Грядет наводнение. Наводнение всегда было близко, но Роуни не помнил, чтобы оно хоть раз наступило. Просто люди так говорили — хотя Вэсс сказала это по-другому, как будто действительно надвигалось наводнение.

Роуни хотел спросить, что она имела в виду, но Вэсс больше не обращала на него внимания. Ее глаза расфокусировались и глядели теперь куда-то еще.

— Мое заклинание закончилось, — тихо пропела она. — Узлы развязаны. — Роуни почувствовал, как вокруг них меняется воздух. Он чувствовал, как от ее слов меняется мир вокруг.

Свет погас. Роуни услышал, как Вэсс покидает вагон в темноте.

Разные болвашки протестующе орали снаружи. Теперь они говорили, как болвашки, а не как Башка.

— Ты хвастунья, а не ведьма, — сказал Кляксус. — Надо бы отобрать у тебя имя.

— Я все еще учусь, — сухо ответила ему Вэсс. — И я не могу долго держать что-то зажженными без масла, которое могло бы гореть. Мы можем сунуть фитиль в Жирного и использовать его в качестве фонаря.

— Хватит, — сказал Жирный.

— Карлик, наверно, обвел нас вокруг пальца и ушел назад, — сказала Вэсс. — Ну или он пошел по туннелю, и копатели забрали его.

— В туннелях же нет никаких копателей, — сказал Жирный. — Или есть?

— Конечно, — сказала Вэсс. — Конечно, есть. Хочешь на них поглядеть? Тебя туда закинуть?

— Хватит! — сказал Жирный.

Звук их голосов затих вдали, когда они выбрались из Южного вокзала.

Роуни остался один.

Роуни попытался вспомнить ощущение, что это он — угроза Южнобережного вокзала и все остальные ужасные создания должны бояться его, но не мог убедить себя в том, что это действительно так. Он был совершенно уверен, что в туннеле были копатели. Он совершенно не был уверен в том, что ему сказала Вэсс.

«Башка не может носить тебя — у тебя небольшой талант носить маски».

Роуэн прекрасно находил с масками общий язык. Одна из них была на нем и когда Роуни последний раз видел его, когда кто бы то ни было последний раз видел его. Это было много месяцев тому назад, в питейном доме Южнобережья.

— Всего лишь маленькое представление в питейном доме, — сказал Роуэн. — Мы встанем на задние столы. Может быть, толпа будет слушать нас, поедая ужин. Может быть, нет.

— Спорим, придут стражники, — сказал Жирный. — Они забирают актеров. Они превращают их в копателей.

Роуэн улыбнулся и помотал головой:

— Мы на южном берегу, — сказал он. — С каких это пор южнобережье обращает внимание на глупейшие постановления нашего почтеннейшего лорд-мэра? Не волнуйся по этому поводу.

— Главное — не надевай маску Башки, — сказала Вэсс. — Она не любит думать о том, что кто-нибудь может однажды заменить ее.

— Ты все время пародируешь Башкин голос, — напомнил ей Роуэн. Он и сам переключился на ее голос: — Выполни парочку моих поручений, внучок. Принеси мне к ужину солнце, луну и звезды. Сделай это для меня, ну.

Роуни засмеялся, и Роуэн тоже засмеялся. Звучало это так, как будто смеется один человек.

Вэсс не смеялась. Она нахмурила лоб:

— Маски — это другое, — сказала она.

— Тебе придется надевать маски гримасничающих пиратов? — спросил Роуни своего старшего брата.

— Похоже, ты одну такую уже забрал себе, — сказал Роуэн. Он наклонился и коснулся кончиком пальца настоящего носа Роуни. — Классная маска, кстати.

— На твоей гримаса еще страшнее, — сказал Роуни, и до самого начала представления они пытались перегримасничать друг друга.

— Вот, — сказал Роуэн, — подержи мою куртку, пока мы не закончим. — Он дал Роуни свою куртку цвета пыли и нырнул за занавес, сделанный из двух скатертей и метлы.

У героев пьесы не было собственных имен. Героя звали Молодость, он отправился на поиски приключений и все время пытался совершать подвиги. Роуэн, в улыбающейся маске с бородой, играл лучшего друга Молодости, Грех. Он был подпоясан сломанным мечом, мановением руки доставал монеты из ушей других актеров и покупал на них вино. Он пытался заставить Молодость выпить это вино.

Один раз Роуэн посмотрел на зрителей, поймал взгляд Роуни и подмигнул ему из-за маски Греха.

— Его арестуют, — сказал Жирный. — Они заберут его и будут пытать, а потом они превратят его в копателя.