Сказать, что слова молодого человека не тронули Джудит, было бы несправедливо. Словно пара бостонских закатов на ее щеках запылал румянец. Смущенно потупившись, она безуспешно подыскивала предлог, чтобы прекратить поток его комплиментов. В этот момент она особенно остро почувствовала свое положение в доме. Из затруднения ее вывел тихий голос Денема:

— Кажется, меня снова занесло. Простите. Одна из причин моих неуспехов в обществе дам. Говорить, что думаешь. Дурная привычка для адвоката.

— Ваши извинения запоздали, — Джудит вздернула подбородок, всем существом ощущая его восхищение. — Теперь я могу понять, против чего предостерегала ваша тетушка. Вы позволяете себе вольности, недостойные джентльмена, Джеймс Денем.

— Вольности? Бог свидетель, что у меня и в мыслях не было этого! Если кто и позволяет себе нечто подобное, так это Джеффри. Спросите-ка его, как он распоряжается моими деньгами. Очень сомневаюсь, что вы найдете его поведение джентльменским!

Джудит воздержалась от каких-либо замечаний, решив перевести разговор в более безопасное русло.

— У мистера. Морхауза интересная работа. Мне нравится здесь, мистер Денем. К тому же ваша тетушка делает все, чтобы я чувствовала себя как дома.

— Неудивительно. Мне не так часто приходилось иметь дело с американскими леди, но, глядя на вас, я начинаю раскаиваться в этом.

Она покачала головой, улыбаясь. Племянник Диккенс был полной противоположностью Джеффри Морхаузу. Словно ночь и день, белое и черное.

— Вы неисправимы, Джеймс Денем.

— Согласен, но против этого существует противоядие.

— И какое же?

— Зовите меня Джеймс, а я буду называть вас Джудит. Клянусь, меня нисколько не обидит такая фамильярность.

— Но, мистер Денем…

— Джеймс, вы забыли, Джудит.

Она сдалась. Было невозможно противостоять обаянию этого человека.

— Ну хорошо, пусть будет Джеймс.

— Спасибо, Джудит. Видите, как все просто. К чему тратить время на пустые формальности.

Про себя она улыбнулась. Джеймс Денем был более американцем, чем мог бы предположить. Типично американская прямота, привычка сразу брать быка за рога. В этом смысле он ничем не отличался от заокеанских первопроходцев.

— Вы давно знакомы с мистером Морхаузом, Джеймс?

Услышав свое имя, произнесенное без принужденности, он просиял; придвинувшись, облокотился о столик. В глазах прыгали озорные искорки.

— Пожалуй, с тех пор, как мы бросались снежками в студенческом городке Кембриджа. Для учебы я был еще слишком молод, однако это не мешало мне подрабатывать, убирая общежития. Джеффри старше меня на десять лет, но это не такая уж и большая разница. Когда тетушка Би стала его домоправительницей, а я получил наконец свой диплом, он попросил меня представлять его интересы в суде… В общем, все как в романах Диккенса. Маленький мальчик, играющий в снежки, и благодетель, принимающий его на работу. Строго в соответствии с классическим сюжетом.

— Как интересно. А миссис Морхауз?..

Его лицо неожиданно нахмурилось. Впрочем, замкнутое выражение почти тотчас сменил мягкий, почти извиняющийся взгляд. Видеть его озабоченным было необычно.

— К сожалению, я не могу обсуждать с вами ничего, что бы затрагивало Оливию Морхауз. Этическая условность, которую я бессилен переступить. Адвокатский кодекс и прочая чепуха.

Джудит вспыхнула.

— Надеюсь, вы не подумали…

Он небрежно махнул рукой, в глазах по-прежнему блестело искреннее восхищение.

— На вашем месте я выбросил бы из головы всякие мысли о старине Джеффри. На его совести немало прекрасных вещей, загубленных неосторожным прикосновением. Оливия могла бы стать известнейшей певицей, если бы не бросила сцены, выйдя замуж за Джеффри. Ну и конечно… о, прошу извинить меня. Совсем забыл про бумаги, которые принес.

Уловка молодого адвоката была очевидной. Прервавшись на середине фразы, он подошел к длинному столу из красного дерева, где лежал черный деловой портфель, накрытый модной темно-коричневой шляпой. После короткой манипуляции с металлическими застежками в его руках оказалась стопка исписанных бланков, которые он, вернувшись, с шелестом выложил перед Джудит. На его лице играла широкая улыбка.

— Вот они. Проследите, чтобы Джеффри просмотрел их. Мне необходима его подпись до конца недели.

— Обязательно. Но вы собирались что-то сказать, Джеймс, перед тем как вспомнили о бумагах?

Улыбка стала еще шире.

— Ничего. Наверное, я немного ревнив, если путаюсь в словах от волнения. Однако я льщу себя надеждой, что мой греческий профиль и непринужденность произведут на вас должное впечатление, моя милая Джудит Рейли.

Она вздохнула, беспомощно отвечая на его улыбку. Почему с ним все кажется таким простым, несложным?