«Утверждают, что привидение, известное под именем Мэнский Пес и имеющее облик лохматого спаниеля, расхаживает по всему замку, — пишет Уолдорн. — Особенно он облюбовал башню стражников, куда часто наведывался, чтобы поваляться у камина при свете свечи. Стражники так часто видели его, что и бояться-то почти перестали. Но пес слыл злым духом, только и ждущим случая насолить кому-нибудь, поэтому в его присутствии стражники вели себя сдержанно, не сквернословили, не вели бесед. Никто из них не желал оставаться один на один с этим коварным недругом. Пес взял в привычку расхаживать по проходу через церковь. Им же пользовались стражники, каждую ночь относившие ключи своему начальнику. Ходили они вместе: стоявшего на посту часового всегда сопровождал сменщик.

Но вот однажды ночью крепко подвыпивший стражник решил отнести ключи в одиночку, хотя очередь была и не его. Напрасно старались товарищи отговорить его: солдат заявил, что жаждет общения с Мэнским Псом и добьется своего, будь это хоть сам дьявол. Он долго и непристойно бахвалился, после чего схватил связку ключей и удалился. Спустя какое-то время стражников встревожил громкий шум, но никто из них не осмелился пойти и посмотреть, в чем дело. Вскоре вернулся сам искатель приключений. Он был потрясен и перепуган, утратил дар речи и даже жестами не мог объяснить, что с ним произошло.

Этот человек умер в страшной агонии, с искаженным гримасой ужаса лицом. После этого никто больше не пользовался ходом; его перекрыли, и с тех пор призрака в замке больше не видели.

Случай этот произошел лет шестьдесят назад, и я слышал множество рассказов о нем. Особенно часто Пса вспоминал старый солдат, уверявший меня, что видел призрак столько раз, сколько у него волос на голове».

Является на Бетлемской площади в Праге. Характер: абсолютно безвреден, но очень неприятен.

Зарегистрировано множество заслуживающих доверия свидетелей, утверждающих, что около полуночи с 5 на 6 июля видели на площади человека в сутане. Он тихо и жалобно стонал и рвал на себе волосы. Долгое время на него не обращали внимания, поскольку все думали, что это какой-нибудь посетитель близлежащей пивной «На рибарне». В конце концов один молодой историк опознал в плачущем магистра Палеча. Последний, как известно, предал Яна Гуса, Историк попытался заговорить с ним, но магистр не отвечал, а лишь продолжал рвать на себе волосы.

Позднее ученому удалось выяснить, что привидение появляется в канун казни Гуса в тех местах, где он чаще всего выступал с проповедями. С течением времени оно научилось безошибочно распознавать лиц, стремящихся выяснить у него подробности преступления, и, как только замечает их, тут же исчезает.

I. Теософский взгляд на тела человека.

II. Понятия древних о них.

III. Мнение современных китайцев.

Тело человека, как и тело животного, вовсе не так просто, как кажется на взгляд и на ощупь, по крайней мере при обыкновенных условиях нашего физического существования. Материалисты не признают, что тело человека состоит из нескольких тел, а чтобы объяснить мыслительную и другие способности души, они приписывают материи такие свойства, каких она не имеет, да и иметь не может.

Если же при них заходит речь о призраках, они объявляют, что подобные видения невозможны, а тех, которые якобы их видели, называют галлюцинирующими или обманщиками. В противовес этому мнению все религии утверждают, что видимое тело облекает невидимое — душу или дух, который продолжает жить по смерти тела в специальных условиях и месте. Многие думают даже, что есть третье начало, служащее при жизни посредником, связью, медиумом между видимым и невидимым телами. Сведущие оккультисты, и в особенности теософы, прямые наследники высокой индийской спиритуалистической философии, далеко превосходящей нашу, утверждают, что видимое тело, называемое физическим, инертное само по себе, оживотворяется высшим началом. И это начало совсем не так просто, как это предполагают религиозные системы и даже философы; оно в свою очередь составлено из нескольких принципов, оживотворяющих еще несколько тел, которые, взаимопроникая друг в друга, занимают поэтому одно и то же место и живут более или менее продолжительное время.

I. Тело человека по взглядам теософов.Я постараюсь резюмировать эту теософскую теорию очень сжато, но возможно точнее.

Спиритуалисты вообще и чины церкви в частности дают душе только грубую оболочку, которая подчиняется нашим чувствам. Теософы же утверждают, что раз она переживает тело, то, естественно, ей нужна для проявления другая оболочка; она не может существовать без сверхчувственного, а если бы могла, то должна бездействовать, так как всякая энергия требует точки отправления. Душа в качестве чистого духа без оболочки, если это только возможно себе представить, осуждена на пассивную роль. Повсюду дух соединен с материей, каждый атом на всяком плане имеет материю телом и дух — жизнью. Например, мысль представляет из себя ментальную энергию в астральной оболочке, хотя Молешотт утверждает, что мысль — это движение материи. Чаттержи ясно говорит по этому поводу: «То, что с одной точки зрения представляется жизнью, с другой стороны может быть формой, то есть материей. Все, что форма, — исчезнет, жизнь же останется. Возьмем для примера человеческое тело; в нем самое грубое — материя в твердом, жидком и газообразном состоянии; эта материя оживляется растительной жизнью или эфирным элементом, которые по отношению к грубой форме есть жизнь. Уничтожьте соединение грубых частиц — эфирное начало останется, хотя и на непродолжительное время, в чем ясновидящий ни на минуту не усомнится. Таким образом, эфирный элемент есть жизнь по отношению к грубому, но она в то же время форма по отношению к следующему за ним началу — астральному телу. Эфирный элемент рассеется, астральный же останется; когда в свою очередь рассеется астральное тело, останется ментальное и т. д. Каждый элемент в одно и то же время — жизнь по отношению к низшему и форма по отношению к высшему. Ибо весь мир — движение; по существу, в началах нет разницы, смотря по взгляду, они или жизнь, или форма, активны или пассивны, положительны или отрицательны; когда одно движение прекращается, другое, более тонкое, продолжается: это как бы лестница, где с высшей до низшей ступени повторяется одно и то же: форма уничтожается, жизнь остается».