– Мода на садо-мазо достигла своего апогея. С нетерпением жду момента, когда один из наших нарядов наденут на церемонию вручения «Оскара».

Продавщица, занятая раскладыванием на витрине плеток и прочих приспособлений для «пыток», обернулась к нам и добавила:

– Да, индустрия садо-мазо развивается так быстро, что за ней не угнаться. Салоны, которые содержат мистрис, или «повелительницы», растут как грибы после дождя, они открываются гораздо чаще, чем кондитерские. В частности, в районе 30-й улицы их столько, что в это даже поверить невозможно. Такое впечатление, что жители города только и мечтают, чтобы их отхлестали плеткой!

Мистрис Рейвен не новичок в BDSM (Domination – Soumission – Sado-Maso: доминирование – подчинение – садо-мазо): она – интеллигентная хозяйка Pandora’s Box, самого модного клуба города. Нас она встретила с добродушной, располагающей улыбкой.

– Переделка и ремонт обошлись в полмиллиона долларов. Но мы хотели, чтобы все было по-настоящему. Декор комнат воспроизведен до мельчайших деталей.

Свой клуб, который быстро приобрел известность в квартале, она открыла десять лет назад.

– Все, что мы делаем, совершенно законно. У нас никогда не бывает проблем с полицией. Видите ли, город терпимо относится к любым проявлениям сексуальных фантазий – так что мы не выпадаем из общего русла. Конечно, мы соблюдаем жесткие условия: обе стороны должны отдавать себе отчет в том, что делают. И – никакого принуждения. Клиенты у нас платят за то, чтобы почувствовать унижение, жестокое обращение – короче говоря, чтобы испытать акт насилия.

Раньше мистрис Рейвен вела абсолютно нормальный образ жизни, но второй муж приобщил ее к культуре садо-мазо.

– Когда я встретила своего мужа, я совершенно не разбиралась во всем этом. Он рассказал мне о фантазмах подчинения – доминирования, и мне захотелось узнать побольше о закрытом для меня мире. А потом я посмотрела фильм «Любовница» гениального Барбета Шрёдера с Жераром Депардьё (она произнесла Де-па-дью). Этот фильм изменил мою жизнь, и я решила поработать в качестве госпожи в одном клубе. А потом я стала принимать клиентов у себя дома и в конце концов открыла собственный клуб.

Она предложила нам показать, как все устроено, и повела нас в зал Минг:

– Это комната китайских пыток, двери – настоящий антиквариат. А в конце коридора вы видите комнату гинекологического осмотра. Нашей коллекции хирургических зеркал нет равной в городе. Вот здесь – наша классная. У людей много фантазий по поводу отношений между учительницей и учеником. Здесь – комната традиционных «пыток».

Мистрис Рейвен с сожалением показала на закрытые двери:

– Идет сеанс, а мне так хотелось…

Ее желание было услышано: дверь приоткрылась, пропуская молодую женщину в высоких сапогах и корсете из латекса. Хозяйка салона обратилась к ней с вопросом:

– Скажи, твоей клиент не будет против, если мы зайдем?

Лицо девушки озарилось улыбкой:

– О, это как раз то, что ему нужно, он так нуждается в зрителях. Да он умрет от счастья, если вы заглянете!

Она посторонилась, дав нам пройти.

Клиент, 50-летний обнаженный мужчина, собирался подвергнуть свое тело пыткам, а душу – унижениям; описать все это нам не позволяет целомудрие. У него действительно был блаженный вид, и наше вторжение довело его до экстаза. Мистрис Рейвен без тени смущения объяснила нам действие некоторых приспособлений и, обратившись к клиенту, спросила, все ли с ним в порядке. Секунду спустя она переключилась на разговор с нами, совершенно забыв о нем:

– Нью-Йорк – вне всякого сомнения, американская столица садо-мазо. Это прогрессивный город, населенный образованными, передовыми людьми, склонными к софизмам. В то же время многие желания подавляются. И как бы там ни было, мы – пуританское общество, хотя некоторые фантазмы реализуются на двести процентов.

Слушая ее, мы пришли к заключению, что если бы маркиз де Сад был вынужден отправиться в изгнание, он бы выбрал современный Нью-Йорк!

Фарес, продавец бриллиантов от знаменитейшего ювелира на Пятой авеню, не скрывает своего пристрастия к кружевам и тканям. В праздничные вечера он надевает платье с пайетками (сшитое по его размерам Лолой, портнихой-транссексуалкой), парик, наклеивает ресницы и становится красоткой Султаной. На английском языке с ласкающим слух египетским акцентом он говорит, что Нью-Йорк – единственный город в мире, где можно сочетать эти два мира: мужской и женский.

– Все мои коллеги по ювелирному цеху приходят полюбоваться на меня в образе Султаны, когда я пою на сцене. Им это безумно нравится.

Вот уже на протяжении пяти лет Мелинда Галлахер из клуба Cake отмечает, что женщины все откровеннее выражают свои желания. Но, несмотря на все соблазны, предоставляемые городом, надо еще пройти много дорог, чтобы сказать, что сексуальная жизнь женщин Нью-Йорка полностью избавлена от табу. Все усилия Мелинды направлены на скорейшее свершение третьей сексуальной революции для тех, чей возраст в диапазоне от 25 до 35 лет.