В чемодане на самом деле больше нет места. Тем хуже. Придется два месяца жить при тусклом свете в комнате.

Чемодан уже чуть не трещит. Рядом я поставила сумку с кормом для моей собаки: пятнадцатикилограммовый пакет. Я вынуждена везти еду для своей собаки: она страдает плохим пищеварением, не может глотать ничего, кроме розовых шариков, которые рекомендовал ветеринар.

Все ли я уладила?

Просмотрела мои счета.

Заглянула в ежедневник.

До 28 ноября встреч не запланировано.

На каждой страничке напоминание: Экс-ле-Бэн.

28 ноября: возвращение.

Я вписываю: «Возвращение из Экс-ле-Бэна 28 ноября. Отъезд в Куршевель 10 декабря».

Горы.

Я люблю горы. Сухой холод высоты. Вершины. Люблю атмосферу лыжных курортов. Нравятся люди, скользящие по склону. Снег проглатывает все шумы. Молчаливые лыжники. Веселые компании, которые собираются в барах. Лица, раскрасневшиеся от холода.

Я счастлива. Все хорошо организовано.

Я зарезервировала хорошую комнату в отеле «Лоза» в Куршевеле. Кристина каждый год бронирует мне место, она знает, что мне нравится комната на третьем этаже. Там вид на лыжные спуски.

Жером тоже приедет, будет учить меня кататься на лыжах.

— Ты не хочешь поехать туда в феврале? — спросил меня мой парень на прошлой неделе.

— Нет.

— Все-таки в феврале погода милосерднее, — настаивал он.

Я собираюсь провести восемь недель в Экс-ле-Бэне. Буду сниматься все время до конца ноября и заслужу себе недельку отдыха, разве это не справедливо?

— Даже если погода не такая солнечная, как в феврале, я хочу сразу поехать в горы, а не ждать три месяца, — сказала я.

Зачем ждать февраля?

— Да потому что на Рождество бывают метели, — ответил мне мой парень, который не хочет «пережить катастрофу прошлого года».

Я занервничала, когда он мне это сказал.

Пережив катастрофу, я делаю все, чтобы ее забыть.

Он же делает все, чтобы я об этом помнила!

Я пожала плечами. Сделала вид, как будто не знаю, о чем он говорит.

Это заставит меня заняться немного спортом. Я дам нагрузку своим ногам и рукам. Проветрюсь. Отдохну.

Я знаю Жерома уже много лет. Он больше, чем мой тренер по лыжам. Он как старший брат, которого я собираюсь навестить на Рождество. Зимой Жером живет в Куршевеле. Летом в Валлорисе.

Зимой он катается на лыжах. Летом занимается парусным спортом.

Он все время смеется. Он смеется со всего. Как рождественское солнце.

Из года в год Жером припасает одну неделю для меня и моего парня. Он любит кататься на лыжах с нами. Считает, что мой парень хороший лыжник. А меня он находит смешной и приятной.

Это мне доставляет удовольствие.

Когда мы едем по склону, его друзья-инструкторы отвлекаются из-за нас от своих клиентов и окликают его. Радуются встрече. Жером смеется. Он смотрит на своих друзей-тренеров, обучающих новичков. Сам-то он катается только с опытными. Жером больше не связывается со «спотыкающимися», как он говорит, клиентами. Когда я катаюсь не так, как ему того хотелось бы, он слегка подгоняет меня палкой.

У Жерома южный акцент. Все десять лет, которые я с ним катаюсь на лыжах, он ни разу не произнес мое имя с буквой «л». Он хрипит:

— Сиви! О… о! В чем дело?

Он не договаривает в словах некоторые согласные, а иногда и целые слоги. Я понимаю, что катаюсь плохо.

И поэтому стараюсь.

Если бы кто-нибудь другой подгонял меня лыжной палкой, это вывело бы меня из себя. Получая удар палкой от Жерома, я веселюсь.

Он отводит меня к Бланку, который дает напрокат снаряжение. В этом году появились новые лыжи. Я должна обязательно их попробовать.

— На них ты будешь летать, моя Сиви, — говорит он с улыбкой до ушей.

Я соглашаюсь на все. Он доволен. Я тоже.

Жером — спортсмен. Однако у него есть даже кое-что помощней, чем его тело: его голос. У него очень сильный голос, он использует его во всю мощь, только когда кричит. Орет всякий раз, когда видит, что я закуриваю сигарету.

— Брось это! — кричит он мне прямо в лицо так, как если бы я была в ста метрах от него.

Ругается на моего парня:

— А почему ты не скажешь ей бросить сигарету?

Мой парень пожимает плечами. Я — упрямая и глупая. Вообще-то разговоры о вреде курения меня раздражают, но здесь они меня забавляют. Жером боится, что я не смогу продолжить прохождение по трассе. Выкурить вечером сигарету под стаканчик чего-нибудь крепкого кажется ему нормальным. А курение в разгар дня приводит его в бешенство. Он спрашивает: