В Брюсселе я мысленно отметил 24-ю годовщину Великой Октябрьской социалистической революции и в тот же день 28-ю годовщину со дня моего рождения. И то и другое было только мысленно. Ибо о дне моего рождения, 7 ноября 1913 г., никто не знал и не должен был знать. По моему «сапогу» у меня был другой возраст и другой день рождения. В своей книге «Красная капелла» французский писатель Жиль Перро, основываясь на неизвестных мне источниках, указывает: «Как ни странно, капитана Гуревича, который великолепно справляется с работой, наоборот, никто не любит. Он прибыл в Брюссель 17 июля 1939 года из Монтевидео. Его паспорт за №4643 был выдан в Нью-Йорке 17 апреля 1936 года. По паспорту Гуревич – Винсенте Сьерра, родившийся 3 ноября 1911 года и проживающий в Монтевидео на улице Колумба, 9» (Жиль Перро. Красная капелла. М.: ДЭМ, 1990. с. 35).

Мне трудно определить источник, на который опирается Жиль Перро в своих высказываниях. Очень жаль, что писатель, претендующий на роль исследователя всех вопросов, связанных с разведкой, определенной гитлеровцами под именем «Красная капелла», не ссылается конкретно на источник приводимой информации. Я могу только предположить, почему два пункта этой цитаты по каким-то причинам не являются точными: во-первых, как мог я, капитан Гуревич, великолепно справляться с работой в то время, как меня никто не любил? Во-вторых, почему указана дата моего прибытия в Брюссель – 17 июля 1939 г.?

Если утверждение, касающееся первого вопроса, основывается, безусловно, только на утверждении самого Леопольда Треппера, так как ни с одним подчиненным мне работником или связанным со мною человеком Жиль Перро не имел возможности встретиться, то он должен был бы поверить Леопольду Трепперу и в том, что в Брюссель я прибыл во второй половине апреля 1939 г.! Я понимаю, что «исследователю» Жилю Перро, видимо, удалось ознакомиться с регистрационными данными бельгийской полиции или отдела регистрации иностранцев, с тем чтобы установить мои паспортные данные, но все остальное должно быть тоже официальными источниками!

Как можно утверждать, что «Гуревич (Сьерра) легко внедряется в брюссельское общество... завязывает многочисленные связи...», «но он никому не нравится, за исключением Маргарет, которая, конечно, по нему сходит с ума...». «Его считают гордецом, хвастуном, очковтирателем...» (с. 36). Сопоставляя даже только эти высказывания, уместно задать вопрос: как же, учитывая все это, его принимали в брюссельском обществе, с ним завязывали многочисленные знакомства?

Итак, как я уже указывал, праздник 24-летия Октября я тоже отмечал только мысленно, но все же поздравил Хемница, Боба, Профессора и еще кое-кого, то есть тех, кто действительно знал, на кого работает.

Налаживалась нормальная, ставшая уже привычной напряженная жизнь. Потребовалось организовать еще один прием. Нас решил навестить Брегшнейдер. Вскоре он оставил свою работу в интендантуре и уехал из Бельгии, не собираясь больше возвращаться. Фрейлейн Аман нам сообщила, что, пользуясь своими солидными связями, ему удалось впоследствии покинуть военную службу, перебраться поближе или даже, быть может, проникнуть в оккупированную немецкими войсками территорию Советского Союза с целью крепко там обосноваться после окончания войны, развивая свою табачную промышленность.

Иногда, говоря о Бретшнейдере, некоторые немцы, посмеиваясь, рассказывали, что он был одним из первых в Германии, кто с «огромным успехом» начал выпускать на своих предприятиях сигары «повышенного качества». Я не мог вначале понять, не является ли это простой шуткой. Вскоре мне, однако, ее разъяснили.

В Брюсселе через Тевенет я еще доставал на «черном рынке» настоящие сигары. И вот, как-то сидя в моей гостиной перед камином, беседуя в ожидании приглашения Блондинки к ужину, мы с двумя руководящими работниками интендантуры с наслаждением курили эти сигары. Совершенно неожиданно один из моих гостей задал вопрос: знаю ли я, как изготавливаются сейчас в Германии сигары? Я улыбнулся и сказал, что, конечно, в точности не знаю, так как мне никогда не приходилось наблюдать за процессом их изготовления, но предполагаю, что на специальных установках табачные листы плотно прессуются, а затем оборачиваются опять-таки табачными листами. В ответ услышал, что я почти угадал. Продолжая свой разговор, оба гостя, смеясь, сказали, что в Германии многие стремятся как можно больше заработать. Поэтому Бретшнейдер изобрел другой метод изготовления сигар. Судя по их рассказу, в связи с тем, что табак в листах, да и вообще хороший табак в Германии стал крайне дефицитным, а многие еще любили курить сигары, был придуман новый метод технологии изготовления. В соответствии с ним количество табака для изготовления резко сократилось. Достаточно было иметь единственный настоящий табачный лист, необходимый для поверхностного слоя сигары. Внутри табака почти не было. Используя буквально отходы, их размачивали в теплой воде, а затем процеженным раствором, довольно крепким, пропитывали пористую толстую бумагу, несколько напоминающую картон. Затем эта бумага листами и даже частично нарезанная закручивалась в табачный лист. Все это, в том числе и тщательная обертка табачным листом, служило для «обмана» курильщиков и для собственного обогащения.

«Вот так и наш друг Бретшнейдер делает себе деньги, и значительные!» – сказали мне мои собеседники и продолжили свои взгляды дальше, выразив свое убеждение в том, что я сумел сам убедиться в том, что этот человек любым путем хочет заработать на жизнь себе и своей семье. После этих разговоров я долго не мог прийти в себя.

Мои собеседники переключились на другую тему и, продолжая курить хорошие сигары, вдруг высказались в «защиту» Бретшнейдера. Постараюсь воспроизвести последующую часть беседы, в данном случае служащую «защите обвиняемого».

Два офицера вермахта пояснили мне, что сейчас их семьям в Германии довольно тяжело, надо иметь много денег для минимального обеспечения своего существования. Офицерам, находящимся в оккупированных странах, тоже требуются средства, в том числе и для того, чтобы иметь возможность кое-что приобретать для своих жен и детей. Получаемые по службе деньги нельзя считать достаточными, вот и надо придумывать, как заработать дополнительно.

Услышав это, я понял, чему должен служить затеянный разговор, и для дальнейших успехов «Симекско» разными путями некоторым сотрудникам интендантуры я находил возможность помогать... помогать деньгами, так как в дальнейшем, до провала фирмы в 1942 г., фирма имела значительную прибыль.