть верхом, то потребуется еще несколько уроков. Помнишь, когда я поймала большую рыбу и могла думать только о том, чтобы снова пойти с Рейфом на рыбалку. — Может быть, поэтому вы и упали тогда. — Да, возможно. Поэтому ты бы не приставала с пустяками, Элис, а поддержала меня. Сегодня такой важный день! То, что я сделаю сегодня, поможет мне завоевать мужа. Глава 22 Не обдумав все как следует (все же обман не был для Аманды делом привычным), она слишком поздно сообразила, что карету Сент-Джонов с фамильным гербом не должны видеть, покидающую Лондон или проезжающую мимо ипподрома, где в это время не проводятся бега. Так что в конце концов Аманда все же отправилась на Бонд-стрит, заехала к любимой модистке Офелии, у которой уже имелись все ее размеры, и заказала еще две амазонки, а потом вместе с Элис торопливо пошла по улице, чтобы нанять экипаж. Поездка к модистке даже придала некоторое правдоподобие придуманной для тети Джулии байке. А если сегодня все получится, ей потребуется еще несколько амазонок. Вот и позитивная мысль! Впрочем, Элис продолжала недовольно что-то бормотать, в особенности после того, как Аманда сказала кучеру Сент-Джонов, что у него есть несколько свободных часов, потому что ей нужно время для покупок. Еще одна уловка, заметила Элис, но Аманда больше ее не слушала. Ей следовало набраться храбрости перед уроком верховой езды, а это требовало сосредоточенности. Впрочем, в этом Аманде помогала мысль о том, что в новой светло-зеленой бархатной амазонке, с белокурыми волосами, аккуратно заправленными под изящную шляпку, она выглядит очень привлекательно. На всякий случай она надела еще жакет в тон, но вряд ли он ей сегодня потребуется, потому что день выдался не особенно холодным. До фермы Девина они добирались недолго, и на половине пути Аманда почувствовала некоторое возбуждение, только не знала, откуда оно возникло — ведь ничего, кроме страха перед сегодняшним испытанием, она не ощущала. Должно быть, все дело в том, что сегодняшний день действительно может оказаться поворотным пунктом в ее жизни. Нужно только преодолеть страх… Добравшись до фермы, она остановила наемный экипаж перед центральной конюшней и велела Элис сидеть в нем, чтобы не замерзнуть. На самом деле Аманда опасалась, что кучеру может надоесть ждать и он уедет, а они останутся вообще без экипажа. А если горничная будет сидеть внутри, он никуда не денется. Из-за угла вышел работник, увидел стоявшую возле экипажа Аманду и поинтересовался, по какому она делу, а затем указал на конюшню справа. Неужели Девин опять чистит лошадь? А она надеялась, что на этот раз он будет одет более прилично! С другой стороны, ей повезло, что он вообще здесь. Ей даже в голову не пришло спросить у него, каждый ли день он сюда приезжает или появляется всего несколько раз в неделю. Было бы очень досадно после стольких ухищрений обнаружить, что все напрасно. Аманда помнила, как жарко было в конюшне во время ее первого визита. В этой тоже очень тепло, отметила она, закрывая за собой дверь, и приятно только в первые несколько минут. Да, Девин определенно избаловал своих лошадей. Аманда не сомневалась, что они бы прекрасно себя чувствовали на лугах, по крайней мере до тех пор, пока не выпадет снег. На этот раз она увидела Девина сразу же. Он разбрасывал сено из большой кучи, громоздившейся в проходе. Опять без сюртука, но на этот раз он хотя бы не снял рубашку, впрочем, рукава закатал, обнажив мускулистые руки. Свободная белая рубашка, заправленная в темно-серые штаны, на груди была наполовину расстегнута, куда больше, чем считалось приличным. Такой красивый мужчина, просто невозможно не считать его привлекательным! Наверное, поэтому сердце Аманды так сильно забилось? Или она просто готовится к сражению? Да, он действительно бросил ей вызов, чего до сих пор не удавалось ни одному мужчине. Заметив приближение Аманды, Девин отставил в сторону вилы и начал застегивать рубашку. Окинув его взглядом, она отметила, что сегодня на нем надеты отличные сапоги для верховой езды, а не те грязные рабочие, в которых он был в прошлый раз. Аманда слышала, что он живет с родственниками в Лондоне, поэтому предположила, что он просто приезжает сюда работать на своей ферме, но может быть, на самом деле он поселился в том обветшалом доме? Или так, или он просто держит здесь одежду. Она не представляла, чтобы Девин ехал в Лондон в тех заляпанных грязью рабочих сапогах. Приблизившись, Аманда замедлила шаг. Девин надевал сюртук, до этого висевший на перилах, а чтобы до него дотянуться, ему пришлось сделать несколько шагов в сторону Аманды. Теперь она отчетливо видела, что не приглушенный свет фонаря отбрасывал тени на его лицо, а просто на щеках была щетина. Должно быть, когда Девин не в Лондоне, он не примеряет на себя повадки джентльмена. Но здесь, трудясь наравне со своими работниками, он буквально сливался с ними. Делает ли он это сознательно, чтобы они не чувствовали себя неловко? Некоторые слуги в присутствии своих хозяев начинают вести себя чересчур чопорно. И вообще, зачем Девин сам занимается тут сеном, ведь у него вполне достаточно работников? Или ему просто нравится самому ухаживать за лошадьми? И какого черта она задается всеми этими вопросами? Вспомнив наконец, как она на него зла и почему, Аманда сказала: — Я собираюсь предъявить вам счет! — Удивительно, что у меня еще хоть что-то осталось, столько в последнее время желающих предъявить мне счет! Почему бы не отложить его в сторону и не приступить прямо к делу? Словно он не произнес ни слова, Аманда продолжала кипеть: — Вы себе даже представить не можете, сколько выговоров мне пришлось услышать из-за того, что вы сказали про лорда Роберта при моих кузенах! Это было… — Правильно. Она моргнула. — Правильно? — И больше мы об этом мальчишке разговаривать не будем. Или вы хотите стать не женой, а матерью? Она ахнула. Несколько лет разницы в возрасте — это такая ерунда! Зачем вообще заострять на этом внимание? Но едва она открыла рот, чтобы все это ему высказать, как ахнула во второй раз. Девин подошел к ней вплотную и теперь возвышался над ней. Аманде показалось, что он ее сейчас встряхнет или стукнет, таким сердитым он казался. — Больше ни единого слова о нем, — холодно произнес Девин. — Если Бригстон каким-нибудь образом сумеет выкрутиться и поведет вас к алтарю, он будет спать не только в вашей постели. Он не намерен остепеняться и хранить верность одной женщине, жена она или нет. Широко распахнув глаза, Аманда гадала, не обстановка ли и рабочая одежда вынуждают его говорить слова, столь не подходящие для ушей целомудренной девушки. Она уже сталкивалась с его прямотой даже на светских мероприятиях, но сейчас он перешел все границы. И до того как надел свой хорошо сшитый сюртук, он и выглядел, как конюх, слишком… приземленным, слишком мужественным, непохожим на владельца фермы. Неужели это заставило его забыть, пусть и ненадолго, что она леди и что рядом с ней нужно следить за своей речью? И тут, словно он только что не рявкнул на нее, Девин совершенно нормальным тоном добавил: — Но вы достаточно умны, чтобы понимать: лорд Кендалл — куда более подходящий для вас выбор, иначе вы бы сюда сегодня и не приехали. Верно? Аманда не собиралась признавать, что он прав насчет Роберта. И уж в любом случае после того, как он напугал ее до смерти, все разговоры на эту тему прекращены. Ну надо же, какой хам и грубиян — воспользоваться своим ростом, чтобы победить в споре! Так что она просто кивнула, хотя довольно скованно. Но тут же добавила, чтобы он не думал, будто она последовала его совету: — Кроме того, мой брат уже заверил меня, что убьет лорда Роберта, если я еще хоть раз взгляну в его сторону. Девин отступил назад и рассмеялся: — Я знал, что ваш брат мне понравится. Глава 23 — Я надеялась, что сегодня здесь будет лорд Кендалл, — небрежно заметила Аманда, когда Девин вывел ее из правой конюшни и направился к центральной, где стояла привезенная для нее лошадь. — Радуйтесь, что его тут нет. Я выиграл вам немного времени. — Что вы имеете в виду? — Вы что, хотите, чтобы он заглянул на чай к вашей невестке и вынудил ее признаться, что вы еще не готовы для верховой прогулки в парке — и почему? Я так не думаю. Поэтому сообщил ему о совершенно необыкновенном чистокровном жеребце во Франции, и он отправился туда, чтобы купить его. Это даст вам неделю или даже две, чтобы достичь совершенства. — А это правда — про коня? — Конечно. Я сам подумывал его купить. Еще одно благодеяние на ее счет? По крайней мере за это она могла его поблагодарить, что и сделала. Девин отпер денник и показал Аманде гнедую кобылу, очень изящную по сравнению с остальными в конюшне. И даже начал ее седлать, говоря: — Это дамское седло мне пришлось одолжить у соседа. Вы первая леди у меня на ферме, у которой есть причина ездить тут верхом. Аманда обвела рукой все, что видит. — А зачем вы это купили, ведь у вашей семьи уже есть ферма в Ланкашире? — Я купил не все. Здесь были только дом, одна конюшня и огороженные пастбища. Дом, конечно, в жалком состоянии, поэтому собственность продавалась по такой смехотворно низкой цене. Остальное я достроил сам. Он толком не ответил на ее вопрос, но ей в голову тут же пришел другой: — А дом отремонтировать не захотели? — Зачем? Я не собираюсь в нем жить. — Но для чего две фермы? Аманда не могла не заметить улыбки на его лице. — Болдуины держали конные фермы в Ланкашире в течение нескольких поколений, выводили на них отличных лошадей для верховой езды и для упряжек в кареты. Большинство моих предков просто оставили обучение лошадей и вопросы их разведения на откуп тренерам. — Но не вы? — Нет. И не мой дядя Дональд. Как и он, я понял, что люблю сам заниматься лошадьми. Но тетя и дядя, вырастившие меня, только и ждали, когда я закончу школу, чтобы передать ферму мне, а самим удалиться на покой и поселиться в Лондоне. Мне потребовалось всего несколько лет, и я так наладил все дела, что они больше почти не отнимали у меня времени. А дядя с тетей по мне очень скучали. Собственно, идея основать ферму здесь принадлежит им. Дядя знаком с бывшим ее владельцем и узнал, что тот продает ее за гроши и она находится достаточно близко к Лондону, чтобы я мог снова с ними поселиться. Но, как и вы, я не видел смысла в том, чтобы две фермы занимались одним и тем же типом лошадей. Потом дядя упомянул, что рядом находится ипподром, это оказалось магическим словом для молодого человека моего возраста, и вопрос решился мгновенно. Аманда заметила, как играют мускулы у него на ноге, когда он затягивает ремни на седле, и подумала, что лучше бы штаны не облегали его ноги так плотно, но, устыдившись своих мыслей, продолжила разговор: — Ах вот почему! — Она рассмеялась. — Две фермы, но совершенно разные. Он кивнул: — Дональд разводил прекрасных лошадей для верховой езды, но не скакунов. Моя цель — вывести лучших скаковых лошадей, каких Лондон еще не видывал, и выставлять их на бега. С ним было очень легко разговаривать — пока он не указывал ей, что делать. Но и тема показалась Аманде захватывающей. — И у вас получилось? Он вывел кобылу из конюшни. — Пока нет, во всяком случае, первых мест я пока не завоевал. Но я знал, что это займет какое-то время, потому что взялся за совершенно новую программу разведения. Я даже потратил полгода только на то, чтобы испытать весь табун, для чего и построил ту скаковую дорожку позади конюшен. — На скорость? — Не только на скорость, еще и на выносливость. Хорошая скаковая лошадь должна удерживать нужную скорость бега до самого финиша, а не только вырваться вперед на старте. Кобылы показали отличные результаты, это то, что мне нужно, а вот проверенного чемпиона для них я пока не нашел — точнее, нашел, но его проклятый хозяин заламывает цену. — Жеребец-чемпион? На ипподромах их не часто увидишь. — Особенно когда бегут и кобылы тоже, но Аманда не могла затрагивать такую неделикатную тему. Но одного такого жеребца она знала — он принимал участие в скачках и всякий раз побеждал. Однажды на ипподроме его владелец присоединился к ним с Джулией в их карете, потому что был старым другом тетушки. Девин посмеялся, соглашаясь: — Чтобы такого сдержать, требуется очень хороший жокей. А если быстрый скакун выхолощен, он мне не нужен. Он протянул Аманде руку. Ей потребовалось несколько секунд, чтобы сообразить — он хочет подсадить ее на лошадь. Аманда сделала шажок назад. Перед ней стояла вовсе не маленькая кобылка. И она еще не готова! Да она не помнит, как сидят на этом дамском седле! Девин подождал, но она так и не приняла его руку, и тогда он повел кобылу в заднюю часть конюшни, открыл створку высокой двойной двери и сказал: — Я думал, мы поедем на беговую дорожку, но можем и пройтись. Аманда снова смогла вдохнуть. Отсрочка приговора. Но какого дьявола? Если она так и не сможет сесть верхом, ничего не получится! Она торопливо пошла вслед за Девином, делая глубокие вдохи. «Я могу это сделать, я должна это сделать, все это могут», — твердила Аманда мысленно. В дальнем конце конюшни стояло еще несколько оседланных коней. Девин взялся за поводья одного из них. Аманде пришлось почти бежать, чтобы догнать его. Они направлялись к беговой дорожке. — Она очень ласковая и спокойная, моя Сара, — сказал Девин, показав на кобылу, предназначенную Аманде. — Если вы и упадете, я очень сомневаюсь, что по ее вине. Аманда раздраженно фыркнула себе под нос, услышав его веселый голос. Он пытается ее заставить расслабиться, но ей не нравились его методы. — Ваша Сара? — Ее мать была моей первой лошадью, еще в детстве, поэтому я так к ней привязан. Обе они и их потомство отлично подходят детям… или новичкам вроде вас. Вы вообще помните свои уроки верховой езды? Спрашивая это, он обернулся назад. Аманда надулась, поняв, что ей предложили лошадь, на которой может ездить даже ребенок, хотя и знала, что на самом деле следует быть за это благодарной. Неужели она настолько нервничает, что готова видеть оскорбление в каждом его слове? — Я тогда была слишком занята мыслями о рыбалке, — пробормотала она. — Поэтому нет, во время этих уроков я была очень невнимательна. Вот теперь Девин полностью повернулся, сделал несколько шагов назад и внимательно на нее посмотрел. — Рыбачили? Вы? Она вздернула подбородок. — А почему не я? Он усмехнулся: — Не могу себе представить, как вы насаживаете червяка на крючок. Значит, вы любите рыбачить, правда? Через несколько мгновений Аманда тоже усмехнулась: — Да, меня Рейф научил. Я рыбачила или с ним, или с моей подругой Беки — да почти все время, пока мы были детьми. — И сейчас? Она улыбнулась: — Это странно. В детстве я не имела ничего против поисков наживки. Мы с Рейфом вставали среди ночи и шли на улицу, а там переворачивали камни, чтобы набрать червей. Но сейчас… — Она слегка передернулась. — Нет, я уже целую вечность не рыбачила. — Но если бы вам не пришлось собирать червей, вы бы пошли на рыбалку? — Конечно, это же так весело! — Значит, еще один интерес, о котором я не знал. Я уверен, Кендалл не откажется насаживать вам червей на крючок. Он повернулся обратно. Аманде показалось, будто он добавил: «И я тоже», но она, вероятно, ослышалась, потому что он тут же начал давать указания, как сдерживать лошадь, что делать в разных ситуациях, и то и дело оглядывался, желая убедиться, что она слушает. И под конец сказал: — Я никогда никого не учил ездить верхом, но в этом действительно ничего сложного нет. Думаю, как только вы начнете, все сразу вспомните. И завел обеих лошадей за загородку, на заросшую травой площадку в центре. Твердо утоптанная земля на скаковой дорожке была тщательно разровнена, хотя и слегка влажная после недавнего дождя. Девин снова протянул к ней руку. Аманда уставилась на нее. И смотрела. И смотрела. Вот он, решающий миг. Он бросает ей вызов. Куда делось все ее негодование, почему не подталкивает ее принять эту руку? Никакого негодования Аманда больше не испытывала, страх пригвоздил ее к месту. Она не могла шевельнуться! Глава 24 — Можете открыть глаза. Нет, она не может. Он все-таки посадил ее на проклятую лошадь! Не на спокойную кобылу, а на вторую, которую привел для себя, с обычным мужским седлом, и она сидит боком на его колене, а он скачет по дорожке. — Вы не упадете, я же вас держу. Эти слова прорвались сквозь панику, окутавшую Аманду. Она ощущала его сильные руки, крепко державшие ее, словно спрятавшие в кокон безопасности. Это успокаивало, причем сильнее, чем она могла представить. Но несмотря на эти надежные руки, страх не отпускал. Не до конца. И все же был не таким всепоглощающим, как раньше. — Поговорите со мной, — мягко произнес Девин. — Расскажите, из-за чего все это случилось, вдруг поможет? Больше он ничего не сказал, просто все ехал и ехал по кругу. Прошло какое-то время, и Аманда вдруг почувствовала себя настолько уютно, что едва не прижалась к нему. Но чувство безопасности, которое он ей давал, было, конечно, ложным. Это не она едет верхом, а он. Будь она в седле одна, сидела бы по-прежнему перепуганная до смерти, а не убаюканная и уверенная, что ее оберегают. Оберегают? Да, он заставил ее почувствовать себя именно так! Аманда открыла глаза и взглянула вверх, на него. Он смотрел на нее сверху вниз с совершенно непроницаемым лицом и ждал, скажет ли она хоть слово. Аманда отвела взгляд. — Дело не в боли в момент падения. И дело даже не в той боли, которую мне пришлось пережить, когда вправляли кость на место, хотя она была еще сильнее. Я помню, как кричала, но я потеряла сознание раньше, чем доктор все сделал. — И сколько вам было лет? — Восемь. — Прошло столько времени — от всего этого должны были остаться только смутные воспоминания. Почему же они до сих пор такие яркие? — Доктор сказал, может получиться так, что я никогда больше не смогу ходить. Мне целых четыре месяца не разрешали наступать на эту ногу. И четыре месяца я по ночам плакала, пока не засыпала. — Но вы даже не хромаете! Какого черта доктор сказал такое ребенку? — Он и не говорил. Просто я проснулась раньше, чем они думали, и услышала, как доктор рассказывает об этом папе. Мне никто этого не сказал, но я-то знала и столько месяцев жила в страхе! — Вас должны были посадить на коня сразу же, как только вы поправились, а не позволять лелеять этот неестественный страх. Это что, гнев в его голосе? Из-за нее? Но он не понимает. Никто бы не стал заставлять ее в тот год делать что-то насильно. Весь дом тогда погрузился в глубокий траур. Тихим голосом Аманда произнесла: — В том году я потеряла маму, и мы все очень горевали. — Извините. Она почувствовала, как обнимавшие ее руки Девина напряглись. Ей показалось или он в самом деле легонько коснулся щекой ее макушки? Его сочувствие удивило Аманду. Она никак не ожидала подобного отклика от… нет, в тот миг она была не в состоянии думать о нем как о грубияне. — Впрочем, не думаю, чтобы отец в любом случае начал настаивать и сажать меня на лошадь, — сказала Аманда. — Верховая езда не относится к тому, что я обязана уметь делать. Все эти годы я отлично обходилась каретами… ну, до этого случая. Девин вернулся обратно на поросший травой пятачок в центре скаковой дорожки, остановил коня, осторожно опустил Аманду на землю, а потом спешился сам. — Падение с лошади случается редко, Аманда. И большинство таких падений не заканчиваются переломами, честное слово. Но верховая езда — это не то, что вы обязаны уметь. — Нет, то самое. — Ее подбородок внезапно вздернулся вверх, упрямство опять давало о себе знать. Она только что сидела верхом, но чувств не лишилась! Должно быть, разговор об этом действительно помогает. И пока эти отважные мысли не улетучились, Аманда протянула Девину руку, чтобы он помог ей сесть на кобылу. Он какое-то время молча смотрел на протянутую руку, потом уставился ей в глаза. Но в конце концов руку принял и подтянул Аманду к себе. Чтобы увидеть его лицо, ей требовалось посмотреть вверх, так близко они стояли, но Аманда отвела взгляд. И ахнула, ощутив его руки у себя на талии — пальцы заключили ее почти в кольцо, такие они у него оказались длинные. Несколько секунд он просто стоял так, удерживая ее. Не понимая почему, Аманда посмотрела вверх и столкнулась со взглядом янтарных глаз, в которых сверкало что-то такое, от чего у нее перехватило дыхание. Сердце отчаянно заколотилось, и вовсе не от страха! — Сразу же согните правое колено так, чтобы рожок седла оказался под ним, — велел он, подняв Аманду и усадив ее в седло. — Это удержит вас на месте. Потом подтянул стремя под левой ногой и даже проверил, плотно ли сидит на ноге сапожок. Но Аманда только ощущала все это, потому что сидела в седле одна, намертво вцепившись в луку и плотно зажмурившись. Должно быть, он все это заметил, потому что произнес: — Вы так сильно хотите получить Госвика? Аманда процедила сквозь стиснутые зубы: — Я это делаю… чтобы доказать вам… я не трусиха. — Господь с вами, Мэнди, я это и так знаю. — Он засмеялся. — Вы слишком вспыльчивая, чтобы быть трусихой. Она резко открыла глаза, увидела его усмехающуюся физиономию и с трудом подавила соблазн усмехнуться в ответ. Боже правый, этот человек действительно сумел сделать так, что она почувствовала себя непринужденно! Посмотрев вниз, Аманда поняла, что и земля вовсе не так уж далеко. Ничего общего с тем, что она помнила из детства. И Девин все еще рядом. Даже если она случайно соскользнет с лошади, он ее поймает. Охваченная неожиданной уверенностью в себе, Аманда подвинулась так, чтобы бедра были направлены вперед — это она помнила еще по прежним урокам. Кобыла помогала — стояла совершенно неподвижно. — Я немного проведу вас вперед. — Девин взялся за поводья. Аманда кивнула. Он прошел целый круг по дорожке, одновременно объясняя: — Когда захотите потянуть поводья, чтобы остановить ее, делайте это медленно. Она не пугливая и не встанет на дыбы, даже если вы дернете их резко, но в этом обычно нет необходимости. И не забудьте — под вами дамское седло, поэтому даже не пытайтесь перенести вес на единственное стремя. Двигайтесь медленно и спокойно. Кроме того, не нужно сбивать Сару с толку противоречивыми сигналами. Она должна знать, что у вас все под контролем. Если вы начнете нервничать, она это может почуять, поэтому просто расслабьтесь и наслаждайтесь верховой ездой. Но когда Девин повел ее на второй круг, Аманда вдруг почувствовала себя избалованным ребенком. Она вспомнила Амелию, такую счастливую со своим пони. Девочке всего шесть лет, но никто не водит под уздцы ее лошадку. И потом, она отлично сохраняет равновесие на этой кобыле, сидит удобно, ее заверили, что лошадь очень спокойная и не рванет вперед, так что теперь она полностью готова к следующей части урока — самой управлять животным. — Позвольте мне попробовать. Девин остановился. Лошадь остановилась вместе с ним. Передавая Аманде поводья, он ее поддразнил: — Обещаете ехать с открытыми глазами? Она засмеялась. — До тех пор, пока вы будете готовы поймать меня, если я упаду. — Это за отдельную плату. Улыбаясь этой шутке, Аманда дернула поводья, но ничего не произошло. Она попыталась дернуть чуть настойчивее, даже качнулась взад-вперед в седле, словно это могло заставить кобылу сдвинуться с места. И вдруг та рванулась вперед, причем сразу чертовой рысью! Дыхание перехватило, сердце внезапно заколотилось прямо в горле, началась паника… Аманда не понимала, как ей удается удерживаться на лошади. С каждым подскоком она больно шлепалась о седло и не представляла, как заставить эту дурацкую кобылу сменить аллюр на что-нибудь более спокойное и плавное. Будучи слишком занята тем, чтобы удержаться в седле, Аманда толком не замечала, что проскакала уже половину круга и до его конца остается еще половина. Она оглянулась назад посмотреть, где там Девин. Слава Богу, он скачет вслед за ней! Если она сумеет заставить кобылу замедлить шаг хотя бы чуть-чуть, он ее догонит и остановит… Она попыталась потянуть поводья медленно, как он велел, но для этого пришлось слишком отклониться назад — охваченная паникой, Аманда не догадалась, что можно просто перехватить их поближе. Вместо этого она, натягивая поводья, привстала в стремени и слишком поздно вспомнила, что этого делать нельзя! Глаза девушки широко распахнулись. Седло заскользило влево вместе с ней. Земля все приближалась, седло окончательно перекосилось, и, пытаясь как-то выпрямиться, Аманда только сталкивала его все дальше. Это вот-вот произойдет снова! История повторялась… Глава 25 Собственный крик звенел у нее в ушах, но резко оборвался, как только она ударилась о землю и у нее перехватило дыхание. Аманда боялась шевельнуться. Она ощущала боль, точно такую же боль в том же самом месте, что и тогда. История в самом деле повторилась, подумала она, чувствуя, как слезы обжигают глаза. Девин не успел догнать ее вовремя, но теперь упал перед ней на колени, взметнув пыль. Аманда боялась, что он дотронется до нее и сделает еще больнее. Она помнила те давние страдания много лет назад. Ее перенесли в дом, и от боли она потеряла сознание, что стало даже благословением — до того момента, как она очнулась. — Вы ушиблись? — взволнованно спросил Девин. — Скажите — где? Тут он увидел ее слезы и выругался. Наверное, следовало покраснеть, услышав эти слова, да только Аманде и самой хотелось покрепче выругаться. Она все еще боялась шевельнуться, даже приподняться, чтобы взглянуть на него. А слезы лились не переставая. Аманда понимала, что шевельнуться все равно придется, но безумный страх той боли, которую она при этом почувствует, словно парализовал ее. — Где вы ушиблись? — повторил Девин более настойчиво. — Левая нога. — Еще где-нибудь? — Не знаю. Я боюсь пошевелиться. — Позвольте, я помогу вам сесть, чтобы… — Нет! — закричала Аманда. — Не трогайте меня! Вероятно, истерическая нотка в ее голосе заставила его сказать: — Вам не кажется, что вы слегка переигрываете? Мы даже не знаем, сломано ли что-нибудь. Или причина в том, что случилось когда-то? Возможно, за тем старым несчастным случаем скрывается еще что-то, о чем вы мне не рассказали? Или вы просто решили пожеманничать, потому что вы женщина? — Да как вы смеете… — О, это уже лучше. Гнев иногда бывает очень кстати. Он сказал это нарочно? И вдруг Аманда поняла, что это помогло. Паника и ужас отступили. Хотелось бы, чтобы вместе с ними ушла и боль, но… впрочем, и боль уменьшилась. Хотя, конечно, она еще даже пальцем не шевельнула и не сомневалась, что стоит двинуться, и боль снова ее поглотит. — Вы готовы убраться подальше с холода? — Нет. — На случай если Девин снова решит, что она переигрывает, Аманда добавила: — Я вовсе и не замерзла. Что было не совсем правдой. Обычно она не имела ничего против холодной погоды, если при этом активно двигалась, но лежа неподвижно на земле, хорошо чувствовала, как осенний холод покусывает щеки и руки без перчаток. Скоро она начнет дрожать. И сразу станет очень больно! — Ну хорошо, подождем еще пять минут, но хотя бы поднимите лицо из грязи! Девин улегся рядом с ней на землю и подсунул руку ей под голову так, чтобы щека Аманды оказалась на его предплечье, причем шевелиться ей не пришлось. Очень галантный поступок. И когда она приподнимала голову, больно не было. Может, она и вправду переигрывает? Теперь Аманда видела его озабоченное лицо. Его голос был спокойным, но вот лицо… ее страх вспыхнул снова. Но тут он успокаивающим тоном произнес: — Нужно выяснить, где у вас перелом, если он вообще существует. Если вы покажете мне, где болит… — Нет. Я не хочу знать — я боюсь! Вы не понимаете. Это слишком похоже на мое первое падение! — Вы уверены? Вы же говорили, что в тот раз потеряли сознание, а сейчас нет. Это правда. И боль не такая сильная — и пока она не шевелит левой ногой, вообще не больно. Но если нога сломана, она же могла просто онеметь? — Сейчас я расскажу вам, что мы сделаем дальше, — все тем же успокаивающим голосом продолжал он. — Я возьму вас на руки и отнесу в конюшню. Я буду очень нежен, а вы стиснете зубы и постараетесь не кричать мне в ухо. Мы оба знаем, какая вы храбрая, Мэнди. Вы сможете это выдержать. Готовы? — Нет, — всхлипнула она. Девин подождал еще несколько минут и спросил снова: — А теперь вы готовы? Аманда уже слегка замерзла. Она кивнула, зажмурилась и стиснула зубы, как он предложил, ожидая вспышки боли, от которой скорее всего потеряет сознание. Девин не стал тянуть. Он быстро поднял ее с земли. Накатила сильная боль, вверх по ноге и дальше, прямо в голову — но это могло случиться из-за резкой смены положения. Сознание Аманда не потеряла, но в какой-то миг боль сделалась невыносимой. Она с трудом удержалась от крика. Девин шел такой ровной походкой, что она почти не ощущала движения, и боль снова ослабла. А может быть, она слишком остро ощущала, что лежит, как в колыбели, в его объятиях и поэтому больше ничего не чувствовала? Ее окутывало его тепло. Он даже прижал подбородок к ее макушке, чтобы она не двигалась, и, вероятно, продавил шляпку. Зато холод куда-то исчез! А потом ее охватило тепло конюшни. Аманда услышала, как Девин отправил работника за их лошадьми, а через несколько мгновений вошел в маленькую контору в задней части конюшни, но дверь оставил открытой. Аманда увидела старый письменный стол, парочку деревянных стульев и узкую кушетку, на которую он ее осторожно положил. Когда нога коснулась кушетки, Аманда легонько застонала. Девин выпрямился и посмотрел на нее. Затем улыбнулся, провел пальцем по ее щеке и показал ей. — Пыль и слезы, не самое лучшее сочетание. Давайте-ка я принесу воды. Только никуда не уходите. Он что, шутит? Куда она пойдет со сломанной ногой? Но стоило Девину выйти, Аманда приподнялась на локте и посмотрела вниз, на свои ноги, спрятанные под амазонкой и сапожками. Она как раз набиралась храбрости, чтобы приподнять юбку и оценить повреждения, и тут вернулся Девин с ведром воды. Вот еще бы минутку — и она бы побагровела от стыда. Девин поставил ведро возле кушетки. — Мне бы, конечно, не помешал шкаф для всего этого хлама, но тут не хватает места. Он перегнулся через кушетку, пытаясь дотянуться до висевшей над ней полки. У Аманды широко распахнулись глаза, когда она увидела над собой его тело, но Девин всего лишь достал с полки небольшое полотенце. Затем он сел рядом с ней на кушетку. Места для этого едва хватило, но Аманда так боялась шевельнуться, что не подвинулась ни на дюйм. Сначала Девин развязал ее шляпку и швырнул на стол, затем намочил край полотенца в ведре и начал протирать ей лицо. Опять обращается с ней, как с ребенком? — Я и сама могу справиться! — Лежите спокойно. — Он продолжал отмывать ее щеки и вел себя очень деликатно. И пусть Аманде вовсе не хотелось такой его деликатности, пожаловаться ей было не на что. Но ему потребовалось чертовски много времени, чтобы отмыть ее лицо, и делал он это так осторожно, что не столько умывал ее, сколько, казалось, ласкал. Аманда начинала чувствовать что-то непонятное; его пристальное внимание некоторым образом ее беспокоило. Чтобы не думать о том, что он делает, Аманда спросила: — Какой хлам? Их взгляды встретились. Девин выглядел растерянно. — Что? Он так увлекся, что забыл, о чем говорил? — Вы сказали… — Ну, просто вещи, необходимые для ухода за лошадьми, — мази, микстуры и все такое. Время от времени я захожу сюда и обнаруживаю бутылку, упавшую с полки на кушетку; проклятая полка настолько древняя, что вся перекосилась. Он что, пытается ее рассмешить? — Но вы же понимаете, что один-единственный гвоздь мог бы все исправить? — Я что, похож на плотника? «Нет, — подумала Аманда, — ты похож на мужчину настолько привлекательного и мужественного, что лучше бы тебе не сидеть рядом со мной на кровати!» Глава 26 — Ну вот, — совершенно будничным тоном произнес Девин. — Все чисто, и вы готовы к тому, чего так страшитесь. Я собираюсь взглянуть на вашу ногу, Аманда. — Нет, вы не должны делать ничего подобного! — охваченная тревогой, воскликнула она. — Я буду вам очень обязана, если вы приведете доктора. Девин вскинул бровь и встал. — Хотя мы даже не знаем, нужен ли он вам? Насколько мне известно, тут поблизости нет ни одного доктора. Разумеется, я могу послать за ним в город, но давайте сначала выясним, есть ли в этом необходимость. Которая нога, левая? Вы просто сядьте и покажите мне, где болит. Дайте руку, я вам помогу. Если мы сделаем это очень медленно, больно не будет совсем. Она ему поверила. Ведь чуть раньше ей удалось приподняться, и острой боли не было. Если не двигать телом ниже пояса… Сев, глядя на вытянутые на кушетке ноги, Аманда смогла поднести палец к левой икре в том месте, где болело, но не коснуться его. Похоже, Девин удивился: — Не щиколотка? Прекрасно, не могу вам описать, как я боялся ваших воплей, когда мне пришлось бы снимать с вас сапожок. Вероятно, вы перепугали бы до смерти всех лошадей в конюшне, и они бы вырвались из денников. — И тут же сделал вид, что сам перепуган до смерти. — Только не говорите мне, что вы носите сапоги до колена! Аманда гневно сверкнула глазами, прекрасно понимая, что он преувеличивает. Опять провоцирует, вызывая целительную злость? Тут Девин улыбнулся, подтверждая ее подозрения. А затем осторожно начал поднимать юбку амазонки, вытаскивая ее из-под левой ноги, Аманда снова ощутила ту ужасную боль и ахнула. — Прекратите! — закричала она. Он не послушался и успокаивающим голосом произнес: — Мы еще ничего не увидели, еще минуточку… Аманда увидела распухшую ногу и в ужасе вскрикнула, едва пальцы Девина приблизились к ней. Даже ей самой казалось, что это похоже на стоны раненого животного. — Шшш, — произнес Девин. — Думаю, я могу все исправить. Мысль ее ужаснула — она вспомнила, как ей вправляли на место кости. — Вы только сделаете еще больнее! — Совсем ненадолго, а потом вы будете как новенькая. Как новенькая? Несет какую-то чушь, когда она на грани истерики! Аманда медленно покачала головой и жалким голосом произнесла: — Наверное, самое время для одного из ваших чудес, Купидон. Потому что без чуда тут ничего не сделаешь. — Да, я вижу, — серьезно отозвался он. — Прекрасно, чудо как раз на подходе. Он отошел к столу. Аманда услышала, как он выдвигает ящики, но ничего не видела, потому что в ужасе смотрела на распухшую ногу, понимая, что это означает еще один перелом. Вернувшись обратно к кушетке, Девин протянул ей стакан, чуть не до краев наполненный темно-янтарной жидкостью. — Выпейте это. Аманда нахмурилась. — И что это за чудо? — То, за которое вы будете меня благодарить. Только сразу залпом, не пытаясь распробовать. Это вас успокоит и поможет со смехом распрощаться со всеми вашими страхами. Аманда не поверила ни единому слову. Вероятно, это было написано на ее лице. Он что, пытается напоить ее лошадиным лекарством? Поскольку она так и не взяла стакан, Девин отпил едва ли не больше половины содержимого, показывая, что оно безвредно, и снова протянул стакан ей. На этот раз Аманда его взяла и последовала инструкциям Девина, выпила остатки жидкости залпом, но даже не успев опустить стакан, начала плеваться и кашлять. На глазах выступили слезы, а горло буквально пылало. — Это же крепкое спиртное! Он, ничуть не раскаиваясь, кивнул: — Иногда оно способно творить чудеса — как раз в подобных случаях. Сказав это, Девин присел на краешек кушетки. И места ему вполне хватало, можно было бы и не класть ее ногу себе на колени. Кушетка была намного длиннее, чем все, виденные Амандой раньше. Сделана специально в расчете на его высокий рост? Боже милостивый, она же не в его кровати лежит, нет? Что оказало на нее такое странное воздействие — эта мысль или виски? Омерзительная на вкус жидкость словно разлилась по всем ее телу, превратив мышцы в кисель и чересчур расслабив конечности. — Отличная новость — нога у вас не сломана. Аманду охватило такое облегчение, что она едва не захихикала вслух, но тут взгляд ее упал на распухшую икру. — Тогда что это? — И она обвиняющим жестом ткнула туда. — Полагаю, мышечный спазм. Такой спазм может любую лошадь свалить с ног, видывал я такое. Никаких реальных повреждений, а вот боль просто адская. Но все можно поправить массажем. — А если вы ошибаетесь? — Если бы мышцы были порваны, я бы уже оглох, потому что вы вопили бы без остановки. Так что ложитесь, стискивайте зубы, если придется, и позвольте мне размассировать узел. Боль уйдет вместе с ним. Аманда не могла полностью выполнить его распоряжения, очень уж она была напряжена, ожидая того, что вот-вот произойдет. Она просто уперлась в кушетку локтями, решив, что будет наблюдать и остановит его, если боль станет непереносимой. Девин положил ладонь ей под икру и медленно начал растирать пальцами опухшее место. Сначала Аманда почти ничего не чувствовала, но затем сразу возникла сильная боль. Но самое худшее прошло почти мгновенно, и она продолжала выполнять инструкции Девина и стискивать зубы в надежде, что скоро боль вообще исчезнет. Она и в самом деле уменьшалась, и Аманда расслаблялась все больше и больше. Очень скоро она почувствовала, что пальцы Девина нежно массируют ее ногу, и с удивлением поняла, насколько это приятно. До сих пор ни один мужчина не трогал ее подобным образом. Аманда знала, что он просто хочет ей помочь, и все-таки ощущения были настолько чувственными, что она замерла, боясь взглянуть на Девина. Его прикосновения, такие нежные, все больше напоминали ласку, и вдруг их взгляды встретились. Аманда резко втянула в себя воздух, и в груди у нее все затрепетало. Что, черт побери, с ней сделало виски? — Лучше? — низким голосом спросил он. Аманде казалось, что она больше никогда не сможет произнести ни слова, будто ее заколдовали, и вдруг почувствовала, что сейчас начнет глупо хихикать. Нужно запретить всем женщинам употреблять крепкие спиртные напитки! Пытаясь избавиться от этого дурацкого желания, она снова села и поддразнила Девина: — Вы не плотник, вы коннозаводчик, брачный посредник, учитель верховой езды и превосходный доктор. Можете научить меня еще чему-нибудь полезному? — Как вы целуетесь? — Не знаю. — Значит, сейчас выясним. И в тот миг, когда до Аманды дошло, что он предложил ее поцеловать, с ней случилось нечто неописуемое. Прежде чем она успела обрести ясность мысли, он подался вперед и нежно прикоснулся губами к ее губам. Это был первый в жизни поцелуй Аманды, она никогда не поощряла мужчин к вольностям, хотя любопытство мучило ее давно и она хотела узнать, на что это похоже. Да, она, конечно, остановит Девина, но не прямо сейчас… Его рука скользнула ей на затылок, он наклонился еще ниже и осторожно положил ее на кушетку. Нет, Аманда не хотела его останавливать. Его губы приоткрылись, прижались к ее губам, побуждая Аманду тоже приоткрыть рот. Этот поцелуй никак нельзя было назвать равнодушным. Аманду переполняли незнакомые ощущения. Где-то глубоко внутри возник трепет и словно кружился там, в глубине, волнуя и возбуждая. Она дышала прерывисто, и тут его язык скользнул ей в рот! Аманда едва не отпрянула, так это было странно и непривычно, но рука Девина чуть напряглась, не отпуская. Он был так близко, такой красивый, такой волнующий! Она ощущала его целиком — его рот пленил ее губы, его сильные руки ласкали ее, его грудь прижималась к ее груди. Вот оно, введение в страсть. Аманда не могла думать, она могла только чувствовать, впитывать незнакомые ощущения, восторгаться ими — ведь она даже не представляла себе ничего подобного. Его рука скользнула по ее щеке, коснулась шеи, и по спине Аманды побежали мурашки. Щетина у него на подбородке слегка царапала, но ей было все равно. Она услышала стон Девина, словно пронизавший ее насквозь, — или она дрожит от незнакомого доселе восторга? Невозможно понять! Покалывает даже груди, плотно прижатые к его груди. Но восхитительный миг оборвался резко, даже слишком резко. Девин вскочил на ноги. Задыхаясь, желая, чтобы поцелуй длился дольше, Аманда с упреком взглянула на него. Если она вообще в состоянии о чем-то думать, то не позволит любопытству взять над собой верх. А с другой стороны, она не провоцировала его, не подталкивала к поцелую… Боже милостивый, что она вообще наделала?! — Успокойтесь, — произнес Девин, заметив, как она раскраснелась. — Я дал вам слишком крепкий напиток, чтобы помочь справиться с болью, но он ослабил ваше восприятие действительности, затуманил мозг и заставил делать то, чего вы никогда бы не сделали в обычном состоянии. Ну, как нога? После того как голова перестала кружиться, Аманда села и спустила ноги на пол. Опять галантность? Перекладывает вину за то, что между ними произошло, на спиртное? Ну, если он не хочет об этом говорить, следует быть за это благодарной. — Очень хорошо, как вы и сами прекрасно знаете. Спасибо. А теперь мне пора идти. Аманда встала, вероятно, слишком быстро. Ноги дрожали, и она удивилась, что они не подкашиваются. Волосы, кажется, пришли в полный беспорядок — она видела длинный локон, упавший на грудь. От прикосновений его щетины щеки и подбородок саднило, губы слегка распухли. Девин стоял слишком близко, возвышаясь над ней и не давая забыть о поцелуе, который, конечно же, нужно немедленно выбросить из головы. Но с этим помог он сам. Внезапно грубиян снова выплыл на поверхность и категорично заявил: — Не думайте, что на этом ваши уроки окончились. Вы сегодня же снова сядете верхом. Не для того, чтобы ехать, а просто чтобы победить свой страх. И на этот раз мы все сделаем правильно. Аманда плюхнулась обратно на кушетку. — Существует только один способ, и он не сработал! — Первая попытка оказалась неудачной, но это мой просчет. И я не собираюсь брать на себя ответственность за то, что вы не можете заполучить предмет вашего вожделения. Вы сядете сегодня на лошадь, Мэнди, нравится вам это или нет. — Какой просчет? — Нельзя было начинать с дамского седла. Пойдемте, я покажу вам, что имею в виду. Он схватил ее за руку, вывел из конторы и повел по проходу к своему коню, которого кто-то из работников привязал к столбику. Без всякого предупреждения Девин просто закинул ее в седло. Аманда попыталась зацепиться коленкой за рожок седла, но оно оказалось мужским. Девин аккуратно подтолкнул ее ногу, и та повисла с другой стороны седла. Аманда ахнула, пытаясь натянуть юбку на обнажившиеся ноги. Но это же невозможно сделать, если между ногами у тебя лошадь! — Снимите меня отсюда! Я не могу так сидеть! — Разумеется, можете. Вы уже сидите. — Но это неприлично! — Я уже видел вашу ногу, — заметил он, впившись в нее взглядом. — Кроме того… — Сядьте прямо! — резко оборвал он ее. — Действуйте ногами, девушка. Сожмите бока лошади. Это ваша отвага. Это контроль. Именно так вы сможете удержаться в чертовом седле. Если вы на минутку перестанете возмущаться, то почувствуете, насколько это естественное состояние. Неужели он обязательно должен всегда быть правым? Аманда буркнула: — Я все равно не смогу так ездить. — Конечно, не сможете — без соответствующего костюма. Я всего лишь показываю, как это бывает. Но если после всего случившегося вы все-таки захотите ездить верхом, придется сначала научиться делать это так, а уж потом снова попробуете сесть в дамское седло. Так что возьмите у брата какие-нибудь бриджи или закажите себе юбку для верховой езды. — На мне уже надета юбка для верховой езды! — вспыхнула Аманда. — Нет, я говорю о штанах, которые выглядят, как юбка. Мне довелось пару раз увидеть женщин в таком костюме. Когда они сходят с лошади, кажется, что на них настоящая юбка, а когда женщина сидит верхом, ее ноги полностью закрыты. Все очень прилично. Поговорите со своей модисткой, я уверен, она придумает для вас что-нибудь похожее. Это звучало интересно. Аманда уже представляла себе, о чем он говорит. И сидеть на лошади в мужском седле она совсем не боялась, потому что в таком положении ноги обеспечивали устойчивость. Конечно, вполне возможно, что причина в том ужасном напитке, который он ей подсунул, но попытаться стоило все равно. — Ну хорошо. Только снимите меня, пока кто-нибудь не вошел и… Не пришлось даже заканчивать фразу, Девин уже протянул к ней руки. Аманда наклонилась, собираясь опереться о его плечи, но не успела — он чересчур быстро сдернул ее с коня. Она ударилась прямо о его грудь. Девин быстро обнял ее, помогая устоять на ногах, но она на них и так стояла — до тех пор, пока не взглянула ему в глаза. Ой, мамочки! В его янтарных глазах, устремленных на нее, опять пылала страсть. Аманду охватила восхитительная дрожь, но он отпустил ее. Возбужденно ахнув (опять!), Аманда отступила назад и начала суетливо поправлять амазонку. — В следующий раз приезжайте не одна, — произнес он несколько раздраженным голосом. Ее взгляд метнулся к нему. — Но со мной горничная, она… — Я имею в виду — мужчину. Желательно с кем-нибудь из родственников, которые могут помочь с верховой ездой и проследят за тем, чтобы вы не брали больше одного урока в день. Аманда оцепенела. Значит, тот напиток повлиял и на него тоже, а теперь он жалеет, что преподал ей урок поцелуев? И определенно хочет, чтобы больше такое не повторялось, раз уж настаивает, чтобы впредь она приезжала с кем-нибудь из родственников. Ничего удивительного, что он высказывается так резко. Какой стыд! Девин взял ее под локоть и направился к выходу из конюшни, добавив: — Только брата не привозите, а то сюрприз для леди Офелии будет испорчен. Он довел ее прямо до нанятой кареты и помог забраться внутрь. Аманда собиралась уже попрощаться, возможно, даже поблагодарить его за сегодняшние старания, но последние его слова перед тем, как он захлопнул дверцу кареты и жестом велел кучеру трогать, лишили ее дара речи: — Кстати, у вас очень красивые ноги. Глава 27 Аманда просто не поверила своим ушам! Уже во второй раз Девин сказал при ее спутниках такое, за что ее непременно будут бранить! Было бы славно, если бы Элис, дожидаясь, задремала — она бы не услышала скандального замечания Девина, но Аманде не повезло. Горничная уставилась на него глазами, круглыми как блюдца. Аманда попыталась избежать выговора, поспешно заявив: — Он просто пошутил. — Пошутил? А следы у вас на щеках и подбородке утверждают обратное. Вам остается надеяться, что это раздражение на лице пройдет до того, как мы доберемся домой, иначе не только я скажу вам, что вы зашли так далеко, что странно, как это вы еще не покатились по наклонной! Аманда поморщилась. Она вовсе не хотела говорить об этом поцелуе — от одной мысли о нем сердце опять заколотилось. Поэтому она рассказала, как упала, заверила Элис, что ничего не сломала, а напоследок соврала: — Должно быть, он поцарапал мне лицо, когда нес меня в конюшню. До тех пор, пока Элис об этом не заговорила, Аманда нисколько не волновалась из-за следов на лице, но раз уж они ехали не сразу домой, а все равно заезжали на Бонд-стрит, чтобы пересесть в карету Сент-Джонов, она решила заодно еще раз зайти к модистке и заказать пару специальных юбок для верховой езды, о которых рассказал ей Девин. К тому времени как они с Элис вернулись домой в карете Сент-Джонов, прошло достаточно времени, и легкая краснота от щетины Девина исчезла. Очень кстати, потому в доме Джулии Аманду дожидался отец. Джулия, Престон и Ребекка завтракали в столовой. Аманда со всеми поздоровалась, обняла отца и села рядом с ним. — Насколько я понимаю, сегодня ты нас покидаешь, — тут же сказала Джулия. — Днем я отправлю твои сундуки в дом к Рейфу. Аманда улыбнулась: — Значит, отец уже сообщил вам, что остается в городе? — Да, и эта новость буквально сбила меня с ног, — заявила Джулия, как всегда преувеличивая. Престон фыркнул. — Не понимаю, почему вы все считаете меня отшельником. То, что я люблю Норфорд-Холл и предпочитаю комфортабельную жизнь там, вовсе не значит, что я не могу получить удовольствие от сезона в Лондоне, да еще по какому-нибудь славному поводу. А моя дочь — это исключительно хороший повод. — Ну конечно. Престон повернулся к Аманде. — Однако Ребекка хочет притащить всех нас обратно в Норфорд, чтобы отпраздновать день рождения Рейфа. — Так мы же все дни рождения празднуем там, — напомнила ему Аманда. Он кивнул: — Знаю, но она строит грандиозные планы и составляет длиннющий список гостей. Тебе придется помочь ей с этим. Прием продлится все выходные. Аманда восхищенно завизжала. — Загородный прием? И ты согласился? — Да, потому что преследую двойную цель. Она собирается пригласить всех подходящих тебе молодых холостяков, я и сам добавил к списку несколько имен — юношей с хорошими рекомендациями. Вдруг ты захочешь оказать им какие-то знаки внимания? Аманда вскинула бровь. — Рекомендациями от кого? — Друг от друга, — вот все, что сказал Престон. Прежде чем она задумалась над этим загадочным ответом, Джулия спросила: — Ты разобралась с модисткой? — Да, но у меня появилась замечательная идея. Юбка со штанинами. — Джулия вскинула бровь. Аманда захихикала, соскочила со стула и расставила ноги настолько широко, насколько позволяла юбка. — Ну правда, тетя Джулия, вот представьте себе — это будет выглядеть, как обычная юбка, пока я не встану вот так. И только тогда можно будет заметить, что на самом деле это очень широкие штаны. — Штаны? — засмеялась Ребекка. — Никаких штанов, — непреклонно заявил Престон, продолжая завтракать. — Надо полагать, для верховой езды? — заинтересовалась Джулия. — Ну конечно, зачем еще они нужны? Престон повернулся к ней с озабоченным лицом. — Когда это ты снова начала ездить верхом? — Я еще не начала, только собираюсь попробовать, — неуверенно ответила Аманда. — Лучше бы не надо, — сказал отец, и этого хватило. Аманда понимала — он вспоминает, как сильно она страдала после того падения, как страшно он беспокоился, что она никогда не сможет ходить, не хромая. Конечно, он бы предпочел, чтобы дочь больше никогда не садилась на лошадь. До сих пор она была с ним полностью согласна. Аманда положила ладонь на руку отцу. — Я действительно хочу попытаться. Если все кончится тем, что я верховую езду возненавижу, так тому и быть. Но я всегда сожалела, что так и не научилась ездить верхом, поэтому хочу сделать еще одну, последнюю попытку. Ты же знаешь, недавно я одну уже сделала. Ну, вот она это и сказала. Теперь обратной дороги нет. Теперь вся семья знает, что Аманда снова хочет научиться ездить верхом, и ей придется добиться успеха. — Да, Герберт говорил, что ты передумала, — ответил Престон. — Но я даже не смогла заставить себя сесть на ту лошадь. — Так почему мы снова об этом говорим? — Потому что до сих пор мне никто не бросал вызова. И никто не говорил, как легко это может быть при соответствующих обстоятельствах. И потому что я встретила мужчину, который меня заинтересовал, — добавила она, слегка порозовев. — Кого? — хором спросили все. — Кендалла Госвика, графа Мэнфорда. Но он не приехал в город на сезон. Я познакомилась с ним, когда вместе с Фелией поехала на конную ферму, чтобы выбрать подарок Рейфу. Он такой красивый и очаровательный, что сразу мне понравился! В общем-то это первый мужчина, с которым мне хочется встретиться еще раз. — Так это же чудесно, Мэнди! — просияла Ребекка. — И когда мы с ним познакомимся? — вопросил Престон. — Надеюсь, скоро. — Но какое он имеет отношение к тому, что ты внезапно захотела научиться ездить верхом? — удивился Престон. Аманда усмехнулась: — Потому что я думаю наперед, сразу о браке. Лорд Кендалл помешан на лошадях. Собственно, он так их любит, что вот сейчас отправился во Францию, чтобы купить очередную лошадку в свои конюшни. Если мы поженимся, то как же я могу ненавидеть то, что обожает мой муж? Это будет ужасно! А он станет несчастным. Может даже не захотеть на мне жениться, если узнает, что я не езжу верхом. — Чепуха! — Нелепость какая! — В жизни не слыхал ничего более глупого! Аманда прикусила губу. Они говорят так уверенно! Нет, они недовольны, потому что любят ее. А вот она не хочет подвергать испытанию отношения с Кендаллом. Кроме того, Кендалл там или нет, а она в самом деле хочет научиться ездить верхом. И так захватывающе проводить время с Девином! Пусть даже он невыносим и не совсем ее круга, невозможно отрицать, хотя бы перед самой собой, что он ее интригует. Он так не похож на остальных знакомых ей мужчин! Аманда не всегда понимает, когда он ее поддразнивает, а когда говорит серьезно. И еще она может научиться у него многому другому, а не только верховой езде… И тут она чуть не ахнула вслух. В отличие от брата он вряд ли будет колебаться, отвечать на ее вопросы о мужчинах или нет. Можно воспользоваться прямотой Девина и узнать у него о приемах, которые обеспечат ей успех в выборе мужа. Но семье-то об этом не расскажешь! И она действительно чувствует себя лучше теперь, поняв, что может научиться ездить верхом, потому что Девин объяснил, в чем ее основная трудность и как чувствовать себя уверенно, сидя в седле. Все это Аманда попыталась объяснить отцу: — Дело не только в лорде Кендалле и счастливом браке с ним — если у нас дело зайдет так далеко. Лошади — это то, чего мне всегда не хватало и о чем я сожалела. Я позволила страху убедить себя, что мне и не нужно ездить верхом, но этот страх возник, потому что я никогда не чувствовала себя уверенно верхом на лошади. Но теперь я убеждена, что все дело в седле. Единственное, что я помню из тех детских уроков, — это нервозность, потому что это было так неудобно! Все равно что сидеть на лошади только наполовину. — Я бы и сама лучше не выразилась, — согласилась Джулия. — Отвратительное изобретение эти дамские седла. Благодарная тетке за поддержку, Аманда продолжала: — Я буду снова брать уроки, конечно. И если после них мне все равно не понравится ездить верхом, я по крайней мере буду знать, что сделала все возможное. И мне сказали, что ездить в мужском седле гораздо проще, вот почему я заказала себе специальные юбки. А о том, что нужно ездить верхом, как леди, я побеспокоюсь потом. — И нечего суетиться из-за пустяков, Престон, — ворчливо добавила Джулия. — Ты прекрасно знаешь, что в Норфорде я езжу верхом, надев под юбку бриджи. Девочка должна чувствовать себя в седле удобно. Ей и так придется многое преодолеть, и нечего добавлять к этому ненадежное седло. Кроме того, ты и сам знаешь, какой упрямой она становится, если вобьет себе что-то в голову. Престон вздохнул: — В таком случае… Глава 28 — Ну, как дела у Купидона? — спросил Оуэн. — Скоро ли мы услышим о новых парах? Девин решил сделать перерыв в тренировке двух кобыл, которых собирался продавать, и присоединился у забора к лорду Калли. Тот его уже ждал. Девин познакомился с седовласым старым джентльменом на скачках в прошлом году и несколько раз встречался с ним. Затем Оуэн сам явился к нему, чтобы купить новую лошадь в упряжку кареты. Он настоял на покупке чистокровного скакуна, несмотря на то что Девин всячески его отговаривал, а через неделю лошадь вернул. Девин предполагал, что так оно и будет, и даже перевез из Ланкашира одного из меринов Дональда, специально для старого джентльмена. После этого Оуэн Калли взял в привычку заглядывать на ферму во время поездок в Лондон и из Лондона. Просто поболтать. Девину казалось, что старик чувствует себя одиноко, поэтому всегда уделял ему внимание во время этих коротких визитов, и в конце концов они, как это ни странно, подружились. — У меня возникли сложности с клиенткой, — признался Девин, никогда, впрочем, не упоминавший имен. — Темпераментная девица. Красивая, но я не уверен, что это компенсирует ее вспыльчивый характер. — Разумеется, компенсирует, — со смешком произнес Оуэн. — Сделай женщину счастливой, и у нее не будет причин выходить из себя. — Вероятно, так, но меня беспокоит именно эта часть — сделать ее счастливой. Не могу представить себе ни одного мужчину, который не пойдет на попятную, если она обрушит на него свой гнев. — А вы? Девин расхохотался. Ему нравился Оуэн, более того, он уважал старика, потому что тот не боялся признать свою неправоту. Оуэн хотел вспомнить молодость, поэтому решил купить для кареты скаковую лошадь, даже настаивал на этом, но его старые кости воспротивились. Много ли лордов признали бы свое поражение, да еще и посмеялись бы над собой? Несмотря на преклонные годы, Оуэн смотрел на жизнь не так, как его ровесники, и Девин с удовольствием с ним беседовал. — Я в этом забеге участия не принимаю, поэтому не имеет значения, смог бы я с ней справиться или нет. — Значит, вы бы смогли? — предположил Оуэн. — Ну, дайте кандидатам на ее сердце еще один шанс. Любовь умеет принимать плохое вместе с хорошим. Девин и сам удивлялся, с чего он вдруг начал сомневаться в способности Кендалла противостоять приступам гнева Аманды. Потому что ему казалось, что в этих отношениях главной будет она, но ей это не понравится? Даже нечто столь простое, как урок верховой езды, она умудряется превратить в мировую катастрофу. Хотя вообще-то это была его вина. Чертовы дамские седла. Это же надо — запретить женщинам сжимать коня ногами, как это должно быть! Вместо этого женщине приходится выкручивать тело, чтобы сидеть в нелепой позе, лишь бы выглядеть изящно и не показывать ноги. Внезапно до Девина дошел последний вопрос Оуэна. Может быть, она уже влюбилась в мальчишку? Подвергает сама себя адскому испытанию ради человека, который всегда будет уделять больше внимания своим конюшням, чем жене. Разумеется, пока Аманда об этом не знает, и это вовсе не означает, что из Госвика не получится хороший, любящий муж, просто жена никогда не будет для него на первом месте. Но если Аманде удастся разделить единственный интерес Госвика, они запросто смогут стать счастливыми, как пара жаворонков. Просто не следует ей учиться чему-то, так ее пугающему, только ради замужества. Вот что беспокоило Девина — и то, что подтолкнул ее к этому он сам. Но он же представления не имел, насколько все будет для нее травматично! Все еще может получиться, но пока ему следует подумать и о других возможностях — и ей тоже. Девину не понравились возникшие вдруг сомнения, поэтому он отмахнулся от них и улыбнулся Оуэну: — Очень жаль, что в округе нет молодцов, похожих характером на вас. С этой шальной девицей потребуется столько терпения… черт возьми, Оуэн, простите. Я забыл… — Даже и не думайте об этом. Мои внуки умерли давным-давно. Старик спокойно улыбнулся Девину. И хотя тот уже не раз замечал на лице Оуэна печаль, все же нелегко пережить всю свою семью, — сегодня был не тот случай. — Думаю, перед тем как уехать, я не откажусь от капельки виски, очень уж сегодня холодно, — добавил, ухмыльнувшись, Оуэн. Девин кивнул и открыл калитку, пропуская Оуэна к конюшне, но упоминание о виски напомнило ему о том, чего сегодня утром в конторе случиться было не должно. И тут все мгновенно вылетело у него из головы — в землю у его ног вонзилась пуля. — Боже милостивый! — воскликнул Оуэн. Девин инстинктивно схватил старика за руку и быстро повел его в сторону конюшен. — Браконьеры стреляют так близко от фермы? Девин побледнел, сообразив, что только что могло случиться. Могли попасть в Оуэна или в Рида. Амелия с матерью в доме, так что им опасность не угрожала, но ведь это могло произойти, пока Аманда еще не уехала! Ее могли застрелить! — Но не после того, как я до него доберусь! — прорычал Девин, повернувшись и вглядываясь в лес, окружавший ферму. — Позвольте, я заведу вас внутрь, а потом… — Нет-нет, идите, эти старые ноги еще помнят, что такое спешить. Со мной все будет в порядке. Лучше отыскать этого беспечного негодяя, пока он не сбежал. Девин кивнул и помчался обратно к забору, отвязал своего коня и вскочил в седло. Подумал, не захватить ли из конюшни ружье, но Оуэн, конечно, прав. Он упустит негодяя, если даст ему хоть немного времени. Рид, тоже слышавший выстрел, уже скакал ему навстречу. Девин велел ему мчаться на север, чтобы прочесать большую площадь, оглянулся и увидел, что некоторые работники тоже садятся верхом. Они его отыщут… Не отыскали. Лес, окружавший его собственность, был густым, и вряд ли у охотника была с собой верховая лошадь, но он сумел либо хорошенько спрятаться, либо убежать. Девин со своими людьми провели почти весь день в поисках браконьера. В конце концов Девин отправился к судье и сообщил о случившемся. До сих пор браконьеры не приближались к его владениям. Этот человек, должно быть, полный болван, если охотится так близко от фермы. Теперь нужно беспокоиться и об этом тоже. Однако до того, как день закончился, у него возникла еще одна причина для беспокойства. Теперь, когда Уильяму больше ничего не угрожало, Блайт перебралась обратно домой, но ему требовалось еще не меньше двух недель, чтобы полностью поправиться и начать сопровождать сестру, поэтому на сегодняшний прием с ней пошел Девин. Как и большинство гостей, он не мог не заметить вошедшего в зал Роберта Бригстона. Девин считал, что после того бала, где он повел себя отвратительно, юноша больше не получит ни единого приглашения, но вдруг его имя снова оказалось у всех на устах. — Насколько я слышал, ужасно напился и повел себя безобразно. — Так вот почему он в тот вечер флиртовал с каждой юбкой? Стоит мне выпить лишнего, начинается то же самое. — Вполне понятно. — Счастлив слышать, что дело только в этом. Моя сестра положила на него глаз. — Опять самая завидная добыча… ну что за невезение! — Не завидуй, парень, лорд Роберт не может получить их всех. Останется еще куча девиц, будет из кого выбрать. Девин недовольно фыркнул, поняв, куда клонятся слухи. Сам ли мальчишка сумел переломить ситуацию или отец помог? Что за презренное оправдание, с помощью которого удалось вытащить Роберта из скандала! Но похоже, оно подействовало. Однако Девина это не сбило с толку, и уж он позаботится о том, чтобы Блайт даже голову в сторону Бригстона не повернула. О том, что Аманда клюнет на его льстивые речи, он не беспокоился. Как она сама сказала, ее брат застрелит Бригстона, если тот окажется где-нибудь рядом с ней. Ну а если не Рейф, значит, сам Девин. Глава 29 Девин проспал, что случалось с ним крайне редко. Впрочем, он не удивился, учитывая, сколько всего крутилось у него в голове, когда он лег в постель после такого насыщенного событиями дня. Глянув, сколько времени, он опрометью помчался на ферму. Если Аманда собиралась сегодня на урок, она вполне могла быть уже там. Но ее не было, а по словам Рида, она и не появлялась. Пожалуй, нужно составить нормальное расписание — если она вообще будет учиться верховой езде. Вполне возможно, что и не будет из-за его последнего замечания насчет ее ног… ну, и всего прочего, что случилось с ней на ферме вчера. Девин вовсе не ожидал, что урок верховой езды обернется тем, чем обернулся: одним промахом с его стороны за другим. Какого черта он решил, что человек, не ездивший верхом столько лет и страшно этого боящийся, справится с таким адским изобретением, как дамское седло? И ему не по плечу бороться с подобными страхами — и вообще иметь дело с подвыпившими герцогскими дочками. Черт побери, что на него нашло? То, что он выпил полстакана виски, вовсе не оправдание. Но благодаря этому он теперь знает, какая она сладкая на вкус, как восхитительно пахнет, как чертовски быстро может распалить его кровь. Впрочем, это все, что он когда-нибудь про нее узнает. Они настолько далеки друг от друга, что это просто смешно. В последний раз, когда он думал такое о женщине, ему удалось легко избавиться от подобных мыслей. А вот на этот раз не получается. По сути, он вкусил запретного плода, на что не имел права — из-за матери. Из-за того ублюдка, что обесчестил и ее, и его, и не испытывал по этому поводу ни малейших угрызений совести. Девин столько раз представлял себе, как столкнется с ним лицом к лицу, но боялся, что не сумеет сдержаться и выскажет все, что о нем думает. Боялся, что просто убьет его, потому что при одной лишь мысли об этом он впадал в ярость. Заметив, что стискивает в руках шляпку Аманды (и это сидя за столом и думая об отце!), Девин швырнул ее через всю комнату. Далеко она не улетела, комната была слишком маленькой, но Девин поморщился от досады. Он злился вовсе не на Аманду. Пожалуй, следует вернуть шляпку хозяйке, пока он ее окончательно не раздавил. В любом случае он обязан перед ней извиниться за то, что все пошло наперекосяк. Возможно даже, придется выслушать возмущение его безобразным поведением от отца Аманды. Поэтому Девин поднял шляпку, сунул ее в карман и отправился в Лондон. В любом случае нужно забрать заказ у портного, а он этого не сделает, если будет проводить все время с утра до ночи на ферме. Отличный предлог. Девин едва не расхохотался над своей уловкой, направляясь прямо к резиденции Сент-Джонов. Было уже позднее утро, вполне подходящее время, чтобы нанести визит любой леди в домашней обстановке. Однако меньше всего Девин ожидал встретить Роберта Бригстона, спускающегося по ступеням крыльца. За его спиной закрылась дверь. Выставили? Или просто визит уже закончился? Девин решил, что должен это выяснить, и перегородил юноше дорогу. — О, послушайте, да это же Купидон! — разулыбался Роберт. — Кажется, вы единственный из всех, кто тем вечером не оказал мне холодный прием. — Это верно. Собственно, нас друг другу даже не представили, верно? Я предпочитаю этому дурацкому прозвищу собственное имя, Девин Болдуин. А что здесь делаете вы, Роберт? — Наношу визит своей будущей жене. — Боюсь, вы принимаете желаемое за действительное. Последнее, что я слышал, — ее родственники собирались уничтожить вас, если вы окажетесь где-нибудь поблизости. Роберт поморщился. — Я и вправду здорово оконфузился, точно? Но сейчас все оборачивается довольно неплохо. Девин вскинул бровь, вспомнив сплетни, услышанные им вчера вечером. — Это насчет того, что вы напились? Мы с вами оба знаем, что тем вечером вы вовсе не были пьяны. Роберт пожал плечами: — Это отец предложил и постарался, чтобы слух дошел до самых заядлых сплетников. Похоже, все и в самом деле успокоились. — И теперь это то, чего вы в самом деле хотите? Роберт хмыкнул: — Ах да, я наговорил вам больше, чем следует, так? Тем вечером я был чертовски несчастен. Думаю, мне требовалась жилетка, чтобы выплакаться. — Стало быть, уступаете отцовскому диктату? — А у меня нет выбора, — со вздохом признался Роберт. — Старик приказал мне вернуться домой. Я и не знал, что он за мной следит, а мог бы догадаться. В жизни не видел его в таком бешенстве. Сказал, что отречется от меня, если я не сделаю, как он хочет. Если бы речь шла не об Аманде, Девин бы, пожалуй, пожалел молодого лорда. — Но если она выйдет за кого-нибудь другого, вы же сорветесь с крючка? — Это да, да только какие на это шансы, а? Теперь я не могу не ухаживать за ней. Обязан приложить усилия. От этого зависит мое чертово наследство. — Тут Роберт прошептал: — Человек моего отца ждет меня в карете. Ему тоже отдают приказания, и он следит, чтобы я ухаживал за девчонкой, как положено. — И что, вас впустили в дом? — с любопытством спросил Девин, кивнув на дверь за спиной юноши. — О, вы думаете, она еще не слышала новую сплетню, оправдывающую мое поведение? Вполне возможно. Но ее там нет. Дворецкий сказал, вчера днем она уехала. Аманда покинула город? Это все его вина. Но зато теперь она вне пределов досягаемости Роберта. Не то чтобы ему не нравился юноша. Ему не нравились причины, по которым он добивается Аманды. Она заслуживает лучшего. А ведь Бригстон вполне может загладить свою вину, и ему разрешат ухаживать за Амандой. К сожалению, Девин ни мгновения не верил, что Аманда за всеми ухищрениями сумеет разглядеть истинные мотивы Бригстона. Нет, скорее всего она решит, что Роберт Бригстон куда предпочтительнее, чем уроки верховой езды. — Окажите себе услугу, — небрежно предложил Девин. — Если вам кажется, что вы должны через это пройти, ведите себя холодно. — Хотите сказать, что я должен только делать вид, что добиваюсь леди Аманды, чтобы отец думал, будто я стараюсь изо всех сил? — Именно. Роберт немного подумал и нахмурился. — Но что это даст, если она неизбежно в меня влюбится? Девин сдержался и не засмеялся вслух. — Не нужно быть с ней слишком искренним. Или можете делать вид, что вам в ее обществе скучно. Или просто дайте ей понять, что вам приказали за ней ухаживать. Роберт пришел в ужас. — Я не могу рисковать и выкладывать ей правду! Это дойдет до моего отца! — Тогда повторюсь — ведите себя холодно. Девушка не дура. Если она почувствует, что на самом деле вас не интересует, она просто не примет ваше предложение. В конце концов вы не единственный завидный жених сезона. И если она выберет другого, вы спасены. — У меня есть соперник? — В голосе Роберта прозвучала тревога, но Девин уже заметил блеск возбуждения в его глазах. Девин мысленно застонал. Вот что, черт возьми, он сейчас сделал! Но Роберт заторопился уходить прежде, чем Девин успел сказать что-нибудь еще. Но у него еще есть шляпка, которую следует вернуть, поэтому он затолкал ее поглубже в карман и решил нанести визит тетушке Аманды и выяснить, куда та сбежала. Дворецкий проводил его прямо в гостиную. Джулия Сент-Джон взглянула на него поверх книги. Брови ее резко сошлись вместе, и она рявкнула: — Я что, должна уволить дворецкого? Надеюсь, вы понимаете, молодой человек, что если вы собирались повидаться с Амандой, то вас бы и на порог не пустили?! Девин чуть не вздрогнул. Очевидно, Аманда проболталась. — Да, я знаю, что она уехала… — Только поэтому вас и не выставили за дверь. Аманда с прошлого сезона не позволяет своим кавалерам наносить ей визиты, поэтому вам придется подождать, когда вы встретитесь с ней в свете. К ее брату вас тоже не впустят. Так она не уехала из города? И ее тетушка не собирается отчитывать его за неподобающее поведение? Тогда почему эта женщина разговаривает так, словно вот-вот дохнет на него огнем? Он решил осторожно прощупать почву и улыбнулся: — В самом деле? Ее бровь взметнулась вверх. — Вы находите это забавным? С чего бы? — Возможно, потому что я не один из ее поклонников. Меня зовут Девин Болдуин… Джулия фыркнула: — Так бы сразу и сказали. По словам моего сына Руперта, мы должны именно вас благодарить за предупреждение о том шалопае, что принюхивается к Мэнди. Ру хорошо о вас отзывается — за исключением прозвища, которое находит смешным. Девин проглотил смешок. У этой леди весьма вздорные манеры! — Полагаю, вы так же сильно не одобряете мое посредничество в браке, как та почтенная дама, Мейбл Колликотт? — Мейбл! Да ничего почтенного в ней нет! У этой старой склочницы нет ни капли здравого смысла, о чем бы ни зашла речь. Я поймала ее на том, что она распространяла сплетни о моем сыне в его лихие времена, и в них не было ни слова правды! С тех пор я с ней и враждую. Собственно, если бы я не решила нанять вас, чтобы вы присмотрели за романтическими интересами Аманды в этом сезоне, я бы все равно вас наняла, лишь бы выставить из этого бизнеса Мейбл Колликотт. Девин не верил своим ушам. Еще один член семьи Аманды собирается его нанять? Он не мог признаться, что уже работает на леди Офелию, поскольку поклялся ей хранить тайну. — Я буду счастлив поискать удачные варианты для вашей племянницы. Для этого меня не нужно нанимать. — Чушь! Не могу заставлять вас работать на нас без должной компенсации. Добейтесь успеха, и вы будете приятно удивлены. Девин сдался. Эту леди переубедить невозможно, она просто не примет отказа. Впрочем, ее денег он, конечно, не возьмет. Пусть Офелия сама сознается, если у него все получится. А у него получится, если Аманда будет продолжать учиться ездить верхом — что означает, ему придется поддерживать с ней только профессиональные отношения. И лишь вернувшись домой, Девин вспомнил, что так и не отдал эту проклятую шляпку и она по-прежнему лежит у него в кармане. Но Аманда сможет забрать ее на ферме. Девину всего лишь хотелось не ждать с таким нетерпением следующей встречи. Глава 30 Офелия так загрузила Аманду делами, что вчера вечером та решила не ходить ни на один из приемов, куда ее приглашали, а просто пораньше лечь спать. Новый наряд для верховой езды принесли к концу дня, так что следующий урок ее уже почти не пугал. Можно даже сказать, она его с нетерпением ждала, потому что главное препятствие теперь было устранено. Но уснуть сразу Аманде не удалось. Она пыталась представить себе, как они с Кендаллом вместе катаются в парке, воображала себя верхом на белой кобыле, с которой справляется исключительно хорошо благодаря Девину, но почему-то вместо Кендалла все время видела рядом с собой Девина. Ну ладно, это можно списать на уроки, которые едва успели начаться. Она просто заглядывает слишком далеко вперед, воображает Кендалла рядом до того, как научилась ездить верхом. Одних мыслей о том, что научится, явно недостаточно. А затем ее накрыло воспоминанием о том поцелуе, и прогнать его никак не удавалось. Тогда Аманда попыталась представить себе, что целуется с Кендаллом, не сомневаясь, что ощущения будут куда более захватывающими. Но даже уверяя себя, что Кендалл целуется лучше, она по-прежнему видела янтарные глаза, заглядывающие ей прямо в душу. Как это раздражает! Очевидно, нужно просто поцеловаться с Кендаллом, и тогда в ее снах появится он, а не Девин. Досадливо заворчав, Аманда накрыла голову подушкой и начала считать овец. Но утром настроение улучшилось. Оптимизм — великая вещь, он наполнил радостью грядущий день и вызвал улыбку у нее на лице. Внезапно у нее снова появился выбор из двоих мужчин! Роберта Бригстона простили за не самое приличное поведение, и скандал умер мгновенно. Ларисса прислала ей об этом записку, которую вчера доставили в дом к тетушке, поэтому получила ее Аманда только утром. Ей пришло в голову, что можно отказаться от уроков верховой езды и сосредоточиться на Роберте, но она отмахнулась от этой мысли. Теперь, чувствуя, что она может научиться ездить верхом, Аманда этого хотела, причем не столько для Кендалла, сколько для самой себя… даже если это означает, что придется и дальше иметь дело с Девином. Добравшись до фермы, она некоторое время простояла в открытой двери, ведущей в контору Девина, ожидая, пока он ее заметит. Он сидел за письменным столом и медленно ударял кулаком по чему-то круглому и плоскому. Аманда не могла сообразить, что это за штука, но, очевидно, Девин пытался ее выровнять. Нет, он как будто вообще не обращал внимания на то, что делает, и выглядел при этом задумчивым, точнее, погруженным в глубокие размышления. Может, это его типичное поведение, когда он один? Ну уж нет, Аманда не допустит, чтобы он своим кислым лицом испортил ее чудесное настроение! — Привет! — весело воскликнула она. Он поднял взгляд и ворчливо произнес: — Я ждал вас вчера. И раз вы не появились, решил, что вы бросили занятия. — Ничего подобного. Просто потребовалось некоторое время, чтобы сшить юбку. Она не стала расставлять ноги, как сделала, демонстрируя наряд своему семейству, а просто оттянула в сторону коричневый бархат, показывая, что это не юбка. Аманда предполагала, что он улыбнется. В конце концов это была его идея. Но дождалась всего лишь кивка и бормотания: — Превосходно. Девин встал из-за стола. — Кроме того, — продолжала Аманда, уже с трудом сдерживая раздражение, — Фелия вчера взяла с меня обещание помочь ей с подготовкой большого приема, который состоится в Норфорд-Холле через пару недель. — Я получил приглашение. Непохоже, что это всего лишь празднование дня рождения вашего брата. — Нет, это будет настоящий загородный прием с целой кучей развлечений! И в завершение — бал. Как по-вашему, вы сумеете научить меня до этого приема? — Как по-вашему, кони умеют летать? Аманда рассмеялась. — Ой, ну ладно, не преувеличивайте! Я сейчас чувствую себя гораздо увереннее, благодаря вам и этой новомодной юбке. — Рад слышать. — Девин поднял бровь. — Этот прием в Норфорде заодно станет поводом представить вам всех завидных женихов? — Ну конечно! Как вы думаете, лорд Кендалл вернется к этому времени из Франции? Фелия узнала его адрес и, разумеется, послала ему приглашение. — Ага, значит, он по-прежнему числится первым номером в вашем списке? И в последнее время никаких визитеров, заслуживающих вашего внимания? В его голосе прозвучало излишнее любопытство, словно он ждал ответа, затаив дыхание. Что, все еще намерен совершить благодеяние? По-прежнему рвется сунуть нос в ее дела? И это после того, как она ясно дала понять, что не нуждается в его помощи? Ну, то есть не в этом отношении. Зато ей требуется его помощь, чтобы научиться ездить верхом, и, может быть, кое-какие советы насчет мужчин, если она решится его спросить. Аманда ответила просто и правдиво: — Я не принимаю никого, кроме друзей, причем с самого первого сезона. И прежде чем вы ехидно заявите, что это и есть причина, по которой я до сих пор не замужем, скажу: я твердо уверена, что уже говорила вам — я не поощряю мужчин, которые меня не интересуют. Кендаллу, когда он вернется, будет можно нанести мне визит. И… — Внезапно Аманда закрыла рот, решив не упоминать лорда Роберта, поскольку из-за него они постоянно спорили. Но Девин не пропустил это мимо ушей. — И?.. Аманда раздраженно хмыкнула: — Не сомневаюсь, вы уже слышали правду о той истории с Робертом Бригстоном — что на том балу он нервничал, поэтому просто выпил лишнего, а в результате повел себя с дамами чересчур восторженно и сейчас даже не помнит, что им наговорил. — И ваш брат купился на эту чушь? — резко спросил Девин. — А почему бы Рейфу этого не понять? В свое время он тоже выпивал лишнего и делал глупости, да. — Такова природа спиртного. Но… ладно, не обращайте внимания. Почему бы вам просто не поверить мне: этот мальчишка не для вас! Уж скорее я бы порекомендовал охотника за приданым Фаррела Экстера, чем Бригстона. По крайней мере Экстер будет боготворить вас за деньги, которые вы принесете в его обедневшую семью. — Как хорошо, что я не собираюсь прислушиваться к вашим рекомендациям! Кроме того, Экстеры вовсе не обеднели, просто Фаррелу не достанутся ни титул, ни состояние. Конечно же, он ищет себе богатую жену и при этом достаточно честен, чтобы называть вещи своими именами. Но почему вы так упорствуете по поводу Роберта?! Только потому, что это не вы мне его выбрали? — Ну конечно же. Это единственная причина. Услышав это поспешное признание и ни на миг ему не поверив, Аманда прищурилась и вдруг заметила, что Девин прикрыл рукой, словно пытаясь спрятать, ту плоскую штуку, по которой колотил, когда она вошла. И узнала цвет. Она ахнула: — Это же моя шляпка! — Боюсь, я на нее сел. Она широко распахнула глаза и уставилась на него. Ему бы следовало покраснеть, но ничего подобного не случилось. Более того, он словно занял оборонительную позицию! — Один из моих работников убирал на столе и смахнул ее на стул, а потом забыл о ней. — И вы решили, что она недостаточно плоская, поэтому как следует ее поколотили? Наконец-то он начал краснеть, но почти незаметно под темным загаром. — Нет, конечно! Значит, он рассеянно колотил по шляпке, даже не замечая этого. Ну, не важно. Аманда вовсе не собиралась ссориться с ним еще и из-за дурацкой шляпки, так что она улыбнулась и заметила: — Бедная моя шляпка. Но по меньшей мере она заслуживает достойных похорон. Ну что, идем заниматься? Девин резко подхватил ее под локоть и повел по проходу. — А где ваш компаньон? — Его привлекли ваши лошади, так что он пошел на левый луг, чтобы посмотреть на них поближе. Девин вздохнул: — Я же предупреждал, чтобы вы не привозили брата! — Я и не привезла. — Она ехидно улыбнулась. И едва не расхохоталась вслух, увидев лицо Девина, когда ее сопровождающий пошел им навстречу по проходу. Девин хотел, чтобы она приехала с компаньоном мужского пола? Да, но он никак не ожидал, что это будет сам герцог Норфорд. Глава 31 Девин не любил подобных сюрпризов, но пришел в себя довольно быстро благодаря дружелюбным и непринужденным манерам Престона Лока. Кроме того, тот хотел говорить о лошадях, и Девин почувствовал себя совсем свободно. И все же он ни секунды не сомневался в том, что вредная Аманда сделала это нарочно, чтобы выбить его из колеи. Притащить отца по такому пустяковому поводу, как урок верховой езды, когда у нее полно родственников мужского пола и не такого высокого положения? Так что, когда он вывел ее на дорожку и убедился, что герцог облокотился на забор в некотором отдалении от них, он предупредил Аманду: — Никакого визга, никаких обмороков и, раз уж вы привели сюда своего достопочтенного батюшку, никаких падений с Сары. Он подсадил Аманду в седло. Она посмотрела на него сверху вниз и требовательно спросила: — А какое отношение все это имеет к нему? — Это плохо отразится на мне, а не на вас. Аманда фыркнула, но больше не произнесла ни слова. Несмотря на ее браваду, Девин чувствовал, что она все еще нервничает, но не так сильно, как в прошлый раз, так что в основном его сарказм был направлен на то, чтобы помочь Аманде преодолеть страх. Протягивая ей поводья, он разогнулся и сказал: — Я велел упражняться с Сарой каждый день, так что теперь она не будет дергать с места в галоп. Задавайте свой темп, а она приспособится. И не волнуйтесь, вы прекрасно справитесь. — Придется, раз уж отец на меня смотрит. Так вот почему она привезла с собой герцога! Его присутствие будет для нее стимулом превозмочь себя! Девин выругался про себя — как он мог решить, что ее мотивы связаны с ним! Скорее всего, уехав отсюда, девушка о нем ни разу и не вспомнила. Да и с какой стати? Вокруг так много мужчин, готовых преподнести ей свое сердце, что она давно перестала их запоминать — старшие сыновья, уже унаследовавшие титул или готовые его унаследовать, даже вторые и третьи сыновья, которые надеются на свою удачу, и все они, заметьте, законнорожденные. А вот сам он не мог позволить себе роскошь забыть о ней, потому что должен на нее работать. И Девин заверил себя, что это единственная причина, по которой Аманда заполняет его мысли, когда ее нет рядом с ним. — Я хотела с вами кое о чем поговорить, — произнесла она таинственным тоном. — Мне не сложно понять, находит ли мужчина меня привлекательной для… в общем, вы понимаете. Но существует ли нечто очевидное, о чем я должна знать, чтобы определить, чувствую ли я то же самое к нему… ну, кроме того, что на него приятно смотреть? Девин застыл. Она что, серьезно? Судя по невинному и пытливому взгляду — да. — Сердце начинает колотиться быстрее? — спросил он. — В смысле — как сейчас? Так это просто нервы! — Я говорю о том, что вы чувствуете рядом со всеми этими мужчинами, которые находят вас привлекательной. Хочется ли вам подойти к кому-нибудь из них, чтобы прикоснуться к нему? Желаете ли вы снова его увидеть? Думаете ли о нем постоянно? Широко распахнув глаза, она ответила: — Спасибо! Теперь кое-что проясняется, и почему, черт возьми, мой брат не мог мне всего этого сказать сам? Девин рассмеялся. — Вы его крошка сестра. Он не будет обсуждать с вами признаки вожделения. Его прямота заставила ее вспыхнуть. Если бы эти вопросы задала ему любая другая женщина, Девин решил бы, что она с ним флиртует, — но не Аманда. По правде сказать, он уже знал о ней больше, чем она была готова рассказать, и теперь мог добавить к списку любознательность. Он знал, что она настойчива, упорна, ни за что не бросит тему, если в нее вцепилась. А еще она отважная, причем совершенно исключительно. Однако у нее вспыльчивый характер, во всяком случае, когда речь идет о нем. Вероятно, все еще любит рыбачить. Чтобы выяснить это наверняка, можно пригласить ее на рыбалку. И она любит делать ставки на лошадей, но не любит азартные игры в карты. Все это нужно помнить. Урок прошел превосходно. Видимо, Аманда думала то же самое, потому что, когда они возвращались в конюшню, болтала без остановки, смеялась с отцом, возбуждение било через край — в общем, она снова превратилась в маленькую мисс Счастье. Перед тем как попрощаться, она сказала Девину: — Думаю, после нескольких уроков я должна буду решить, нравится ли мне верховая езда настолько, что нужно заводить собственную лошадь. Если до этого дойдет, я хочу купить белую кобылу. Есть у вас такая? — Почему именно белую? — Потому что я подумала, что неплохо бы снова начать ездить верхом, только однажды, когда я восхитилась своей приятельницей на белой лошади. И решила, что если мне и доведется когда-нибудь сесть верхом, то только на великолепное животное вроде этого. — Они встречаются не так уж и часто, знаете ли. И те несколько, что есть у меня, слишком быстрые для вас — пока. Стоит сесть на них верхом, и они пустятся в галоп. Я не говорю, что день, когда вы окажетесь на это способны, никогда не настанет, но сейчас этого точно рекомендовать не могу. Она очаровательно надула губки. — Очень печально. — Нос выше, дорогая, — сказал Престон, приподняв ее подбородок. — Тебе нужно спокойное животное вроде того, на котором ты учишься. И не заставляй меня тревожиться, покупай лошадь, с которой точно сможешь справиться. — Тогда найди мне ее сам, — улыбнулась она отцу. — Только обязательно белую! И Престон, и Девин одновременно возвели глаза к небу, но когда карета отъехала, Девин долго смотрел ей вслед. На какой-то краткий миг между словами Престона и ответом Аманды он испытал сильнейшее искушение подарить ей Сару после того, как занятия закончатся. Но поскольку расстаться с Сарой он не мог, то не понимал, откуда вообще взялась эта мысль. Потому что он подумал, будто Аманда оценит его жест? Ему хочется порадовать ее? Черт побери, да что с ним вообще такое? Настроение Девина здорово испортилось, но следовало признать — частично причина в том, что у него нет такой лошади, какую хочет Аманда. В таком настроении самое время навестить ростовщика Уильяма и разобраться с этим гадким дельцем. В любом случае он собирался проверить, как дела у друга, идет ли он на поправку, и взять деньги, которые собирался вернуть, чтобы покрыть долг Уилла. Если Блайт все же потребуется приданое, Девин продаст городской дом (все равно он им не пользуется), а Уиллу ничего не скажет. Но он сомневался, что в этом возникнет необходимость, в особенности если лорд Оливер откроет глаза пошире и увидит, какое Блайт сокровище. Девин уже дважды заставал на светских приемах эту парочку, когда они беседовали или весело смеялись. Очень скоро он уже направлялся в сомнительную часть города, выяснив имя ростовщика — Натаниэль Гатор — и его адрес. Потребовалось некоторое время, чтобы отыскать нужное место, поскольку в этой части Лондона Девин никогда не бывал. Он не понимал, что это частная резиденция, до тех пор, пока не открыл дверь и не вошел внутрь. Вероятно, более прилично было бы постучать, но он пришел сюда не для того, чтобы вести себя прилично. И заодно помешал разговору двоих мужчин в большом холле. — Что, еще один обескровленный денежный мешок? — презрительно взглянул на него тот, что был крупнее. — Как вы это, джентльмены, делаете? Передаете друг дружке имя моего босса на своих шикарных вечеринках? Второй мужчина, высокий, худой и красиво одетый, резко повернулся, наткнулся на взгляд Девина и вздрогнул. Несомненно, смутился, увидев знакомого в таком постыдном месте. Девин не собирался притворяться, что не узнал его, и кивнул молодому человеку: — Лорд Траск! — Вы что, тоже залезли в долги, старина? — спросил Джон Траск, и в его голосе прозвучала откровенная надежда. Девин предположил, что тому было бы не так неловко, если бы оба они оказались в одинаково тяжелом положении. Он слышал, что Траск увлекается азартными играми и много кому должен. Очевидно, задолжал он слишком много, раз явился к ростовщику. Надо будет предупредить его о здешних тайных делишках — но только после того, как он разберется со своим делом. — Нет, у меня тут должок другого рода, — ответил Девин, подходя ближе, и обратился к здоровяку: — Это ты вышибала Гатора? — А что, если я? — Твой хозяин выбрал для угроз не того человека… моего друга, — объяснил Девин. — Я пришел, чтобы подобное не повторялось. И влепил кулаком в скулу здоровяка, но тот даже не шелохнулся. Девин ухмыльнулся, предвкушая отличное развлечение. Одним из любимых предметов у него в школе был бокс. В отличие от занятий этикетом на ринге Девин преуспевал, и не только за счет физической силы, а потому что овладел нужными навыками. Так что даже головорезу Гатора придется сдаться — в конце концов. Впрочем, на это потребовалось около десяти минут. Траск не задержался, чтобы на это полюбоваться. Девин даже не заметил, что юный лорд выскользнул за дверь, поскольку ему и самому немного досталось. Когда головорез, почти теряя сознание, оказался на полу, Девин наклонился и похлопал его по щекам. — Где твой босс? Тот указал на коридор. Девин открыл несколько дверей и за одной из них нашел Гатора. Спящего. В кресле за столом. Девин не поверил своим глазам. — В самом деле? Притворяетесь, что спите, несмотря на шум? Тот не пошевелился. Средних лет, почти лысый, тучный. На столе стоял довольно большой поднос, заставленный пустыми тарелками. Девин предположил, что тот заснул так крепко после обильной трапезы. Впрочем, какая разница? Он толкнул стол на Гатора, и тот ударил его в грудь. Это подействовало. — Что? — сонным голосом произнес Натаниэль Гатор и вдруг выпрямился в кресле и широко распахнутыми глазами уставился на Девина. — Кто вы, черт побери, такой, и как… — Не будем терять время! — отрезал Девин, швыряя на стол мешок с деньгами. — Это долг Уильяма Пейса. — Он вытащил из кармана расписку, разорвал ее на несколько кусков и бросил клочки на мешок. — Следовало яснее обговаривать условия. И позвольте, я свои изложу ясно. Вы больше никогда и никого к нему подсылать не будете. А если тронете его хоть пальцем, я вас убью. Ростовщик, только что получивший свои деньги назад, не принял угрозу всерьез. — Я всего лишь передал ему, что придется платить больше. Дважды давать взаймы одному и тому же парню чересчур рискованно. — Это не все, что вы с ним сделали. Тот пожал плечами: — Ну да, мой человек немного его поколотил. Это его работа — добиваться, чтобы должники возвращали мне деньги вовремя. — Пейс прикован к кровати. Он едва не погиб! Гатор побледнел. — Как это? Вы что, думаете, я рехнулся? Это ж все равно, что сжечь свои деньги! — Вероятно, вам нужно подыскать себе нового вышибалу. Два ножевых ранения в спину — это преднамеренное убийство. — Нет! — Гатор вскочил на ноги. — Клянусь, Пейса всего лишь немного поколотили, чтобы он понял, и вышвырнули на улицу. Мой человек тут же пришел ко мне и провел тут весь вечер! Если кто-то и воткнул нож в вашего друга, это случилось не здесь. Проклятые грабители! Я так и знал — давно пора перебраться в более приличную часть города, раз уж я могу себе это позволить. — Не забывайте держаться подальше от лорда Пейса. — Девин бросил на ростовщика угрожающий взгляд. Он уходил из мерзкого притона, и мысли его лихорадочно метались. Вряд ли Гатор настолько туп, чтобы убить одного из своих клиентов. Должно быть, на Уилла напали уличные грабители, как они и предположили раньше. Другая возможная вероятность — это враг, сознательно решивший убить Уильяма, но у друга нет врагов, как нет их и у Дональда, чью карету могли узнать той ночью. Нет, Девин не сомневался, что это грабители. Глава 32 Молодой человек плюхнулся в чересчур мягкое кресло в большой гостиной. Его мать, Марианна, подняла глаза от книги, но голову не подняла. Он ненавидел, когда она так делала. Ему казалось, что ей просто лень уделить ему внимание. Как всегда, она сверкала драгоценностями. Даже никуда не выходя из своих покоев в фамильном особняке, она непременно надевала их. Разумеется, только эти драгоценности и не давали ему пока попасть в долговую тюрьму. Но она не любила отдавать их ему и с годами злилась все сильнее и сильнее каждый раз, как ей приходилось расстаться с одной из своих побрякушек, чтобы заплатить его долг, — а в один прекрасный день в порыве гнева рассказала ему тайну его рождения, объяснив, какую выгоду он может из этого извлечь. Правда сокрушила его. А она говорила об этом без всякого смущения, словно не случилось ничего необычного. — Через десять лет после рождения твоего брата я совершила неблагоразумный поступок, — заявила она. — Я на десять лет младше брата, — вот все, что он сумел сказать, так сильно его это потрясло. — Именно. Но теперь ты можешь извлечь из этого выгоду. Недавно я узнала, что твой настоящий отец умирает. Он младше меня. Но он вел слишком беспутную жизнь и сейчас за это расплачивается. Ирония судьбы в том, что он пережил всю свою семью — кроме тебя. — Да как ты могла! Она просто пожала плечами: — Такое случается. Твой отец… эээ… то есть граф, разумеется, знал о моей опрометчивости и простил меня. Это было больше, чем он смог тогда вынести. Человек, которого он всю жизнь считал своим отцом, на самом деле вовсе ему не отец? Старший брат, которого он обожал и которому никогда не завидовал, всего лишь сводный брат? И муж Марианны, граф, всегда об этом знал? Поразительно, но он никогда не относился к нему сурово. И не выгнал его мать из дома. Очевидно, она так нравилась графу в постели, что тот не хотел принимать крайние меры. Он вырос, пользуясь всеми привилегиями и льготами, какими только могла обеспечить человека богатая аристократическая семья, и никогда не подозревал, что на самом деле не имеет к ней отношения. Он считал совершенно естественным, что старший брат, Джастин, получает от отца все похвалы и все внимание, поскольку родился первым. И мать лишь недавно открыла ему, что перед смертью граф все же оказал ему плохую услугу, сообщив законному сыну об измене жены. После этого отношение Джастина к брату круто изменилось. Однако Джастин не сказал, почему любовь к брату обернулась презрением. Сначала он думал, что причина в его пристрастии к азартным играм и все растущих долгах (чертовское невезение!). Джастин приходил в ярость и отказывался платить. А затем Джастин дважды лишил молодого человека шансов на удачную женитьбу, сообщив отцам обеих женщин, что его младший брат не имеет ни гроша и никаких перспектив и что после женитьбы ему не будут рады в родном доме. Злонамеренный поступок, после которого яма, в которую он падал, становилась все глубже и глубже. Удивительно, что Джастин до сих пор не вышвырнул его из дома — видимо, только благодаря заступничеству матери. Теперь он ненавидел дом, в котором вырос; дом, лопающийся от роскоши, которая никогда не будет принадлежать ему. Ненавидел брата, которого когда-то боготворил, и начинал ненавидеть мать. Не расскажи она ему всю правду и не заставь попытаться втереться в доверие к настоящему отцу, он бы никогда и не рассчитывал на получение богатства. Но все его надежды оказались разбиты человеком, его презиравшим. Он бы никогда не погряз так в долгах, убежденный, что азартные игры — его единственное спасение. Никогда бы не узнал про еще одного сводного брата, которым их настоящий отец так гордился, что собирался оставить ему все свое состояние и титул. Проклятое везение доставалось всем, кроме него. Мать не знала про второго бастарда. Она не сомневалась, что ему только и нужно, что появиться на отцовском пороге и все сразу станет на свои места. А могла бы догадаться, что раз уж человек настолько развращен, что вступил в противозаконную связь с ней, значит, были и другие. Но это как раз ничего не значило. А этот, которого так высоко ценил отец, стоял на пути к богатству, которое, по заверениям Марианны, должно принадлежать ему. Он надеялся, что сумеет подтолкнуть своего соперника на путь порока, чтобы отец взъелся и на него тоже, но ничего не получилось. Не легче оказалось и убить его — тому просто чертовски везло, или же ему попались неумелые грабители, что весьма вероятно. Вероятно, нанимать головорезов на улице было не лучшим способом избавиться от соперника. Оставался последний вариант — убить Джастина, но несмотря на то, что теперь он брата ненавидел, все же так было не всегда, поэтому, обращаясь к матери с вопросом, он говорил не вполне серьезно: — А почему бы мне просто не убить твоего второго сына? Она резко вскочила, подошла к нему и влепила пощечину. — И твоих племянников тоже? Моих внуков? Этот титул никогда не станет твоим, и не вздумай на это рассчитывать! — Я и не собирался, — промямлил он. — У меня есть еще один туз в рукаве. — Вот и используй его. У тебя почти не осталось времени, твой отец может умереть в любую минуту. — Но он не испытывает ко мне никакой приязни! Я говорил тебе, он навел обо мне справки и назвал меня неудачником! Сказал, что не собирается оставлять мне ни гроша, потому что я все равно все проиграю… Марианна фыркнула: — Он просто разочарован в тебе, но оставлять деньги ему все равно больше некому. Если будешь изображать большую любовь к нему, он расчувствуется. Следовало бы рассказать ей про второго отпрыска отца, но он боялся, что, если мать узнает, тоже от него отвернется. Ведь она надеется, что он унаследует отцовское состояние и перестанет выпрашивать у нее обожаемые бриллианты. Глава 33 Аманда готова была смеяться над собой, когда ехала в карете в Дюррант-Хаус на суаре. Каких-то три недели назад она не знала, чем заняться, чтобы рассеять скуку городской жизни. А последние недели пронеслись вихрем, и не только из-за балов, званых вечеров и примерок у модистки, но еще и благодаря урокам верховой езды, которые она брала почти ежедневно, и помощи Офелии с подготовкой к приему в Норфорд-Холле. Да еще Кендалл наконец-то явился на чай! Это волнующее событие произошло на прошлой неделе. Кендалл был таким же красивым, как ей помнилось, и она много о нем думала, пусть и не постоянно (но это только потому, что она не видела его несколько недель и была очень занята). Ей даже не пришло в голову предупредить дворецкого Офелии, чтобы он впустил лорда Госвика в дом. К счастью, он спросил, принимает ли Офелия, поскольку понятия не имел, что Аманда переселилась в дом брата, и его провели прямо в гостиную, где они с Офелией пили чай и уточняли список гостей. Очаровательно улыбнувшись Аманде, Кендалл произнес: — Вы должны простить меня, леди, за то, что я не пришел с визитом раньше. Я только что вернулся из Франции. — Да, Девин упоминал о вашей поездке, — сказала Аманда. — Все прошло успешно? — Еще как! Пока мы с вами разговариваем, чистокровку везут в мою конюшню. — Где она находится? — любезно поинтересовалась Офелия. — На западе Кента. — Кажется, это не так уж далеко от Норфорда? — Примерно полдня пути, — согласился он. — Офелия послала вам приглашение на загородный прием, который мы устраиваем в Норфорд-Холле на следующей неделе, — объяснила Аманда. — Если вы будете там, я буду счастлив приехать, — заверил ее Кендалл. — К тому времени я уже вернусь. — Вернетесь? — Да, поездка во Францию оказалась захватывающей. Я узнал, что у купленного мной жеребца есть сестра, кобыла от тех же родителей, хотя ее уже продали одному шотландцу. Но я раздобыл его адрес! Аманда с Офелией хором расхохотались. Очевидно, Кендалл собрался пуститься в новое путешествие. Хорошо, что Шотландия не так уж далеко. Если он не будет тянуть с отъездом, то успеет вернуться вовремя. Зато эта поездка не даст ему возможности пригласить ее на прогулку в Гайд-парк. К этому она пока не готова, ведь Девин еще ни разу не сказал, что она может попробовать снова испытать дамское седло. Войдя в Дюррант-Хаус, Аманда с изумлением увидела, как много народа собралось на суаре. Бальный зал располагался в задней части дома, и Дюрранты поступили исключительно экстравагантно, расставив в нем для ужина несколько дюжин столиков, как в ресторане. Пока за столиками сидели только несколько пожилых гостей. Блистающая, хорошо одетая толпа собралась у столов с прохладительными напитками в дальней половине зала. Аманда с отцом прибыли как раз вовремя. На балу у Хэммондов она поняла смысл позднего появления, но на этом суаре танцев не предполагалось, и ни один молодой джентльмен не кинулся в ее сторону. Впрочем, причина заключалась в ее компаньоне: Престон Лок устрашал еще сильнее, чем его сестра Джулия. Аманда мгновенно заметила, что Девин тоже тут и выглядит безукоризненно в черном сюртуке и свободно завязанном галстуке. Поскольку он возвышался над всеми остальными мужчинами в зале, не заметить его было невозможно. И раз уж он случайно взглянул в ее сторону, Аманда вежливо ему кивнула. Пусть она и не одобряет его дерзкие манеры, сейчас между ними возникли своего рода дружеские отношения, просто потому, что он ее инструктор по верховой езде. Что выглядело неподобающе, так это оценивающий взгляд его янтарных глаз. Аманде даже захотелось осмотреть свой наряд и убедиться, что все на месте, но она удержалась. Она знала, что выглядит потрясающе в шелковом платье кораллового цвета, с рубинами матери на шее и маленькими шпильками, увенчанными крохотными рубинами, в прическе. Второе, что она заметила, — что Роберта Бригстона тут нет, хотя многие холостяки присутствовали. Аманда невольно задумалась почему, но было бы неприлично спрашивать об этом хозяев дома, пригласивших на суаре множество самых разных людей, а не только молодежь с брачной ярмарки. Кроме того, он еще может появиться. — Давай я представлю тебя старой приятельнице, — предложил Престон. — Конечно. Он начал пробираться сквозь толпу, но Аманда замедлила шаг, когда увидела, куда он ее ведет — к двум самым известным свахам светского общества! Поняв ее колебания, отец ласково похлопал ее по руке. — Не будет вреда, если ты услышишь, что они могут посоветовать, верно? — Но в этом году у меня и так отличные перспективы! — Один все еще находится в довольно щекотливом положении, второй смог нанести тебе всего один визит, потому что все время в разъездах. И ты в самом деле так хорошо знаешь их обоих, что готова влюбиться в одного из них? Аманда засмеялась, так ей понравились доводы отца. — Очень хорошо, я тебя поняла. В любом случае давай выслушаем, что нам скажут старые дамы. Вдруг они в самом деле знают достойных джентльменов, с которыми я еще не знакома? Разумеется, ничего подобного не произошло. Мейбл Колликотт, более бесцеремонная в этом неразлучном дуэте, начала распространяться о троих молодых кавалерах, назвав их идеальной партией для Аманды. Оливера Норса и Карлтона Уэбба Аманда давно отвергла, а третьим вариантом Мейбл оказался, как это ни поразительно, Фаррел Экстер. Развеселившись, Аманда спросила: — Лорд Фаррел? Вы не можете говорить это всерьез. Разве он не азартный игрок? Он это любит, но играть не умеет. — Да какой молодой лорд не любит играть? Ему просто скучно, как и большинству молодых людей. А вот когда вы поженитесь, ты сумеешь удержать его в рамках, я-то знаю. Поскольку Аманда ничего подобного делать не собиралась, она напомнила старой даме: — Он хочет жениться на деньгах и нисколько этого не скрывает. Мейбл неодобрительно подняла бровь. — Любой на брачной ярмарке надеется пополнить свои карманы. Ты, девочка моя, редкое исключение, и Фаррел для тебя просто идеален. — Может быть, вам следует сказать, как есть — это я для него идеальна? — Желая остаться вежливой, Аманда добавила: — Спасибо за предложение, я непременно буду иметь его в виду. Пока Мейбл шумно расхваливала троих молодых людей, более учтивая Гертруда шептала что-то Престону. Аманду мучило любопытство, и когда они отошли от этой парочки, она спросила: — Что, Гертруда Аллен назвала тебе еще одно имя, причем не хотела, чтобы ее подруга об этом знала? — Довольно неожиданное, и похоже, они не сошлись во мнениях, потому что Мейбл невзлюбила его с самого начала. Возможно, оно и не стоит упоминания. — Но кто из них — твоя приятельница? Мейбл не сказала ничего нового, все ее три предложения мне известны, я знакома со всеми вот уже несколько лет и, кстати, сама решила дать им еще один шанс. Но если быть до конца честной, я считаю их всего лишь друзьями. — Я приятельствую с Гертрудой. — Ну так скажи, кого она порекомендовала. — Это не столько рекомендация, сколько предложение. Она сказала, что мне следует обратить внимание на искры, которые так и вспыхивают, когда вы с Девином Болдуином оказываетесь рядом. Аманда ахнула. Отец, услышав это, произнес: — В точности моя мысль. И я не совсем понял, то ли Гертруда советовала мне не подпускать тебя к Болдуину, поскольку между вами существует неприязнь, то ли она некоторым образом соотносит эти искры с… эээ… влечением. Аманда покраснела. — Не могу отрицать, что он привлекательный, но, на мой вкус, чересчур заносчивый, и ему недостает хороших манер. Престон многозначительно взглянул на нее. — Так стоит ли брать у него уроки верховой езды? Аманда глуповато улыбнулась: — Мы уже покинули поле боя и перешли к негласному перемирию. И нужно отдать ему должное — он понимает лошадей. За последнюю неделю я здорово продвинулась. Это заметили даже Элис и Беки, которые по очереди меня туда сопровождают. Кроме того, именно Девин сообразил, как я могу преодолеть свой страх. За это я ему благодарна, поэтому… ну, прикусываю язык, если он меня начинает раздражать. Престон расхохотался. — Ты? Придерживаешь язык? А с чего вообще началась война? Аманда хмыкнула: — Он дал мне непрошеный совет, который меня взбесил. Но в конце концов, он же Купидон и по какой-то дурацкой причине решил оказать мне благодеяние. Собственно, поэтому и делает из меня хорошую наездницу. — Ага, я начинаю понимать. Полагаю, он рекомендует тебе того поклонника лошадей, лорда Госвика? — Да-да, но только в том случае, если я все-таки сумею полюбить верховую езду. Ну разумеется, после того, как научусь. Престон внезапно остановился. — Ты же это не всерьез? Он не показался мне дураком, но это самый дурацкий повод для замужества, о каком я когда-либо слышал. Это ты от него почерпнула такую глупую идею? — Нет, ты не понял. Он просто заметил, что мне нравится Кендалл Госвик. И не думает, что брак получится удачным, если я не буду любить верховую езду. Я же тебе и раньше говорила, что лошади — это страсть Кендалла. Так что, полагаю, в этом есть резон. — А как насчет второго юноши, которым ты заинтересовалась? Может, предпочтешь Бригстона? Если ты к нему благоволишь, мы можем пересмотреть его первые неудачные шаги в обществе. — Пока еще рано о чем-то говорить, отец. Я с ним толком и не разговаривала. Но надеюсь, что оба, и он, и Кендалл, приедут на прием к Офелии. — Да, мне хочется лично с ними побеседовать. Аманда усмехнулась и поддразнила отца: — Но ты же не собираешься напугать их до смерти, нет? — Разумеется, нет. Ну, то есть если ты скажешь, что их необходимо отпугнуть, то я с удовольствием повинуюсь. — Я возлагаю большие надежды на прием Офелии в Норфорде. Если оба приедут, думаю, что к концу приема я уже буду знать, кого из них предпочту. Только вообрази, может быть, я все-таки выйду замуж! — Да, уже вообразил, — с куда меньшим энтузиазмом отозвался Престон, обняв дочь за плечи. — Я буду скучать по тебе, дорогая. Выбирай того из двоих, кто живет ближе к Норфорду. Аманда засмеялась. — Не волнуйся, я буду приезжать так часто, что ты начнешь спрашивать: «Как, ты опять тут?!» А теперь я, пожалуй, пойду поболтаю с подружками, пока обед еще не подали. Я только что заметила Фебу Гиббс. Оставляю тебя здесь, ищи наш столик, и тогда мне не придется читать имена на всех карточках подряд, достаточно будет найти тебя. Удивляюсь, что хозяйка воспользовалась карточками с именами, хотя обед не официальный. — Разве эта идея со столиками не оригинальна? — Да, но я думаю, она просто хотела обеспечить за каждым столиком хотя бы одного гостя, который известен умением вести оживленный разговор, чтобы вечер прошел успешно. — Ты имеешь в виду болтушек вроде тебя? Аманда засмеялась. — Именно! Глава 34 Аманда быстро направилась к Фебе, пока никто из ее поклонников не заметил, что рядом нет отца. Она надеялась, что Феба сможет рассказать ей что-то новенькое про лорда Роберта, но та лишь повторила то, о чем Ларисса уже написала в своей записке, причем чуть не слово в слово. Вероятно, тоже узнала обо всем от Лариссы. Впрочем, одну пикантную новость Феба все же сообщила: — Остерегайся Джасинды Браун, дочери леди Энн. Или ты с ней уже знакома? — Сомневаюсь, что я знакома даже с Энн Браун, уж не говоря о ее дочери. — Ну так имей в виду, Джасинда — та еще штучка. Слишком далеко заходит во флирте. Осмелюсь сказать — неприлично далеко. — Феба придвинулась ближе и прошептала: — Я не удивлюсь, если она… уже искушенная. Аманда нахмурилась. — Не следовало бы распространяться об этом, Феба, если у тебя нет доказательств. — Ну конечно, я не собираюсь! — оскорбленно ответила Феба. — Но ты моя лучшая подруга, и я просто хочу предостеречь тебя, чтобы ты держалась от нее подальше. Она такая бесстыдная, что непременно попадет в беду. И очень гадко себя ведет с теми дебютантками, которые просто поговорили с Девином Болдуином. Аманда оцепенела. — Это почему? — Прямо она этого не сказала, но совершенно ясно, что она имеет на него виды. А поскольку не она одна, то уже вспыхивают ссоры, появляются враги, и рано или поздно произойдет крайне неприятная сцена. Значит, из-за Девина бушует неуправляемая ревность? А сам-то он об этом знает? Да и вообще, разве он ищет себе жену в этом сезоне? Если да, то кто-нибудь уже упомянул бы об этом, ведь он до сих пор остается темой для жарких сплетен. Охваченная любопытством, Аманда спросила: — А она сегодня здесь? Эта Джасинда? — Вон там, уже приклеилась к Болдуину. Не удивлюсь, если она тайком поменяла карточки на столах, чтобы сидеть рядом с ним. Аманда глянула в ту сторону. Неужели Феба тоже научилась преувеличивать? Оказывается, она уже мельком заметила эту Джасинду, когда проходила мимо. Одна из самых хорошеньких дебютанток сезона — блондинка, темно-карие глаза, чуть выше среднего роста, и фигура намного пышнее принятых норм. Они не были знакомы, но Аманда припомнила, как хихикнула себе под нос, когда увидела Карлтона Уэбба, пожиравшего взглядом соблазнительные груди девушки. И юная дебютантка вовсе не разговаривала с Девином, как сказала Феба. Она болтала с его спутницей, Блайт Пейс. Хотя он, конечно, обращал внимание на их разговор. Стоп, девушка и вправду только что бросила на него сладострастный взгляд? Аманда даже не подозревала, что выдает свои чувства, когда смотрит в сторону Девина и Джасинды пылающим от ревности взглядом. Но огонь в ее глазах погас, как только Девин отошел от обеих дебютанток. Видимо, решив, что Блайт полностью занята беседой с Джасиндой, он направился в сторону группы гостей, чтобы поговорить с Джоном Траском. Но в ту же секунду, как он отошел, ушла и Джасинда, и бедняжка Блайт осталась одна, чувствуя себя очень неуютно. Аманда решила выручить девушку, сказала Фебе, что скоро они увидятся в Норфорде, и поспешила к Блайт, строго покачав головой Фаррелу Экстеру — тот было кинулся через весь зал, чтобы перехватить ее по дороге. — Вот мы и снова встретились, мисс Пейс, — дружелюбно произнесла она. — Как вам нравится сезон? Блайт тепло улыбнулась: — Просто чудесно! — Похоже, ваш брат по-прежнему доверяет вас попечению Девина Болдуина? — Не по своей воле. Недавно с Уильямом произошел несчастный случай, и он на некоторое время прикован к постели. — Сочувствую. Но с ним все будет в порядке? Блайт улыбнулась: — О да. Он уже жалуется — терпеть не может праздность! — Что ж, будем надеяться, что он скоро поправится, потому что ваш теперешний компаньон чуть менее внимателен, чем следовало бы, раз оставил вас совсем одну. — Вообще-то он очень внимателен, — вступилась за Девина Блайт и добавила шепотом: — Мне кажется, ему не очень нравится Джасинда Браун. Она то и дело присоединяется к нам и притворяется, что подружилась со мной. А когда мы остаемся с ней вдвоем, ее дружелюбие тут же исчезает. Не сомневаюсь, как только Девин заметит, что она ушла, он тут же вернется. Хотелось бы Аманде в это поверить, но скорее всего он просто старается создать такое впечатление. Ну как ему может не нравиться Джасинда, когда она проявляет к нему столь лестный интерес? Эта девица чересчур хорошенькая. И тут Аманду озарило. Боже милостивый, ведь то же самое она чувствовала к Офелии в тот их первый сезон! Ревность? Только потому, что Девин — ее инструктор по верховой езде? Да, ей нравится их шутливая пикировка во время занятий, но неужели она начала испытывать чувство собственности по отношению к человеку, которого привыкла считать другом и наперсником? — Вы его хорошо знаете, верно? — спросила она Блайт. — О да, вот с такого возраста. — Блайт показала рукой, какой маленькой она тогда была. — Мой брат каждый год приезжал с ним на каникулы из школы на несколько недель, и дважды он провел у нас целое лето. Мне тогда казалось, что я в него влюблена, — зардевшись, добавила Блайт. Аманда поджала губы. «Ты в него до сих пор влюблена, — раздраженно подумала она, — только не хочешь признаваться». И внезапно услышала свой собственный голос: — Казалось? — Тут она сама покраснела. В конце концов, это вообще не ее дело. — Ну ясно же, что он не заинтересован в браке в отличие от меня. Да и брат хочет, чтобы я вышла замуж за кого-нибудь по-настоящему богатого, а Девин вовсе не богат. Болдуины, безусловно, не бедные, но вы же знаете, какими бывают братья. Этим она полностью удовлетворила любопытство Аманды. Девин не ищет себе жену. А сама она выпытала чуть больше, чем следовало, поэтому пришлось переводить разговор на Блайт. — Уже есть какие-нибудь успехи в достижении нашей общей цели? — Вы имеете в виду замужество? — Аманда кивнула, и Блайт призналась: — Мне очень нравится Оливер Норс. Аманда улыбнулась: — Насколько я понимаю, вы оба приглашены на следующей неделе в Норфорд-Холл. Отличная возможность узнать Оливера поближе. И похоже, Девин уже идет к вам, так что я пойду поищу отца и наш столик. Хорошего вам вечера, Блайт. И поторопилась как можно скорее уйти. Сегодня вечером ей вовсе не хотелось разговаривать с Девином. Она по-прежнему приходила в смятение, когда видела его в таком светском окружении, как сегодня, где он, такой крупный и мускулистый, казался не у места. Кроме того, после того глупого укола ревности, не важно, по какой причине, она все еще была слегка взвинчена, а Девин был как раз тем человеком, кто мог спровоцировать ее, даже не пытаясь этого сделать, поэтому чем меньше они сегодня будут общаться, тем лучше. Она увидела, что отец уже сидит за столом, и присоединилась к нему. И как раз вовремя. Началось представление. Молодая женщина с прелестным голосом запела в сопровождении фортепиано и должна была петь в течение всего обеда. Все начали быстро искать свои места. Многие заранее нашли свои имена на карточках, но некоторые об этом не позаботились, поэтому возникла некоторая суматоха, а обед собирались подавать только после того, как все гости рассядутся. Аманда ничуть не удивилась, что леди Дюррант пожелала усадить герцога Норфорда за свой столик. Но стульев стояло шесть. Повернувшись, чтобы увидеть, кто еще удостоился чести сидеть за одним столом с хозяевами дома, она наткнулась на взгляд янтарных глаз, так хорошо ей знакомый. Аманда быстро отвернулась. Могла бы и догадаться. Обладатель самого высокого титула и человек, чье имя до сих пор не сходит с уст, не могли не оказаться за столом с хозяевами. Весьма удачный ход Дюррантов. И весьма досадно для Аманды. Разумеется, она сделает вид, что не замечает его. Легко было не смотреть в его сторону, но вот игнорировать его Аманда не могла, потому что вся трепетала от возбуждения. Еще никогда в жизни она не осознавала так остро чье-то близкое присутствие. Аманда чуяла исходивший от него какой-то пряный запах и даже слышала, как он дышит. И совершенно напрасно надеялась, что он не будет обращать на нее внимания, а просто вступит в беседу с остальными сидевшими за столом. Девин дождался, пока леди Дюррант полностью завладеет вниманием Престона, сидевшего по другую сторону от Аманды, и негромко спросил: — Вы приедете завтра на ферму в свое обычное время? Если вы не опоздаете, то я могу назначить встречу на скаковой дорожке после обеда. — Да, я буду вовремя, и я всегда уезжаю до полудня, — напомнила ему Аманда, не глядя в его сторону. — Знаю, но хочу, чтобы завтра вы захватили свою удочку. — Прошу прощения? — Хочу выяснить, любите ли вы еще рыбачить. Ее взгляд метнулся в его сторону. — Вас все еще заботит, чем я интересуюсь? Могу поклясться — вы говорили, что пока мне достаточно верховой езды. Что, должна отметить, мой отец считает весьма нелепым требованием для брака. — И все-таки вы будете продолжать? — Да, — буркнула Аманда. — Только ради себя самой. Что до общих интересов, не могу не сообщить, что мой брат счастливо женат, но ни он не разделяет интересов своей жены, ни она его. Они просто любят друг друга до умопомрачения. Девин пожал плечами. Аманда украдкой окинула взглядом стол, желая убедиться, что никто их не слышит. К счастью, остальные разговаривали между собой достаточно громко, чтобы заглушить их пониженные голоса. — Это редкость, — сказал Девин. — Куда чаще такой брак рушится, если у супругов нет ничего общего, кроме радостей любви. — Рушится? — Муж начинает искать более зеленые пастбища. Аманда вспыхнула, что случалось слишком часто из-за его прямоты. — Это не самая подходящая тема для беседы на званом обеде, — упрекнула его она. В улыбке Девина не было и следа раскаяния. — Стрелы Купидона иногда бывают весьма острыми, — ответил он. Как обычно, чересчур прямолинейно, и Аманда испытывала настоящую досаду, потому что она бы с удовольствием снова порыбачила, но только не с ним! Придется назло себе не привозить удочку на завтрашний урок. Нужно заставить Девина понять, что она не желает быть объектом его благодеяний. Но прежде чем она успела заикнуться об этом, отец спросил Девина о ее успехах, поскольку последние несколько уроков он с ней не приезжал. Девин похвалил Аманду, а отец вздохнул: — Полагаю, пора начинать подыскивать ей белую кобылу. Аманда похлопала его по руке. — Мои страхи полностью исчезли. — Она усмехнулась. — Разумеется, я больше даже близко не подходила к дамскому седлу. — Вероятно, и дальше не следует. Точка. Она засмеялась. — Ты можешь вообразить меня в мужском седле в Гайд-парке? — Нет, зато могу вообразить, как ты ездишь верхом на частной земле, к примеру, дома, в Норфорде. Или если ты все еще делаешь это ради будущего мужа, в его имении. И все довольны, и я спокоен. Как вы думаете, Девин? — Я тоже не поклонник этого хитроумного изобретения, милорд, и всем сердцем с вами согласен. А это означало, что их занятия, по сути, закончены. Вместо того чтобы прийти от этой мысли в восторг, Аманда приуныла. Леди Дюррант завладела вниманием Девина почти на весь остаток обеда, задавая ему чуть язвительные вопросы, но, незаметно прислушиваясь к их разговору, Аманда не услышала практически ничего для себя нового до тех пор, пока леди не спросила его об отце. Это мгновенно возбудило любопытство Аманды, но, к ее разочарованию, Девин резко сменил тему, вообще никак не отреагировав на вопрос. Решив пропустить десерт, Аманда на несколько минут улизнула на террасу, а отец задержался за столом, беседуя с Дюррантами. Многие гости тоже решили подышать свежим вечерним воздухом, но Аманда, не присоединившись ни к одной из групп, остановилась у высокой статуи какой-то мифической богини, чтобы полюбоваться звездами. Она обожала ясные ночи вроде этой, когда множество звезд мигало на небе, и не обращала внимания на холод. — О, так еще вы любите смотреть на звезды? Аманда почувствовала приближение Девина, но не отвела взгляд от неба. — Они такие красивые. — Детьми мы с Ридом любили лежать за конюшней и отыскивать созвездия. — Аманда так удивилась, что невольно рассмеялась. Девин спросил: — Вы находите это забавным? Она смеющимся взглядом посмотрела ему в глаза. — Нет, просто мы с Беки любили делать то же самое! Он стоял так близко, что Аманда перестала ощущать холод, и все же она дрожала. Должно быть, он это заметил, потому что снял сюртук и накинул ей на плечи. Его запах показался Аманде таким приятным, что она глубоко его вдохнула. Этот человек иногда умеет быть галантным. — Удивлен, что вы знаете созвездия. — Девин тоже посмотрел на небо. — Большинство женщин не знают. — Я получила довольно разностороннее образование. — И учились старательно? — Он усмехнулся. Аманда фыркнула: — Еще бы! Отец постоянно требовал полных отчетов о моих занятиях. — Сколько вы насчитали? — Я вижу три. — Есть и четвертое. Он показывал куда-то влево, но смотрел прямо на Аманду. В его взгляде появилась какая-то напряженность, приковавшая ее внимание, янтарные глаза заблестели, и хрипловатым, почти ласкающим голосом он произнес: — Они такие же красивые, как звезды. — Кто «они»? — услышала она свой шепот. — Ваши глаза. Аманда резко втянула в себя воздух. Девин взял ее за локоть… только для того, чтобы отвести обратно в зал! Он подвел Аманду прямо к отцу, уже вышедшему из-за стола, но все еще разговаривавшему с хозяевами. Девин поблагодарил их за прекрасный вечер, пожелал доброй ночи, но, Аманда не сомневалась, не собирался больше сказать ей ни слова. Казалось, что он сгорает от нетерпения, так ему хочется забрать Блайт и убраться подальше отсюда. И все же он сказал. Ровно два слова: — Ваша удочка. И она вновь стиснула зубы. Они только что вместе пережили (отважится ли она так выразиться?) романтическую минуту. Нет, не романтическую, этот человек понятия не имеет, что такое романтика. Но все равно было приятно. А потом он снова превратился в невоспитанного грубияна и все испортил. Глава 35 Не в привычках Девина было совершать спонтанные поступки, но он сделал именно это, сказав накануне вечером Аманде, что собирается пойти с ней на рыбалку. А что, если она опять приедет с отцом? Не может же он пригласить с собой на рыбалку герцога! Отличный пример того, что ничего нельзя делать необдуманно. Оставалось только посмеяться над собой. Пруд находился прямо возле фермы, но он даже не знает, есть ли в нем рыба. Чтобы выяснить это, ему никогда не хватало времени. Да и удочки нет — прежняя осталась в Ланкашире. Впрочем, можно одолжить удочку у дяди — просто на случай, если Аманда все же примет его предложение. Но сегодня он еще и опоздает, и дело не в оживленном движении на дорогах. Улица была пуста, как обычно в такую рань. Но случилось то, чего он ожидал меньше всего на свете, — ему встретился отец, который как раз выходил из кареты на этой пустынной улице. Сначала Девин не узнал Вулзли. Зато он так и не забыл эту карету и герб на ней — слишком часто ему приходилось видеть ее ночами из окна спальни. Девин питал слишком сильную ненависть к этому человеку, отнявшему любовь его матери и так мало давшему ей взамен — и совсем ничего не давшему Девину. В нем заклокотала ярость, настолько всеобъемлющая, что он даже не помнил, как спешился, даже не сообразил, что его кулак уже летит в лицо Лоренса Вулзли — до тех пор, пока не увидел того, распростершегося на обочине. Кучер соскочил с облучка и попытался оттащить Девина от своего хозяина. Но удержать его было невозможно. Девин отшвырнул кучера прочь, однако туман безумия потихоньку рассеивался. Девин прорычал Лоренсу: — Вы лишили меня матери! Лоренс выглядел растерявшимся и разозленным, ведь на него накинулись безо всякого повода! За девятнадцать лет, что Девин не видел его, он почти не изменился. Волосы по-прежнему темные, одет все так же безупречно. Должно быть, ему было уже за пятьдесят, но он не выглядел на свой возраст. — Кто вы такой и о чем, дьявол вас побери, толкуете? — гневно вскричал Лоренс. — Элейн Болдуин! — напомнил Девин. — Боже мой, вы ее даже не помните?! — Разумеется, я… Девин? Это ты? И только тут Девин сообразил, что Лоренс Вулзли его не узнал. Ну конечно, ведь когда они виделись в последний раз, Девин был ребенком. Понимание не рассеяло его гнев, но, во всяком случае, тот его уже не слепил. Лоренс нетерпеливо махнул рукой кучеру, все еще пытавшемуся удержать Девина, но, похоже, тут же пожалел об этом, поскольку Девин произнес: — Вы себе представить не можете, сколько раз мне хотелось вас убить! Лоренс побледнел. — И сейчас ты намерен?.. — Я всего лишь хочу узнать, почему вы игнорировали меня всю мою жизнь. Просто скажите мне. Дайте, черт возьми, любое объяснение, хоть что-нибудь, лишь бы я понял, как мужчина мог… — Мне кажется, здесь какое-то недоразумение. — Да черта с два! — взревел Девин. — Она отослала меня из-за вас! — Нет, она отослала тебя, потому что ты начал задавать вопросы, ответы на которые тебе было слышать еще рано. — Что я бастард? Она в самом деле считала, что я до этого не додумаюсь? — Да, только не мой. Бездумный гнев мгновенно вернулся. Девин не предполагал, что тот начнет все отрицать, и почувствовал, как в нем вскипает желание выбить правду из Вулзли. И тут, медленно поднявшись на ноги, Вулзли добавил: — У меня есть несколько незаконнорожденных детей, но ты к ним не относишься, а жаль. Но я знаком с твоим отцом. Мы с ним дружили много лет. Девин ему не поверил. — Дружили? Надо полагать, сейчас вы мне скажете, что он умер? — «Дружили» означает — больше мы не друзья. Он рассказал мне правду и попросил приглядывать за Элейн и тобой. До этого я с твоей матерью вообще не встречался. Он попросил меня, потому что сам этим заниматься не хотел. Думал, что это возбудит в ней напрасные надежды, и скорее всего не ошибался. Он надеялся, что она просто будет жить дальше и забудет о нем. Хочешь верь, хочешь нет, но он по-своему любил Элейн. А она не знала, что у него уже есть жена, когда начался этот роман, иначе вряд ли… — Родила бы меня? — ледяным тоном осведомился Девин. Лоренс печально кивнул: — Я не собираюсь приукрашивать его, Девин. Твой отец был распутником самого низкого пошиба. Он не рассказывал женщине ни того, что уже женат, ни того, что у него есть дети, пока связь с ней ему не надоедала и он не собирался перейти к следующему сексуальному завоеванию. Из-за его необыкновенной красоты в него влюблялись женщины по всей стране, и он пользовался этим напропалую. Но при этом не имел привычки губить жизнь юных девиц из хороших семей. Твоя мать оказалась редким исключением. Лоренс говорил довольно искренне, да и выглядел тоже, однако Девин не мог поверить тому, что слышит. Всю свою жизнь он считал, что именно этот человек и есть его отец. — Она утверждала, что вы — владелец нашего дома, но я узнал, что это ложь, когда унаследовал проклятый дом. С чего вдруг я поверю этим байкам? — Потому что в глубине души ты знаешь, что это правда. Боже правый, неужели ты и в самом деле думаешь, что я мог бы игнорировать тебя, будь ты моим сыном? Всякий раз, видя тебя, я видел его, а его я к тому времени ненавидел. Видишь ли, ты очень на него похож. Конечно, ты этого не знаешь, но это так. У тебя его глаза, его рост. Конечно, ты не копия отца, но я хорошо вижу сходство с тем юношей. — Сейчас вы можете запросто говорить все, что угодно, потому что единственный человек, который мог бы это подтвердить, мертв. Но я-то знаю, что вы были ее любовником! — Ах вот в чем дело! Ну да, разумеется. Ничего удивительного, что ты считаешь меня своим отцом. Ну что ж, вижу, мне придется признаться еще кое в чем. — Вот сейчас правда особенно приветствуется. Вулзли произнес совершенно убитым голосом: — Я скажу тебе правду, точнее, ту ее часть, какую могу. Я не собирался влюбляться в твою мать. Думал, что смогу навещать ее, держась при этом на расстоянии. Но она была такой изящной, такой красивой и такой одинокой, отдалившейся от своей семьи из-за случившейся с ней беды. Я начал заходить к ней чаще, чем следовало. Мы стали друзьями и… — Любовниками. — Не сразу. Прошел целый год, прежде чем она призналась, что полюбила меня. Я-то полюбил ее с самого начала, но ни разу не проявлял инициативы до этого признания. Он подарил ей дом, тот самый, в котором раньше жили его любовницы, и больше не дал ничего. Она с трудом сводила концы с концами весь тот год, а затем я назначил ей денежное содержание, чтобы она могла вести привычную ей жизнь, но не сказал, что эти деньги мои. Какое-то время она думала, что они от него, но потом поняла, что к чему. Возможно, именно чувство благодарности ко мне переросло в любовь, не знаю, но она полюбила меня так же сильно, как и я ее. В этом я уверен. — Кто он? — Вот этого я тебе сказать не могу. Я дважды поклялся, что не сделаю этого. И кулаками тут ничего не изменить! — резко воскликнул Лоренс, увидев, что Девин потирает кулак. — Я не собираюсь больше вас бить. С облегченным видом Лоренс продолжил: — После смерти твоей матери я перестал присматривать за тобой. Не знаю, может быть, твой отец поручил это кому-нибудь другому, но я начал презирать его задолго до ее смерти. — Дважды поклялся кому? — Обоим твоим родителям. — Одна мертва, а другого, по вашим словам, вы ненавидите, так кого же вы оберегаете, не называя мне имя? — Никого. Просто я дал слово, а мое слово — это моя честь. Но Элейн собиралась тебе рассказать. Она пообещала, что сделает это. Даже зная, что умирает, она поклялась, что скажет. — Откуда вам это известно? — Я был с ней в ее последние дни, — ответил Лоренс. — Не отходил от нее. Девина охватило неудержимое желание ударить его за это. — Я больше не видел ее с того дня, как она отослала меня. Она ничего мне не рассказала! — Не понимаю. Она говорила, что ты узнаешь все, когда повзрослеешь настолько, чтобы понять, почему она сделала то, что сделала. Просто не хотела, чтобы ты знал, пока ребенок. — И как она собиралась рассказать мне правду, когда я достигну совершеннолетия? Из могилы? Если вам известно, что она хотела мне во всем признаться, так скажите! Я больше не чертово дитя! — Мне жаль, но я не могу. Но соглашусь, к этому времени ты уже должен был все узнать, только не от меня. Не знаю, как и с кем она договаривалась. Возможно, распорядилась, чтобы ее адвокат сообщил тебе к определенному возрасту. Я просто не знаю. — Он еще жив? Хоть это вы мне можете сказать? — Я не слышал обратного, но я здесь и не живу. Это мой первый приезд в город за десять лет. Только Элейн удерживала меня в Лондоне. После ее смерти я вернулся в свое загородное имение и посвятил себя семье. Я не видел твоего отца и не разговаривал с ним более двадцати лет. Но если быть до конца честным, я надеюсь, что он умер, так сильно я его ненавижу за то, что он сделал с ней. Глава 36 Лорд Роберт выбрал не самое удачное время для визита. Вероятно, Аманде не следовало говорить дворецкому, что она примет его и лорда Кендалла, если они появятся. Это могло подождать и до возвращения с загородного приема, где она бы все равно с ними увиделась. Кроме того, она немного обиделась на него за то, что он пропал на целых две недели. Отсутствие Кендалла было понятным, он уезжал из страны и не мог ее навестить. Но какие оправдания имеются у лорда Роберта, почему он не появлялся на светских раутах все это время? А теперь пожалуйста, она вошла в гостиную, а он там сидит с ее отцом. В любое другое время его визит привел бы ее в восторг, но только не сегодня утром. Аманда оделась для урока верховой езды, и предполагалось, что никто, кроме членов ее семьи и инструктора, в таком наряде ее не увидит. Поэтому она, конечно же, мгновенно сконфузилась, из-за чего отнеслась к лорду Роберту не так уж сердечно. Зато отец приветствовал его очень тепло. Он с пристрастием расспрашивал лорда Роберта о нем самом и о его семействе. С пристрастием — вот самое подходящее описание манеры Престона Лока задавать вопросы, когда ему требовались какие-то сведения, но при этом делал он это так искусно и тонко, что никому даже в голову не приходило, что его допрашивают. Когда Аманда вошла, Роберт мгновенно вскочил на ноги, вероятно, обрадовавшись избавлению. Его белокурые волосы были слегка взъерошены — возможно, он нервно запускал в них пальцы? Но в остальном выглядел он в своем темно-сером костюме безукоризненно и был таким же красивым, как ей помнилось. Все еще смущаясь своего наряда, Аманда резко пересекла комнату, подошла к нему и протянула руку, сказав довольно натянуто: — Как приятно снова видеть вас, милорд, но время вы выбрали неудачно. Мы с отцом как раз собирались уходить. — Ну, если это необходимо, — улыбнулся лорд Роберт и наклонился, чтобы поцеловать ей руку, а не просто слегка прикоснуться к ней пальцами, как она ожидала. — Даже несколько минут в вашем обществе уже сделают мой день ярче. — Мы уходим не сию минуту, — сообщил Престон. — Джулия прислала записку, говорит, что хочет к нам присоединиться. Так что располагайся поудобнее, пока она не приехала. Это оказалось неожиданным, и Аманда невольно спросила: — А она знает, куда мы едем? — Конечно, да еще и подбивает меня устроить состязания, — фыркнул отец. — Прошло уже немало лет с тех пор, как она такое предлагала, но ничего необычного в этом нет. Джулия ни за что не хочет пропустить такую возможность — допуск к… Он чуть не сказал «к скаковой дорожке». Аманда поспешно помотала головой, и отец понял, что Роберту ни к чему знать, куда они направляются. Аманда вовсе не хотела сообщать всем вокруг, что она еще только учится ездить верхом. Все эти годы она находила те или другие поводы отклонять любые предложения и приглашения, связанные с верховой ездой. Даже ближайшие подруги не знали, что она не садилась верхом на лошадь с самого детства и почему. Поэтому Аманда помогла отцу закончить фразу так: — Допуск к тебе, раз уж ты так редко появляешься в Лондоне. Я понимаю, отец. Она в самом деле понимала и очень хорошо знала эту часть семейной истории. Все ее тетки, за исключением Эсмеральды, самой старшей, любили устраивать скачки с братом. Это был единственный вид спорта, развлечения или игры, в котором у них появлялся шанс взять верх над Престоном, чего все они ужасно хотели, желая отомстить ему за то, что он их постоянно дразнил. Он поддразнивал их до сих пор, но Аманда думала, что скачки давно ушли в прошлое. Роберт их просто слушал. Возможно, он испытывал любопытство, но не мог сказать об этом вслух, чтобы не показаться невежливым. В свою очередь, Аманда не могла принять предложение отца и сесть. Роберт не замечал, что на ней свободного покроя штаны, пока она стояла, но если она сядет, то заметит обязательно, поскольку штанины обтянут ее колени. Чувствуя, что румянец смущения все еще не сошел с ее щек, Аманда направилась к окну, откуда могла увидеть появление тетки, в буквальном смысле слова повернувшись к Бригстону спиной. Ей даже в голову не пришло, что он может расценить это как пренебрежение. Впрочем, Роберт оказался настойчивым. — Я хотел принести свои извинения за тот вечер, когда мы с вами познакомились, — сказал он, подходя вместе с ней к окну. — Я… был немного не в себе. — Да, мы слышали. Печально, но такое случается. — Я очень тревожился, что вы, как и другие дамы, после этого будете испытывать ко мне неприязнь. Аманда легко пожала плечами: — В отличие от других я не придала этому большого значения. И думаю, что вы почувствуете еще большее облегчение, узнав, что мой брат решил не убивать вас, не видит больше в этом необходимости. — Роберт покраснел. Аманда подумала, что это вполне достаточное наказание за все выговоры, которые ей пришлось из-за него выслушать, и слегка смягчилась, добавив: — Я всего лишь поддразнила вас… ну, не совсем, но теперь вы можете перестать тревожиться. — Это большое облегчение. Жаль, что я не узнал об этом раньше, но мне не повезло, я ушиб ногу. Он вытянул ногу, о которой говорил. Аманда глянула вниз, не увидев ничего особенного, но все же посочувствовала ему: — Как ужасно пострадать в самый разгар сезона! Вы ее сломали? — Нет, ничего такого страшного. Но растяжение оказалось достаточно серьезным, и мне пришлось вернуться домой, а не ковылять по Лондону. Нога так распухла, что я не мог втиснуться в туфли, но теперь, как видите, я исцелился. Улыбка, которой она его наконец удостоила, вроде бы успокоила Роберта, и он начал рассказывать про каких-то молодых людей, с которыми познакомился на балу, исподволь интересуясь, что она о них думает. Аманда понимала, что на самом деле ему хочется узнать, отдает ли она кому-нибудь предпочтение. Но она помнила совет, который тетя Джулия дала ей еще во время первого сезона — никогда не давать мужчине понять, что у него нет соперника, поэтому отвечала довольно уклончиво. Наконец приехала тетя Джулия, их поспешно представили друг другу, и карета Локов с привязанными сзади лошадьми Джулии и Престона покатила из города. Про короткий визит Роберта отец сказал только одно: — Ты уверена, что тебе нравится этот юноша? Похоже, не очень. Аманда вздохнула: — Нравится. Просто я очень смутилась, что он увидел меня в таком наряде. Она показала на светло-голубую юбку-штаны с жакетом в тон и расхохоталась, когда Джулия приподняла подол своей юбки, демонстрируя тот же самый покрой, и сказала: — Должна признаться, мне так понравилась эта мысль, что я заказала такую же для себя. — Удивляюсь только, что ты не сделала этого много лет назад, — вмешался в разговор Престон. — Вместо того чтобы надевать бриджи под юбку. — Да! Если бы я это сделала, ты бы, пожалуй, не выиграл у меня ни одной скачки! — Что до Роберта, — с усмешкой добавила Аманда, — не веди я себя с ним холодновато из-за того скандала, он бы не мучился угрызениями совести, и все могло бы повториться. — Да, звучит довольно разумно, — согласился Престон. — Совершенно верно, — подтвердила и Джулия и тут же резко сменила тему: — Не терпится увидеть ферму Купидона. Трудно вообразить его серьезным коннозаводчиком, если он такой хороший брачный посредник, как о нем говорят. — А я-то думал, ты напросилась с нами ради скачки, — засмеялся Престон. Джулия фыркнула. — Мы с тобой можем состязаться где угодно, хотя возможность победить тебя на настоящей скаковой дорожке меня, безусловно, воодушевляет. Престон расхохотался. — Могла просто расспросить нас про Девина. Он и в самом деле серьезный заводчик. Напомни, пока мы там, чтобы я показал тебе подарок для Рейфа. Его доставят только на следующей неделе. Великолепное животное! Джулия вскинула бровь. — Полагаю, это надежный секрет? Аманда засмеялась. — Только от Рейфа. — А-а, понятно. — Джулия взяла под руку сидевшего рядом Престона. — Я все еще собираюсь победить сегодня твоего отца. Ради этого стоило поехать. Когда они прибыли на ферму, Девина там не было. На крыльце большого дома сидел Рид Даттон со своей дочерью Амелией. Он подошел к ним и сказал: — Девина еще нет. Он никогда так не опаздывает, так что, возможно, и вовсе сегодня не приедет. Аманду мгновенно охватило разочарование, но она тут же убедила себя, что причина только в одном — вряд ли у нее будет еще время на уроки до отъезда с семьей в Норфорд. Разочарована, потому что не сможет покататься верхом? Да это же смешно! Но только это могло вызвать такую подавленность. Или она просто привыкла проводить какое-то время с Девином? В последнее время она чувствовала себя с ним вполне непринужденно, может быть, потому, что он относился к ней не так, как все прочие молодые люди, — не как к вероятному брачному призу, а как к личности. Должно быть, Амелия заметила ее разочарование, потому что предложила: — Если хотите, можете сегодня прокатиться на моем пони. Аманда засмеялась, но, чтобы не обижать девочку, ответила: — Боюсь, что у меня ноги будут волочиться по земле! Раз уж они все равно приехали, Престон и Джулия верхом на своих лошадях отправились на маленький ипподром, чтобы устроить скачки. Аманда пошла следом и облокотилась на забор, приготовившись наблюдать. Она не сомневалась, что отец выиграет, хотя это удавалось ему не всегда. Как минимум две ее тетки хвастались, что побеждали его раньше, в том числе и Джулия. Услышав за спиной шаги, Аманда не обернулась, но ее разочарование как рукой сняло. Она догадалась, что это Девин, и почувствовала приятное напряжение. Никогда не знаешь, чего от него можно ожидать. Вчерашний его комплимент сразил ее, хотя она подозревала, что после этого он так быстро ушел с приема, потому что не собирался демонстрировать ей эту милую сторону своей натуры. Должно быть, слова выскочили случайно, а затем он сильно сожалел о сказанном. И все же они научились разговаривать достаточно тепло и искренне — в основном. Он умел насмешить ее, не прилагая особых усилий. И все-таки она для него всего лишь клиентка. Тот нежданный поцелуй так и остался единственным. Скорее всего он о нем давно забыл, а вот она не может… Ну вот! Опять вспомнила! — Вы привезли с собой удочку? — вот первое, что он ей сказал. Ему пришлось слегка наклониться, чтобы тоже опереться локтями о забор. Он стоял так близко к Аманде, что плечи их почти соприкасались, и по какой-то непонятной причине руки ее покрылись мурашками. Она не смотрела на него (и не собиралась!) и все-таки была словно окутана его присутствием. Да, и что он там сказал? Аманда недовольно запыхтела, пытаясь успокоиться и сосредоточиться на вопросе. — Мне не нужно подвергать проверке то, что я делать люблю. И раз уж вы мне напомнили, я как раз собиралась порыбачить немного дома на следующей неделе. Моя удочка все равно там, лежит в кладовке, забытая… до сегодняшнего дня. — Неужели я только что услышал ваше «спасибо»? Аманда расхохоталась. — Полагаю, да! В следующее мгновение он заметил ее родственников. — Что они делают? — Состязаются. — Аманда не отводила взгляда от Престона с Джулией, галопом несущихся по дорожке. — Почти все сестры отца время от времени бросают ему вызов. — И он нарочно им поддается? Вот теперь она взглянула на Девина. — Что вы имеете в виду? — Он придерживает коня. Тот определенно более резвый, но ваш отец держится вровень с тетушкой, вместо того чтобы оставить ее позади. Аманда перевела взгляд на отца, скачущего на огромном мерине, сообразила, что Девин прав, и прыснула от смеха. — Так и есть. Полагаю, время от времени он позволяет им выиграть, потому что любит своих сестер. Мне кажется, он и раньше так делал. Сегодня Престон этого не сделал, хотя, вероятно, сначала собирался. Но заметив, что за ними наблюдает Девин, Престон в последний момент вырвался вперед и победил. Аманда решила, что виноват Девин. Отец не хотел, чтобы тот случайно упомянул, будто он поддался нарочно, а Девин со своей прямолинейностью мог это сказать, не зная всех обстоятельств. Зато Джулия впала в дурное расположение духа, и когда они с Престоном подскакали к забору, где ждала Аманда, Джулия крайне неприветливо обратилась к Девину: — У меня к вам счеты, Купидон. Девин расхохотался. — Еще один счетовод? Джулия проигнорировала его замечание. — Вы производите впечатление человека разумного, так неужели вы и вправду думаете, будто моя племянница может завоевать того щеголя, только если будет ездить с ним верхом, и больше никак? — Нет, мэм, — усмехнулся Девин. — Я уверен, у нее есть чем его завоевать и без этого. Она красива, она отважна, а иногда весьма остроумна. Я же беспокоюсь о том, что будет после того, как они поженятся, ведь лошади — это его страсть, но совершенно точно не ее. Представьте себе его разочарование, если она, хотя бы изредка, не будет сопровождать его в конных прогулках. Джулия хмыкнула и заявила напрямик: — Просто не верится, что это сказал мужчина. Взгляните на эту девицу. Она сделает счастливым любого мужчину, даже этого любителя лошадей, причем не прикладывая к этому никаких усилий. Но вы вновь усадили ее на коня, а это очень неплохо. Джулия направилась к воротам, которые как раз открывал работник. Прежде чем последовать за ней, Престон сказал Девину: — Это моя сестра, Джулия Лок Сент-Джон, самая бесцеремонная из всех моих сестер. — Мы уже встречались с леди, так что я немного знаком с ее манерами. — Да? — удивился Престон. — Как-нибудь непременно расскажите мне об этом. Видимо, я не удивлю вас, сказав, что согласен с Джулией — моей дочери для завоевания сердца будущего мужа не обязательно ездить верхом, но Мэнди заверила меня, что берет эти уроки ради себя самой, а не ради него. Кроме того, не важно, по какой причине эти занятия начались, вы помогли ей победить застарелые страхи, за что я вас сердечно благодарю. И не сомневаюсь, что она преуспеет в верховой езде еще до того, как вы закончите. Аманда, приятно удивленная комплиментами Девина, все же сильно возмутилась, услышав, как он ради тетушки пересмотрел свои взгляды на ее способность завоевать Кендалла. Отвернувшись от скаковой дорожки, она увидела, что Девин привел свою лошадку, а конюх только что подвел к ним уже оседланную Сару. Девин подставил ей сложенные ладони, чтобы она забралась в седло, но Аманда напомнила: — Вы говорили, я потеряю Кендалла, если не буду ездить с ним верхом. — Нет, я говорил, что он может от вас отказаться, если узнает, что вы верхом не ездите. — И я прошла через адовы муки из-за «может»?! — Нет, просто вы кое-что доказали самой себе — что можете справиться с чем угодно, включая собственные страхи, если у вас есть стимул. Вам не кажется, что оно того стоило? — Аманда хотела огрызнуться, но он добавил: — Черт побери, теперь мне придется добиться вашего преуспевания! Его откровенное раздражение по поводу приказа отца прогнало гнев Аманды. — Я уверена, вы как-нибудь справитесь! — ехидно улыбнувшись, бросила она. — Нет, уж лучше справиться вам. Я как раз собирался сказать, что вы уже готовы для верховой прогулки с Кендаллом, но теперь в этом не уверен. — Вы в самом деле думали, что я готова? — С определенными ограничениями. В первую очередь — ехать не спеша. Это вполне возможно под предлогом того, что иначе трудно беседовать. Кроме того — и тут я полностью согласен с вашим отцом, — вам придется навсегда забыть о дамском седле. Если вы конфузитесь появляться в этой юбке в Гайд-парке, предлагаю вам покататься с Кендаллом в Норфорде. Можете даже упомянуть, что не любите дамские седла, и объяснить почему. Или же мы можем продолжать уроки в Норфорде. Поскольку он явно вновь впал в деловое настроение, Аманда сказала: — Сегодня днем у меня последние примерки, потому что для недельного загородного приема мне нужно несколько новых платьев, а в выходные мы уезжаем домой, чтобы начать приготовления. Гости начнут собираться с понедельника, но если вы решите приехать пораньше, думаю, мы сможем провести еще несколько занятий в Норфорд-Холле. — Она усмехнулась. — Не самая плохая идея, потому что так вы гарантированно получите комнату в доме. Они закончатся очень быстро, как только гости начнут съезжаться. — Мне казалось, что герцогский дом должен быть огромен. Разве нет? — Конечно, это так, но в Норфорд-Холле никогда не устраивали подобных приемов, во всяком случае, после того, как его покинула моя последняя тетушка. Список гостей уже приближается к нескольким сотням! Чтобы разместить всех, нам придется договариваться с соседями. Девин сел на своего коня, не отрывавшего глаз от Сары с момента, как ее привели. — Сегодня мы сделаем круг по угодьям. Кендалл обычно ездит на жеребце. Нужно проверить, сможете ли вы скакать рядом. Конечно, он будет обязан сдерживать своего коня, и я не сомневаюсь, что он так и поступит. Это проверка для вас. Вы должны убедиться, что нужно всего лишь не нервничать, если жеребец слишком к вам приблизится. Вроде бы довольно просто, но оказалось, что это вовсе не так. Девин вообще не сдерживал своего жеребца, и Аманда сбилась со счета, так часто оба дикаря вплотную приближались к ней и Саре. Низкая личность, он делал это нарочно! Глава 37 Она красива, она отважна, а иногда весьма остроумна… Аманда не могла выкинуть это из головы. Комплименты от Девина? Прозвучало так, будто она ему нравится! Даже отец это отметил, потому что по дороге домой с улыбкой произнес: — Иногда остроумна? Джулия, расхохотавшись, сказала брату: — Ты тоже заметил? Мне показалось, что это он признал неохотно. Мы-то знаем, что ты бываешь не просто остроумна, а восхитительно остроумна. — И вдруг спросила Аманду: — Так ты сдерживаешься, потому что он тебе нравится? К этому времени Аманда уже сделалась пунцовой и промямлила: — Обычно я на него так злюсь, что больше ничего не замечаю. Он хороший инструктор, помог мне преодолеть мои страхи. Но это самый несносный человек из всех моих знакомых — нахальный, слишком прямолинейный, самонадеянный… Джулия ее перебила: — Мне кажется, она слишком сильно протестует, забыв, какой он красавчик. — Мне он не нравится, — настойчиво возразила Аманда. — Я его с трудом терплю! Но на самом деле его присутствие словно завораживало, да и как можно иначе? Он не похож ни на одного знакомого ей мужчину. И даже вернувшись в Норфорд с семьей, ей было чертовски трудно выбросить его из головы, хоть Офелия и загрузила ее длинным списком дел, которые следовало выполнить до приезда гостей. Впрочем, Аманда знала, чем хочет заняться сегодня днем, и заранее все подготовила, попросив мальчика из конюшни накопать ей червей. Тот сильно удивился, поняв, что леди собирается идти на рыбалку. Он не стал упоминать, что время года для этого неподходящее, да и как бы он это сказал, если до этого похвалялся, будто сам рыбачил на прошлой неделе и поймал во-о-от такую рыбину (тут мальчик широко раздвинул руки). И с погодой повезло, день выдался чудесный. Дул легкий ветерок, солнце решило выползти на небо, и казалось, что на дворе ранняя весна, а не глубокая осень. Аманда отыскала у ручья небольшую промоину в откосе, защищающую от ветра, и устроилась в ней. Ночи были еще не настолько холодными, чтобы вода в ручье замерзла у берегов, и Аманда думала, что оделась чересчур тепло, поскольку солнце светило ярко и прямо на нее. Она даже подумывала, не снять ли пальто и перчатки. Ну, или только пальто. Аманда скинула его с плеч и уставилась на банку с червями, не в силах решить, сможет ли она насадить червяка на крючок, не снимая перчаток. Наверное, нужно было взять с собой грума… и только тут до Аманды дошло, что ей хотелось похвалиться перед Девином, сказать, что она запросто сама насадила наживку и даже не поморщилась. А теперь, если она сумеет собраться с силами… — Признаюсь честно, не ожидал увидеть вас тут. Аманда ахнула, обернулась и подняла глаза. На вершине откоса против солнца вырисовывался только силуэт, но этот низкий голос она узнала бы где угодно. — А что вы здесь делаете? Девин спустился вниз и остановился рядом с толстым шерстяным одеялом, на котором сидела Аманда. Теперь солнце не било ей в глаза, и она увидела, что он держит в руках удочку, а снятую куртку закинул за спину и придерживает ее одним пальцем. — Вы говорили, что в детстве рыбачили, — напомнил он. — Поэтому я знал, что неподалеку должен быть широкий ручей или пруд. Спросил, и мне показали, куда идти. — Да, но вы и вправду привезли с собой в Норфорд удочку?! Значит, задумали это заранее? — Тут Аманда нахмурилась. Может быть, он вновь принялся своевольничать? — Или вы решили силой вытащить меня сюда? Девин негромко засмеялся. — Нет, но я надеялся, что нам с вами удастся порыбачить. Просто потому, что вы мне напомнили, какое это удовольствие. Ваш отказ присоединиться ко мне не изменил моего желания еще разок сходить на рыбалку. И еще я предположил, что тут у меня будет много свободного времени, которого всегда не хватает дома. В общем, все вышло очень удачно. Его внезапное появление взволновало Аманду, но разве это повод делать поспешные выводы? Она улыбнулась, желая загладить свою резкость. — Зимой? Девин хмыкнул: — Смотрю, вас это не остановило… но, похоже, черви остановят. И указал на банку. Аманда поморщилась. — Я хотела попытаться насадить, не снимая перчаток. — Ну, теперь вам и не придется. — Он присел на корточки, вытащил из банки червяка и потянулся другой рукой к крючку, лежавшему у нее на коленях. Аманда преувеличенно громко воскликнула: — Спасибо! — протянула ему крючок и быстро вскочила, чтобы не видеть отвратительного процесса. — Ну вот, Мэнди. А теперь покажите, умеете ли вы забрасывать удочку. — Конечно, умею! Мой брат был отличным учителем. — В доказательство она размахнулась, леска полетела в воду, и Аманда снова села. — Можете брать моих червей, их там полно. Он воспользовался приглашением, через мгновение на воде закачался второй поплавок, но вместо того, чтобы держать удочку в руках, Девин воткнул ее между двух камней и спросил: — Вы не предложите мне воспользоваться и вашим одеялом? Этого Аманда не ожидала. Она не стала расстилать его во всю ширину, а сложила, чтобы было теплее сидеть. Но раз уж он повел себя так сердечно… она подвинулась, освобождая ему место. Ошибка! Девин уселся, скрестив ноги, одно его колено нависло над ее бедрами, а плечо твердо уперлось в плечо Аманды. Он не сделал никакой попытки отодвинуться, поэтому Аманде пришлось допустить, что с его стороны одеяла места просто не осталось. Но Девин, похоже, даже не замечал, насколько близко они сидят, и она промолчала. С ее стороны было бы слишком жеманно просить освободить ей место, если несколько раньше из-за ее длинного языка этот мужчина едва не улегся на нее, преподав ей урок поцелуев. Проклятое виски! Да почему она вообще об этом вспомнила?.. Чтобы выкинуть тот случай из головы, Аманда спросила: — Значит, вы решили явиться первым, только чтобы порыбачить сегодня? Или приехали пораньше, чтобы дать мне еще несколько уроков верховой езды и подготовить меня к верховым прогулкам с лордом Кендаллом? — Ни то, ни другое. И вас никто не заставляет кататься с Кендаллом. Это светский прием, вы всегда можете найти объяснение, почему вам нужно остаться дома. — Так, значит, мы не будем заниматься, пока вы здесь? — Аманда с ужасом услышала разочарование в своем голосе и понадеялась только, что Девин его не уловил. Видимо, он ничего не заметил, потому что пожал плечами: — Если вы готовы вставать очень рано, думаю, мы сможем сохранить все в тайне от Кендалла. Светское общество любит поспать подольше. Аманда усмехнулась: — Это да. Чудесная идея! Но если дело не в рыбалке и не в уроках верховой езды, почему вы приехали так рано? — Мне нужно навестить одного заводчика в этой местности, всего в нескольких часах пути отсюда. Кроме того, я хотел убедиться, что подарок для вашего брата к завтрашнему дню готов. Жеребца поместили в конюшню в Норфорде, чтобы не испортить сюрприз. — У вас столько лошадей, и вы все равно покупаете у других заводчиков? — Только когда у меня нет того, чего хочет мой покупатель. Он произнес это с некоторым раздражением, и это привело к догадке: — Для вас так важно удовлетворять всех ваших покупателей? — Нет, только одного. Заводчик, которого я отыскал, специализируется на белых животных. Я боялся, что его лошади не будут отвечать всем требованиям, но несколько все же подошли. Ваша новая кобыла ждет вас в конюшне Норфорд-Холла. У нее округлились глаза. — Вы нашли мне белую кобылу? Девин искоса глянул на нее и усмехнулся: — И настолько спокойную, насколько это возможно. Аманда восторженно завизжала и, не думая, обняла его за шею, отпустив удочку. Та соскользнула в воду. Девин рассмеялся, подбежал к ручью и спас удочку. Закрепив ее между камнями, он снова сел на одеяло. Этого времени хватило, чтобы со щек Аманды сошел румянец, окрасивший их, когда она с опозданием сообразила, что не должна была обнимать Девина. К счастью, он вроде бы не придал этому никакого значения, всего лишь повеселился, спасая удочку, и Аманда выкинула это из головы. Кроме того, это просто невероятно — он из кожи вон вылез, чтобы порадовать ее! В душе у Аманды все пело, а поделиться было не с кем. В такие минуты ей еще сильнее не хватало матери, единственного человека, с которым можно было бы разделить такие моменты. — Можете разделить его со мной. Аманда заморгала. Неужели она произнесла это вслух?! — Просто… просто мне ее так не хватает со времени моего дебюта… — Какой она была? — Красивой, мягкой. Чаще всего я вспоминаю, как она улыбалась. Словно знала какие-то чудесные секреты. — Действительно знала? — Нет, просто она была такой счастливой! И так любила отца… Девин ласково улыбнулся: — Теперь я понимаю, почему вы не согласны ни на что меньшее. И это правильно. — Да, их взаимное счастье оставило на мне свой отпечаток. Жаль, что она так рано ушла. Я люблю своих тетушек и Офелию, но это не то же самое, что иметь мать, которая могла бы давать мне советы и внушать уверенность в себе. Я могла бы рассказать ей все, что угодно, и не смущаться при этом. Вы меня понимаете? — Я знаю, что это такое, когда тебе не хватает матери, да. — Девин посмотрел в сторону, поднял камешек и с какой-то злостью швырнул его в воду. Аманда робко спросила: — Вы были близки со своей мамой? — Да, до тех пор, пока не начал задавать слишком много вопросов. Тогда она отослала меня к своему брату. А потом умерла. Теперь Аманда не сомневалась, что слышит в его голосе горечь, но приписала ее тому, что после смерти матери он почувствовал себя покинутым, в точности как она. — Говорят, ваш отец умер, когда вы были еще младенцем. Насколько тяжелее было вам расти без обоих родителей! Девин резко повернулся, посмотрев ей в глаза. — Это ложь, покрывавшая бесчестье моей матери. Мой настоящий отец не умер. Ублюдок просто не хочет иметь со мной ничего общего. Я даже не знаю, кто он! Глава 38 Девин незаконнорожденный? И судя по всему, ему от этого очень горько. Но больше всего сердце Аманды задело то, что он вырос, не зная любви ни матери, ни отца. У нее все же были отец и брат, а еще огромная семья — тетушки, дяди и кузены. А у Девина? Внезапно ей захотелось плакать, и пришлось сглатывать слезы. Его грубоватое поведение оказалось вызвано не недостатком воспитания, как она думала раньше, а ранней утратой всего, что было ему дорого. Может, поэтому он и не подпускает к себе никого? Девин смотрел на нее растерянно. — Почему у вас такой вид, словно вам меня жаль? Я не собирался вот так выкладывать вам свою тайну, но ведь вы должны испытывать ко мне отвращение? Аманда нежно улыбнулась ему, даже не сознавая этого. — Мы не можем выбирать, у кого нам родиться, Девин. Вы не виноваты в том, что ваша мать оступилась, а в результате на свет появились вы. Вы никак не могли этого предотвратить, так зачем же брать вину на себя? Это не имеет никакого отношения к тому человеку, которым вы стали. — Конечно, имеет! — резко ответил он. — На мне стоит клеймо «неприемлем». И никто не отдаст мне в жены леди благородного происхождения. — Почему? Светское общество даже не знает об этом! — Вы в самом деле думаете, что я могу скрыть что-либо подобное от женщины, которую захочу взять в жены, и от ее семьи? Аманда усмехнулась: — А-а, понятно. Чистая совесть. Превосходная черта характера. Сегодня вы преподносите мне один сюрприз за другим. — А вы невыносимы, как всегда. Я бастард. Почему вы делаете вид, что это ерунда? Ни один человек вашего положения так себя не поведет. — Я понимаю, почему вы так думаете. Да, некоторые отцы, узнав об этом, отказали бы вам в руке своих дочерей. Но не все. Вы удивитесь, узнав, сколько аристократических семей хранят такие же тайны в своих фамильных кладовых. Я могу перечислить несколько, где это даже не является тайной! У нас были даже короли, родившиеся не с той стороны одеяла. Услышав про королей, Девин хмыкнул: — Когда требуется наследник трона, исключения делаются быстро. Это не мой случай… — О, хватит! Не знай вы об этом, для вас это не имело бы никакого значения, верно? Вините того, кто выдал вам эту тайну. — Мне никто не рассказывал, — с горечью отозвался он. — Я сам догадался. — Значит, вы даже не знаете точно? — Теперь знаю. Дядя в конце концов признался, когда я припер его к стенке. И он позволил этому повлиять на всю свою жизнь, поняла Аманда. Видно же, что из-за этого он чувствует себя недостойным. Ей снова захотелось плакать. Никто не должен так переживать из-за чего-то, случившегося даже до его рождения! Но он… почему ей так больно за него? Больно видеть, как сильно подействовала на него эта история. Сострадание заставило ее, не раздумывая, положить ладонь ему на колено, все еще нависающее над ее бедром, но она тут же поняла свою ошибку и ахнула. Прикоснуться к ноге мужчины, не важно, по какой причине? Это переходит всякие границы! Аманда тут же попыталась сделать вид, что просто закашлялась, но Девин услышал, как она ахнула, и заметил ее прикосновение. Он взял ее руку и поднес к своим губам. Просто поблагодарить за понимание? — Ваше сочувствие поражает меня, Мэнди, — мягко произнес он. — Вы продолжаете открывать мне неожиданные стороны своего характера. А он нет? Каким-то образом Аманда почувствовала себя ближе к нему после того, как он поделился с ней своей тайной. Может быть, они и вправду становятся друзьями… — Я рад, что вы не промочили одеяло слезами, — добавил он. Аманда решилась поднять на него взгляд и засмеялась, увидев дразнящий блеск в его глазах. — Я плачу только по хорошим поводам. Можете спросить моего брата. — Врушка! Самое малое, что я могу сделать, — избавить вас от грусти обо мне. Внезапно он посмотрел на нее так пылко, что она чуть не растаяла. И прежде чем он притянул ее к себе ближе, Аманда уже поняла, что он собирается сделать. Да, это точно избавит ее от любых грустных мыслей. Она еще могла остановить его — но не остановила. Наверное, и не сумела бы, даже если бы хотела. Но Аманда просто зачарованно смотрела, как он медленно притягивает ее к себе, так, что она оказалась в его объятиях. Потом так же медленно склонился, поцеловал ее в одну щеку, в другую, в лоб… Затем Девин чуть-чуть отодвинулся назад и хрипловато произнес: — Это в благодарность за то, что вы поняли. А вот это только для меня. Это было поцелуем, который она предвкушала, которого ждала с тех самых пор, как их губы впервые соприкоснулись. Внутри стремительно разгоралась страсть. Аманда так часто мечтала о поцелуях Девина, так часто гадала, случится ли это еще хоть раз, а теперь крепко обнимала его за шею, вновь наслаждаясь вкусом его губ. Его пальцы нежно прикоснулись к ее щеке, потом к шее, но настоящее пламя охватило Аманду, когда его рука скользнула ниже и внезапно легко легла на одну из ее грудей. Она едва ощущала это прикосновение через толстый слой одежды, но сама мысль о том, что он прикасается к ней в таком месте, воспламенила ее, исторгнув стон. Услышав это, Девин начал целовать ее сильнее, его язык словно убеждал вступить с ним в общий танец, рука чуть крепче сжала грудь. Аманда снова застонала, не в силах сдержать возбуждение. Он всколыхнул в ней поразительные ощущения! Она дрожала, она буквально чувствовала, как несется по жилам кровь, слышала, как колотится сердце. И вдруг оказалось, что она лежит на одеяле одна, Девин стоит над ней, запустив пальцы в волосы. Он тяжело дышал, лицо его пылало, а когда их взгляды встретились, Аманда увидела по его глазам, что он сожалеет о случившемся. Он не собирался возбуждать так ни ее, ни себя. Это сделалось еще очевиднее, когда он произнес: — Давайте просто забудем об этом. Возбужденная, охваченная невероятным разочарованием, Аманда все же умудрилась скрыть свои чувства, села и бойко ответила: — Конечно. Все уже забыто. Да только она знала, что никогда этого не забудет. Девин скептически взглянул на нее. Она улыбнулась в ответ. Пусть это убьет ее, но она ни за что не даст ему догадаться, как сильно ее тронуло все случившееся, поэтому Аманда добавила: — Я просто буду считать это еще одним уроком Купидона. — Аманда, я вовсе не поэтому… Что бы он ни собирался сказать, вдруг передумал и замолчал. Сама Аманда была в таком смятении, что даже не пыталась произнести хоть что-нибудь. И вдруг все мгновенно вылетело у нее из головы, пусть и на время. Вскочив на ноги, она указала рукой в сторону реки и захохотала: — Кажется, вы поймали рыбу, но она от вас уплыла вместе с удочкой! Глава 39 Кто бы мог подумать, что можно благодарить рыбу? Но Аманда сегодня точно была ей благодарна. Сначала она не могла удержаться от смеха, глядя на растерянное лицо Девина, понявшего, что его удочки нигде не видно, потом — наблюдать, как он бежит по берегу ручья, пытаясь ее отыскать. Почти скрывшись из виду, он все-таки поймал свою удочку. Но эта курьезная ситуация помогла Аманде взять себя в руки и по возможности выкинуть из головы все мысли о тех удивительных, страстных минутах, которые они только что пережили вместе. Она представления не имела, что может так сильно вожделеть мужчину, и, возможно, так и продолжала бы жить, не зная этого, если бы не оказалась наедине со столь земным, мужественным мужчиной, как Девин. Аманда не могла вообразить себе Кендалла, вот так потерявшего голову. Роберта могла… хотя нет, и его вряд ли. Его поведение на том балу объяснялось излишней выпивкой. Без спиртного он бы скорее всего оставался безупречным джентльменом, а это исключает украденные поцелуи и проявление неподобающей страсти до брака. Зато теперь (дважды убедившись!), что сама она весьма темпераментна, Аманда вновь ощутила стремление выйти замуж, причем быстро, чтобы иметь возможность погрузиться в страсть на законных основаниях. Но тут же возникла причина для беспокойства. Некоторые ее замужние подруги признавались, что мужья не спят с ними в одной постели, а любовью они занимаются под одеялом. После сегодняшнего случая Аманда точно знала, что такой брак ее не устроит, но как, черт возьми, можно заранее понять, не станет ли и она после замужества чопорной леди? Зато про Девина и гадать не нужно. Он-то уж точно захочет, чтобы они лежали в постели в чем мать родила. И не будет против, чтобы она трогала его всего и везде. Наоборот, он будет это поощрять! От этой мысли ее бросило в жар. Она начала обмахиваться руками и тут же засмеялась над собой, потому что солнышко скрылось за облаками и стало прохладно. И засмеялась снова, когда вернулся Девин все с тем же растерянным лицом. — И после всего эта проклятая рыба сорвалась и уплыла! — Что ж, думаю, на сегодня рыбалки достаточно. — Аманда встала и встряхнула одеяло, собираясь уходить. — И должна признаться, я с нетерпением жду встречи с кобылой, которую вы для меня отыскали, так что иду прямо в конюшню! Девин кивнул, взял у нее одеяло и удочку. Аманда задержалась еще на минутку, чтобы вытряхнуть из банки червей, пусть ползут куда хотят. И заметила, что Девин возвел глаза к небу. — И что, вы в самом деле рассчитывали самостоятельно насадить червя на крючок? — фыркнул он. — Но раньше я это делала! — То, что может сделать ребенок, не всегда под силу взрослому. Дети еще не обладают предрассудками, которые приобретают по мере взросления. Вы, озорница, выросли слишком мягкосердечной. Аманда надулась. — Это вовсе не плохо! — Для женщины — совсем не плохо. — Он протянул ей руку. Сделав вид, что она этого не заметила, Аманда быстро его обогнала. Она боялась слишком приближаться к Девину сейчас, пока воспоминания о том страстном порыве все еще были свежи в памяти. Девин легко догнал ее, но руку больше не предлагал, а просто шел рядом на приличном расстоянии. Им потребовалось минут пятнадцать, чтобы добраться до ухоженных земель. Увидев впереди дом, Девин заметил: — Две сотни гостей с легкостью разместятся в этом дворце. Аманда рассмеялась. — На самом деле нет. Комнаты все очень большие, и если молодежь можно поселить вместе, то гости постарше будут настаивать на отдельных спальнях. Кстати, вы уже получили себе комнату? Вас тоже могут попросить потесниться в зависимости от того, сколько народа приедет. — Я еще не был в доме. Поставил в конюшню наших лошадей и пошел порыбачить. Лучше бы не ходил. Аманда и раньше знала, что ей нравится целоваться с Девином, но теперь поняла, что это нравится ей слишком сильно. — У нее есть кличка? Они пошли прямо в конюшню, и Девин открыл денник, чтобы она могла полюбоваться своей лошадью. Кобыла была прекрасной и не выглядела альбиносом, как часто случается с животными белой масти. Цвет чистый, глаза голубые. В общем, любовь с первого взгляда! — Можете назвать ее, как захотите, — сказал Девин. — Думаю, я назову ее Моя Сара. — Ваша Сара? — Нет, просто Моя Сара. — Она повторила слова по буквам. — Леди Аманда, хотите, чтобы я заложил вашу карету? — спросил старик Герберт, подходя к ним. — Не сегодня. — Она представила старого конюха Девину. — Я пришла посмотреть на свою новую кобылу. — Старая вам уже не по душе? — с любопытством поинтересовался Герберт. Аманда рассмеялась. — Нет, просто теперь я буду ездить верхом на этой. — Брови Герберта изумленно взлетели вверх, и Аманда добавила: — Девин помог мне преодолеть мои страхи. Я езжу верхом уже несколько недель. Пораженный Герберт отошел, покачивая головой и бормоча: — Этот человек — волшебник! Аманда зарделась, а Девин хохотнул: — Здесь все знают о вашем… нежелании ездить верхом? — Нет, только члены семьи и Герберт. Он меня и учил, когда я была ребенком. Девин понимающе кивнул и посмотрел в глубь конюшни. — А кому принадлежит вон та чистокровная кобыла? Я заметил ее сразу же, как только вошел. Аманде не требовалось проверять, о какой лошади идет речь. — Мне. Она выиграла две скачки. Владелец продал ее, пока рекорд не перебили, и потребовал непомерную цену! Тетя услышала, что она продается, а я уговорила отца купить ее для меня. Это случилось четыре года назад. — Но если вы боялись ездить верхом, зачем вам потребовалась такая лошадь? — Для кареты! Я обожаю гонять в Норфорд и обратно. Девин недоверчиво взглянул на нее. — И ваш отец не возражает? Аманда усмехнулась: — Шшш, он не знает! — А о чем еще он не?.. — Он резко замолчал и отвел взгляд. Аманда вспыхнула. Он сказал это таким чувственным голосом! Но конечно, он сделал это непреднамеренно и вовсе не собирался ссылаться на их второй урок поцелуев, хотя наверняка подумал о нем. Девин прокашлялся и произнес небрежно: — Значит, больше она в скачках не участвовала? — Нет. Мне нравится быть хозяйкой непобежденного чемпиона. Хотя раза два я испытывала искушение выставить ее, но всякий раз подавляла соблазн. Не хочу, чтобы она потеряла свой титул. — А потомство у нее есть? — Нет. — Не хотите получить от нее потомство? Аманда пожала плечами: — Я об этом никогда не думала, потому что тогда я не смогу запрягать ее в карету. Но сейчас я смогу ездить в город на Моей Саре, поэтому можно попробовать. Вы рекомендуете одного из своих жеребцов? Совместный риск? — Она может произвести на свет чемпиона. Может быть, вы не будете против общего со мной владения конем? Станем выставлять его на скачки. До чего захватывающая идея! Ее собственная лошадь будет участвовать в скачках и выигрывать! Ну, наполовину собственная. И мысль о том, что владеть лошадью она будет вместе с Девином, понравилась Аманде еще больше. Это означает, что она не потеряет связь с ним и после того… как выйдет замуж. Да что за дьявольщина! Мысль о замужестве ее расстроила? Аманду охватило смятение, и она сказала только: — Об этом, безусловно, следует подумать. — А пока готовы ли вы к очередному уроку? При этих словах в груди у нее что-то затрепетало. Потому что слово «урок» сразу напомнило ей о поцелуях. Но он, конечно, имеет в виду только верховую езду, поэтому Аманда вышла из денника и сказала: — Сначала мне нужно переодеться, а вам — устроиться. Встретимся тут через час. И поспешно ушла, чтобы он не увидел ее покрасневших щек. Глава 40 Днем Аманда с удовольствием покаталась по угодьям с Девином. Моя Сара оказалась такой же спокойной, как ее почти тезка, и Аманда вдруг поняла, что ей в самом деле начала нравиться верховая езда. Отец сказал, чтобы она даже думать не смела о дамском седле, с чем Аманда с радостью согласилась, потому что этих уроков боялась по-настоящему. А в общем, верховая езда больше не ассоциировалась у нее с опасностью. Она показала Девину все те места, где играла ребенком с Рейфом и Ребеккой, и напомнила: — Вы знакомились на балу с Ребеккой и моим кузеном Рупертом, за которого она недавно вышла замуж. А сегодня вечером увидитесь с ними на обеде. Тетя Джулия с семейством приехала еще утром. — Я не хочу мешать семейному обеду. — Не говорите глупостей. Вы наш гость. Будет очень невежливо отказаться. Девин с усмешкой взглянул на нее. — И что, по-вашему, это меня волнует? — Ах да! — Она прыснула. — Я и забыла, что грубость — ваша сильная сторона. Он засмеялся и произнес с плутоватой улыбкой: — Я много в чем силен, но только не в этом. Он ее просто поддразнивал, теперь Аманда это знала. И все же его замечание заставило ее немного покраснеть, поскольку она не сомневалась — он намекал на свое умение целоваться, которое продемонстрировал ей уже дважды, а может быть, на что-то еще более интимное, о чем она могла только мечтать. Но Девин тут же изгнал из ее головы все приятно возбуждающие мысли, напомнив, что одна из его сильных сторон — это умение обращаться с лошадьми. Он сказал: — Пока я здесь, буду тренировать вашу кобылу. Хочу убедиться, что она не доставит вам неприятностей. — Спасибо. Вечером Девин все же появился на обеде, хотя Аманда уже думала, что он не придет. Офелия и Рейфел приветствовали его, когда он вошел, правда, Рейфел проявил чуть меньше радушия, чем Офелия. Эсмеральда, самая старшая сестра Престона, ради дня рождения Рейфа тоже приехала рано. К обеду она вышла с пледом в руках, да еще и в пальто, надетом поверх толстого парчового платья, и наотрез отказалась его снимать, отмахнувшись от лакея, который попытался забрать у нее пальто. Собравшиеся обменялись улыбками. Ради Эсмеральды в столовой было значительно теплее, чем обычно. Она жаловалась на холод почти так же сильно, как ее мать, Агата, отказывавшаяся покидать из-за него свои комнаты. Этот вечер не стал исключением, но на следующий день Престон собирался настоять на ее присутствии. Джулия пришла в восторг, снова увидев Девина, и бурно поздоровалась с ним. Она сочла его самым подходящим фоном для своих резких манер, потому что он относился к ним спокойно и ни разу даже глазом не моргнул, а этим вечером Джулия была просто в отличной форме — и все из-за наряда Руперта. Руперт обладал необыкновенно привлекательной внешностью, а когда одевался в яркий атлас и принимал вид манерного неженки, женщины называли его красавцем. И делал он это нарочно, чтобы позлить мать. Срабатывало всегда. Джулия много лет назад подавила в себе все проявления женственности, чтобы стать маленьким сыновьям и матерью, и отцом, и так изменилась, что со временем стала невоздержанной на язык задирой, веселя этим всю семью. Руперт, надевая цветастую одежду, просто давал матери повод в очередной раз устроить ему публичную порку, что укрепляло ее уверенность, что мальчики по-прежнему в ней нуждаются. На самом деле на людях он такие щегольские наряды не носил, просто позволял ей думать, что носит. Кроме того, в последнее время он очень редко одевался вызывающе нелепо, поскольку становилось все труднее добиться от нее нужной реакции. Джулия слишком радовалась, что он наконец-то остепенился и женился. Однако этим вечером ему это удалось, его атласный сюртук ярко-лимонного цвета, с манжетами, отороченными кружевом, немедленно привлек внимание Джулии и вызвал язвительное замечание: — В один прекрасный день я найду, где ты прячешь эти гнусные наряды, и сделаю из них подушки. Руперт одарил ее ангельской улыбкой. — Мой портной меня обожает. Джулия недовольно фыркнула: — Твоего портного следует застрелить. — Не волнуйся, мама. Когда начнут съезжаться гости, я не стану вгонять в смущение дядю Престона. Престон, не отрываясь от еды, произнес своим самым властным тоном: — Я и не сомневаюсь. Но Джулия показала на Девина и заявила: — У нас уже есть гость! Руперт тоже взглянул на Девина, усмехнулся и сказал матери: — Купидоны не в счет, они любят порхать вокруг с голыми задницами и стрелять из маленьких луков. — И обратился к Девину: — Послушайте, старина, из нас получится отличная парочка, верно? Джулия нахмурилась. Все остальные, последовав примеру Престона, занялись едой, и только Девин с интересом продолжал наблюдать за необычной пикировкой. — Твои шутки не помогут тебе выйти сухим из воды, мальчик мой. Почему-то сегодня Джулия не оставляла эту тему, как делала обычно после нескольких колких замечаний. Возможно, потому, что у них в самом деле был гость и то, что старший сын напоминает павлина, смущало ее сильнее, чем всегда. Но тут вмешалась Ребекка, прошептав что-то на ухо мужу. Он хохотнул, но под строгим взглядом жены вздохнул, встал и с оскорбленным выражением (большинство обедающих не сомневались, что оно фальшивое) произнес: — Ты все-таки победила, мама. Теперь на твоей стороне и моя жена. — Чертовски вовремя, — пробормотала Джулия, когда Руперт пошел переодеться во что-нибудь более подходящее. Ребекка кинула на свекровь взгляд, ясно говоривший: «Довольно!», и Джулия моментально перенесла свое внимание на Девина. Она редко выбирала выражения, но заданный вопрос оказался слишком дерзким даже для нее: — Ну-с, молодой человек, нам интересно, а кем же заинтересовался сам Купидон? Если Девин и удивился тому, что ему задали настолько личный вопрос, сделавший его центром всеобщего внимания, то сумел хорошо это скрыть и всего лишь ответил: — Если бы такая леди и существовала, я бы не стал рассказывать про нее за обедом, мадам. — Но я уверена, что среди нас многих это интересует, — настойчиво повторила Джулия. — Правда? А почему? — Ну как это, по-вашему, выглядит — человек, устраивающий счастливые браки для других, не может сделать этого для себя? Это было чересчур даже для грубоватой Джулии, так что Престону пришлось вмешаться: — Джулия, дорогая, если ты не угомонишься, мне придется нанять Девина, чтобы он нашел подходящую пару тебе. — Неплохая мысль! — воскликнули сразу четверо родственников, включая обоих сыновей Джулии. Это на какое-то время заставило ее замолчать, и за столом началась спокойная беседа. Рейфел, сидевший рядом с Девином, заметил, что днем видел в конюшне новую красивую кобылу. Аманда не услышала ответа Девина, потому что перед обедом удивилась еще раз, спросив у отца, в какую сумму ему обошлась эта лошадь, и услышав в ответ, что Девин преподнес ее в подарок. — Он наотрез отказался брать за нее деньги, хотя я настаивал, — сказал Престон. — Заявил, что ты заслуживаешь такого дара за свою отвагу и стойкость. А ты не знала? — Нет, я… думаю, он так смущается своего широкого жеста, что не захотел упоминать о нем при мне. — Это все, что Аманда сумела выдавить. Он должен был ей сказать! Ведь отцу он все объяснил спокойно и просто, так почему не сказал то же самое ей? К сожалению, за столом они сидели не рядом, так что спросить Аманда не могла. Ей бы хотелось сидеть рядом с ним. Очень трудно, сидя напротив, не смотреть на него, и она уже потеряла счет случаям, когда их взгляды встречались. И всякий раз, когда ей казалось, что он заметил, как она смотрит на него украдкой, Аманда краснела. Даже Ребекка обратила на это внимание и теперь широко улыбалась ей. Брат тоже заметил и хмурился. К несчастью, и от отца это не укрылось, и после обеда он отвел Аманду в сторону. — Мне поговорить с Девином о его намерениях? Аманда ахнула: — Нет, конечно же, нет! Его единственное намерение — сделать из меня хорошую наездницу! Престон вскинул бровь. — Однако ты просто не можешь отвести от него глаз. Аманда мысленно застонала. — Девин очень привлекателен. Этого нельзя не заметить, вот я и смотрю на него. — И поспешно добавила: — Лорд Кендалл и лорд Роберт тоже. Престон скептически глянул на нее. — Я видел тебя рядом с Бригстоном, моя дорогая. За все время, что вы находились в одной комнате, ты на него едва взглянула. Аманда вздохнула: — Я просто в растерянности, вот и все. Чертовски сложно выбирать между ними, и хотя раньше я надеялась, что у меня будут такие сложности, и молилась о них, сейчас, когда они возникли, я поняла, что мне это вовсе не нравится! Престон посмеялся над такой жалобой, и вдруг Аманда вспомнила, на что он намекал, задавая свой главный вопрос. — И ты бы не возражал, если бы Девин стал моим мужем? — С какой стати? — Когда я впервые его увидела, то решила, что он хам и грубиян. Понимаешь, ему все равно, если кто-то так о нем подумает. А на самом деле он просто необработанный алмаз и в любом случае никак не типичный джентльмен. Он оскорбит любого, и глазом не моргнув, и даже не попытается проявить вежливость, как полагается. Престон рассмеялся, услышав настолько нелестный отзыв. — И все же он из хорошей семьи, и мне нравятся его открытость и прямолинейность. Он просто человек практичный и не витает в облаках, как многие сельские лорды, предпочитающие избегать лондонского легкомыслия. Кроме того, меня заботит только твое счастье. Не думаю, что я стал бы возражать против любого мужчины, которого ты полюбишь, если только он не замешан в скандале или преступлении. Но тут я доверяюсь твоему сердцу. Ее сердце. Так к кому же склоняется ее сердце? Боже милостивый, да разве это еще не очевидно? Глава 41 — Он приехал! Аманда кинулась к окну спальни посмотреть, о ком говорит Феба. Лорд Роберт как раз выходил из кареты. Сегодня, в день официального начала загородного приема, появятся не все, и раннее прибытие Роберта было хорошим знаком. Это значит, ему не терпится снова ее увидеть. — Он такой красивый и модный, — сказала Феба, вздохнула и добавила: — Я почти жалею, что не подождала, как ты, вместо того чтобы выскакивать замуж в первый же сезон. Слова подруги потрясли Аманду. — Я думала, ты любишь своего Арчибальда. — Люблю, конечно, люблю, но расцвет наших чувств определенно позади. Он по-прежнему такой же внимательный, как и раньше, но его все чаще и чаще нет дома, и, — шепотом добавила она, — я этому рада. — Феба, мне так жаль! Феба вымученно улыбнулась: — Не будь дурочкой, дорогая. Все же это прочный брак. И я не особенно его виню. Просто ирония в том, что я бы даже не заметила, как мы с ним отдалились друг от друга, если бы не философия Купидона, о которой говорят все, кому не лень. Ну, о том, как он ищет общее в людях. Аманда презрительно фыркнула: — Достаточно посмотреть на моего брата, чтобы понять: подход Купидона — не единственный способ достичь счастья. — Нет, но это наверняка помогает. Просто я поняла, что у меня с мужем нет никаких общих интересов и никогда не было — ну, кроме посещений званых вечеров. Это мы оба до сих пор любим. — А ты пыталась говорить об этом с Арчибальдом? Может быть, вас еще что-то объединяет, просто ты об этом пока не знаешь? — Господи, нет! Мы редко разговариваем о таких личных делах! Это просто… печально. Два человека, которые делят одну постель… Аманда поморщилась, вспомнив, как Феба говорила ей, что они с мужем спят в разных спальнях. И все-таки это грустно. Муж с женой должны разговаривать обо всем на свете, а не кутаться в «приличия», даже оставаясь наедине. Аманда попыталась найти в ситуации хоть что-то положительное. — Могло быть и хуже. Он мог оказаться волокитой и не скрывать этого. Мог быть игроком и довести тебя до богадельни. И ты знаешь, что в самом начале что-то было, иначе ты бы никогда не сказала ему «да». Так что не сдавайся! Найди то главное, что когда-то вас сблизило. Феба обняла ее. — Тебя послушать, так будто замужняя дама дает совет юной девушке. Я не разочаровалась в браке, просто чуть раньше, чем ожидала, наша жизнь стала более размеренной и скучной. Но ты права, нет ничего, что могло бы помешать вернуть былые чувства. Они еще стояли у окна, когда подъехала очередная карета, и Феба спросила: — Это кто, лорд Калли? Я его с самого детства не видела. Думала, он уже слишком стар для светской жизни. Аманда хмыкнула: — Разве можно быть слишком старым для этого? Тем более что Оуэн Калли — старый друг моей тети Эсмеральды. Он женился на одной из ее школьных подружек. Прием устраивали не только для молодежи. Пригласили и старых друзей семьи, отчего список гостей и оказался таким длинным. Но прежде всего рассчитывали, что приедут те двое молодых людей, которые интересовали Аманду, чтобы она могла общаться с ними целую неделю и решить, кого из двоих предпочитает. То, что появился и третий, который теперь стал ей более симпатичен, могло отвлечь ее от главной цели. В особенности потому, что она узнала его тайну и от всей души ему сочувствовала. Так уж вышло, и как бы там ни было, но они невольно сблизились, стали по меньшей мере друзьями. А теперь пора бы спуститься вниз и поздороваться с лордом Робертом, возможно даже, показать ему дом. Аманда только собралась об этом сказать, как в дверь постучали. Ларисса просунула голову внутрь. — А-а, вот вы где! — К несчастью, за ней по пятам шла Джасинда Браун и, не стесняясь, тоже вошла в комнату. — Не думаю, что в твоей комнате ночует кто-то еще. Аманда усмехнулась. Похоже, Ларисса досадует на то, что ее с мужем разделили. — Поскольку это мой дом, то нет. Все же, как дочь хозяина дома, я пользуюсь определенными привилегиями. Сколько вас в спальне? — Там стоит шесть кроватей, но пока заняты только три. — Да ну, будет весело, — вмешалась Феба. — Помнишь, как было весело, когда в первом сезоне мы все поехали в Саммерс-Глейд и жили в одной комнате? — Мы тогда были не замужем, — отозвалась Ларисса. — Я уже скучаю по мужу! Феба ее поддразнила: — Шшш, а то Джасинда решит, будто в семейной жизни есть что-то приятное! — О, я знаю, что в ней особенно приятно, — промурлыкала Джасинда, обходя комнату и разглядывая вещи. Кажется, Феба не ошиблась насчет этой девицы. Джасинда не могла бы сделать подобное замечание, если бы она не была «искушенной». И ей все равно, если об этом узнают? Этой дебютантке вообще нечего делать в спальне Аманды. Может, подруги с ней уже знакомы, но Аманде ее никто не представил. Тут Ларисса с запозданием вспомнила о хороших манерах. — Ведь ты уже знакома с дочерью леди Браун, да? Аманда, даже не пытаясь изображать любезность, сказала только: — Нет, не знакома. — И тут же пожалела об этом, потому что Ларисса смутилась. — Прошу прощения, я не знала, — торопливо произнесла она и представила их друг другу по всей форме. Джасинда, даже не глянув в сторону Аманды, не обратив внимания на возникшую неловкость, нарочито скучающим голосом протянула: — Неплохой домик… вероятно. Это был великолепный дом! В спальне Аманды спокойно можно было устроить еще и гостиную. В ней стояли диван и кресла, обтянутые кремово-лиловой шелковой парчой, и лежал такой роскошный ковер, что по нему тут же хотелось пройтись. Своими словами Джасинда сама провела черту. Даже подруги Аманды оскорбились. Ларисса настороженно уставилась на нее, Феба сильно нахмурилась. Почему Джасинда вообще потащилась за Лариссой, если даже не пытается проявить дружелюбие? Но им всем тут же стало понятно, зачем она сюда вторглась. Всем прочим дебютанткам она уже дала понять, на кого претендует, а вот Аманде этого еще не сообщила. — Я видела там, внизу, Девина, — небрежно бросила Джасинда. — Говорят, вы берете у него уроки верховой езды. Ах вы, гадкая девочка, притворяетесь, что не умеете ездить верхом! Жаль, что я сама не догадалась. Аманда побледнела, но вовсе не по той причине, что пришла в голову остальным. Ее подруги подумали то же самое, что и Джасинда, — она пользуется уроками как предлогом проводить время с Девином, но в отличие от Джасинды пришли от этого в восторг. — Почему ты не сказала, что он тебе нравится, Мэнди? — воскликнула Ларисса. — Грубиян, говоришь? — весело засмеялась Феба, вспомнив последний разговор с Амандой. Не желая рассказывать правду, Аманда уклончиво ответила: — Эти уроки — совершенно неожиданная идея. Сначала меня просто мучило любопытство. — И поймав короткий злобный взгляд Джасинды, добавила: — Но признаюсь, я нахожу его очаровательным. Господи, неужели это и вправду ревность? — Он умеет избавить от скуки, правда? — промурлыкала Джасинда тоном, намекающим на ее близкие отношения с Девином. — Право же, я бы не стала тратить впустую целую неделю своей жизни на этот прием, если бы не Девин. — Думаю, вы тратите свое время впустую независимо от того, где находитесь, а вместе с вами и остальные! — сердито воскликнула Феба и демонстративно вышла из комнаты. Ларисса, придя в ужас от такой грубости, схватила Джасинду за руку и вытащила из спальни, бросив через плечо: — Я представления не имела, Мэнди! Прости, что привела к тебе эту злобную кошку. — Ты ни в чем не виновата, — попыталась Аманда успокоить подругу. Но дверь уже закрылась, а у нее от досады выступили слезы. Следовало хорошенько изучить список Офелии и вычеркнуть эту девицу. И как, черт возьми, Джасинда Браун узнала про ее уроки? И Аманда тут же поняла. Должно быть, она приезжала на ферму Девина на любовное свидание, и ей пришлось ждать, пока они закончат одно из этих занятий. А теперь Аманда будет беспокоиться, что об этом узнают все. И даже Кендалл! Глава 42 Джасинда Браун выбрала не самое подходящее время, чтобы прижаться своим сластолюбивым телом к Девину якобы из-за того, что случайно столкнулась с ним в коридоре. Девин так быстро оттолкнул ее, что у девицы даже голова дернулась. Он и в самом деле нуждался в женщине. В тот день на реке Аманда возбудила в нем желание, и даже спустя два дня он не мог не думать о том, как сильно хочет заняться с ней любовью, хотя понимал, что это невозможно. Рядом с ней он снова чувствовал себя мальчишкой, не властным над своими желаниями. Но ведь это бессмыслица какая-то, они всего лишь поцеловались! Но хотя он действительно желал женщину, причем немедленно, ею никак не могла стать порочная дебютантка, ведущая себя так, словно она куда более искушена, чем допускает ее статус. К несчастью, их с Джасиндой поселили в одном крыле дома, и она уже не в первый раз появлялась перед ним в коридоре, когда он шел к себе в комнату. Девин уже начинал подумывать, что она сидит в засаде и поджидает его. Точнее, он в этом не сомневался. С того самого дня, как они с матерью обратились к его тетушке за помощью, он знал, что Джасинда к нему неравнодушна. Она флиртовала слишком дерзко, и взглядами, и чувственными телодвижениями давала понять, что доступна, но только прошлым вечером сказала об этом открыто. Проходя по коридору мимо Девина, она провела ладонью по его руке и прошептала: — Загородные приемы просто созданы для любовных свиданий. Здесь куча мест, куда мы можем ускользнуть вдвоем, и никто нас не хватится. Он пошел дальше, будто ничего не услышал. И вот она снова здесь и очаровательно надувает губки, недовольная тем, что он так резко прервал разговор. Девин попытался ее обойти, но она загородила ему путь. — Вы же знаете, что хотите меня! — Она потянулась, чтобы погладить его по щеке. Девин перехватил ее руку. — Вы ищете мужа, а я жену не ищу. Окажите нам обоим любезность, высматривайте добычу где-нибудь в другом месте. Джасинда похотливо посмотрела на него. — Это же не значит, что мы не можем пока поразвлечься, правда? Девин ответил напрямик: — Это значит — держитесь от меня подальше, между нами ничего не будет. Слегка рассердившись, она презрительно спросила: — Что за дьявольщина? Вы первый мужчина в моей жизни, кто отказывается от того, о чем другие мечтают. — Вы это говорите, исходя из собственного опыта? — Я… Девин саркастически засмеялся. — Может, в этом все дело? Может, я не хочу того, что достается так легко? Или вы думаете, я не вижу потайные ниточки, за которые вам так хочется дернуть? Джасинда уже пришла в себя и попыталась высмеять его. — Не будьте глупцом, Девин. Не хотите на мне жениться — не надо, но мне все же хочется отведать… Она все еще настаивает? Девин никогда не обладал особым терпением по отношению к испорченным девицам, любящим поиграть с огнем, но эта, предлагая себя, выбрала и вовсе неудачный момент — он, полный нерастраченной страсти, и так напоминал пороховую бочку. Как ни странно, он сумел остановить ее ледяным голосом: — Хватит мне надоедать. Или я должен обратиться к вашей матери и рассказать ей о вашей безнравственности? Джасинда мгновенно отступила в сторону и, сдаваясь, подняла руки. — Не делайте этого! Если вы во мне не заинтересованы, я… я поищу другое развлечение. Девин пошел дальше, радуясь, что сумел достаточно ее напугать, и надеясь, что теперь она перестанет его преследовать. Пусть все это выглядит крайне лестно, но он отнюдь не дурак. Человек не занимается любовью с дебютанткой, если не собирается на ней жениться. Но какая ирония — стоило ему, переодевшись после верховой езды, спуститься вниз, сын хозяина дома припер его к стенке почти по этой же причине. Рейфел подошел к нему в музыкальном салоне, держа в руке тарелку с едой. В доме было столько гостей, что решили общие трапезы за столом не устраивать. В комнате еще оставалось несколько свободных кресел, но Девин, пребывающий в воинственном настроении, ими не воспользовался. Будь проклята эта страсть! Днем он несколько раз проскакал на своем жеребце до Норфорда и обратно, но это не уняло его смятения, а стычка с Джасиндой только усугубила смуту в душе. К счастью, Рейфел не стал сразу выкладывать, что у него на уме. Сначала он еще раз поблагодарил Девина за помощь Офелии в выборе подарка (Рейф получил его вчера) и только потом перешел к личному. — Каковы ваши намерения касательно моей сестры? — Как я сказал еще в прошлый раз, когда вы затронули эту тему, — у меня никаких намерений нет. — Почему? — с любопытством спросил Рейфел. — Ведь она просто блестящая партия! Красавица, правда, болтает иногда лишнее, но это легко поправимо, и вы ей нравитесь. Девин рассмеялся. — Во время нашего последнего разговора вы посоветовали мне держаться от нее подальше. Рейфел слегка сконфузился. — Это было прежде. Мы вас еще не знали. Наш разговор случился до того, как вы решились помочь ей завоевать другого мужчину, доказав собственное бескорыстие. Она вам не нравится? Девину просто не верилось, что он ведет подобную беседу с ее братом. — Дело не в том, нравится она мне или нет. Мне кажется, она может найти человека лучше, чем я. — Так это или нет, но мы хотим, чтобы она была счастлива. Имейте это в виду. Черт побери, неужели брат только что дал ему разрешение ухаживать за Амандой? Рейфел отошел, а Девин понял, что ему немедленно нужно выпить. Собственно, напиться как следует — не самая плохая мысль. Но во время поисков стола с прохладительными напитками он увидел лорда Калли и направился прямо к нему. После стычки с Лоренсом Вулзли в Лондоне, не давшей выхода гневу, поскольку Вулзли убедил его в том, что не отец ему, в голову закралась мысль, что он может никогда не выяснить, кто же был его настоящим отцом. Но Девин не желал с этим мириться. И может быть, и не придется — благодаря Лоренсу. Вулзли, сам того не зная, дал ему несколько подсказок. Золотисто-карих глаз, скорее золотистых, чем карих, не так уж и много. Кроме того, Лоренс сказал, что у отца темные волосы и ростом он выше шести футов. Просто нужно поспрашивать пожилых людей, не помнят ли они кого-нибудь, подходящего под это описание. Ради этого он и провел всю субботу на ипподроме. Но из полудюжины присутствовавших там лордов только один припомнил мужчину с глазами, как у Девина, но знавал он его так давно, что имя успел забыть. Вероятно, Калли тоже слишком стар, чтобы помнить, ему уже давно за семьдесят, но попытаться все-таки стоит. Когда-то старый лорд упоминал, что в первые годы брака они с женой любили развлекаться в Лондоне, до тех самых пор, пока она не умерла, после чего он вернулся в деревню. Когда Девин подошел к старику, они, конечно, сначала заговорили о лошадях. — Как новая упряжка, хорошо идет? — спросил Девин. — А вы сомневались? Отличный ровный ход. Мои кости его одобряют, а кучер все еще в восторге. Он не привык к таким отлично вышколенным лошадям. Оба рассмеялись и обменялись еще несколькими любезностями, а затем Девин все же затронул вопрос, не дававший ему покоя, причем воспользовался тем же предлогом, что и на ипподроме несколько дней назад. — Недавно мой дядя предавался воспоминаниям о нашем семействе и упомянул старую ветвь, о которой я ничего не знаю. Теперь мне очень интересно, живы ли еще кузены из той ветви, хотя связь с ними давно утрачена. — Еще Болдуины? — удивился Оуэн. — Не думаю, что я таких знаю. — Нет, в том-то и дело. Дочь Болдуина вышла замуж, уехала из Лондона, и семья потеряла всякую с ней связь. Единственное, что о ней известно, — это то, что у нее такие же золотисто-карие глаза, как у меня, и черные волосы. Я понимаю, тут почти не от чего отталкиваться, и все-таки не такой уж это распространенный цвет глаз. Оуэн нахмурился и предупредил: — Нужно быть очень осторожным в этих поисках. Если, как вы говорите, вы ищете дальних родственников, то можете привлечь к себе внимание нежелательных личностей, готовых солгать, лишь бы использовать вас в своих интересах. Девин внутренне поморщился. Это он солгал и теперь чувствовал себя виноватым. Вот перед ним стоит Оуэн, искренне старающийся уберечь его от беспринципных людей, но с другой стороны, в их семье не существует никаких забытых ветвей, поэтому и беспокоиться об этом не приходится. — Важное замечание, — согласился Девин, — но раз уж мы об этом заговорили, вдруг вы знаете мужчин с глазами, как у меня? Оуэн хохотнул. — Откровенно говоря, я меньше всего обращал внимание на цвет мужских глаз. Женских — да, и могу припомнить по меньшей мере двух дам со светло-карими глазами, хотя и не такими яркими, как ваши, но обе они в состоянии проследить свои генеалогические древа сквозь века, так что я в высшей степени сомневаюсь, смогут ли они вам помочь. Девин кивнул. Ему была ненавистна мысль даже о простом упоминании имени, но, вероятно, придется подправить свою историю и вплести в нее мать, ограничив вопросы годом, когда она приехала в Лондон и встретила того развратного ублюдка, соблазнившего ее. Но говорить об этом лорду Оуэну уже поздно, поскольку он преподнес ему байку о фамильном древе. В год своего дебюта в Лондоне мать наверняка познакомилась со множеством людей своего возраста. Сейчас они в средних годах. Ей требовались опекуны и поручители, и кто бы они ни были, они наверняка видели ее с золотоглазым мужчиной, пытавшимся ее соблазнить. Черт бы все побрал, дядя должен знать эти имена! Девин никогда его не спрашивал, не сомневаясь, что его отец — это лорд Вулзли. А теперь придется ждать возвращения в Лондон, чтобы поговорить с Дональдом. А пока что ж, в Норфорд-Холл приглашены и другие пары средних лет. Глава 43 В первый официальный вечер загородного приема Аманда спустилась вниз довольно поздно, потому что Элис сильно задержалась с ее платьем. — Я предполагала, что в гладильной будут и другие горничные, поэтому пошла туда пораньше, но не представляла себе, что их будет так много. Очередь вытянулась даже в коридор! — воскликнула Элис, ворвавшись с платьем в спальню Аманды. — Все в порядке, — успокоила ее Аманда. — Я поздно съела ленч, поэтому пока не голодна. Но хочу, чтобы платье выглядело безупречно. Как оно? — В самом деле безупречно. — Элис помогла ей одеться. Голубой бархат выгодно подчеркивал цвет глаз Аманды, а само платье смотрелось слегка вызывающе, поскольку было темнее, чем те пастельные оттенки, которые предписывалось носить ей и прочим незамужним молодым женщинам. Однако платье было не настолько темным, чтобы гости многозначительно поднимали брови, и так ей подходило, что она бы выбрала его, даже будучи замужем и имея право носить любые цвета. Аманда с таким нетерпением хотела заполучить это преимущество статуса замужней женщины! Бледные оттенки не давали ей сверкать, а она очень хотела сегодня выглядеть блистательно, раз Роберт уже здесь, и Кендалл тоже должен приехать — а может быть, уже и приехал. Спускаясь вниз по большой центральной лестнице, Аманда заметила Блайт Пейс, входившую в гостиную в сопровождении мужчины, который в кои-то веки не был Девином! Она поспешила им навстречу. — Добро пожаловать в Норфорд-Холл, Блайт, — сказала Аманда и улыбнулась ее брату. — А вы, должно быть, Уильям? Тот склонился над протянутой рукой Аманды. — Мы встречались, леди Аманда. — Да, разумеется, Девин об этом упоминал. Просто за последние несколько лет я встретила столько людей! Уильям театрально вздохнул: — Таков мой горестный удел — быть забытым красивыми женщинами. — Ни в коем случае. — Аманда улыбнулась. — Теперь я вас вспомнила. Я рада видеть, что вы полностью оправились после несчастного случая, и как раз вовремя, чтобы присоединиться к нам. Он немного покраснел, сконфуженный, что ей об этом известно, но Аманда быстро повернулась к Блайт и сказала с улыбкой: — Лорд Оливер здесь, если вы еще не знаете. — Где? — возбужденно спросила Блайт. Аманда окинула взглядом комнату, заметила Оливера, беседующего с Джоном Траском, и показала Блайт. Уильям хмыкнул: — Полагаю, самое время познакомиться с парнем, вскружившим голову моей сестре. Блайт вспыхнула и ткнула брата в бок, чтобы он замолчал. Судя по ее лицу, ей не терпелось скорее поздороваться с Оливером, и Аманда сказала: — Я как раз шла к буфету. Увидимся с вами позже. Блайт буквально потащила брата прямо к Оливеру, и Аманда даже успела заметить радостное лицо Оливера, увидевшего направлявшуюся к нему девушку. Похоже, обоим не терпится. Как здорово! На самом деле буфет ее пока не интересовал. И еще, разыскивая Оливера, она заметила Девина, беседовавшего с лордом и леди Доулинг, и хотела услышать от него объяснения касательно того, каким образом всем стало известно, что она берет уроки верховой езды. Так что туда она и направилась. — Господи, Девин, за эти годы я перезнакомился с таким количеством людей! Все имена давно забылись. Спросите лучше лорда Калли, он со своей женой жил в то время в Лондоне. Аманда нетерпеливо постукивала ногой. Когда уже Девин закончит свой разговор с лордом и леди Доулинг и обратит внимание на нее? Может, вмешаться в их беседу? Уж лучше так, чем подслушивать. Ну разве он не видит, что она стоит рядом? Но похоже, он жадно искал нужные сведения, и виновата в этом была скорее всего она, потому что на днях напомнила ему о матери. Теперь он пытается найти ее друзей — или хотя бы знакомых. Хочет выяснить о ней побольше, потому что потерял ее еще совсем маленьким… И тут ей пришла в голову совсем другая, более вероятная причина. Он пытается найти своего отца! — Вот вы где и совсем одна! Смею ли я надеяться, что это ради меня? Аманда резко повернулась и увидела обаятельную улыбку Роберта. Да как он, черт возьми, посмел сказать «совсем одна»? Гостиная так переполнена, что невозможно повернуться, не натолкнувшись на кого-нибудь… да что с ней такое? Она в самом деле чувствует раздражение и досаду из-за того, что ее побеспокоил Роберт Бригстон? И это вместо того, чтобы прийти в восторг — ведь он разыскал ее в переполненной комнате! Но он отрывал ее от важного дела. Она должна узнать, откуда Джасинда узнала об уроках верховой езды, поэтому сейчас предпочтет поговорить с Девином… Аманда вздохнула, взяла Роберта под руку и позволила увлечь себя в холл. Девину придется подождать. Она еще не имела возможности поговорить с Робертом с момента его появления. Когда она в прошлый раз спустилась вниз, он, вероятно, устраивался в своей комнате. А потом она просто не стала ждать, когда он появится, хотя следовало бы. Ну в самом деле, надо заниматься первоочередными делами, а Роберт как раз одно из них. Холл тоже оказался переполнен. Разумеется, этого следовало ожидать. Несмотря на размеры дома и на то, что на первом этаже не меньше полудюжины комнат оставались пустыми, гости собирались вместе, то есть около гостиной, куда уже спустилась основная масса приглашенных. На сегодня Офелия не назначила никаких развлечений, кроме великолепного обеда. Наверное, ей стоило открыть для этого бальный зал, раз многие гости уже прибыли. Медленно шагая с Робертом по коридору, заглядывая в каждую комнату и проверяя, есть ли хоть одна, не совсем заполненная гостями, Аманда начала разговор: — Позвольте признаться, как я рада, что вы сумели присоединиться… — Она была не одна, Бригстон, как вы изволили выразиться, и уж точно не останется наедине с вами. Аманда ахнула и резко остановилась. Роберт тотчас же отпустил ее руку, и, право же, она не могла его за это винить. Слова Девина прозвучали не просто грубо, в них слышалась откровенная угроза! Выходит, он знал, что она стоит рядом с ним в гостиной, и слышал, что сказал ей Роберт. Она повернулась. Роберт оскорбился и правильно сделал. А Девину, конечно, опять все равно. У него просто талант оскорблять людей! Но его голос не показался ей фальшивым, и выглядел он по-настоящему разгневанным. Роберт, стараясь совладать с собой при виде такой откровенной враждебности, попытался все сгладить. — Понимаете, старина, не знай я правды, я бы решил, что вы сами заинтересованы в этой леди. — Я заинтересован в ее счастье, но мы с вами об этом уже говорили, верно? Хотите вернуться к тому разговору — прошу. Прямо сейчас! Роберт застыл и тут же пошел на попятный. Собственно, он больше не произнес ни слова, а просто ушел, оставив Аманду в ярости из-за грубого поведения Девина. Она взглянула на Девина, но тот пристально смотрел вслед Роберту, и ей показалось, что он вот-вот кинется следом. Ну уж нет, сначала она его хорошенько отчитает! — Меня зовут не Блайт! — гневно воскликнула Аманда. — Вы мне не опекун! Я нахожусь в собственном доме. Какого дьявола вы тут устраиваете, пугая до смерти лорда Бригстона? Что все это значит? Он взял ее за руку и повел к главному холлу. Только когда они оказались в стороне от остальных, он сказал: — Я вам уже говорил — он не для вас. Почему бы просто не довериться мне? — Так почему бы не довериться мне и не сообщить причину? Их взгляды пересеклись. На какой-то миг Аманде показалось, что сейчас он все расскажет, но вместо этого Девин поставил ее в неудобное положение, спросив напрямик: — Вы его любите? — Нет, но… — Одного «нет» вполне достаточно. Так окажите себе услугу и не пытайтесь его полюбить. Они дошли до конца длинного коридора. Девин не пытался найти пустую комнату для разговора наедине. Он даже не заглянул ни в одну из тех, мимо которых они проходили, просто направлялся к собравшимся гостям, только чуть замедлил шаг. Неизвестно, что он знал о Роберте, но делиться с ней этим совершенно не собирался. Наверняка все дело было в том, что он выбрал для нее не Роберта, а Кендалла. Нет, это какая-то мелкая причина, а Девин вовсе не такой. И не ревность, конечно, как бы ей этого ни хотелось, потому что он делает все возможное, чтобы она стала женой Кендалла Госвика. Стоило вспомнить Кендалла, ее гнев вернулся, и теперь уже Аманда поставила Девина в неловкое положение. — То, что я учусь ездить верхом в таком возрасте, должно было оставаться в тайне. Мне казалось, что вам это известно. Так каким образом Джасинда Браун, которую я встретила сегодня впервые в жизни, знает об этих уроках? Девин нахмурился. — Знает? — Вы ей не рассказывали? — Нет. Я однажды сказал об этом Блайт, когда она просила сопроводить ее на какой-то утренний прием. Мне пришлось объяснить ей, почему это невозможно — я ждал на урок вас. Должно быть, она упомянула об этом при мисс Браун, в последнее время сильно старавшейся с ней подружиться. И никакого любовного свидания? Гнев Аманды слегка остыл, но не до конца. — Почему вы вообще с ней об этом заговорили? Девин вскинул бровь. — Я не знал, что вы храните это в секрете. — Разумеется, в секрете! — яростно прошептала она. — Мне стыдно, что я до сих пор не умею ездить верхом, да еще и Кендалл может об этом узнать! Девин колко взглянул на нее. — Почему вы должны этого стыдиться, если ему будет крайне лестно узнать, что вы научились ездить верхом только ради него? — Я не могу ему об этом рассказать! Только после свадьбы, но ни в коем случае не раньше! — Да почему? Аманда вспыхнула: — Ну понятно же, правда? Потому что он решит, что уже меня завоевал, и не будет больше стараться! Девин возвел глаза к потолку. Похоже, хорошее настроение вернулось к нему сразу же, поскольку Аманда волновалась из-за того, что казалось ему глупостью. Ну да, она слишком мнительна, но все-таки готова взорваться от раздражения, или злости, или… ой, да не знает она, что ее так сильно бесит, из-за чего она словно нарочно выискивает, к чему прицепиться. А от того, что она так близко стоит рядом с ним, все становится еще хуже. Девин внезапно остановился. Аманда проследила за его взглядом и увидела, что лорд Кендалл только что вошел в парадную дверь и протягивает пальто дворецкому. Она посмотрела на Девина, чтобы сказать об этом, и обнаружила, что тот словно борется с собой. Его лицо на мгновение стало растерянным, даже несчастным. Он запустил руку в волосы и резко повернулся спиной к двери. Потом посмотрел на Аманду, вздохнул и сказал: — Кендалл здесь. — Да, я заметила, — скованно отозвалась она. — Мне следует отвести вас к нему. — Я прекрасно могу справиться сама, большое спасибо. Это мой дом. Мне разрешается ходить среди гостей и приветствовать их — или есть какая-то причина, по которой я должна вычеркнуть из списка и Кендалла? Аманда говорила саркастически, но на самом деле буквально затаила дыхание, дожидаясь его ответа. Девин ответил не сразу, а когда все-таки покачал головой, она отошла от него. Ей хотелось плакать. Неужели она действительно хотела, чтобы после того поцелуя он оказался и против Кендалла тоже? Ну и ладно, тогда пусть видит, что ей все равно! Она и сама может о себе позаботиться! Аманда, любезно улыбаясь, подошла к Кендаллу. — А я уже начала волноваться, что вы не успеете вернуться из Шотландии и присоединиться к нам, и так рада, что вы вернулись вовремя! Поездка прошла успешно? Он склонился над ее рукой. — Весьма. Собственно, после этого приема мне придется расширять конюшню или даже строить новую. Ни слова приветствия, ни единого комплимента? Нет, она сама виновата! Сама начала с его поездки, и, конечно, его мысли тотчас же переключились на переполненную конюшню. «Если выберешь его, придется к этому привыкать. Может, нужно спросить, что он думает о верховой езде без дамского седла?» — С нетерпением жду возможности совершить с вами завтра верховую прогулку. Норфорд-Холл, конечно, не Гайд-парк, но угодья у нас большие. Кендалл просиял: — Какая восхитительная мысль! Должен признаться, я и сам хотел это предложить. — В таком случае пусть дворецкий покажет вам, где расположиться. Мы сможем поговорить позже, когда вы вернетесь поужинать. Аманда договаривала очень торопливо, заметив, что на нее надвигается Мейбл Колликотт… Глава 44 Аманда собралась с силами. Старая дама, за которой, как обычно, тащилась ее подруга Гертруда, не тратя время на приветствия, просто схватила Аманду за руку и буквально поволокла ее через всю гостиную к Фаррелу Экстеру. Он ничуть не удивился, когда они остановились перед ним, и девушка подумала, что Мейбл, вероятно, уже успела сообщить Фаррелу о том, что он имеет неплохие шансы заполучить Аманду в жены только потому, что это порекомендовала она. Нет, она бы не посмела! Или посмела? Фаррел сегодня выглядел довольно неопрятно. Казалось, что он спал прямо в одежде. Поскольку приехал он еще накануне, это было вполне возможно. Но разве он не привез с собой лакея? В крыле прислуги выделили просторную комнату для горничных и лакеев, приехавших с гостями, но не все привезли с собой слуг, поэтому Офелия позаботилась о том, чтобы гостям помогали здешние лакеи и горничные. Может, следует намекнуть ему на это? Но нет, Фаррел может смутиться. И похоже, он не замечает в своем внешнем виде ничего странного. Он тотчас же поднес руку Аманды к губам и поцеловал. — А, самая красивая леди Англии! Как всегда, у меня просто дух захватывает, Аманда! Фаррел умел говорить комплименты, но кажется, это все, что он умел делать. Однако Мейбл просто сияла, глядя на него. Обращаясь к Гертруде, она произнесла так громко, чтобы все окружающие ее услышали: — Они просто чудесная пара, правда? Аманда настолько смутилась, что даже закашлялась. Подобное замечание переходило все допустимые даже для свахи границы. Видимо, приятельница Мейбл тоже так подумала. — Это можно сказать про любого, кто встанет рядом с леди Амандой. Это слегка сгладило бестактность Мейбл, и Аманда торопливо сменила тему, сказав Фаррелу: — Мне кажется, Офелия собирается завтра расставить столы для виста по всему дому. Его глаза заблестели, в чем она не сомневалась, но тут Фаррел удивил ее. — Я бросил играть в азартные игры. — Даже ради развлечения? — О да. Наконец-то я понял, что нет никакого удовольствия в том, чтобы проигрывать. И для этого ему потребовалось пять лет? Плохой игрок, он и врать не умел. Аманда ни на мгновение не поверила, что он отказался от того, чего всегда жаждал. Неужели Мейбл убедила его, что у него есть какие-то шансы? И поэтому он говорит то, что, по его мнению, ей хочется услышать? Нужно честно посоветовать ему искать свой «горшок с золотом» где-нибудь в другом месте. Временами с ним бывает весело, но он определенно не тот мужчина, который ей нужен. От необходимости говорить гостю малоприятные слова ее спас Джон Траск — то ли из ревности, все еще надеясь завоевать Аманду, то ли потому, что разделял с Фаррелом его любовь к азартным играм. Аманда этого не знала и знать не хотела. Джон возбужденно заговорил, обращаясь к Фаррелу: — На минутку, старина! Только ты можешь решить исход пари, которое мы заключили! — И увел Экстера. Аманда воспользовалась этим, чтобы высказать Мейбл все, что думала: — Я не хочу ранить его чувства, но придется, если вы будете продолжать настаивать. Кто вам платит, если вы рекомендуете мне настолько неподходящего мужчину? Сначала я предположила, что мой отец, но теперь склоняюсь к мысли, что вы работаете на семейство Экстера! Мейбл ахнула. Но рядом оказалась Джулия, все услышала и, похоже, моментально разобралась, что пытается сделать Мейбл. Присоединившись к их дуэту, Джулия неприветливо произнесла: — Боже правый, Мейбл, вы что, к старости повредились умом? Да как вы смеете навязывать моей племяннице вечного неудачника? Мейбл побагровела и лишилась дара речи, но Джулия и не ждала от нее ответа. Высказав свое недовольство, она повернулась спиной к старой леди и увела Аманду с собой. — Ну знаете ли! — выдохнула Мейбл, когда Джулия отошла достаточно далеко. И впервые в жизни Гертруда не стала сдерживаться. Она не любила ссориться, именно поэтому Мейбл со своей властной натурой все эти годы ее подавляла, но и Мейбл не всегда была такой, раньше ей хватало здравого смысла. Она просто слишком кичилась своими успехами, которыми по большей части была обязана разумным советам Гертруды. Но на этот раз Мейбл зашла слишком далеко. — Я знала, что этим кончится, — сказала Гертруда. — Локи вовсе не глупы, просто Джулия более бесцеремонна, чем прочие. И она абсолютно права, даже ты это понимаешь. Если я в здравом уме не могу рекомендовать Экстера, не можешь и ты. И не думай, будто я не знаю, почему ты это делаешь. Просто потому, что его мать — твоя закадычная подруга, с которой ты знакома даже дольше, чем со мной. Мейбл не ожидала, что Гертруда решится открыто не согласиться с ней. — Но из него получится хороший муж — при правильной жене! — Ты имеешь в виду женщину, которая закроет глаза на тот факт, что он умеет преумножать только долги? Предупреждаю, Мейбл, если ты ради того, чтобы помочь подруге, продолжишь портить репутацию, которую мы с тобой завоевывали годами, значит, между нами все кончено. — Но мальчик должен жениться, Гертруда. Из-за него мать начала выпивать. Она так за него тревожится! — Не думаю, что это наша забота. — С каких это пор мы не должны помогать друзьям, если можем? — С тех самых пор, когда это стало задевать других друзей. И если ты в самом деле хочешь ему помочь, поищи девицу, которая, войдя в его семью, поднимется на ступеньку выше. Я знаю как минимум одну светскую честолюбицу, которая придет в восторг от подобного брака и даже закроет глаза на то, что он игрок, и еще двух, которые тоже будут в восторге, но при условии, что он откажется от этой привычки. Вот это будет разумным подходом и помощью старому другу. Мейбл вздохнула: — Я знаю, что ты права. Просто женитьба на дочери герцога — это такой для него шанс! Полагаю, меня слегка занесло. Я сама ему все объясню. — И, примирительно улыбаясь, спросила: — Так что за девица готова закрыть глаза на его пороки? Глава 45 Джулия с Амандой вышли из гостиной и направились в столовую. На время загородного приема большой обеденный стол из нее вынесли, заменив длинными столами с едой, возле которых уже стояли слуги, готовые помочь гостям наполнить тарелки. Аманда так и не проголодалась, зато Джулия хотела есть и начала накладывать закуски на тарелку. К несчастью, в столовой оказался и Девин. Держа в руке бокал, он беседовал с очередной супружеской четой средних лет. Аманду он заметил моментально, внимательно посмотрел на нее, но разговора не прервал. Кинув украдкой несколько взглядов в его сторону, Аманда твердо решила больше не обращать на него внимания и держаться рядом с Джулией. Они шли вдоль стола, накладывая себе понемножку еды с каждого блюда. «Наверное, нужно поесть, — думала Аманда. — Наверное, нужно выйти из этой комнаты, где мне все время нестерпимо хочется оглянуться и проверить, здесь ли еще Девин. Наверное, нужно поплакать и покончить с этим». Тетя Джулия, заглядывавшая по очереди под все крышки, внезапно спросила: — Что с тобой, дорогая? Я-то думала, ты обрадуешься, что я спасла тебя от этой безмозглой старой перечницы. — Я и радуюсь, спасибо. — Ты не кажешься мне радостной. — Я сбита с толку. Джулия озабоченно взглянула на нее. — Надеюсь, не этой хамкой? — Нет, конечно. — Аманда попыталась улыбнуться. — Тогда что тебя беспокоит? — Просто… не знаю. Разве только, что я думала, будто буду счастлива, имея такой выбор женихов, но никакого счастья не испытываю. — Неужели у тебя и вправду такой большой выбор? Мне кажется, есть только один избранник. — Кто? Джулия фыркнула, удивляясь, что Аманда задает такой вопрос. — Тот, от которого ты ни на минуту не можешь оторвать взгляд. Аманда не сомневалась, что тетка говорит про Девина. Очевидно, не только отец заметил, как часто она на него смотрит. Но ей не хотелось подтверждать эту догадку или объяснять, что Девин вовсе не намерен жениться. Значит, на самом деле он никакой не избранник… или избранник? Пытаясь отвлечь их обеих от мыслей о Девине, Аманда сказала: — Ты еще не познакомилась с Кендаллом. Познакомишься, поймешь, почему… — Я его видела. Привлекательный юноша, очень энергичный, не могу отрицать. Полагаю, ты могла бы быть счастлива с ним. Неужели обязательно говорить об этом таким тоном? — Кроме того, — добавила Джулия, — если ты так уверена, что это он, откуда смятение? — В этом-то все и дело! Я еще не уверена, потому что есть и Роберт. И вот они оба в одном доме, оба одновременно требуют моего внимания, и я не знаю, кого из них предпочитаю. — Мне казалось, ты собиралась сделать это к тому времени, как прием закончится? — Собиралась, — согласилась Аманда. — Но до того, как поняла, что один из них может обидеться и уехать, не получив моего расположения. — Чепуха! Твои поклонники состязаются за тебя между собой вот уже три сезона. Они прекрасно знают, как это делается. Аманда буквально ощущала взгляд Девина, прожигающий ей спину, это мешало ей сосредоточиться. Джулия смотрела на нее, ожидая ответа. Наконец Аманда выдавила: — Я… я боюсь, Кендалл окажется исключением. Он скорее пойдет на попятную, чем начнет состязание. В отличие от прочих он приехал в город не ради женитьбы, он о ней даже и не думал, и еще он не любит светское общество, поэтому приехал сюда только ради меня. Джулия насмешливо хмыкнула: — Есть очень простое решение. Займись тем, кто, по-твоему, может удрать. Возможно, второму понравится участие в состязании, как большинству прочих, и у тебя будет время сделать выбор. Или можешь заняться тем, на кого то и дело украдкой посматриваешь. Аманда возвела глаза к потолку. — Пожалуй, я воспользуюсь твоим первым советом, как наиболее логичным, и подарю Кендаллу все свое внимание. Ну, то есть если его завтра не шокирует то, что я езжу верхом в мужском седле. Джулия фыркнула: — Если что, я лично укажу ему на дверь. А теперь, если не собираешься ужинать, иди развлекайся. Прием, знаешь ли, устроен в первую очередь для тебя. Благодарно кивнув, Аманда торопливо вышла из столовой. Девин хотел пойти за ней, но Джулия заступила ему дорогу. — Там, куда она идет, вы с легкостью сможете найти ее позже, — многозначительно произнесла она. — Задержитесь на минуточку, если вы не против. — Разумеется, леди Джулия. — Я предлагала вам неплохую плату за то, чтобы вы устроили брак Аманды. — А я сказал, что в этом нет необходимости. Она, собственно, уже сделала свой выбор. — Разве? А вот я в этом не уверена. Она сообщила мне о вашем интересе… — Что она сделала?! — встревоженно спросил Девин. Джулия расхохоталась. — О вашем интересе к жеребцу-чемпиону. У моего друга есть один на продажу. Девин слегка покраснел и сказал: — Вероятно, мы говорим об одном и том же жеребце, но ваш друг сильно завышает цену. — Да, об этом Мэнди тоже упоминала. Именно поэтому я заставила его скинуть цену до вполне разумной суммы. Считайте, это моя оплата за помощь Купидона. Вопрос вот в чем — когда вы собираетесь вступить в игру? Девин не выдержал и рассмеялся. Час назад леди Офелия выловила его в коридоре, чтобы сообщить, как она довольна его деятельностью, и добавила, что если счастье, написанное на лице у Аманды, приведет ее к алтарю, он получит огромную премию. Локам не нужен брачный посредник, у них полный дом своих! Глава 46 Эти два дня оказались для Аманды особенно суматошными — она ездила верхом с Кендаллом, по-прежнему рано утром брала уроки у Девина и помогала Офелии организовывать развлечения, чтобы занимать гостей весь день. Помимо обычных салонных игр, дамам предложили вышивать гобелены, что всегда давало возможность всласть посплетничать без мужчин. Но Офелия приказала натянуть на пяльцы особый гобелен специально ради этого события, однако даже не обмолвилась об этом дамам, иначе они наверняка стали бы ее расспрашивать, зачем вышивать это прекрасное изображение шотландских волынок. Музыканты-горцы пока не прибыли, и Офелия надежно хранила этот секрет, приготовленный к балу по случаю дня рождения мужа. А пока самым интересным событием приема стал крокет в помещении. Офелия всегда умеет придумать что-нибудь неожиданное! Игру устроили в бальном зале, расставив там изготовленные особым образом воротца, которые не падали, несмотря на отсутствие травы. Но это самое отсутствие травы привносило новые сложности в любимую всеми игру, поскольку шары скользили по деревянному полу, не встречая никаких препятствий, кроме разложенных в стратегических местах ковриков, которые могли слегка замедлить их продвижение, а могли и не замедлить. Поэтому игрокам приходилось приноравливаться и соображать, как направить шар сначала к этим коврикам, а потом в воротца. В бальном зале не умолкал смех. — Наверное, нужно было заказать мягкие шары, чтобы они не улетали так далеко, — с запозданием догадалась Офелия. Аманда возразила: — Но так гораздо веселее! Ну, до тех пор, пока ничего не сломалось, включая наши лодыжки. Гостям то и дело приходилось отпрыгивать в сторону, чтобы не попасть под удар стремительно скользящего деревянного шара. Кендалл тоже развлекался изо всех сил и даже сказал: — А я и не знал, что на приемах бывает так весело! Волнуясь из-за первой совместной с ним верховой прогулки, Аманда очень удивилась, когда единственным его замечанием по поводу мужского седла было следующее: — Сиди вы на дамском седле, я бы этого не предложил, но сейчас вы, быть может, не откажетесь устроить скачки? Аманда засмеялась и вежливо отклонила предложение, сказав: — Я еще не привыкла к этой кобыле, она у меня совсем недавно. Ей следовало радоваться, что Кендалл не заметил, что она в седле еще новичок. Ведь она так старалась ради него, и он ей в самом деле нравился! Он был всем хорош, только… только что? Неужели дело в том, что сейчас ее гораздо больше волнует Девин? Вероятно, да, но ведь это никуда ее не приведет! Он снова вел себя исключительно как наставник и довольно резко разговаривал с ней во время уроков, словно пытался отдалиться от нее — или подтолкнуть ее к Кендаллу, которого сам для нее выбрал. Сегодня вечером она надела светло-лиловое платье, застегивающееся спереди, поскольку слуг тоже пригласят на праздник сразу же, как только прибудут шотландские музыканты. Впрочем, не желая портить Элис сюрприз, Аманда просто сказала ей, что вечером она может отдыхать. Отец Аманды ждал ее у подножия лестницы. Предложив дочери руку, чтобы сопроводить ее в бальный зал, он на мгновение задержался. — Хочу сделать тебе честно заслуженный подарок. По тем же соображениям, что Девин сделал свой. — И показал ей болтающийся на пальце браслет с единственной подвеской — лошадью из белого опала. — Какая прелесть! — воскликнула Аманда, обняв отца, и протянула руку, чтобы он сам надел браслет ей на запястье. — Он прекрасен, папа. Спасибо! — Ты заслужила его за свои достижения. Могу я просить тебя станцевать со мной первый танец? Аманда засмеялась. Шотландцы уже играли, и сегодня не будет никаких вальсов! Музыка была оживленной, а значит, и танцы будут более энергичными. Сегодня слуги покажут аристократам, как нужно веселиться! — Ты уверен, что хочешь? — спросила она отца. — В свое время я несколько раз бывал в Шотландии. Это вызовет приятные воспоминания. Они вышли в центр зала. Аманда заметила Дункана Мактавиша и его жену Сабрину, стоявших рядом с Офелией. Приглашение старого друга стало еще одним сюрпризом Офелии ко дню рождения мужа. Судя по счастливому выражению лица Рейфа, когда он присоединился к ним, это ей тоже удалось сохранить в тайне. Рейф заключил жену в страстные объятия, закончившиеся еще более страстным поцелуем. Окружающие разразились радостными возгласами, верно догадавшись, что он только что получил еще один подарок. После танца Аманда направилась было к группе, где стоял брат, чтобы поздороваться с его друзьями, но с изумлением увидела в бальном зале свою самую престарелую тетушку, Эсмеральду, — без пальто! — и, не удержавшись, остановилась, чтобы поддразнить ее. Эсмеральда разговаривала со своей сестрой Джулией, и Аманда успела захватить конец разговора прежде, чем они ее заметили. — Эти двое просто не могут отлепиться друг от друга, — хмыкнув, сказала Эсмеральда, глядя на Рейфела с Офелией. — Уж я-то знала, что за шуры-муры происходят в моем доме, когда они жили у меня до свадьбы. Аманда решила, что, пожалуй, ей не стоит вмешиваться в их разговор. Она не знала точно, имеет ли в виду тетушка, что Рейф с Офелией были близки еще до того, как поженились, но вообще-то Фелии хватило бы смелости, и, возможно, именно это открыло им глаза на то, как сильно они друг друга любят. А что, если и она поведет себя с Девином чуть раскованнее, даже, может быть, обольстительнее? Имеет смысл попытаться, ведь она даже не уверена, что готова выйти замуж за кого-нибудь другого, пока не выяснит, какие чувства испытывает к ней Девин. И Аманда пошла его искать. Браслет, подаренный отцом, напомнил, что она толком не поблагодарила Девина за Мою Сару. Девин стоял в одиночестве, его друг Уильям только что отошел от него. Аманда тепло улыбнулась ему: — Моя Сара — один из самых чудесных подарков в моей жизни. Я сказала вам спасибо за то, что вы ее для меня нашли, но я не знала, что вы… — Вы ее заслужили! — отрезал Девин, явно чувствуя себя неуютно. — Собственно, если вы не хотите попробовать дамское седло, то уроки вам больше не нужны. — Думаю, что нужны, — торопливо пролепетала она, испугавшись, что больше не увидит его после завершения приема. — Я еще не решила точно. Девин вскинул черную бровь. — Могу поклясться, что ваш отец уже все за вас решил. А Кендалл, насколько я понимаю, не имеет ничего против вашего стиля верховой езды, так? Аманда не хотела говорить о Кендалле, дамских седлах и о том, что приложила столько усилий ради мужчины, который ее больше не волнует. Вложив в голос как можно больше уверенности, она произнесла: — Не хотите станцевать со мной один из шотландских рилов? — Слишком стремительно для меня. Я пропущу. Аманда хотела взамен предложить полюбоваться звездами на террасе, но Девин посмотрел прямо ей в глаза, и от тепла, которое излучали эти янтарные глаза, у нее захватило дыхание. — Но вы идите танцуйте, — сказал он и просто отошел от нее. Аманда потупилась и отвела взгляд в сторону, чтобы скрыть разочарование. Подошел Уильям, очевидно, заметил, что она обижена, и сказал: — Резкость Девина иногда кажется оскорбительной, но это не намеренно. Он хороший человек, просто ему выпало трудное детство, он рос без родителей и теперь старается не сближаться с людьми. Иногда мне кажется — причина в том, что он боится, как бы они не бросили его, как родители. Проницательность Уильяма поразила ее. Она посочувствовала Девину, узнав, что он вырос без родителей, и почувствовала себя ближе к нему, когда он рассказал ей об этом. Но ей не приходило в голову, что необычное детство вынудило его избегать любви. Он просто не хотел рисковать. Желая заверить Уильяма, что она обижена вовсе не так сильно, как могло показаться, Аманда с улыбкой ответила: — Спасибо. А вы не хотите потанцевать? Он широко улыбнулся: — Почту за честь! На следующий танец ее пригласил Роберт, потом Кендалл, хотя он явно чувствовал себя не в своей тарелке, танцуя рил. Затем ее лихо крутил Джон Траск, но, судя по сильному запаху спиртного, он успел выпить лишнего со своими приятелями-картежниками; поразительно, как он ни разу не споткнулся и не упал вместе с ней. В общем, остаток вечера Аманда просто старалась не думать о Девине и провела время замечательно, хотя и устала. Она даже с дворецким сплясала! Но к тому времени как выяснилось, что шотландцы прекрасно умеют играть вальс, Аманде больше не хотелось танцевать. Несмотря на ранний час, она решила уйти, сообщив отцу, что шотландцы просто вымотали ее и она хочет отдохнуть. Лампа, оставленная в ее спальне, погасла, в камине лишь слегка тлели угли, но в окно струился яркий лунный свет, и ей не требовалось дополнительного освещения, чтобы раздеться и лечь в постель. Стоя возле камина, Аманда сняла платье, бросила его на ближайшее кресло и начала развязывать ленты сорочки, когда по голым плечам потянуло сквозняком. Решив, что Элис все-таки поднялась наверх и хочет помочь ей, она повернулась, собравшись побранить горничную и отправить ее веселиться дальше, и чуть не упала в обморок. Дверь открыла вовсе не Элис… Глава 47 — Мне только что сказали, что вы меня не хотите. Я был готов ждать, хотел завоевать вас по-честному, а мне теперь пытаются подсунуть каких-то продажных девок. Я этого не потерплю! В дверях стоял Фаррел Экстер, настолько пьяный, что, похоже, даже не соображал, что дверь все еще открыта. Если она закричит, ее услышат внизу, но сегодня домашних слуг нет в этом крыле, все они на балу! И вряд ли ее крики услышат в бальном зале за шумом голосов. Поняв это, Аманда побледнела. От нерешительности ее словно парализовало. Если она закричит, что будет? Подтолкнет ли это Фаррела к действию или он испугается и уйдет? Если он не разозлится, возможно, ей удастся вразумить его. Но опьянение и гнев — смертельное сочетание. Ему хватило храбрости заявиться к ней в комнату. Зачем? Просто пожаловаться, что она ему отказывает? Несмотря на охвативший ее страх, она понимала, что он хочет добиться того, что она ему никогда добровольно не отдаст. Аманда открыла рот, чтобы закричать, но Экстер расхохотался. — Давай начинай — и увидишь, как быстро мы окажемся перед алтарем! О Господи, так вот каков его план? Аманда задрожала, перепугавшись настолько, что даже голос дрогнул: — Убирайтесь отсюда… — Даже не подумаю, — самодовольно, хотя и невнятно, произнес он. — Похоже, сейчас я проиграть не смогу. Нас обнаружат, и ты будешь скомпрометирована. Я уложу тебя в постель, и ты будешь скомпрометирована. Хоть так, хоть эдак, а я выигрываю. Так что, пожалуй, я прямо сейчас и проверю, что это такое — взять тебя в жены. — Мой отец не отдаст меня вам! — Да ну?! Значит, ему придется откупиться от меня, чтобы я помалкивал о твоем падении. Так что я все равно выигрываю, хоть с тобой, хоть без… Фаррел не успел договорить. Кто-то резко повернул его, и он рухнул на пол. Поскольку теперь Фаррел не загораживал дверной проем, Аманда увидела своего спасителя. Ее охватило такое облегчение, что подкосились колени, и она опустилась на пол. — Похоже, ты только что проиграл! — прорычал Девин, опустившись на одно колено и дважды ударив кулаком по лицу Фаррела. — Подойди к ней еще раз, и я убью тебя! — Он рывком поднял Экстера на ноги и вышвырнул в коридор. — Убирайся из этого дома! Этой же ночью! Завтра будет слишком поздно! Девин встал в дверях, желая убедиться, что Фаррел покидает крыло дома. Он смотрел на лестницу для прислуги. Видимо, по ней Экстер и пробрался сюда. — Так торопился, что, судя по звукам, скатился с лестницы. Отлично! Надеюсь, он сломал свою чертову шею! Девин повернулся лицом к Аманде, резко втянул в себя воздух, увидев ее в нижнем белье, и не сделал больше ни шагу. Казалось, его пригвоздило к месту. Затем он захлопнул дверь у себя за спиной, быстро пересек комнату, нежно взял Аманду за руки и поднял с пола. Она, дрожа всем телом, прильнула к нему. — Держите меня крепче, Девин. Пожалуйста, не отпускайте меня. Его руки тотчас же крепче обняли ее. — Я не оставлю вас, Мэнди. Я здесь. И никому не позволю вас обидеть. Они долго стояли обнявшись. Ее страх постепенно уходил, но она не хотела, чтобы он разомкнул руки, не хотела, чтобы он оставил ее одну. Теперь она чувствовала себя в безопасности и протестующе застонала, когда ей показалось, что Девин хочет отойти. Но он всего лишь поднял ее на руки и отнес к кровати. Откинув покрывало, он сел, усадил Аманду к себе на колени и закутал в одеяло. Вот теперь она слегка покраснела. Сама Аманда совсем забыла, что почти раздета, зато Девин не забыл. Но все равно он слишком беспокоился из-за того, что только что случилось, и не собирался пока оставлять ее одну. Покачивая Аманду на коленях, он неторопливо вытаскивал шпильки из ее прически. Так странно, что он делает это при сложившихся обстоятельствах… — Вы спасли меня, — слабым голосом произнесла она. — Думаю, вы бы справились и самостоятельно, настолько он был пьян. Сомневаюсь, что утром он вообще об этом вспомнит. Зато она вспомнит, и еще она вспомнит, как сидела в объятиях Девина — и это будет самое приятное воспоминание. Но от его нежных прикосновений она начинала испытывать слишком… Боже, неужели это опять та самая страсть? Сейчас он поймет, что она желает его ласк, и попытается уйти! — А как вы оказались в семейном крыле дома? — спросила она. Он вытащил последнюю шпильку, ее волосы упали ему на руку. — Увидел, что вы уходите, а Фаррел пошел следом. Мне показалось, он задумал что-то дурное, поэтому я поднялся — просто убедиться, что все в порядке, и обнаружил, что происходит. И тут их взгляды встретились, и искра вспыхнула. Аманда понимала, что он хотел всего лишь успокоить ее, поэтому укутал одеялом, но его стремление вести себя по-рыцарски победило другое более сильное желание — и воспламенилось от близости Аманды. Поцелуй был как взрыв. Рука Аманды выскользнула из-под одеяла и обвила шею Девина. На этот раз она не даст ему отступить, как он сделал уже дважды. Боже мой, вот что сводило ее с ума! Она ждала именно этого — прикоснуться к нему, попробовать его губы на вкус, ощутить его страсть! Он положил ее на постель. Медленно и осторожно снял с нее белье. Одеяло больше ничего не скрывало — она лежала на нем, глядя, как Девин буквально сражается со своей одеждой, так быстро он от нее избавлялся. Аманда затаила дыхание, внимательно рассматривая Девина, постепенно обнажавшего перед ней свое великолепное тело. Сначала крепкие мышцы на руках, но их она уже видела. Затем широкая грудь с упругой кожей. Когда он начал расстегивать брюки, ее девическая стыдливость заставила ее торопливо перевести взгляд на его красивое лицо. Дух снова захватило. В его глазах она прочитала, как сильно он ее хочет. Нет, на этот раз он от нее не улизнет! Угрызения совести, мешавшие ему раньше, исчезли, и от одной этой мысли Аманде захотелось расплакаться от счастья. Но она не решалась издать ни звука, пока снова не окажется в его объятиях. Не хотела дать ему понять, как сильно его вожделеет, иначе он может опять опомниться… Но вот он снова начал ее целовать, лег рядом с ней, и Аманда обвилась вокруг него, положив ногу ему на бедро, обняв обеими руками за шею. Она уже не могла остановиться, чувствуя, как он пылает страстью, и с ее уст сорвался стон наслаждения, но не отпугнул Девина, а подтолкнул к большей смелости. Он не почувствовал ни ее колебаний, ни ее робости и знал, что все это можно преодолеть, потому что Аманда сама этого хотела. Отчаянное желание заставляло ее крепче вцепляться в Девина, ей хотелось гораздо большего! Но она осознавала все, что он делал, когда его руки ласкали ее, увлекая к высотам чувственного наслаждения. Там, где он к ней прикасался, все трепетало. Шея, плечи, спина, ниже — и вдоль бедра, там, где она обхватила его ногой. А затем этот же путь стали повторять его губы, и он захотел, чтобы она отпустила его шею и дала ему свободу действия. Аманда застонала, обхватила его крепче и услышала, как он негромко смеется. А потом он выиграл эту битву, просто приподнявшись и тут же склонив голову к одной из ее грудей. Охваченное жаром тело перестало ей подчиняться и выгнулось дугой, слушаясь только его, и это было мучительно прекрасно, и она могла только коротко, прерывисто дышать. То, что он пробуждал в ней, казалось ей невыносимым — внутри словно бушевал вихрь, так много необычных ощущений, что это почти пугало. Они были неведомы ей прежде, но самым сильным был порыв отдаться во власть течения. А он вновь смотрел ей в глаза, он хотел видеть, как наслаждение захлестнет ее, и это случилось, едва его пальцы скользнули внутрь. Глаза Аманды запылали, а потом закрылись в этой восхитительной отрешенности. Дыхание захватило, восторг завершился… о нет, не завершился! Пока она содрогалась в экстазе, Девин вошел в нее, вошел глубоко, заявляя о своих правах, и привел ее к новым высотам. И наслаждение оказалось другим, таким совершенным, что она ощутила его самой своей сутью, кончиками пальцев на ногах… глубиной своего сердца. Он целовал ее неторопливо, нежно. Аманда едва осознавала это. Она парила в дымке счастливого удовлетворения. И вдруг ее вырвал оттуда его короткий смешок. Но она не стала интересоваться, в чем дело. Девин лег на спину, и она снова положила на него ногу. Он положил ее руку себе на грудь и обнял за плечи, крепко прижав к себе. Она прижалась еще ближе и улыбнулась сама себе. А когда он произнес: — Обычно это происходит не так быстро, — Аманда поняла, что смеялся он над собой. Она не хотела ни о чем думать, упиваясь счастьем, что окутало ее, словно кокон, но все же сумела спросить: — Значит, между нами произошло что-то особенное? — Словом «особенное» нельзя и близко описать то прекрасное, что между нами произошло. Аманда хотела сказать, что согласна, но вместо этого уплыла в сон, дарованный ей теперь, когда душевная смута улеглась. Глава 48 Услышав, что Элис несет ей завтрак, Аманда спрятала лицо под одеяло. Или это Девин уходит? Нет, она смутно припоминала, что, проснувшись среди ночи, обнаружила, что лежит в постели одна, и снова заснула, улыбаясь. А сейчас ей больше не спалось, уж слишком рано она… они… легли в постель. Аманда продолжала прятать лицо просто потому, что снова улыбалась, не могла ничего с этим поделать, и ей не хотелось, чтобы Элис приставала с расспросами. Боже милостивый, и как она собирается прожить этот день, если чувствует себя такой счастливой, что ей хочется кричать? — Ну просыпайтесь, — позвала ее Элис. — Вы же не думаете, что мне хотелось вставать в такую рань? Рань? Аманда откинула одеяло и увидела, что в комнате еще совсем темно и сквозь шторы не просачивается даже серый утренний свет. — А зачем ты меня будишь? — Потому что вы мне так велели. Урок верховой езды на заре, до того как встанут гости. Вы что, забыли? Аманда засмеялась и выпрыгнула из постели. Вчера ночью Девин сказал, что ей больше не нужны уроки, и они ей в самом деле не нужны — теперь. Выбор сделали за нее, но после того, что они вместе пережили ночью, она не сомневалась, что он все равно ждет ее в конюшне. — Что-то вы сегодня с утра очень веселая, — заметила Элис, помогая Аманде одеться. — Так устали ночью, что даже ночную рубашку не надели? Должно быть, хорошо выспались. — Да, пожалуй, лучше мне никогда не спалось. — Аманда подошла к подносу и стала рассматривать сдобу. — Надо полагать, вы приняли решение? — догадалась Элис. Аманда стояла к горничной спиной и не собиралась поворачиваться. Она опять улыбается! Но ей не хотелось никому, даже Элис, объяснять почему. Во всяком случае, до тех пор, пока она не поговорит с Девином и не поделится с ним своими чувствами. Удивится ли он? Нет, скорее всего он знал, что она его любит, еще до того, как она сама догадалась! Ничего удивительного, что ночью он наконец-то сдался. — Ну? Аманда, сияя, повернулась к Элис. — Ничего не скажу, пока он сам не объявит — что может случиться прямо сегодня! Элис рассмеялась, сделав какие-то собственные выводы. И тут она направилась к кровати, собираясь поменять постельное белье, как делала каждое утро. Аманда широко распахнула глаза, придя в ужас — ведь Элис сейчас обнаружит явное свидетельство того, что произошло ночью! Как она могла забыть? Аманда поспешно сказала: — Белье подождет. Вчера вечером я поела так рано, что сейчас мне требуется что-нибудь посущественнее, чем это. Только поторопись, не хочу опаздывать на урок. Элис кивнула и пошла к двери. — Не думаю, что вам стоит волноваться из-за опоздания. Утром в кухне была такая суматоха! Кто-то из гостей перекрыл черную лестницу. Наверное, заплутал, а напился так, что прямо там и заснул. А когда дворецкий попытался его разбудить, ужасно разозлился. Тут появился ваш Купидон, хотел перекусить. Он услышал шум и сказал, что сам этим займется, так что сейчас помогает молодому лорду улечься в постель. К счастью, Элис не ждала ответа, потому что Аманда ничего не могла придумать. Девин помогает Фаррелу? Выставляет его из имения скорее всего. Оставшись на несколько минут одна, она кинулась к умывальнику, торопливо поплескала себе в лицо, сама поменяла простыни и спрятала старые. Вчера ночью Экстер отделался слишком легко. Аманда понадеялась, что сегодня он получит от Девина еще порцию. Собственно, следовало бы рассказать о гадком плане Фаррела отцу, но она не могла этого сделать, пока не поговорит с Девином. Престон захочет знать, почему Девин так внимательно за ней присматривал и зачем поднялся в ее комнату. И хотя Аманда не сомневалась, что Девин предложит ей руку и сердце, она хотела сначала услышать это сама, а уж потом поделиться такой чудесной новостью с отцом. На улице Девин вел Фаррела Экстера к конюшне. Точнее, тащил волоком. Положил руку ему на плечи, будто они лучшие друзья. Фаррел и не догадывался, как близок он к еще одной взбучке. Пока он придерживал язык — ни извинений, ни объяснений. Да помнит ли он вообще вчерашнее? В конце концов Фаррел заметил, куда они направляются, и остановился. Девин потащил его дальше. — Ты уезжаешь. — Нет, я… — Уезжаешь прямо сейчас. И позволь освежить твою память на случай, если спьяну ты все забыл. Еще раз приблизишься к Аманде Лок, я тебя убью! Фаррел побледнел. — Я был пьян, приятель. Не ведал, что творю. — Не имеет значения. Мое обещание остается в силе. Девин подтолкнул Фаррела вперед, до конюшни оставались последние несколько футов. Фаррел отбросил притворство, резко повернулся и заорал: — У меня в доме остались вещи! — Я прикажу слугам выставить твои пожитки к задней двери. Седлай коня, забирай вещи и убирайся. И советую в будущем держаться от меня подальше. Ты не представляешь, как я ночью был близок к тому, чтобы убить тебя. С искаженным от страха лицом и бессильным бешенством в глазах Фаррел повернулся и скрылся в конюшне. Жалкий человек. Такой же скверный, как Джон Траск, оба по рукам и ногам связаны собственными слабостями. Траск умолял Девина никому не рассказывать, что он еще глубже увяз в долгах тому отвратительному ростовщику. Однако Девин видел, как Траск опять играет на деньги. В отличие от Уильяма, долги которому оставили родители, у этих двоих нет никаких оправданий. Рассчитывают на крупный карточный выигрыш, вместо того чтобы поступить так, как большинство вторых сыновей, — пойти в армию и добиться славы там, а не позорить свои семьи долговой тюрьмой, куда обоим прямая дорога. Девин вернулся в дом, проследил, чтобы вещи Фаррела собрали, и зашел за угол дома, откуда мог увидеть, покинет ли Фаррел имение, — и остановить Аманду, если она выйдет из дома до этого. Он не хотел, чтобы она обменялась с мерзавцем хоть словом, если можно это предотвратить. Но по правде сказать, он не думал, что она сегодня появится рано. И не знал толком, что он ей скажет, если это все-таки произойдет. Ему необходимо тоже быстро убираться отсюда, как и Фаррелу. Аманда заслуживает куда лучшего. Ночью он утратил последние крохи здравого смысла. Он ненавидел Фаррела Экстера за то, что это произошло из-за него, из-за того, что тот попытался сделать с Амандой, из-за того, к чему он подтолкнул его, Девина. Девин так за нее испугался, что утратил власть над собой и позволил чувствам взять верх. Ночь была восхитительной. И такое искушение поверить, что она и вправду его любит, что он может прожить с ней всю жизнь. Но Девин все понимал и сейчас погряз в чувстве вины за то, что ему не хватило сил устоять перед Амандой Лок. Глава 49 Аманда опоздала к восходу солнца, но всего на несколько минут. В такую рань было особенно холодно, но Элис одела ее по погоде, в самое длинное и теплое пальто. Помимо всего прочего, оно прикрывало юбку для верховой езды, во всяком случае, пока она не сядет верхом. А верховая прогулка поможет согреться — всегда помогала, особенно если учитывать, кто поедет рядом. Она шла к конюшне торопливо, почти бежала, потому что ей не терпелось увидеть Девина. Дверь в конюшню была открыта. Девин внутри, уже оседлавший своего коня, подтягивал ремни. Все эти дни кобылу для Аманды готовил по утрам Герберт (после того, как она рассказала ему про уроки), но сегодня конюх, вероятно, проспал — после вчерашнего праздника. Девин услышал ее шаги, поднял голову, но лицо его было серьезнее, чем когда-либо, и улыбка Аманды увяла. Она было подумала, что он просто не разглядел, кто это, поскольку солнце било ей в спину, но тут Девин произнес: — Я не ожидал вас сегодня утром. Аманда в растерянности замедлила шаг. — Ты собирался поехать верхом без меня? — Нет. Я уезжаю. Это ее сокрушило. В груди медленно нарастала боль, но Аманда старалась ее перебороть. Не время делать поспешные выводы. Должно быть, случилось что-то, о чем она не знает, и это вынудило его на время уехать… и выглядеть таким серьезным. — Почему? — неуверенно спросила она. — Этой ночи не должно было случиться. Предполагалось, что я помогу вам выбрать подходящую партию, а не встану у вас на пути. Мое место не здесь, Мэнди, и уж конечно, не в вашей жизни. Я мог быть для вас только инструктором по верховой езде. Но уроки уже закончились. То, что он ее отвергает, так потрясло и ранило Аманду, что она не могла произнести ни слова и уже хотела кинуться обратно в дом, но тут увидела старика Герберта. Он вел по проходу ее белую кобылу, и тогда Аманда метнулась мимо Девина к нему. Герберт хотел помочь ей забраться в седло, но с юбкой-штанами этого не требовалось. Аманда пришпорила кобылу, тронулась к двери и ускакала бы прочь, но Девин загородил ей выход. — Прочь! — крикнула Аманда. — Я поеду, хоть с тобой, хоть без тебя! — Мэнди… Вот теперь пришел гнев, но, к сожалению, вместе со слезами. Она обрадовалась гневу. — Не волнуйся, я буду считать прошлую ночь одним из уроков, которые я, по твоему мнению, должна забыть! — Не плачь! Аманда не стала ждать, когда он отодвинется. Она пустила кобылу мимо него и вылетела во двор, направляясь к лесу, к одной из тропинок для верховой езды, проложенных ее братом. Она подстегивала кобылу и скакала так быстро, как только та могла, словно хотела умчаться прочь от боли в разбитом сердце. Аманда оказалась в лесу, даже не успев этого понять, но тропы Рейфа были достаточно широкими. Впрочем, она почти ничего не видела из-за слез, застилавших глаза, но ей было плевать. А Девин скакал следом. Он кричал на нее и догонял. Его жеребец был быстрее. Как бы Аманде этого ни хотелось, в лесу она от него избавиться не сможет, для этого требовалось вернуться к дому. Эта мысль пришла ей в голову как раз в тот момент, когда его жеребец оказался рядом, а рука Девина обвила ее талию. Он хочет сдернуть ее с лошади! Аманда крикнула, чтобы он этого не делал, но выстрел из ружья, слишком близкий, заглушил ее слова. Девин сдернул ее, но не остановил жеребца. Он просто упал с него вместе с ней. Нет, не упал, он приземлился на ноги, прижимая Аманду к себе, и мгновенно пригнулся вместе с ней за кустом, росшим у тропы. — Не высовывайся! — прошипел он. — Это был… — Тихо! Шикнув на нее, он громко свистнул. У нее бы так не получилось. Обе лошади ускакали прочь, но его жеребец вернулся на свист. Девин вскочил на ноги, сдернул с седла ружье, которого она даже не заметила, шлепнул жеребца по крупу и вернулся к Аманде. Она смотрела на него широко распахнутыми глазами, забыв на время про разбитое сердце и неистово высматривая на нем кровь, из-за потери которой он так побелел. Но увидела только разорванный рукав — всего лишь небольшую дырку у плеча. Однако сообразила, что если бы он не нагнулся, чтобы сдернуть ее с седла, пуля пробила бы ему грудь. Аманда задрожала, как лист на ветру. Она молчала, как он велел. Девин внимательно прислушивался, пытаясь уловить звук чужих шагов, но, похоже, стрелявший, кем бы он ни был, делал то же самое. Или же находился гораздо дальше, чем им показалось по звуку выстрела, и уже давно ускользнул прочь. Добрых десять минут спустя, так ничего и не услышав, Аманда прошептала: — Ты возишь с собой ружье. Зачем? — С тех пор как в меня начали стрелять, я подумал, что это хорошая мысль. — Кто в тебя стреляет? — Если бы я это знал, то от пуль уклонялся бы кто-то другой. — Фаррел? Девин негромко хмыкнул: — Было бы неплохо, но нет, все началось задолго до того, как Экстер показал себя таким мерзавцем. — У тебя есть враги? — По меньшей мере один. — Так кто же это? — Повторяю — я не знаю! — Но ты сказал… Он приложил палец к ее губам. — Сейчас не время это обсуждать. Пуля могла попасть в тебя, Мэнди. До сих пор я просто принимал меры предосторожности, а сейчас жажду крови. Я найду того, кто поставил под угрозу твою жизнь, чтобы добраться до меня, но пока нужно доставить тебя в безопасное место. Так вот почему он побелел? Испугался за нее? Вот и правильно, подумала Аманда, чувствуя возвращение гнева. Она не собирается рисковать из-за него, раз он не хочет быть частью ее жизни. Девин снова свистнул, и его жеребец опять вернулся. Не будь Аманда переполнена гневными, болезненными чувствами, она бы попросила его научить ее этому тоже. Но больше уроков с ним не будет, никаких. Девин по-прежнему не полагался на волю случая. Он посадил ее в седло и запрыгнул сзади сам, но все равно заставил Аманду пригнуться к шее жеребца и сидеть так, пока они не выбрались из леса. Впрочем, больше никто не стрелял. Враг либо спрятался, решив, что промахнулся, либо давно скрылся, решив, что цель достигнута. Девин доставил ее не в конюшню, а прямо к парадной двери, спрыгнул сам и помог спешиться ей. Он хотел прикоснуться к ее щеке, но Аманда резко отдернула голову. — Вы можете ехать, — чопорно произнесла она. — Думаешь, это не убивает меня — то, что я должен направить тебя на правильный путь? Но ты заслуживаешь лучшего. Никто не должен знать, что мы наделали. Кендалл слишком невинен, он просто не догадается. Скорее всего он даже не знает, что такое девственность, поэтому в первую брачную ночь не поймет, чего лишился. За это Аманда влепила ему пощечину. — Зато я буду знать! Но ты прав, я могу сделать партию лучшую, чем с ублюдком, который берет то, что хочет, и плюет на последствия! Напоминает твоего отца, нет? — Мэнди… Но она уже вошла в дом, хлопнув хорошенько дверью, и не увидела, как ее слова подействовали на Девина. Глава 50 Его отец. Внезапно все обрело смысл. Человек, не хотевший его, не желавший даже взглянуть на него, не захочет лицом к лицу столкнуться со своей ошибкой. Наверное, ему не понравилось, когда Девин переехал в Лондон, где их пути могли пересечься. Эти несколько неудач подряд с лошадьми… Это вполне мог быть его отец, пытавшийся разорить его, чтобы он снова уехал из города. Ничего не вышло, и тогда он организовал тот выстрел на ферме — никакой не браконьер, а предупреждение. Или же вовсе пошел по самому простому пути — если Девина убить, они никогда не встретятся. Боже правый, даже нападение на Уильяма могло произойти по ошибке! Ведь той ночью Уилл воспользовался той самой каретой, в которой обычно ездил Девин, когда в городе ему требовалось куда-то попасть. А теперь он начал всех расспрашивать, и его вопросы могли насторожить отца. Тот понял, что Девин его разыскивает. Неужели он паникует? Боится, что Девин появится у него дома и семья узнает о его юношеских прегрешениях? Девин даже представить себе не мог, что происходит в душе у такого человека. При всей своей ненависти к отцу он никогда не думал об убийстве. Ему всего лишь нужны ответы. Он хочет понять, почему от него так решительно отказались. Девин взлетел в седло и еще раз посмотрел на захлопнувшуюся дверь. Его радовало, что Аманда так рассердилась. Уж лучше это, чем боль во взгляде, ведь он не мог сказать ничего, чтобы утешить ее. Она не понимает, а он не знает, как все это исправить, но ни в коем случае не может допустить, чтобы она привязалась к нему. За это она ему точно спасибо не скажет. Но сейчас Девин не мог об этом думать. Сначала нужно защитить Аманду. Разговор с дядей больше откладывать нельзя. И он отправился прямиком в Лондон, чтобы добиться наконец ответов. Доехав до дядиного дома, Девин пошел в его кабинет. Теперь оттуда убрали всю мебель, расставили мольберты. В основном это были холсты с уже законченными работами, но некоторые оставались еще незавершенными. Дональд проводил тут каждое утро, предаваясь своему новому увлечению, и получалось у него на удивление хорошо. Предпочитая пейзажи, он пробовал себя и в портретах, и один такой портрет, написанный с Лидии, висел в гостиной над камином. Две гончие Дональда лежали снаружи, под дверью, и ждали, когда выйдет хозяин. Обе собаки сели, увидев Девина, вероятно, понадеявшись, что он впустит их в кабинет. Девин с трудом проскользнул внутрь, поскольку обе собаки попытались войти вместе с ним. — Почему ты не впускаешь собак? — спросил он, закрывая за собой дверь. Дональд рассмеялся. — Потому что мне надоело счищать их шерсть с картин, в особенности с тех, над которыми я еще работаю, ведь они не до конца высохли. Но я думал, что ты пробудешь в Норфорде всю неделю. — Я приехал домой, потому что мне нужно кое-что узнать. — Девин пробирался между мольбертами и вдруг остановился — на одном из холстов был изображен он сам. — Когда ты нарисовал это? Дональд подошел к нему и критически посмотрел на свою работу. — Недавно. — Неужели я и вправду выгляжу таким несчастным? — Ну разумеется, нет, ты просто… всегда слишком занят своим делом. И… — Дональд коротко хохотнул: — Мне никак не удавалось сделать с тебя набросок, когда ты в более беспечном настроении. Виноват. Нужно было просто попросить тебя попозировать, а не делать наброски украдкой, когда ты не видишь. Но мне хотелось сделать тебе сюрприз. — Он выглядит законченным. Почему ты мне его до сих пор не подарил? — По той самой причине, о которой ты сказал. Ты на нем слишком серьезный. Я хотел попытаться еще раз. — Напомни мне, я с удовольствием попозирую. Скоро или не очень скоро. Вообще-то мне кажется, что некоторое время ты не увидишь меня беспечным. — Что-то случилось? — Куда больше, чем я ожидал. — Девин коротко рассказал про покушения на его жизнь и закончил так: — Больше невозможно от этого отмахиваться и говорить «лучше ничего не знать». Я должен найти своего отца, чтобы положить конец его подлому безумию. — Но ты же только предполагаешь, что это он! — Положа руку на сердце, ты можешь представить себе более вероятного негодяя? — Это может быть кто угодно, помимо твоего отца, Девин. Но если честно, в таком случае у него должно быть самое черное сердце… — А кто сказал, что это не так? — Но он заплатил за твое обучение! Настолько гнусный негодяй не стал бы этого делать. — Ты говорил, то письмо было анонимным. Ты только предположил, что оно от него. А я выяснил, что мою мать поддерживал Вулзли и любил ее все те годы, что она прожила в Лондоне. Скорее именно он заплатил за мое обучение, сделав матери последний подарок. — Девин пожалел, что не спросил Вулзли об этом, когда имел такую возможность. — Мы ни черта не знаем про моего настоящего отца, и пора уже все узнать. Мне нужно имя, дядя. Кто был поверенным моей матери? Попечителем в первый год ее жизни в Лондоне? Имя горничной? Дай мне хоть какую-нибудь зацепку! — Между нами было десять лет разницы, Девин. Я никогда не занимался ее выходом в свет, все это устраивала наша мать перед своей смертью. — И ты не знаешь ни единого имени? — Прости, нет. Но у меня сохранились все ее личные вещи. Они сложены на чердаке в Ланкашире, даже ее последнее письмо. Ты же сохранил ту статуэтку, что она тебе прислала? В записке было кое-что, о чем я не считал нужным рассказать тебе в то время. Кое-что об этой статуэтке. — Что? Дональд потер лоб и вздохнул: — Проклятая память. Не могу вспомнить точные слова, но хорошо помню, как я подумал: «Почему ее так волновала чертова статуэтка, если она умирала?» — Почему ты сказал «волновала»? — Это все то письмо, написанное ею на смертном одре. Там говорилось про ту фарфоровую лошадку. Она у тебя? Девин уставился в пол, вспоминая ночь, когда закопал статуэтку у могилы матери. — Да, в Ланкашире. И если я отправлюсь прямо сейчас, то, может быть, доберусь туда еще до полуночи. Дональд недовольно фыркнул: — Ты же знаешь, что это невозможно. Я поеду с тобой, чтобы заставить тебя по дороге немного поспать. Девин усмехнулся: — Я пошутил, но все равно я поскачу очень быстро. И расскажу тебе, что выяснил, сразу же, как только вернусь. Он тотчас же отправился в путь. Дорога была долгой, но никогда еще он не преодолевал это расстояние так быстро. И Аманда никак не покидала его мысли. Девин в жизни не представлял, что можно так сильно желать женщину и хотеть провести с ней всю оставшуюся жизнь до последнего дня. Но это невозможно. Он вспомнил слова матери, обращенные к нему много лет назад: «Ты не знаешь, что значит так сильно любить. Надеюсь, что никогда и не узнаешь». Но он сделал именно то, от чего мать его предостерегала, — полюбил женщину, которую не может получить, и сердце его разбито. Он не мчался в Ланкашир — он убегал от своих мыслей, и усталость ему в этом помогала. Сон все равно не шел. Он пытался уснуть две ночи подряд, но в общей сложности ему удалось поспать не больше десяти часов. А оказавшись совсем близко к ферме, Девин решил не останавливаться на третью ночь и действительно добрался до нее около полуночи. Какая ирония! Ведь и статуэтку он закопал примерно в это же время. Он все еще не знал, о чем она должна ему поведать, но все равно вырыл ее из земли и отнес в свою старую комнату. Поставил на каминную полку, развел огонь. Вряд ли он еще когда-нибудь вернется в этот дом, но слуги продолжают поддерживать все в полной готовности — дрова у камина, свежие полотенца возле умывальника, чистые простыни, удобная постель, которую он сегодня особенно оценит. Но сначала другое. Девин зажег несколько ламп и взял одну из них с собой на чердак. Все вещи Элейн хранились в одном углу огромного помещения — пять сундуков с одеждой, две небольшие шкатулки. Девин не собирался сегодня ночью перерывать все вещи, но открыл обе шкатулки. В одной лежали драгоценности, в другой — вся корреспонденция Элейн, довольно много писем и записок. Вот это и поможет ему уснуть, так что Девин забрал шкатулку в свою комнату, вывалил содержимое на кровать, лег и начал читать. В основном письма были от ее старых школьных подруг в Ланкашире, два от Дональда, написанные во времена их отчужденности. Эти Девин решил не читать, Дональд уже рассказывал ему, что отнюдь не гордится тем, что наговорил тогда сестре. Множество записок от Лоренса Вулзли, в основном глупые любовные. Он не врал, он в самом деле любил мать Девина. И ничего от мужчины, чье имя ему неизвестно. И наконец Девин нашел записку, написанную самой Элейн. Дональд добавил ее в общую стопку. «Отдай статуэтку Девину. Очень важно, чтобы он ее не потерял. Пока он слишком мал, чтобы понять, но когда подрастет, он во всем разберется и поймет, как сильно я его любила. Когда он станет взрослым мужчиной, напомни ему про лошадку». И все? Как, дьявол вас всех побери, эти таинственные слова приведут его к отцу? Девин сурово уставился на статуэтку, испачканную в земле. Может, имя выгравировано на фарфоре или написано на нем, просто слишком мелкими буквами, и ребенком он бы его не заметил? Да он вообще рассматривал эту статуэтку прежде, чем закопать, или нет? Девин не помнил, но очень в этом сомневался. Он встал, взял полотенце и начал стирать землю. Отчистить не удалось только тонкий стык на животе лошади, там, где соединялись две фарфоровые половинки. Стык на спине фигурки отполировали до гладкости, но на животе особо не старались, все равно его не видно, даже если выставить лошадь на всеобщее обозрение. Но на красивом убранстве, нарисованном на лошади, никаких скрытых слов он не увидел. Девин слишком устал, чтобы догадаться о значении таинственной записки Элейн. Даже если он отыщет на фигурке имя, это будет скорее всего имя мастера, ее сделавшего. Боже мой, по-прежнему нет ответа! Разозлившись, Девин уже собрался швырнуть статуэтку в камин, что следовало сделать много лет назад. И так и не понял, что его вдруг остановило, но он зачем-то спустился в кухню, чтобы взять нож и выковырнуть землю из стыка. Сначала он изучит каждый дюйм статуэтки, а уж потом с удовольствием ее разобьет. Вернувшись в комнату, Девин схватил лошадку и сел на кровать, поближе к лампе. Но стоило ему кончиком ножа ковырнуть грязь, как лезвие провалилось внутрь. Скрытая трещина, причем шире, чем следовало бы, словно кто-то сделал это специально… Значит, туда можно было что-то засунуть? Его охватило возбуждение. Он просунул лезвие внутрь до конца и повернул его. Лошадь не развалилась пополам, но кусочек фарфора откололся. К черту, он не будет даже пытаться сохранить статуэтку в целости. Девин завернул лошадь в полотенце, подошел к камину и стукнул ею по гранитной полке. Затем развернул полотенце и вытащил из обломков свернутый лист бумаги. «Мой ненаглядный Девин! Надеюсь, ты нашел это, уже повзрослев достаточно, чтобы понять. Я не могла рассказать тебе правду, пока ты был ребенком, хотя всегда собиралась сделать это, когда ты подрастешь. Мне очень жаль, что ты не услышал это от меня, но так распорядилась судьба. Я не ищу себе оправданий. Я очень любила твоего отца, даже когда узнала, что он недостоин любви. Сердце бывает слишком глупым. А лорд Гарт был очаровательным, красивым и говорил, что тоже любит меня. Я была слишком юной и поверила ему безоговорочно. Но он лгал. Он говорил это всем женщинам, а потом соблазнял их. Никогда не поступай так, Девин. Никогда не произноси этих слов, если они идут не от сердца. Даже после того, как он перестал преследовать меня, добившись своего, я думала, что он женится на мне. Я не знала, что он уже был женат и даже имел детей. Он не признавался в этом до тех пор, пока я не отыскала его и не рассказала о тебе. Это меня сокрушило. Мне вдруг открылась его истинная натура. Он был всего лишь бессердечным развратником, а вовсе не человеком, которым ты бы мог гордиться. Он даже не принес своих извинений за то, что сотворил со мной, и думал, что, подарив мне дом, щедро расплатился за то, что погубил меня. Он посмел предложить мне отдать тебя в сиротский приют — самое простое решение! Вот таков зачавший тебя человек. Разумеется, я тебя никуда не отдала. Ты еще не родился, а я тебя уже любила. Ты можешь спросить, почему я рассказываю тебе об этом теперь. Должна признаться, что я по-прежнему любила Гарта Калли, несмотря на его подлое предательство, и была очень несчастлива. И все-таки я лелеяла глупую надежду — вдруг в один прекрасный день он оставит свою семью и придет к нам? Эту надежду дарил мне его интерес к тебе после твоего рождения. Сам он не хотел тебя видеть, но прислал своего друга, лорда Вулзли. Это был единственный его хороший поступок по отношению ко мне. На любовь лорда Вулзли я могла положиться, но это письмо не про Лоренса. Кончилось тем, что у меня не осталось к твоему отцу никаких чувств, кроме презрения, которого он и заслуживал. Это все, что я испытываю к нему сегодня. Ты уже взрослый мужчина, ты имеешь право знать, кто он такой, и составить свое мнение о нем. Может быть, он изменился и сожалеет о том, каким был когда-то. Полагаю, возможно все, и если это так, мне жаль, что я рассказала тебе правду. И последнее. Знай, то, что мне пришлось отослать тебя к моему брату, разбило мне сердце, но становилось все труднее и труднее лгать тебе. Ты был таким умным мальчиком и слишком быстро начал разбираться, что к чему. А я боялась, что не выдержу и расскажу тебе правду до того, как ты подрастешь и сумеешь все по-настоящему понять. Больше всего я боялась, что ты захочешь встретиться с Гартом и он произведет на тебя впечатление, может быть, даже понравится тебе. Он умел быть очень обаятельным, если это служило его целям. Вот этой мысли я просто не могла вынести. Поверь, я не собиралась оставлять тебя в деревне навсегда, мне тебя очень не хватало. Но оказалось, что я ждала слишком долго и уже не могу забрать тебя домой». Еще до того как Девин прочитал последние слова, в его груди возник тяжелый узел. Гнев на мать, с которым он так мучительно жил все эти годы, медленно таял, и слезы лились у него из глаз. Она не бросила его. Она пыталась уберечь его от мужчины, которого презирала, мужчины, который сейчас хочет его смерти. Но какая ирония! Ради него она надеялась, что Гарт Калли может измениться к лучшему, а он изменился только к худшему. Но зато теперь Девин знал, кто его враг. Глава 51 — Мне нужно поговорить с вами, Рейфел, если у вас есть свободная минута, — сказал Девин. Брат Аманды вышел из дома и закрыл за собой парадную дверь. Понятно, что выглядел он при этом несколько растерянно — Девин послал за ним дворецкого и сейчас стоял, придерживая поводья своего коня. — Насколько я понимаю, внутрь вы заходить не хотите? — Нет, я пока не хочу видеть Аманду. — Почему вдруг? Эти несколько дней после вашего исчезновения она ведет себя чертовски странно. — И тут Рейфел усмехнулся. — Чахнет по вам? Учитывая, что Рейфел полностью изменил свое отношение к Девину (буквально намекает, что Девину следует поухаживать за его сестрой!), это будет двойной удар для него. Но лучше сказать правду. — Я еду в Лондон, чтобы встретиться с отцом. — Думал, ваш отец умер. — С моим настоящим отцом. Глаза Рейфела расширились и тут же сузились. — Понятно. Ну, черт побери!.. И вы не могли упомянуть об этом, когда я подталкивал вас к Мэнди? — Я вам сразу сказал, что она может выбрать кого-нибудь получше. — Верно, но ведь это ровным счетом ничего не означает. А вот то, что вы бастард, значит чертовски много. Девин поморщился. — До этой недели я даже не знал, кто мой отец. — И кто он? — Я предпочту умолчать. Рейфел раздраженно спросил: — И к чему тогда весь этот разговор? — К тому, что это, хоть я и знаю, что недостоин ее и только буду позорить вашу семью, не помешало мне полюбить ее. Рейфел хмыкнул: — Вам и половине Лондона. И в чем смысл? — Я ее скомпрометировал. И женюсь на ней, если вы сочтете это возможным, но полностью согласен с тем, что… Кулак Рейфела впечатался в челюсть Девина, так что у него сильно дернулась голова. Следующий удар в живот заставил Девина согнуться пополам, хватая ртом воздух. Рейфел схватил Девина за волосы, поднял его голову и нанес третий удар, попавший в щеку. И прорычал: — Почему вы не бьете меня в ответ?! Девину потребовалось некоторое время, чтобы выпрямиться и перевести дух. — Потому что именно за взбучкой я и пришел. Вы даже не представляете себе, какое чувство вины меня терзает. Рейфел отступил назад. — Значит, я даю вам то, чего вы хотите? К чертям собачьим! — Этого не должно было случиться! Я обнаружил в ее комнате Экстера, запугавшего Аманду угрозами жениться на ней насильно. От него я избавился, но наши чувства, подогретые этим ужасным происшествием… в общем, это просто случилось, Рейф. — Я не желаю выслушивать подробности! Боже милостивый, странно, что я не убил вас на месте! Убирайтесь прочь, Болдуин, и не смейте возвращаться! — Этого одолжения я вам сделать не могу. Я жестоко обидел ее и должен все исправить прежде, чем навсегда уберусь со сцены. — Не трудитесь. Я сообщу ей, что вы бастард. — Это я ей уже рассказал. Это вызвало ее сочувствие, из-за чего она, вероятно, и решила, что тоже любит меня. Нужно помочь ей увидеть, в чем различие. — Если вы вернетесь, случится только одно — я вас пристрелю. Даже не вздумайте снова показываться Аманде на глаза! Рейфел прокладывал себе путь в толпе гостей, выискивая сестру, но ее опять среди них не было. Он заметил жену и направился к ней. — Что, все еще прячется у себя в комнате? — Если ты о Мэнди, то, полагаю, да. А почему ты выглядишь из-за этого таким… сердитым? Рейф вздохнул: — Мне казалось, я это очень хорошо скрываю. Офелия погладила его по щеке. — Конечно, только не от меня. Ну, так почему? — Она никогда не выйдет замуж, если не потрудится притащить сюда свою задницу. Ты выяснила, почему она там запирается? — Она не хочет ничего объяснять. Но ты же ближе к ней, чем все мы. Почему бы тебе самому не спросить? Рейф промямлил: — Потому что я вчера попытался, а она чуть не откусила мне голову. Она не расстроена, она в бешенстве. — Ну, мне придется не согласиться с твоим выводом. Я видела, как она плачет. Рейфел застонал. — Все эмоции в кучу? Ну, раз уж теперь я знаю, почему… — Минутку. Что это значит — ты знаешь, почему? Ты же только что спрашивал меня — почему! Что навело тебя на мысль? — Болдуин. Мэнди думает, что влюблена… не в того мужчину. Я должен объяснить ей, что все не так. Утешить и все такое. — Удачи! — прокричала ему вслед Офелия. Ну неужели обязательно нужно подпускать в голос насмешку? Рейфел стиснул зубы, поднялся по лестнице и заколотил в дверь Мэнди, но услышал в ответ ровно то же, что и последние три раза: — Убирайся отсюда! — Не в этот раз, дорогая. Отопри сейчас же, или мне придется идти к отцу и сообщить ему то, что рассказал мне Болдуин. Дверь мгновенно распахнулась. — Девин вернулся? Она попыталась протиснуться мимо, чтобы помчаться на поиски мерзавца, но Рейфел затолкал ее в комнату и закрыл за собой дверь. — Дюжина мужчин внизу преследует нас, завывая «Где она? Где она?», но стоило мне упомянуть Купидона, и ты готова лететь вниз! Почему бы это? Она упрямо выпятила подбородок. — Я не желаю обсуждать его. Выпусти меня отсюда. — Чтобы ты могла пойти пообсуждать его — с ним? Прости, но он не задержался ни на минуту. Он… Боже правый, не плачь! — А я и не плачу! — яростно отрезала Аманда и резко повернулась к нему спиной, пряча слезы. Рейфел поежился. Он не переносил слез, они его убивали, но Аманда обычно просто притворялась. А эти фальшивыми не были. Он хотел положить руки ей на плечи и снова поежился, услышав, как она хлюпает носом. Рейф отошел назад. — Да будь оно все проклято! Если ты его любишь, то… — Я его ненавижу! Рейфел вскинул бровь. Уж что-что, а наглое вранье он замечал всегда. — Он сказал мне, что скомпрометировал тебя, — заявил он, и Аманда ахнула. — Скажи, что он имел в виду не то, что я понял. Аманда торопливо вытерла глаза и обернулась. — То есть что его просто видели в моей комнате, и больше ничего? — Да! — Нет. — Она повернулась и уставилась на брата. — Просто мы потеряли голову. Это было ошибкой и никогда не повторится. И никто больше не должен об этом знать! Я не выйду замуж за мужчину, который меня не хочет. — Ты в этом так уверена? — Да я бы могла его сейчас застрелить! Да, уверена. — Нет, я имею в виду — что он тебя не хочет. Мне вот кажется, что очень даже хочет. Аманда резко втянула в себя воздух. — Что именно он тебе сказал, раз у тебя сложилось такое впечатление? — Он думает, что ты спутала сострадание с чем-то другим. Сказал, что вернулся, чтобы помочь тебе это понять. И задержался тут буквально на минуту по пути в Лондон, вроде бы собрался повидаться там со своим отцом. — Он узнал, кто это?! — Очевидно, да. Но не сказал мне, впрочем, это и не важно. Хоть его отец нищий, хоть лорд, он все равно бастард. — И что? Не смей даже предполагать, что для меня это имело бы какое-то значение, если бы я его любила! — Но ведь ты ему из-за этого сочувствуешь, верно? Признайся, ты позволила жалости… — Не говори ерунды! Просто теперь, когда я знаю его тайну, я его лучше понимаю. Он позволил этому повлиять на всю свою жизнь. Из-за этого он чувствует себя человеком недостойным. Мне кажется, глупо брать на себя вину за то, что случилось еще до твоего рождения. И ты прекрасно знаешь, что отец не отказал бы ему только из-за этого, если бы я его любила. Рейфел усмехнулся: — Что-то очень уж ты подчеркиваешь это «если», радость моя. Но встряхнись немного. Возможно, он вернется уже завтра и ты сможешь его застрелить… или сказать, что любишь его. А пока решай, что именно ты предпочтешь сделать. Аманда ткнула пальцем на дверь. — Ухожу. — Рейф остановился на мгновение и добавил: — Если ты его хочешь, то можешь получить. Но ты и сама это знаешь, так? Жених не впервые в истории подойдет к алтарю под дулом пистолета. Аманда гневно сверкнула глазами. — А невеста не впервые в истории помчится, как черт от ладана, в противоположном направлении. Мне не нужен мужчина, который меня не любит, Рейф. Не нужен! — Он сказал, это его убивает. Как-то не похоже на мужчину, который не любит. Рейфел прикрыл за собой дверь. Аманда рывком распахнула ее и проорала ему вслед: — Он так сказал?! Рейфел не остановился, зато начал насвистывать веселую мелодию. Он не собирался говорить ей то, что она так хотела услышать. Ему бы не хотелось услышать от кого-то другого, что Офелия его любит. И Аманда должна услышать это от своего возлюбленного. Рейфела волновали только чувства сестры к Болдуину, и теперь он знал ответ. Она все еще стояла в дверях и ждала, что он скажет. Ступив на первую ступеньку, Рейфел крикнул ей в ответ: — Я пришлю тебе мой пистолет, просто на всякий случай! Аманда не оценила шутки. — Смотри, как бы я не разрядила его в тебя! Глава 52 Касвелл-Хаус в модной верхней части города оказался роскошным особняком. Девину потребовалось полдня, чтобы отыскать его, и в дверь он постучал уже почти в сумерках. На это ушло столько времени, потому что дом принадлежал не семейству Калли, как таковому, а был наследством со стороны Касвеллов, оставленным последнему потомку, Гарту Калли. Несомненно, богатому — даже мраморный пол в холле и скамья, обитая шелком, для тех визитеров, кого дальше просто не пустят. Дворецкий, безукоризненно одетый, любезно проинформировал Девина, что лорд Гарт не принимает, и ему пришлось резко заявить: — Я не уйду, пока не увижусь с ним! Сообщите, что сын Элейн Болдуин требует встречи. Весьма жестко, но он сказал то, что думал. Как ни странно, дворецкий, ничуть не встревожившись, просто кивнул: — Хорошо, милорд. Будьте добры, подождите здесь, пока я не доложу о вас. И направился через холл к великолепной лестнице. Теперь, раз уж он оказался здесь и вот-вот увидится с отцом, Девин ожидал, что начнет нервничать, но ничего подобного не почувствовал. Гнев — да, кипит прямо под поверхностью. Нетерпение тоже — то, что мучило его всю жизнь, наконец-то разрешится. Но при этом он чувствовал странное спокойствие, несмотря на то что, возможно, ему придется убить этого человека — а может быть, именно поэтому. В кармане у него лежал пистолет. Это будет все равно что вырезать гангренозную болячку или пристрелить бешеного пса. Гнев взял верх, когда наверху лестницы появился не Гарт, а дворецкий. Значит, он отказывается от встречи? Или сам заряжает пистолеты? Девин напрягся. Но дворецкий всего лишь поманил его за собой и, когда Девин поднялся, повел по коридору и открыл дверь в самом его конце. Девин по-прежнему оставался в напряжении. Возможно, этот человек достаточно сумасшедший, чтобы застрелить его прямо у себя дома, и помешать ему он не сможет. Спальня была хорошо освещена и роскошно меблирована в экстравагантном французском стиле начала века, больше отвечавшем женским вкусам. И, словно кто-то прочел его мысли, он услышал: — Я ничего в этом доме не изменил. Это комната моей бабушки по материнской линии. Взгляд Девина метнулся к кровати — последнему месту, где он ожидал увидеть своего отца. Он понимал, что находится в крайне невыгодном положении — стоит на виду, давая Гарту время принять свои меры, а самому ему для этого нужно приблизиться к этой кровати с балдахином. Первое, что бросилось Девину в глаза, — это то, что Гарт Калли выглядит намного старше своих пятидесяти с небольшим. Волосы его рано поседели и поредели. Если глаза когда-то и имели янтарный оттенок, то теперь они сделались скучного светло-коричневого цвета, налились кровью и глубоко запали. Лицо костлявое, кожа обвисла, словно он сильно потерял в весе. От человека, лежавшего под одеялом, мало что осталось, и ему явно не хватало здоровья, чтобы бегать по лесам и стрелять в Девина. Но он богат и может позволить себе нанять сколько угодно убийц. Гарт жадно вглядывался в своего сына. Девин подошел к нему вплотную и спросил: — Почему ты пытаешься убить меня, отец? Вопрос потряс мерзавца, это бросалось в глаза. Смятение не только исказило черты лица, но послышалось и в голосе, на удивление сильном для человека, выглядевшего таким больным: — С какой стати мне убивать моего наследника? Это, в свою очередь, потрясло Девина, но он оправился быстрее. — Ты и в самом деле псих, да? Твой наследник? Да ты меня даже не знаешь и никогда не хотел знать! — Ты ошибаешься. Всю твою жизнь за тобой следили мои люди. Я даже в школу к тебе приезжал, разговаривал с учителями, наблюдал за тобой издалека. Ты меня завораживал. Ты смотрел в лицо жизни с такой отвагой! — Лжец! — прорычал Девин. — Если бы все было так, ты бы представился мне! — Нет, время для этого давно упущено. Я принял свое решение раньше и не хотел, чтобы тебе стало известно, что за человек тебя зачал. Насколько я понимаю, твоя мать тоже этого не хотела. Откуда же ты узнал обо мне теперь, если она так давно умерла? Гнев Девина настолько усилился, что буквально душил его. Он не верил своим ушам. Все это бессмыслица какая-то! Если этот человек интересовался им так сильно, как сейчас утверждает, он бы все равно с ним однажды познакомился, пусть даже под каким-нибудь предлогом, не открывая, кто он такой на самом деле. Но он же этого не сделал! Девин даже не понял, как ему удалось произнести ровным голосом: — Она оставила мне письмо. Я нашел его только сейчас. — Милая Элейн, и чего она рассчитывала этим достичь?! — воскликнул Гарт, искренне озадаченный. — Она надеялась, что однажды ты изменишься и будешь достоин того, чтобы с тобой познакомиться. — Глупая девочка могла бы догадаться. Я не помню почти никого из женщин, кому причинил зло, но Элейн не забывал никогда. Я ее любил — по-своему. Думаю, только поэтому ты меня и интересовал. Если хочешь знать правду, гораздо больше, чем законные дети. Слышать это было по-настоящему больно. Какого черта, ему что, хочется в это поверить? Нужно сесть и овладеть бушующими внутри эмоциями, но рядом с кроватью он не увидел стула. Неужели этого человека вообще никто не посещает? Ведь он, похоже, прикован к постели. — Что с тобой? — прямо спросил Девин. — Что со здоровьем? — Более правильный вопрос звучит так — чего со мной нет? — криво усмехнувшись, сказал Гарт. — Невозможно вести такую жизнь, как я, и не заплатить за это. — Ты умираешь? — Верно. Все удивляются, почему я до сих пор не испустил последний вздох. Я тоже. Слишком много шлюх, слишком много болезней, и все они взимают свою дань. Но говорят, что убивает меня чахотка. О Боже, разве есть какое-то удовлетворение в ненависти к умирающему? Эта… встреча… идет совсем не так, как он ожидал. Не так, как он надеялся. И даже не так, как он ее представлял. Девин собрался с силами и сказал: — Я ненавидел тебя всю жизнь, даже когда думал, что ты другой человек. — Почему? — Потому что ты меня отверг. Потому что тебя не было рядом со мной. Потому что ты не хотел быть частью меня. И потому что погубил мою мать. Гарт кивнул. Похоже, его губы искривило некое подобие улыбки. — Думаю, неплохие основания для ненависти. Но ты бы ненавидел меня еще сильнее, если бы я позволил нам познакомиться. Однако твоя мать вполне могла исправить свою жизнь и выйти замуж, даже с ребенком. Она была такой красавицей! А что она сделала вместо этого? Девин стиснул кулаки. — Перешла от одного женатого мужчины к другому, да, я знаю. Ее вкус к мужчинам был просто отвратительным! — Чушь! Вулзли боготворил ее. Ради нее он хотел оставить свою семью. — Услышав резкий вдох Девина, Гарт добавил: — Ты не знал? Это правда. Но она не позволила ему ради нее пойти на такой скандал. Она оберегала тебя. Так же, как оберегал тебя я, не поддаваясь порыву стать частью твоей жизни. — Я тебе не верю. — Это не имеет значения. Да, у меня бывали короткие мгновения безумия, когда я вдруг начинал думать о разводе и нормальной жизни с тобой и Элейн. Но это мысли эгоистичные, и из этого все равно не вышло бы ничего хорошего. Поверь, я не пытаюсь заставить тебя увидеть меня в лучшем свете. Это все равно не получилось бы. — Отлично! — Девин стукнул себя в грудь. — Потому что я жил с этой ненавистью слишком долго — и ничто сказанное или сделанное тобой не сможет меня от нее избавить. — Значит, ты обрадуешься, узнав, что я лишился в жизни всех — всех, кого хоть чуть-чуть любил. Жена умерла давным-давно, но она ничего для меня не значила. Рожденный ею сын погиб от несчастного случая, впрочем, он был человеком еще более презренным, чем я, именно таким, от превращения в которого я пытался уберечь тебя, не подпуская себя близко. Дочь умерла родами вместе с моим внуком. Мать умерла еще до моего совершеннолетия. Отец давным-давно от меня отрекся — и правильно сделал. Даже те немногие друзья, которые у меня когда-то были, давно умыли руки. — Как ты этого заслуживаешь? Губы снова искривились в слабом подобии улыбки. — Зачем превращать это в вопрос? Конечно, ничего лучшего я не заслуживаю. Но при этом у меня огромное состояние, оставленное мне бабушкой по матери. Она умерла, когда я был еще ребенком, иначе, вероятно, тоже отреклась бы от меня. А теперь я обладаю безмерным богатством от той ветви семейства и могу распоряжаться им, как мне вздумается. Впрочем, я об этом узнал только после того, как отец вышвырнул меня из своей жизни. Не уверен, что он сам об этом знал. Представляю, как он разозлился, когда обнаружил, что его отречение не ранило меня так, как он рассчитывал, что в результате я сделался богаче, чем он сам. — Он был настолько мелочным? — Нет. Это мой недостаток — считать всех такими же презренными личностями, как я сам, хотя мне известно, что это не так, в особенности когда речь идет о моем отце. Он хороший человек, а я — его величайшее разочарование. — Он еще жив? — Но Девин уже знал ответ на свой вопрос. — Твой отец — лорд Калли, верно? — Я не удивляюсь, что он тебе нравится. И да, он твой дед. Девин ощутил странную радость — последнее, что он ожидал почувствовать в этом доме. — Тогда почему он не рассказал мне про тебя, когда я его спрашивал? — А о чем именно ты его спрашивал? — Сказал, что ищу дальних кузенов с глазами, как у меня. — Разумеется, он не подумал обо мне. — Так он даже не знает, что я его внук? — Подозревать может, если у него по-прежнему хорошее зрение. Все-таки ты немного похож на меня в молодости. И не сомневаюсь, он уверен, что у меня есть незаконные дети по всей Англии. Но мы с ним не разговаривали и не виделись больше тридцати лет. — Почему ты не сказал ему, что я твой сын? Уж он-то мог стать частью моей жизни! — Это был бы достойный поступок, верно? — сухо произнес Гарт. — А ты ни разу в своей жизни не совершил достойного поступка? — Только один — позаботился о том, чтобы ты никогда не встретился со мной. В том, что это все-таки произошло, вини свою мать. Но я приготовил для него письмо, которое должны доставить ему после моей смерти, и там сообщил о тебе. Когда меня не станет, уже не будет иметь значения, если он узнает. Но раньше я ему об этом говорить не собирался — это привело бы тебя ко мне, а мы не должны были встретиться. Но теперь, полагаю, можно это письмо отправить прямо сегодня вечером. Ни к чему обременять тебя необходимостью сообщать ему, что вы родственники. — Возможно, он бы предпочел узнать об этом от меня. — И что? Я никогда не принимал в расчет мнение других, с чего бы вдруг мне начинать делать это сейчас? — Превосходно. Поступай как хочешь. — Вот так я и провел всю свою жалкую жизнь, Девин. Делал то, что мне заблагорассудится, и не имело значения, кому от этого будет плохо. Разве мы с тобой уже не договорились, что ты имеешь все основания меня ненавидеть и никаких — для прощения? А то, что ты мой наследник — всего лишь дело случая, других-то нет. Девин нахмурился. Почему ему вдруг показалось, что все это звучит фальшиво? Неужели отец изо всех сил старается, чтобы Девин продолжал его ненавидеть? Не хочет, чтобы Девин или кто-нибудь другой подумал, будто он пытается искупить свою вину в последние дни жизни? О Господи, да он будет величайшим болваном в мире, если попытается увидеть в этом человеке хоть какую-то порядочность! Гарт продолжал: — Я думал, будет достаточно иронично, если я порадую своего отца хоть чем-то после своего ухода. И уж не сомневайся, тобой он будет весьма доволен. Ты сумел стать именно тем, чем я никогда не был. Ты старался быть жестким, отчужденным, и теперь я понимаю почему, но… — Ты меня не знаешь! — Совсем напротив, у меня сундуки набиты отчетами о тебе — от твоих слуг, от слуг твоей матери… нет, не смотри на меня так потрясенно, твои друзья и родственники никогда тебя не предавали. Но ведь так очевидно, что ты заботишься обо всех, кто имеет отношение к твоей жизни. Ты хороший человек, Девин. Благодаря тому, что я не запятнал твою жизнь собой, у меня есть сын, которым может гордиться любой отец. Именно поэтому ты и стал моим наследником. Второй недостоин даже упоминания. — Кто-то пытается меня убить. Если это не ты… значит, из-за тебя? Потому что ты назвал меня своим наследником? Вот теперь Гарт выглядел по-настоящему потрясенным. — Он не посмел бы! — Кто? — В этом нужно разобра… — Кто?! — Невозможно запугать мертвеца, Девин. Я разберусь сам — и это будет мой последний добрый поступок. — Я ничего от тебя не хочу — ни наследства, ни услуг! Просто назови мне его чертово имя! Он даже не стал дожидаться, чтобы подстрелить меня из засады, когда я буду один. Он мог ранить Аманду! — Значит, ты ее любишь? Я немного сомневался… ну вот, опять это удивленное лицо. У меня очень хорошие шпионы, но твои мысли они читать не умеют. — Значит, ты знаешь, почему я должен его убить! — Нет. Если я что-нибудь и понял в моей ничтожной жизни, так это то, что ничего подобного на твоей совести быть не должно. И если это тот человек, о котором я думаю, удовольствуйся тем, что он не уйдет от расплаты. Девин вышел до того, как сделал что-нибудь, о чем мог бы потом сожалеть. Он был все в таком же бешенстве, как когда явился сюда. До чего легко прошла эта встреча! Следует радоваться тому, что ублюдок умирает, но он ожидал не этого. А чего он ожидал… до того как решил, что этот человек хочет его убить? На что надеялся? На какие-то благородные причины, по которым отец не мог принимать участие в его жизни? Да, отец думал, что поступал благородно, но так ли это? Стал бы Девин другим человеком, если бы вырос, зная своего отца? Или ненавидел бы его как-нибудь по-другому? Он отправился домой, на Джермин-стрит. В голове крутилось столько мыслей, что тетушке пришлось очень громко крикнуть, привлекая его внимание. Встревоженно нахмурившись, она протянула ему записку: — Она была не запечатана. Потрудись объяснить! Он прочитал: «Она вас люто ненавидит, но готова застрелить меня, если я убью вас. Возвращайтесь в Норфорд, нужно поговорить. Рейф». Девин расхохотался. Рейфел Лок определенно умеет обращаться со словами, и эти слова унесли прочь чувство вины, да и любые другие эмоции, терзавшие его. — Теперь я не сомневаюсь, что леди меня любит! — широко улыбнулся Девин. — Ты сделал такой вывод из того, что она люто тебя ненавидит? — хмыкнула Лидия. — Поразительно! Глава 53 — Ты опять велел убрать мой стул от своей кровати. Этот хнычущий тон настолько для него типичен! Гарт, как всегда, передернулся от омерзения. По крайней мере он не считал себя ответственным за то, во что превратилось это жалкое подобие мужчины. Мать мальчишки испортила его сверх всякой меры, при помощи денег вытаскивая его из любой неприятности и не давая ему возможности хоть раз ответить за последствия собственных поступков. Плохо, что ее муж не указал им обоим на дверь, узнав, что она его обманывала. Но Гарт был не первым, с кем она ему изменяла, кроме того, муж Марианны выставил бы себя последним лицемером, если бы развелся с ней из-за этого, ведь он и сам никогда не хранил ей верность. — Вероятно, потому, что не желаю твоего общества, — произнес Гарт, когда юноша подошел вплотную к его кровати. — Но ты слишком глуп, чтобы уловить намек. Фаррел, сделав вид, что не услышал его, напомнил: — Ты послал за мной. — На этот раз да, послал. Но ты проведешь здесь не так много времени, чтобы устраиваться удобно, так что переставлять мебель было ни к чему. — Вообще-то я мог бы остаться у тебя подольше, если ты не против. Чертов герцогский сынок меня разыскивает. Решил, что я хотел навязать себя его сестре, и появился в доме брата. Я едва успел унести ноги. — Да, я знаю. — Знаешь? Откуда?.. — Сегодня утром я получил письмо от твоей матери. Наследник Лока — наименьшая из твоих неприятностей. Твоя семья официально умывает руки. Фаррел побледнел. — Мать меня не бросит! — Конечно, бросит. Как ты думаешь, почему она, собственно, отправила тебя втираться ко мне в доверие? Потому что сыта по горло и не желает больше расплачиваться за твои пороки. Но на этот раз ты просто переплюнул самого себя. Твоя тупость в имении Локов наконец-то дала твоей матери то, в чем она давно нуждалась, — основание навсегда с тобой распрощаться. И я пообещал ей, что сам о тебе позабочусь. Фаррел облегченно рассмеялся. — Я весь пошел в тебя, верно? Яблочко от яблони… — Это твоя первая ошибка. Зря ты сравниваешь себя со мной. Прожить жизнь, в которой нечем гордиться? Ты в самом деле к этому стремишься? — Разве не так поступил ты? — Верно, но, видишь ли, я всегда мог позволить себе грешить. Беспутная роскошь. А вот ты только и мог что тянуть ручонку к матери, ожидая, что за твои грехи будет платить она. Твое счастье, что она так и не знает, насколько глубоко ты погряз в долгах, иначе отвернулась бы от тебя давным-давно. — Но ведь теперь ты выплатишь мои долги, правда? Для тебя это пустячная сумма. Я бы попросил тебя раньше, но… — Да, мы оба знаем, почему ты этого не сделал. Ты опасался появляться передо мной с протянутой рукой, хотя на деле протянул ее, едва перешагнув мой порог. — Да я же твой сын, черт побери! И то, что ты меня не воспитывал, не уменьшает твоей ответственности за меня! Ты не можешь оставить все своему второму бастарду. Я заслуживаю по меньшей мере половины… — Ты не хочешь половину, ты хочешь все. Неужели ты думал, что я не узнаю, что ты натворил — и на кого покушался? Как ты посмел поднять руку на моего наследника? — Да потому что ты, старый ублюдок, не оставил мне выбора! — заорал Фаррел. — Он ничем не лучше меня! И когда он умрет, у тебя тоже не будет выбора. Придется все оставить мне! — Образ мыслей болванов до сих пор меня поражает. Этого никогда не случится, мальчишка. Вознаградить жалкое подобие самого себя? Да ни черта подобного! Но ты слишком туп, чтобы понять правду, даже если слышишь ее. Ты бы все равно попытался его убить, верно? Даже зная, что тебе это ничего не даст. — Я ненавижу его, потому что ты ему благоволишь! В точности как граф благоволит Джастину, а не мне! — Зависть, ревность, праздность… если я и испытывал какие-то угрызения совести по поводу того, что собираюсь сделать, ты меня от них избавил. Думаю, мне следует радоваться, что ты бахвалился тому ростовщику, рассказывая, что я твой отец. Это здорово ускорило его недавнее появление у меня. И если ты не понимаешь, что это значит, я тебе скажу. Это значит, что я перекупил все твои долги. Фаррел захохотал. — Ха! Я знал, что ты не откажешься от своей плоти и крови. Спасибо, отец! Но ты должен знать — этот мерзавец продолжает брать с меня проценты. Нужно будет забрать у него эти деньги. — Право же, свою тупость ты унаследовал не от меня. Он берет у тебя побрякушки твоей матери, потому что это я ему велел. Ты не должен был знать, что твоя свобода находится в моих руках, до тех пор, пока мне не надоест забавляться, глядя на тебя. Этот день настал. Можешь ли ты выплатить мне все свои долги сегодня, Фаррел Экстер? — Ты же знаешь, что не могу. — Вы слышали это, судья? — Каждое слово, милорд. Фаррел ахнул, резко повернулся и увидел крупного мужчину, перекрывшего дверной проем. Фаррел все же попытался убежать, началась потасовка. Гарт закрыл глаза. Он слишком устал, чтобы и дальше интересоваться происходящим. И тут же понял, что пока еще уснуть не может — он уловил аромат, которого не чуял более тридцати лет. Запах окутал его, возвращая во времена невинности… — О нем, как и обо мне, никто сожалеть не будет, — произнес Гарт, не открывая глаз. — Но мне жаль, что тебе пришлось оказаться свидетелем этого, отец. — Исправляешь свои ошибки, хотя и слишком поздно? — откликнулся Оуэн. — Одну из них. — Гарт открыл глаза, пожирая отца взглядом. Тот здорово постарел. Все эти годы Гарт боролся с желанием увидеть его. — Много ли ты услышал? — Достаточно для надежды, что в долговую тюрьму он попадет надолго. — Он окончит в ней свои дни, — уклончиво ответил Гарт. — Полагаю, ты получил мое письмо? Оуэн кивнул и подошел ближе. — Очень красноречивое. Написано так, будто ты уже умер, и я так и думал, пока не добрался до постскриптума, сообщавшего, что ты все еще жив. — Вчера вечером я слишком устал, чтобы его переписывать. Предполагалось, что его отошлют после того, как меня не станет, но Девин меня нашел, и я подумал — скоро ты услышишь от него, что он узнал правду. Решил, что лучше все же предупредить тебя заранее. — В жизни не предполагал, что когда-нибудь мне придется благодарить тебя, но спасибо за Девина. Жаль, что я не узнал о нем раньше, но ты объяснил, почему хранил свою тайну, и даже я согласился с твоими рассуждениями. Тебя никогда не заботили твои законные дети, а бастарды — и того меньше. — У меня их не так много, как ты думаешь. Мне тоже жаль, что я не познакомился с ним раньше, но не тревожься, я позаботился о том, чтобы он никогда не вспоминал обо мне с любовью. Вы двое можете ненавидеть меня вместе. — Я никогда не испытывал ненависти к тебе, сын. Я ненавидел то, что ты сделал с собой и с другими. И то, что ты никогда не раскаивался за это. — Для искупления требуется смерть — когда становится слишком поздно, — усталым голосом произнес Гарт. — Никогда не поздно попросить прощения. Невероятно, но глаза Гарта наполнились слезами. Он не должен спрашивать. Он знает ответ. Слишком поздно — это слишком поздно. — Можешь ли ты простить меня, отец? — Уже простил. Глава 54 С глазами, покрасневшими от слез, Аманда не впускала в свою комнату никого, кроме Элис. Однако чувствовала себя при этом отвратительно, потому что пришлось наврать отцу, воспользовавшись той же отговоркой, что и Офелия, — та рассказывала гостям, что Аманда немного прихворнула. Престон не стал настаивать, как это сделал Рейф. Он всего лишь сказал: — Будешь готова поговорить, имей в виду, я здесь. Чем ясно дал понять, что ни капли не верит в ее болезнь. Должно быть, Рейф проболтался — до того как отправился бросить вызов Фаррелу Экстеру или после возвращения? Об этом ей рассказала Офелия, а заодно о том, как разозлился Рейф, не сумевший отыскать насильника. Зато семейство Экстера заверило Рейфа, что Фаррел больше никогда не получит от них поддержки, а поскольку он погряз в огромных долгах, то скорее всего вот-вот окажется в долговой тюрьме. Его брат Джастин даже признался, что это для них менее постыдно, чем скандал по поводу того, что Фаррел пытался сделать, и выразил надежду, что Рейфа удовлетворит долгий срок, на который Фаррел попадет в тюрьму. Большинство гостей уже отправились по домам, остались только несколько человек. Придя к выводу, что в конце концов она все-таки останется старой девой, Аманда решила, что пора перестать прятаться. Мысль о том, чтобы выйти замуж за одного из прежних претендентов вызывала теперь отвращение, ведь сердце ее уже было занято. Нужно только сказать об этом семье и спуститься вниз, чтобы найти отца. Да и поклонникам сообщить, если кто-нибудь из них еще здесь. Спустившись по главной лестнице, Аманда потрясенно увидела, что дворецкий открывает входную дверь… Девину. Ударившись в панику, она резко повернулась, пока он ее не заметил, и нос к носу столкнулась с Кендаллом Госвиком, перекрывшим ей путь к отступлению. Да что же это?! Только не сейчас! — Полагаю, ваше появление означает, что вы чувствуете себя лучше? — несколько скованно осведомился Кендалл. Ничего удивительного. Он приехал сюда только ради нее, а она последние несколько дней не показывалась гостям. — Да, я… — Я видел, как на днях вы ездили верхом с Девином. Должен признаться, когда я понял, что вы предпочли его мне, меня охватила ревность. Это прозвучало так, словно он и сейчас ревновал. Стоило бы на этом и остановиться, но Аманда не смогла. Он заслуживает того, чтобы знать, почему она решила остаться старой девой. — Он учил меня ездить верхом, чтобы я могла кататься с вами. Во всяком случае, началось все именно с этого. — Боже правый! Уж лучше скажите правду! — Это и есть правда, но… в общем, вы не ошиблись, я в самом деле его полюбила. Простите, Кендалл. До того как все это случилось, именно вы были моим избранником. — Я распрощаюсь прямо сейчас. — Он чопорно поклонился. — Уверен, вы будете счастливы вместе. — Кендалл… Он не остановился, а быстро взбежал по лестнице, чтобы забрать свои вещи. Аманда больше не пыталась его остановить. Она и так слишком паршиво себя чувствовала, разрушив его надежды. И тут за спиной раздался голос, от которого сердце ее начинало колотиться быстрее. Обычно. Но сейчас ей просто захотелось заплакать. — Кому он желал счастья? — спросил Девин. Аманда сделала глубокий вдох. И сморгнула слезы. Впрочем, поворачиваться к нему лицом она не стала. — Вам и мне. Он даже не дал мне сказать, что я решила никогда не выходить замуж. — Никогда — это очень долгий срок, Мэнди. Услышав веселое изумление в его голосе, она решила, что просто ослышалась. Он не посмел бы над этим насмехаться! — Разве у меня есть выбор? — уныло произнесла она. — Вы погубили меня, я не гожусь для другого мужчины. Он покачал головой: — Вы не погублены, вовсе нет. — Я не имею в виду из-за того, что мы сделали. Я хочу сказать о… не важно. Если вы явились, чтобы объяснить мне, почему не можете на мне жениться, не трудитесь. Достаточно того, что вы меня просто не любите. Больше ничего… — Вы двое, зайдите сюда! Аманда вздрогнула, услышав суровый голос отца и увидев выражение его лица. Он стоял у открытой двери в кабинет, и она вошла туда, понадеявшись, что Девин не последует за ними, что он просто уйдет. Но он вошел следом и закрыл за собой дверь. Престон сел за письменный стол и указал им на кресла. Аманда помотала головой. Она чувствовала, что вот-вот разразится слезами, и хотела иметь возможность убежать прежде, чем что-нибудь будет сказано. — Я дал вам обоим больше времени, чем следовало бы, потому что надежный источник информировал меня, будто вы полюбили друг друга, но пока этого просто не поняли, — сказал Престон. — Мои собственные наблюдения подтвердили этот факт. Так чего же вы оба ждете? Почему вы до сих пор не попросили ее руки, Девин? Аманда ахнула: — Отец! — Помолчи, моя дорогая. Я прижал к стенке твою горничную. Я точно знаю, что ты выплакала все глаза с тех пор, как этот человек исчез. И требую объяснить почему, когда всем вокруг понятно, что он тебя любит. Охваченная стыдом Аманда метнулась к двери, но Девин ее не пустил — он обхватил ее обеими руками, не обращая внимания на попытки вырваться. Поверх ее головы он сказал Престону: — Я хочу жениться на вашей дочери сильнее всего на свете. Но я понимал — как только вы узнаете всю правду обо мне, ни за что этого не допустите, поэтому не мог сказать Аманде, как сильно я ее люблю. Она порывиста и отважна, она не смирилась бы с вашим решением и обвенчалась бы со мной, а этого я допустить не мог, потому что потом она бы очень сожалела о том, что причинила вам боль. Аманда перестала вырываться и обняла Девина. Он посмотрел на нее, отпустил и взял ее лицо в свои ладони. — Я рассказал твоему брату всю правду — и о себе, и о том, что мы натворили. По сути, я оставил свое сердце в его руках. Если бы он сказал, что моя незаконнорожденность не имеет значения, ничто на свете не смогло бы удержать меня от женитьбы на тебе — кроме тебя самой. Но потом я передумал. Я не позволю решать ни ему, ни твоему отцу, если уж на то пошло. Мэнди, я хочу тебя, несмотря ни на что. Если ты возьмешь меня в мужья, я женюсь на тебе, даже если мы не получим благословения твоей семьи. Я сделаю тебя такой счастливой, что не будет никаких сожалений, и когда твоя семья это увидит, может быть, они простят меня… Престон кашлянул. — Я бы запросто обошелся без выслушивания всего этого. Но не могу не высказаться в вашу защиту — вы просто пока еще недостаточно хорошо знаете нашу семью. — Он имеет в виду то же, что я пыталась донести до тебя раньше… мы не судим людей за то, чего они не делали, — произнесла Аманда. — Ты не сделал ничего, кроме одного, и теперь я не хочу жить без тебя. Да, я выйду за тебя. Я люблю тебя! И если бы мне хватило для этого сил, я бы приволокла тебя к алтарю! У Девина сделался изумленный вид, но он хотел услышать, как слова Аманды подтвердит ее отец. — То, что я бастард, в самом деле не заставит вас отвергнуть меня? — Разумеется, нет. Счастье Мэнди значит для меня гораздо больше, чем подобная ерунда. Но… смотрите, чтобы я больше никогда не услышал, как она плачет из-за вас! Девин захохотал и так крепко обнял Аманду, что она невольно застонала. — Заверяю вас, милорд, ей больше никогда не придется на меня жаловаться! — Затем наклонил голову и прошептал ей на ухо: — Если ты еще в чем-то сомневалась, то это обещание я дал тебе. Я сделал нам обоим больно, пытаясь поступить, как мне казалось, правильно, вместо того чтобы поверить — мы можем преодолеть это препятствие. Больше я никогда не совершу этой ошибки, я слишком сильно тебя люблю. Престон прокашлялся и встал. — Что ж, все прошло быстрее, чем я предполагал. Пойду обрадую Офелию, расскажу, что она может готовиться к свадьбе. — Он направился к двери, чтобы дать им немного побыть наедине, но прежде, чем закрыл ее за собой, добавил: — И держитесь подальше от спальни моей дочери до самого венчания. Сообразив, что отцу известно слишком многое, Аманда спрятала лицо на груди Девина. А брата она убьет! — Готов выполнить это условие, если ты сможешь, — сказал ей Девин. Аманда глянула на него и опустила глаза. — Страсть, которую ты во мне вызываешь, чересчур всепоглощающая. Я не уверена, что смогу. Он застонал: — Существуют и другие комнаты… — И начал целовать Аманду. — В том числе эта. Она растаяла от его поцелуев, поэтому до нее не сразу дошло, что он имеет в виду. А сообразив, Аманда отшатнулась: — Только не в отцовском кабинете! Девин засмеялся. — Я пошутил. Я уважаю пожелания твоего отца. Это самое малое, что я могу сделать для человека, снявшего с моих плеч тяжкий груз вины. Я бы в любом случае женился на тебе, Мэнди, но без благословения твоего отца наше счастье было бы неполным. Ведь ты это понимаешь, правда? — Я понимаю, что это тревожило тебя. Мне-то это даже в голову не приходило. Но ты! — Она погрозила ему пальцем. — Навязывал мне Кендалла, хотя у нас с тобой куда больше общих интересов, чем могло бы появиться с ним, — рыбалка, скачки… и хочешь верь, хочешь не верь, но я даже полюбила верховую езду. — Не будь я уверен, что у нас с тобой нет никаких шансов, я бы указал на это намного раньше. Аманда усмехнулась: — И Купидон рекомендовал бы самого себя? — Представь мое изумление — оказаться пораженным собственной стрелой! — Девин погладил ее по щеке. — Прости, что я выразил свои опасения не тебе, а твоему брату. Оставить решение за твоей семьей, при том, что я не сомневался — решение будет не в мою пользу, оказалось самым сложным делом за всю мою жизнь. Но когда я снова ехал сюда, понял, что не смогу этого сделать. Нельзя доверять наше счастье чужим рукам. — Жаль, что ты не опомнился раньше, пока я насквозь не промочила свою кровать слезами. — Теперь Аманда поддразнивала его. Ту сердечную боль вытеснило абсолютное счастье. Но Девин поморщился, и она обняла его за шею. — Все в порядке. Я прощаю тебя! Я плакала, потому что так сильно тебя люблю, но ничего не понимала, а теперь понимаю. Но пожалуйста, Девин, никогда больше не скрывай свои чувства. — Никогда. Впредь я буду делиться с тобой всем на свете. — Я тоже обещаю. А теперь пойдем. — Она взяла его за руку и вывела из кабинета. — Я хочу поделиться радостью с родными. Думаю, тетушки еще здесь. О! Как я могла забыть? — Она остановилась, обернулась к нему и спросила: — Что случилось с твоим отцом? — Право же, Мэнди, он не стоит того, чтобы о нем говорить. — Прекрати. Ты только что обещал, что у тебя больше не будет от меня секретов. Девин криво усмехнулся: — Я просто не хочу портить такую минуту. Скажем так — я рад, что мне удалось повидаться с ним до того, как он умрет, хотя бы ради того, чтобы понять — он совершил по-настоящему хороший поступок, вероятно, единственный в своей жизни, когда решил держаться от меня подальше. И еще я получил ответы — то единственное, чего от него хотел. — Он сделал это сознательно? Ради тебя? — Да, но он не стоит ни одной твоей мысли. — Мне просто жаль, что он оказался не тем, на что ты надеялся. Девин потрепал ее по подбородку и попытался ее развеселить: — Все потому, что ты слишком сострадательная. Нам придется поработать над этим недостатком. Поняв, зачем он это делает, Аманда фыркнула: — Никакой это не недостаток. И я благодарна твоему отцу, спасибо ему огромное за то, что он подарил мне тебя. — Самая большая ирония в том, что у меня действительно есть причина быть ему благодарным за один совершенно неожиданный подарок — за деда, который еще жив и давно стал моим другом. Я буду особенно горд представить тебя Оуэну Калли. — Оуэн? — Аманда заулыбалась. — Моя семья знает его сто лет! О, погоди, пока не познакомишься с моей бабушкой! Она уже совсем ничего не помнит и называет нас какими угодно именами, только не нашими, но вот увидишь, ты в нее влюбишься. — Твоя семья скоро станет моей. Думаю, я буду испытывать к ним те же чувства, что и ты. — Вдруг Девин прижал Аманду к стене, и в его янтарных глазах заплясали насмешливые искорки. — Ты и вправду собиралась стать старой девой? Честно? — А ты не хотел стать старым холостяком? Он расхохотался. — Нет, я просто был полон решимости никогда не впускать любовь в свою жизнь, потому что знал, какую боль она может причинить. И даже вообразить не мог, как это может быть чудесно… пока не встретил тебя! Аманда всматривалась в его глаза, чувствуя, как эмоции переполняют ее. Это случилось не сразу. Потребовалось куда больше времени, чем она предполагала. Но любовь все-таки нашла ее, и она стоила того, чтобы подождать. Эпилог Все семейство Лок хотело устроить свадьбу весной, и Девин соглашался, желая угодить новым родственникам, но Аманда настояла на своем. В ушах настойчиво звенел отцовский приказ, да еще Девин исполнился решимости уважать желания Престона, поэтому она согласилась отложить свадьбу самое большее на месяц, чтобы этим большим торжественным приемом завершить сезон. Просто удивительно, о скольких еще помолвках объявили в этом месяце, причем большая часть женихов оказалась из толпы ее поклонников. Видимо, у каждого из них все это время имелся запасной вариант. Аманда считала, что это очень забавно. Даже Джон Траск нашел себе богатую наследницу! В день, когда она стала женой Девина, самые теплые и сердечные поздравления ей принес Роберт Бригстон, чем сильно удивил Аманду. Она не ожидала, что Роберт будет так за нее рад. Девин выслушал их вместе с ней и, заметив, что она в замешательстве, спросил после того, как Роберт отошел: — В чем дело? Аманда прошептала: — Его на нашу свадьбу не приглашали. Он что, прорвался сюда только для того, чтобы сказать, как за нас счастлив? Девин рассмеялся. — Я же говорил тебе — поверь, что он не для тебя! На самом деле он сейчас самый счастливый человек в Лондоне (после нас, конечно), потому что ты вышла за меня, а не за него. Аманда вскинула бровь. — Ты вообще понимаешь, как странно это звучит? — Это все, что я могу тебе сказать, — поддразнил Девин. — Сказать о чем? — полюбопытствовал Уильям, подошедший вместе с Блайт с пожеланиями счастья. — О ее бывших поклонниках, — ответил Девин. — А, эти бедняги! Хорошо, что я больше не вхожу в их число, — фыркнул Уильям. — Ты был прав насчет достопочтенной Марджери Дженкин, Девин. Клянусь, я уже ее люблю, по крайней мере мне так кажется. Она чудесная! — Кажется, он меня любит! — добавила Блайт, сияя, и показала Аманде свое кольцо. — Лорд Оливер? — догадалась Аманда. — Да! Аманда уже знала эту тайну, поскольку Оливер, считая ее своим другом, рассказал еще на домашнем приеме, что собирается просить руки Блайт, но, разумеется, не проговорилась. Это был только их секрет, и она искренне радовалась, что Блайт приняла его предложение. Воздух был насыщен любовью, хотя до весны еще так далеко! Свадьбу устроили в Норфорде, довольно скромную, присутствовали только родственники и друзья, но прием все равно получился большой, потому что пригласили чуть ли не всех соседей. Амелия Даттон со своими отцом и матерью тоже приехала и пришла в восторг, когда Аманда попросила ее держать во время венчания букет. Присутствовал и Оуэн Калли — сидел за одним столом с тетей и дядей Девина. В день, когда Девин привез к нему Аманду и представил его, как своего деда, Оуэн прослезился. Аманде не хотелось, чтобы ее муж тревожился хоть о чем-нибудь, а эта встреча могла бы стать по-настоящему тяжелой, если бы Девин с Оуэном не подружились раньше, чем узнали о своем близком родстве. В свадебное путешествие новобрачные собирались пароходом отплыть на юг Франции, чтобы провести медовый месяц там, где тепло, и немного порыбачить. Правда, они еще не решили, где будут жить по возвращении, но Аманда по-настоящему удивилась, узнав, что вариантов гораздо больше, чем она может сосчитать. У Девина имелся даже дом в Лондоне! И хотя он упомянул и ту ферму в Ланкашире, он все же сказал, что если Аманда остановит свой выбор на его новой ферме, у него наконец-то появится повод привести в порядок дом. Эта идея понравилась ей больше всего, тем более что решения по реконструкции сможет принимать она сама. Ближе ко времени отплытия Аманда пошла наверх, чтобы переодеться в дорожный костюм. Девин, не желавший расставаться с ней даже на такое короткое время, хотел пойти следом, но путь ему преградили Офелия и Джулия. Они подошли не вместе, это получилось случайно, и обе держали в руках кошельки с деньгами. Он возвел глаза к потолку. — Но на самом деле вы же не собираетесь платить Купидону за то, что он устроил собственную свадьбу? Обе вспыхнули, и Джулия буркнула: — Конечно, нет! Офелия сказала: — Просто небольшой свадебный подарок! — И шлепнула своим кошельком ему по груди, в точности как в день, когда нанимала его. И в точности как и в тот день, Девин сунул этот кошелек обратно ей в руки. — Просто для полной ясности — вы можете дарить моей жене все, что пожелаете, но не вздумайте платить мне за то, что она стала моей. Сегодня самый счастливый день в моей жизни! Он стал подниматься по лестнице вслед за женой. Джулия уставилась на Офелию. — Так, значит, ты приложила к этому руку? Офелия усмехнулась: — Просто легкий толчок в нужную сторону, вот и все. Еще в тот вечер, когда Аманда впервые обратила на него внимание, я заметила, сколько сердитых взглядов она послала в его сторону. — Хмм. Вроде наоборот, после такого следовало вообще не подпускать ее к нему. — И это при том, что она ни разу даже бровью не повела, глядя на прочих своих ухажеров? Девин наверху улыбнулся, сообразив, что больше ему не нужно стучаться в дверь к Аманде, и просто открыл ее. Но жена была не одна. Девин взглянул на горничную и сказал: — Можете идти. Я сам помогу своей жене снять платье. Когда он закрыл дверь за Элис и кинул на Аманду пылкий взгляд, она усмехнулась и насмешливо произнесла: — Вот, значит, как? Он медленно пошел через комнату. — У меня такое чувство, что я буду делать это очень, очень часто — раз уж теперь мне можно. Аманда засмеялась, когда Девин опрокинул ее на кровать, наглядно демонстрируя, как будет выглядеть их семейная жизнь. До свадьбы он вовсе не пытался держать от нее руки подальше. Их множество раз застигали страстно обнимающимися, а при каждой удобной возможности он затаскивал Аманду в пустые комнаты. Но до занятий любовью дело не доходило, Девин всегда вовремя останавливался, уважая желание ее отца. В общем, это время было настоящим испытанием для них обоих. До сего момента. Девин так страстно целовал ее, что Аманда сомневалась, сумеют ли они скоро выйти из этой комнаты. Он сорвал с нее платье, и они прильнули друг к другу. Аманда не могла не улыбаться, хотя очень сложно одновременно улыбаться и целоваться. Он заметил: — Приятные мысли? — Еще какие! Ты вообще представляешь, как я счастлива? Он поддразнил: — Еще бы, после трех сезонов… Засмеявшись, Аманда ткнула его в бок. — Мои мысли не имеют отношения ни к кому, кроме тебя! Все решает только любовь, правда? Я так рада, что дождалась тебя! Он крепко поцеловал ее, но дразнить не перестал. — Я тоже. Я вообще предпочитаю старых дев. — О! Прежде чем Аманда успела сказать еще что-нибудь, Девин перевернул ее и одним плавным движением вошел в нее. Все мысли сразу вылетели у Аманды из головы. О Боже, он именно такой мужественный, каким показался ей в первую же встречу, просто в то время она понятия не имела, что это как раз то, чего она хочет! Аманда едва успела перевести дух, не выпуская Девина из объятий, когда они услышали крик Рейфа по ту сторону двери: — Вы опоздаете на пароход! Девин ухмыльнулся, на мгновение спрятал лицо между грудей Аманды, затем поднял голову и крикнул в ответ: — Сядем на другой! Уже отходивший от двери Рейф пробурчал что-то о слишком рано начавшемся медовом месяце. Аманда покраснела. Девин поднял бровь. — Тебя действительно волнует то, что он знает, чем мы тут занимаемся? — Нет! Я же почти рассказала ему, чем мы занимались ночью в его день рождения. Еще до того, как это сделал ты! Я думала, его потрясет то, что это исходит от меня. — Он привыкнет к мысли, что больше ты не его малышка-сестра. Теперь ты моя, и я буду тебя любить и лелеять… — Девин замолчал, и лицо его сделалось серьезным. — Дай мне еще одну клятву, Мэнди. Пообещай, что никогда меня не покинешь. Она знала, что он думает о своей матери, и едва не расплакалась — из-за него. Крепко его обняв, она прошептала: — Клянусь! Но и ты должен мне кое-что пообещать. — Все что угодно. — Поклянись, что мы никогда не будем спать в разных комнатах! Девин слегка отодвинулся от нее, глядя с недоверчивым изумлением. — Ты что, рехнулась? Моя кровать — это твоя кровать, и я вышибу любую дверь, если она будет нас разделять! В этом Аманда не сомневалась. В конце концов, она вышла замуж за чудесного грубияна. Подумав об этом, она счастливо засмеялась.