В «Джангариаде» сохраняются и воспеваются, как своего рода реликтовые отношения, лучшие времена из прошлого ойратско-калмыцкого народа, к которым относится главным образом XV столетие, когда было создано крупное ойратское государство, объединившее все четыре ойратских племени. Надо полагать, что тому периоду обязана своим происхождением и «Джангариада». Но не только этим ценна «Джангариада», — еще более важно то, что благословенная страна Бумба в народном сознании живет не только как страна прошлого, как «золотой век» в истории ойратского народа, но и как страна народных чаяний и ожиданий — страна будущего.

Академик Б. Я. Владимирцов справедливо считает, что «Джангариаду» надо признать удивительной выразительницей народного духа, стремлений народа, его чаяний, она рисует его настоящий мир, вот эту его повседневную, настоящую жизнь, но только возведенную в идеал; она является действительно национальной поэмой.

Громадная общественно-воспитательная роль «Джангариады» подтверждается всей историей калмыцкого народа.

Калмыцкие воины, участвовавшие в народных движениях Разина и Пугачева, в национально-оборонительных войнах русского народа против шведов в рядах войск Петра I, против нашествия Наполеона в рядах войск Кутузова, в гражданской и Великой Отечественной войнах, вспоминали о подвигах Джангра и его двенадцати богатырей.

«Джангариада» всегда вдохновляла калмыцкий народ на борьбу за счастливую жизнь, за ту жизнь, которая протекает в волшебной стране Бумбе.

О существовании и бытовании у калмыков эпического сказания «Джангар» в литературе было известно уже давно, но о содержании «Джангара» до прошлого века не было никаких сведений. Впервые в 1804 и 1805 годах Бергманом в Риге в немецком изложении были опубликованы две песни, но где и кем они были записаны — неизвестно.

Первое исследование калмыцкого эпоса «Джангар» принадлежит нашему известному монголисту А. А. Бобровникову, который в 1854 году опубликовал перевод одной торгутской песни «Джангара», записанной Н. И. Михайловым. Во введении к этому переводу А. А. Бобровников дает характеристику «народной калмыцкой сказки» «Джангар», исходя только из одной песни, которую он переводил, не зная о существовании других песен — целого цикла «Джангариады». Все же характеристика, данная А. А. Бобровниковым «Джангару», послужила основой для всех последующих исследований эпоса.

Уже А. А. Бобровников признал, исходя только из одной ему известной песни, что «Джангар» представляет собой весьма интересное явление именно в том отношении, что это, во-первых, оригинальное калмыцкое произведение и, следовательно, уже большая редкость, а во-вторых, это произведение народное и потому представляющее собою живое изображение понятий и склонностей калмыка.

Все наши отечественные монголисты очень интересовались «Джангаром» и считали его своего рода шедевром устного народного творчества ойратов (калмыков).

Профессор К. Голстунский записал у торгутских джангарчи две песни и в 1864 году опубликовал их оригинальный текст без перевода. В дальнейшем профессор А. М. Позднеев дважды переиздавал эти песни — в 1892 и 1911 годах — и в специальном исследовании, посвященном устному народному творчеству монгольских племен — ойратов, бурят и др., заострил внимание на самобытности и своеобразии устного песенного творчества этих народов, которые он объяснял различием их исторических судеб, начиная с XV века.

После записей «Джангара», сделанных О. Ковалевским, Н. И. Михайловым и К. Голстунским, было записано еще десять песен в Малодербетовском улусе со слов джангарчи Овла Эляева. Эта запись проверена на месте профессором В. Л. Котвичем и в 1910 году была опубликована в литографированном издании.

В настоящее время имеется всего семнадцать песен «Джангара», из которых наиболее распространены двенадцать песен.

В советское время вопросами «Джангариады» занимались академики Б. Я. Владимирцов и С. А. Козин. Б. Я. Владимирцов в предисловии к своей книге «Монголо-ойратский героический эпос» (1923) в общей характеристике ойратско-калмыцкого эпоса коснулся и «Джангара». При этом он оценку и анализ «Джангариады» дает главным образом с позиций теории «аристократического происхождения эпоса». Он утверждает, что цикл «Джангариады» возник и развивался исключительно в аристократической феодальной среде, которая щедро оплачивала джангарчи — исполнителей «Джангариады». Такое утверждение все же не мешало Б. Я. Владимирцову признать «Джангариаду» «удивительной выразительницей народного духа, стремлений народа, его чаяний».

В понятии народности Б. Я. Владимирцов, как и А. М. Позднеев, не различает идеологий двух противостоящих классов — эксплуатируемых и эксплуататоров, и поэтому в рассуждениях о народности эпоса ими не учитывается классовая дифференциация.

Б. Я. Владимирцов много внимания уделяет сказителям («тульчи», «джангарчи»), их происхождению, специализации и их роли в сохранении и дальнейшем развитии эпоса.

Изучение «Джангариады», по мнению Б. Я. Владимир-цова, нельзя ограничивать рамками ойратского эпоса, необходимо учитывать те широкие культурно-исторические связи, которые имели ойраты на протяжении своего исторического существования, однако, он не связывает это с ущербом для национальной самобытности ойратского эпоса.

После академика Б. Я. Владимирцова исследованием «Джангариады» занимался академик С. А. Козин. В 1940 году им было опубликовано специальное исследование: «Джангариада. Героическая поэма калмыков».

В отечественной монголистике это первое филологическое исследование «Джангариады». Автор дает перевод четырех песен торгутской версии, которые представляют варианты, опубликованных в настоящем издании песен пятой, шестой, одиннадцатой и двенадцатой.

Во введении С. А. Козин освещает вопросы: место «Джангариады» в общем монгольском и ойратском устном народном творчестве, время возникновения и оформления «Джангариады», иначе — возраст «Джангариады», содержание, изобразительные средства и язык песен.