Представитель «Центра» Большаков не скрывал своего удивления от всего услышанного и попросил Отто высказать свое мнение. Не буду скрывать, мне показалось, что Большаков с некоторым укором смотрел в мою сторону, явно недоумевая, почему я ему раньше при наших встречах ничего не рассказывал по тем вопросам, которые сейчас освещал. Очевидно, он не мог понять, что все, что я высказал, хотя иногда вызывало у меня сомнения, не было четко определено, так как я далеко не все знал еще о нашей резидентуре. Я мог предполагать, что Отто не считает нужным полностью меня во все посвящать.

На просьбу представителя «Центра» высказать свое мнение по затронутым мною вопросам Отто ничего вразумительного сказать не смог. Ему нехотя пришлось согласиться со всеми доводами, которые я приводил. Он согласился и с тем, что, учитывая ход событий, начиная с начала Второй мировой войны созданная легализация для него самого и для Андре становилась необдуманной.

Явно нервничая от самого хода передачи мне резидентуры, он, со своей стороны, просил помочь в решении вопроса, касающегося быстрейшего направления из Бельгии его жены с детьми в «деревню». Говоря об этом, он коснулся и необходимости направления в Москву Фрица. Выслушав Отто, представитель «Центра» не выдержал и тоже высказал свое возмущение тем, что Отто необдуманно вносил свои предложения «Центру» в отношении возможности приобретения для советских разведчиков надежных «сапог» и дальнейшей их переправы из Бельгии в США.

По поводу возвращения в Москву Любови Евсеевны Бройде, жены Отто, с детьми и Фрица, представитель «Центра» вновь обещал срочно разрешить этот вопрос непосредственно в Бельгии, а в случае каких-либо затруднений сразу после своего возвращения в «Центр» с его руководством.

Большаков обещал также оказать нам содействие в организации связи с помощью радиопередатчика между принятой мною резидентурой и «Центром». По просьбе Отто, Большаков пообещал оказать и ему содействие по организации радиосвязи между ним из Парижа и «Центром». Был обсужден еще ряд вопросов.

Расставаясь, Отто, я и представитель «Центра» пожали дружески друг другу руки. При этом мне показалось, что Большаков выражал явную солидарность, понимание сложности моего положения и моего морального состояния.

С Отто мы попрощались менее дружелюбно. Это было вполне понятно после всего, что бывший резидент выслушал от меня. Заметив проявление открытого изменения отношения ко мне, я задумался, оставшись один, над тем, как сложатся наши отношения с Отто в дальнейшем.

В течение многих лет, включающих нашу совместную работу, поддержание связи между мной, резидентом в Бельгии, и Отто, резидентом во Франции, установившейся связи с ним после моего вынужденного переезда в Марсель, у меня складывалось разное мнение о существовавших между нами отношениях. Более точный ответ я сумел получить только в 1956 году при нашей единственной встрече в органах государственной безопасности в Москве, а особенно после чтения книги Леопольда Треппера «Большая игра» и ряда других публикаций, основанных на его рассказах. Обо всем этом я буду рассказывать более подробно.

Итак, вскоре я остался один как руководитель бельгийской резидентуры советской разведки. Еще раз подчеркиваю, что от Отто я принял практически развалившуюся резидентуру, лишенную «крыши». По существу, какие-либо деловые связи мне не передали ни Отто, ни Андре. Единственным человеком, с которым меня познакомил Андре и который помогал мне в дальнейшей работе в моей коммерческой деятельности, был Назарен Драйи, он же Шоколадный директор.

Безусловно, я не мог в дальнейшем довольствоваться моей легализацией в качестве студента Брюссельского свободного университета. Мне следовало обеспечить себе более твердую почву под ногами. Продолжая занятия в университете, самое большое внимание я уделял занятиям в институте, в котором готовились деловые кадры.

Мне надо было продумать основательно все вопросы, связанные не только с возможностью продолжать, а вернее, развертывать и укреплять разведывательную деятельность, по с созданием для меня лично легализационной базы и «крыши» для всей резидентуры. Эта «крыша», созданная заново, должна была в противовес ранее существовавшей и рухнувшей создать возможность «сотрудничества» с оккупантами.

Наблюдение за всем происходящим не только в Брюсселе и Бельгии вообще, но и в Нидерландах и Франции давало мне возможность убедиться в том, что только «сотрудничество» с оккупационными администрациями может создать все необходимые условия для моей легализации и приобретения достаточных средств на содержание резидентуры. Последнее в особенности, с учетом возможности прекращения связи с «Центром».

В отношении создания прочной и преуспевающей в деловых отношениях «крыши» мне оказали значительную помощь де Буа, Тевене, а в особенности Маргарет Барча, которая в «Центре» стала уже известна по моим сообщениям также под псевдонимом Блондинка.

Задумываясь над всеми этими вопросами и претворяя в жизнь принимаемые решения, я не мог ни на минуту забыть и о прямой своей работе резидента. Я старался ближе познакомиться и узнать об их практических способностях, необходимых для нашей резидентуры, с Михаилом Макаровым (Карлос Аламо, Хемниц), Германом Избутским (Боб), Рейхманом (Вассерман), Ф. Гофштаджеровой (Мальвина) и другими. Как я и предполагал, абсолютно все они не представляли почти никакой ценности для нашей резидентуры с точки зрения разведки. Через Боба мне удалось установить связь с Исидором Шпрингером (Ромео), а через него – с Ритой Арну (Жюльеттой). Однако и они использовались мною в основном – Ромео в качестве связиста, а Жюльетта для найма на ее имя конспиративной квартиры, вернее, виллы.

Через некоторое время с помощью «Центра» и по его указанию была установлена очень ценная связь с Иоганном Венцелем (Герман), опытным радистом, который лично стал обеспечивать не только прямую связь моей резидентуры с «Центром», но и хорошую подготовку по этой профессии Хемница. После этой подготовки Хемниц тоже обеспечивал мою прямую радиосвязь с «Центром».

Постепенно работа в резидентуре нормализовалась. Начали поступать и некоторые ценные разведывательные данные, передаваемые мною незамедлительно в «Центр».