С дороги Петр написал в Москву князю-кесарю: «Мин херц кениг… По возвращении от невзятого Азова с консилии господ генералов указано мне к будущей войне делать корабли, галисты [1] , галеры и иные суда. В коих трудах отныне будем пребывать непрестанно. А о здешнем возвещаю, что отец ваш государев, святейший Ианикит, архиепископ прешпургский и всея Яузы и всего Кукую патриарх с холопьями своими, дал Бог, в добром здравии. Петр».

Так, без славы, окончился первый азовский поход. После сокрушительной неудачи царь лишь на короткий срок задержался в Москве и тотчас уехал в Воронеж, куда со всей России начали сгонять рабочий и ремесленный люд. По грязным осенним дорогам в город потянулись многочисленные обозы. Строились верфи, бараки для рабочих, амбары для строительных материалов. На стапелях заложили 2 корабля, 23 галеры и 4 брандера [2] . Зима выдалась лютой. Люди сотнями гибли и убегали с проклятой каторги. Их ловили, заковывали в железо. Пронизывающий до костей ветер раскачивал на виселицах тела казненных.

Чтобы не идти в Воронеж, в деревнях мужики калечились, рубили себе пальцы. Приказам Петра I противилась вся православная Русь. Пришли антихристовы времена! Возмущались крестьяне: «Волокут на новую и непонятную каторжную работу!» Ругались помещики, выплачивая деньги на строительство морских судов и выделяя для царских причуд крепостных крестьян. Поля в тот год стояли незасеянными, хлебные амбары пустовали.

Духовенство возмущенно перешептывалось: авторитет церкви ослабевал, в свои руки все теперь брали проклятые иноземцы и беспородные новорусские проходимцы.

Трудно начинался новый XVIII век. И все же, несмотря на все это, первый флот был построен. 18 июля 1696 года русская сухопутная армия и военные корабли вынудили турецкий гарнизон Азова, лишенный поддержки с моря и блокированный с суши, капитулировать.

Эта победа вывела Россию на берега Черного моря. Но для закрепления успеха требовалось создание более мощного отечественного регулярного военного флота. Считая его организацию делом государственной важности и неоднократно повторяя всем своим оппонентам, что «сие дело необходимо нужно есть государству по оной пословице: что всякий потентат, который едино войско сухопутное имеет, одну руку имеет, а который и флот имеет, обе руки имеет», царь принудил Боярскую думу вынести историческое решение: «Морским судам быть», с этого события началась история регулярного российского флота.

Строительство флота в стране в конце XVII – начале XVIII века пошло такими темпами, что новые военные корабли вынуждены были стоять в гаванях из-за нехватки офицеров и матросов для укомплектования судовых команд. Император спешно направил посольских служивых людей за границу для вербовки в тамошних портах «добрых моряков». Одновременно целые полки отборных гвардейцев по велению Петра I срочно превращались в матросов, а рекрутский набор для нужд флота производился преимущественно в губерниях, прилежащих к морю, озерам и большим рекам. Иностранцы критически относились к энергичным действиям царя, уверенно считая, что русский солдат на сухом пути превосходен, но к морской службе малопригоден. Для подобных суждений существовали достаточно веские основания. Россия испокон веку являлась страной континентальной и никогда морских границ не имела. Русский народ не питал особой любви к морским путешествиям и опытом вождения судов, тем более военных, не обладал. Нелюбовь русских к морю была непреодолима. Однако, по твердому убеждению царя, молодому российскому флоту требовались свои национальные кадры морских офицеров и корабельных специалистов. И вот вскоре не боярским приговором, а лично государевым указом велено пятидесяти дворянским отпрыскам собираться за море, осваивать морское дело и навигацкие науки, учиться математике и кораблестроению.

В 1697 году три партии стольников отправились в Венецию, а четвертая группа молодых дворян выехала для обучения морскому делу в Лондон и Амстердам.

В домах именитых русских бояр «стон стоял и плач великий». Великое горе! Государь указал недорослям дворянским отбывать за рубеж, где, прости Господи, по-нашему и говорить-то не умеют!

Постигать там какое – то таинственное ремесло – навигацкую науку и умение водить корабли в бою. Царь повелел не возвращаться в Россию до тех пор, пока чада их не получат свидетельства о пригодности к службе морской. При этом они должны пройти практику на судах да поучаствовать в сражениях морских. И это еще не все. Пребывание недорослей в заморских краях будет проходить за собственный кошт. Кряхтели бояре, в голос выли боярыни. Но как ослушаться царя, если тот за невыполнение своего указа грозил лишить чинов и вотчин?..

Вослед молодым дворянам за рубеж отбыл и сам государь со свитой. В составе Великого посольства, возглавляемого генерал-адмиралом Ф.Я. Лефортом, боярином Ф.А. Головиным и дьяком П.В. Возницыным, Петр I находился под именем бомбардира Михайлова.

Ох и круто заворачивал самодержец всея Руси! Неспокойно было на Москве. Иноземная зараза настойчиво проникала в полусонное царство столицы. Бояре, духовенство и все православное поместное дворянство страшилось перемен, удивленно внимало, как быстро и жестко внедрялись новые планы царя Петра. Вздыхали: «Живем без страха Божия! В бездну катимся!»

Царя не узнавали даже приближенные к нему люди – зол, упрям, весь в заботах и планах. В Воронеже и на Дону быстрым темпом строились верфи. Корабли, галеры и брандеры закладывались на стапелях. Деяниям императора противилась вся Россия. В народе роптали: «Воистину, пришли антихристовы времена!»

Перед своим отъездом за границу император поручил правление государством князю Федору Юрьевичу Ромодановскому. Ему был присвоен титул Князя Кесаря и Его Величества.