Итак, Отто познакомил меня с Андре – Лео Гроссфогелем. Должен признаться, что он мне понравился как человек и как работник. Я вскоре убедился, что он хорошо ориентируется в коммерческой деятельности. Мы с Лео Гроссфогелем и его женой вскоре сблизились. Постепенно, далеко не сразу, я начал узнавать некоторые подробности из биографии Андре. Мне показалось вначале, что он намного старше меня. Как потом выяснилось, Андре был старше меня всего на 12 лет. Родился он в Страсбурге в 1901 г. Несомненно, история Эльзаса и Лотарингии оказала сильное влияние на жизнь и биографию Лео Гроссфогеля. При первой встрече с ним я не мог точно определить его национальность. Он свободно говорил на немецком и французском языках. Впоследствии я многое узнал из его жизни, и это позволило развеять некоторые сомнения, которые у меня возникали. В частности, его немецкий язык казался несколько искаженным в отдельных выражениях и даже в произношении отдельных слов.

Дело в том, что после франко-прусской войны 1870–1871 гг. Эльзас и Восточная Лотарингия отошли от Франции и были присоединены к Германии. В то время в этих областях укрепился уже ранее существовавший алеманский диалект из группы верхненемецких языков.

Эльзас и Лотарингия вновь были присоединены к Франции только после заключения в 1919 г. Версальского договора. Именно после этого Лео Гроссфогель обрел гражданство Франции. В возрасте 24 лет, в 1925 г., он дезертировал из французской армии и лишился гражданства. После он оказался в Берлине и хотел там продолжать свою учебу, но по каким-то причинам не смог выполнить свое желание и принял решение выехать в Палестину. Именно там он вступил в Коммунистическую партию и начал проявлять себя на новом для него поприще – коммуниста. В Палестине, однако, тоже не задержался и в 1928 г., если не ошибаюсь, выехал в Бельгию, где проживали его родственники. Можно предположить, что это его решение основывалось на предложении родственников разделить с ними руководство их фирмой «Король каучука».

Из разговоров с Андре я мог понять, что именно в Палестине он познакомился с Леопольдом Треппером.

В 1938 г., вскоре после приезда в Бельгию в качестве резидента советской разведки Отто, два друга встретились вновь. Отто удалось уговорить Андре сменить свою работу в фирме родственников и, организовав экспортную компанию для сбыта продукции фирмы «Король каучука», создать во многих странах её филиалы.

Посетив первый раз нашу «крышу», я был крайне удивлен, увидев ее маленькую конторку. В дальнейшем я узнал, что «крыша» якобы прикрывает бельгийские торговые предприятия, магазины, принадлежащие фирме «Руа де каучук» и занимающиеся продажей изделий, выпускаемых ее фабриками, – плащей, курток, дождевиков, прорезиненных накидок. Товар фирмы через свои и другие магазины расходился неплохо.

Мне представлялось, что это должна быть солидная фирма с соответствующим представительным аппаратом. Где-то вдали от центра Брюсселя в маленьком помещении был размещен весь аппарат нашей «солидной» фирмы, который состоял практически из трех лиц: председателя правления Андре, директора - Молодого человека и секретарши.

Сопровождая меня в фирму, Андре предупредил, что на должность директора фирмы удалось подобрать весьма представительного человека, ставшего известным в «Центре» под псевдонимом Молодой человек. Это был Жюль Жаспар. Брат Жюля был одно время премьер министром Бельгийского королевства (А. Жаспар, клерикал, премьер-министр с 1926 по 1931 г.). Сам Жюль Жаспар, глубокий старик, пользовался большим уважением у всех, кто с ним имел контакт. Одно время он был бельгийским консулом в некоторых странах.

Не знаю, чем это можно объяснить, но буквально с первых дней знакомства с Жюлем Жаспаром у нас установились дружеские отношения, которые окрепли, когда в 1942 г. он уже был директором филиала парижской фирмы «Симекс» в Марселе, а я прибыл туда. Нас сблизила и искренняя дружба с его женой Маргарет Барча Зингер, которая прибыла тоже в Марсель со своим сыном Рене.

Маргарет Барча. 1946 год

Я всегда был убежден и продолжаю оставаться при своем мнении, что Молодой человек никогда ничего не знал о том, что фирма связана с разведкой, а Андре, Отто и я, Кент, являемся советскими разведчиками. Он, как и все остальные, связанные по работе с фирмой, никогда не мог себе этого представить. Правда, мне всегда казалось, что многие из этих людей были настроены враждебно к Гитлеру и фашизму вообще.

Несмотря на то, что Жюль Жаспар был выходцем из семьи политических деятелей, принадлежащей к весьма обеспеченным семьям, он был вынужден на старости лет устроиться на посильную ему работу и тем самым улучшить условия жизни своей семьи.

При посещении фирмы я увидел там показавшуюся мне сравнительно молодой женщину, выполняющую обязанности секретаря. Вскоре я узнал, что она русская, а ее муж Новиков был офицером царской армии. Я даже слышал разговор о том, что Новиков якобы одно время, находясь в эмиграции, даже принадлежал к составу «будущего правительства России». Эта семья тоже нуждалась в заработке, но, конечно, тоже не имела никакого представления о том, кому, работая в фирме, она фактически служит. Сразу оговорюсь, что после оккупации немцами Бельгии я с Новиковыми потерял всякую связь и дальнейшая их судьба мне неизвестна.

Андре познакомил меня еще с одним бельгийцем, имевшим связь с конторой, Назареном Драйном. В чем заключалась эта связь, в то время я не знал. Значительно позднее у меня установились весьма дружеские отношения с этим бельгийцем и его семьей.

Отто, легализованный как канадец Адам Миклер, по сложившемуся у меня мнению, к «крыше» никакого прямого отношения не имел. Если он был как-либо связан с нашей фирмой, то только в качестве коммерсанта, нештатного сотрудника, получавшего определенный процент доходов за отдельные операции, в которых принимал непосредственное участие.

Гроссфогель мне многое рассказывал о деятельности фирмы, видимо, хотел помочь подключиться к коммерческой деятельности, а также ничего не скрывал и Жюль Жаспар. Однако о каких бы то ни было филиалах разговора никогда не было. А ведь именно я должен был представлять фирму в Стокгольме. Этот проект не удалось осуществить, точную причину отказа от идеи создания там филиала я не узнал, даже став резидентом в Бельгии. Принимая от Отто резидентуру в присутствии представителя «Центра» Большакова, я узнал что «уругваец» Карлос Аламо «владел» магазином, принадлежащим фирме в Бельгии, размещенном в Остенде. В то время я еще не мог подумать, что этот «уругваец» является тоже советским гражданином, разведчиком, с которым я лично встречался еще в «Центре»!