– Прошу вас, уходите… – говорит Бен каким-то не своим голосом. – Уходите, сейчас же! Немедленно! – и он начинает подталкивать Гермеса к двери.

– Но, сэр!.. – протестует тот. – Мне не полагается пользоваться главным входом, он предназначен для гостей! Мне можно входить только через кухню!

– Мне наплевать, какой дверью ты входишь! – Бен уже почти кричит. – Мне нужно, чтобы ты как можно скорее вышел отсюда, понятно?! Давай, проваливай! Брысь!

Он продолжает толкать Гермеса к двери, бедняга в ужасе пятится, а я смотрю на все это, завернувшись в одеяло. Внезапно раздается звонок на входной двери, и мы все вздрагиваем от неожиданности, причем у Бена делается такое лицо, словно он подозревает какую-то военную хитрость, подстроенную коридорной службой. Гермес, напротив, сразу берет себя в руки.

– Прикажете открыть, сэр? – вежливо осведомляется он.

Бен долго не отвечает. Он тяжело, с присвистом дышит, на щеках проступили красные пятна, на скулах играют желваки. В какой-то момент он бросает взгляд в мою сторону, но я только беспомощно пожимаю плечами.

Звонок повторяется.

– Прикажете открыть? – снова спрашивает младший официант-камердинер.

– Валяй. – Бен пропаще машет рукой. – Открывай. Но берегись, если это снова завтрак с шампанским и плясками под русские балалайки или еще какая-нибудь мура! Я этого не потерплю.

– Как скажете, сэр, – кротко соглашается Гермес и, протиснувшись мимо Бена в прихожую, открывает входную дверь. В нее тут же вваливается Нико и вчерашняя ватага рабочих.

– Доброе утро, мистер и миссис Парр! – жизнерадостно грохочет наш вип-менеджер. – Надеюсь, вы хорошо спали? Тысяча извинений за вчерашнее недоразумение, сэр. У меня отличные новости – мы пришли, чтобы заменить вашу кровать.

Этого не может быть.

Я не верю, что такое может быть, но факт остается фактом: нас с Беном попросту выставили из нашего собственного номера для молодоженов.

Нет, ни одного грубого слова, разумеется, сказано не было, но оставаться там мы больше не могли. Присутствие посторонних неприятно само по себе, но тяжелее всего было смотреть на беспомощную возню этих так называемых «специалистов»! Такой непрофессиональной команды я в жизни не видела! Рабочие начали с того, что стали разбирать одну из кроватей и даже отвинтили изножье, но оставшаяся часть все равно не прошла в двери. Когда они попытались отсоединить изголовье, дело почему-то застопорилось, и Нико посоветовал им снова собрать кровать, и… и все это время Бен буквально кипел. В конце концов, он дошел до того, что начал буквально орать на рабочих, так что они в страхе попрятались за спину Нико.

Надо отдать ему должное – вип-менеджер не испугался и не потерял самообладания, даже когда Бен начал размахивать электрическим феном. Очень спокойно и вежливо Нико предложил нам позавтракать на веранде «а-ля карт» [38] , пока специалисты решают сложный технический вопрос с нашими кроватями.

Делать нечего, мы были вынуждены согласиться. И хотя наш второй завтрак снова был бесплатным («За счет администрации», – заверил нас Нико), брюхо, как говорится, не мешок, в запас не ест, а то я уже подумывала о том, как бы наказать пресловутую и неуловимую «администрацию», выпив, к примеру, весь имеющийся в гостинице запас апельсинового сока. После завтрака мы зашли в номер, чтобы взять наши пляжные принадлежности, но рабочие все еще были там. Они стояли вокруг двух наших кроватей и чесали в затылках, вся комната была завалена инструментами, кроватными ножками и боковинками, а к стене был прислонен огромный двуспальный матрас. Увидев его, я было понадеялась, что дело сдвинулось с мертвой точки, но в ответ на мой вопрос Нико туманно объяснил, что это, мол, «не тот» матрас. Что бы это могло значить, я уточнять не стала.

– Хотел бы я знать, почему вынести из номера две маленькие кровати и поставить одну большую – такая сложная задача? – спросил меня Бен по дороге на пляж. – Одно из двух: или все эти люди – идиоты, или идиоты – мы.

– Мы с тобой вроде нормальные, – осторожно говорю я.

– А я думал – наоборот! – горячится Бен. – Это просто нелепо!

– И смешно, – добавляю я, надеясь хоть немного его успокоить.

– Знаешь, – качает головой Бен, – мне как-то не до смеха.

Я не отвечаю, хотя в глубине души не могу с ним не согласиться.

У входа на пляж мы невольно замедляем шаг. Открывшийся вид действительно впечатляет. Голубое море, золотой песок, ряды удобных шезлонгов, белые зонтики надуваются на ветру, а вдоль прибоя снуют разносящие напитки официанты в белоснежных куртках. В любой другой день я бы слюной изошла от такого, но сейчас… сейчас мне хочется только одного, и это вовсе не идеальный загар.

– Отель обязан предоставить нам другой номер, – вторит моим мыслям Бен. – Нам следовало бы подать на них в суд и потребовать возмещения ущерба!

Он уже говорил это, когда Нико предложил нам покинуть номер, и поначалу мне даже показалось, что уловка сработает. Вот сейчас, думала я, наш вип-менеджер еще раз извинится и предложит на выбор несколько вариантов, один другого лучше, после чего нам останется только перейти в свободную комнату, где нам уже ничто не помешает провести вдвоем несколько незабываемых часов. Увы, меня ждало разочарование. Нико беспомощно шевелит губами, в отчаянии заламывает руки, смотрит в прозрачный потолок спальни, словно надеясь увидеть на безоблачном небе знамение свыше (например, голубя с ключами от нового номера), и в конце концов со скорбью в голосе сообщает, что отель, к несчастью, переполнен и что в качестве компенсации он может предложить нам только полет над островом на воздушном шаре.