Но не горячится Чибар —

Мчится легкой птицей Чибар.

Страх теперь калмык

о

в берет,

Жжет их беспокойства огонь:

— Э, хитер, хитер этот конь!

Ты его камчой только тронь, —

В воду он пойдет и в огонь.

Нет таких коней у людей —

Нет ему опасных путей,

Равных ему нет лошадей,

Всех он перегонит, злодей!

Стало не до смеха им тут.

К Зиль-горе подъехали тут,

Споры-разговоры ведут:

— К Бабахан-горе как пойдем?

То ли перевалом пойдем,

То ль по склону — кружным путем?

И в обход решили итти,

По угорью Зиля итти.

Кружною дорогой той, —

Не пошел батыр Караджан, —

Перевальной тропкой крутой

Двинулся к горе Бабахан

Чрез вершину ближнюю Зиль.

С Зиль-горы глядит Караджан,

Видит на дороге он пыль, —

Думает: «Они ль, не они ль?»

Понял, что калмыки идут,—

Явно от него отстают.

«Если обогнал я их тут,

Пусть они себя и клянут, —

Долго им плестись под горой!»

Едет, избоченясь, Караджан герой.

Едет вниз батыр с вершины той крутой.

Так он гору Зиль спокойно миновал,

Миновал горы соседней перевал, —

Миновал затем последний перевал.

Так он трудный горный путь одолевал,—

Часу отдохнуть Чибару не давал.

Ехал Караджан — и сердцем ликовал:

Отстают его соперники-враги,

К Бабахан-горе приходит первым он,

Первым, может быть, прискачет он с байги!

Если суд присудит первенство ему,

Он жену добудет другу своему!

Достигнув подножья Бабахан-горы, дал отдых коню Караджан и стал ждать. Калмыки, шедшие в обход, уверены были, что Караджан где-то далеко позади плетется, глотая поднятую их конями густую пыль. Подъезжают они на десятый день к горе Бабахай, смотрят — Караджан сидит, их дожидается. Удивились калмыки, а батыр Кокальдаш говорит младшему брату своему — Караджану-батыру:

— Э, Караджан, видно, отрекся ты от латманата, мусульманство принял и колдуном стал. Как же иначе мог ты опередить нас на этом своем паршивом Чибаре? Э, смотри, Караджан, попадешь ты в беду!

Отвечает Караджан Кокальдашу:

— Э, Кокальдаш-ака, дело было так: доехал я с вами до Зиль-горы. Очень устал мой конь, и много горя претерпел я, не зная как быть. Рассердился я на судьбу свою, связал коня за четыре ноги, взвалил его на спину себе, по тропинке горной хребет перевалил, — и только что прибыл я сюда.

Говорит ему снова Кокальдаш:

— Сам ты, Караджан, вредишь своим делам. Лучше бы зарезать Байчибара нам, —

Голову коня тебе тогда подам.

[23]

Сколько бы досталось мяса даром нам!

Спутался с узбеком! Это ли не срам!

Говорю с тобою — сердцем чист и прям, —

Дай, коня зарежем, — зря не будь упрям.

Об одной узбечке мы мечтаем все,

Нас пятьсот калмык

о

в и страдаем все.

Может быть, тебе достанется она —

Будет у тебя красавица жена, —

Значит остальным она не суждена.

Как нам быть с тобой, — мы думаем давно.

Люди мы свои — калм

ы

ки все равно,—

Так давай стоять мы будем заодно.

Что тебе приезжий тот чужак-узбек?

Дай, коня его съедим, Караджанбек, —