— Ты права. Маркиз слишком стар для меня.

Лили выдохнула. Наконец-то Энни рассуждает логично, как ей и подобает.

— Не могу дождаться, когда молодые и красивые поклонники начнут засыпать меня цветами. — Энни снова закружилась, потом присела в реверансе перед воображаемым кавалером.

Это уж слишком для больших надежд. Качая головой, Лили потянула сестру в соседнюю комнату.

— Думай, что говоришь, Энни. И пожалуйста, помни, тебе не нужно выходить замуж, я найду способ позаботиться о тебе. Дебют совсем не таков, как ты себе воображаешь.

— Но я хочу дебютировать в свете! Я очень жду этого. — Шаг Энни замедлился, когда она вошла в гостиную. — Лили, ты была исключительно добра, забрав меня к себе четыре года назад после смерти родителей, но я пытаюсь объяснить тебе, что хочу светского сезона. Я хочу поклонника. Я хочу цветов, подарков, стихов. Хочу влюбиться.

Энни произнесла последнее слово с таким благоговением в голосе, что Лили не могла заставить себя сказать ей, что никакой любви нет. Счастье Энни для нее важнее всего. И она никогда сознательно не разрушит грезы сестры. Волнения собственного дебюта Лили помнила смутно. Энни ждала этого сомнительного события так долго, и Лили все сделает, чтобы осуществить мечту младшей сестры.

Нужно только как можно дольше избегать кредиторов.

Но она окажет Энни медвежью услугу, если по крайней мере не попытается ее просветить. Лили подтолкнула сестру к дивану.

— Цветы, конфеты и поклонники — это одно, а вот мужья — это совершенно другое.

Энни вздохнула и снова закружилась, ее глаза искрились.

— Не могу дождаться своего первого бала. Мистер Иглстон уже пригласил меня на танец.

— Мистер Иглстон? — вскинула голову Лили. — Кто это?

Энни с блаженной улыбкой плюхнулась на диван и поджала под себя ногу.

— Он наш сосед. Я познакомилась с ним в среду, когда мы с Мэри возвращались с рынка.

Лили вытащила шитье и поудобнее устроила корзинку для рукоделия. Подняв глаза на сестру, она нахмурилась.

— Тебе не следует встречаться с холостяками до дебюта, и ты это знаешь.

— Не могла же я оказаться грубиянкой, — пожала плечами Энни. — Мы чуть не налетели друг на друга. Я уронила пакет, и он его поднял. Он такой очаровательный.

— Кто его родители? — насупилась Лили.

— Он второй сын барона Игл стона.

Лили прищурилась.

— Сколько ему лет?

— Наверное, двадцать один, — снова пожала плечами Энни.

— Какая дерзость. Мистер Иглстон не должен был заговаривать с тобой и приглашать на танец.

— Я знаю, — надулась Энни. — Ты была бы счастлива, если бы я за всю жизнь ни с одним мужчиной не поговорила. Но, Лили, разве ты не помнишь? Тебе было столько же лет, сколько мне сейчас, когда ты дебютировала в свете. И столько же, когда вышла замуж.

Лили прикрыла глаза.

— Конечно, помню. Именно поэтому… — Энни отвернулась, не желая смотреть на сестру.

— Мистер Иглстон просто влюбился в меня, и я решительно намерена танцевать с ним.

Лили быстро выдохнула, потом с трудом сглотнула. Вдев нитку в иголку, она принялась штопать носовой платок, в котором Лео на прошлой неделе прогрыз дырку.

— Видит Бог, я с ужасом этого ждала, но, наверное, пришло время тебе прочитать мой памфлет.

Энни резко повернула голову. Округлив глаза, она отбросила с лица локоны:

— Нет! Я не хочу это читать. Меня потом неделями будут мучить ночные кошмары.

Лили, прикусив губу, на минуту задумалась.

— Именно поэтому я не давала его тебе до сих пор, но после всех твоих разговоров о поклонниках я подумала… — Она резко проткнула иголкой белый квадратик ткани.

Энни откинулась на подушки и приложила руку тыльной стороной ко лбу.

— О, пожалуйста. Больше никаких разговоров о памфлете. Давай поговорим о чем-нибудь другом, например, о моей компаньонке. Кто будет сопровождать меня на светские мероприятия?

— В компаньонке нет никакой необходимости. Я намерена сама сопровождать тебя. И все же я пытаюсь сказать тебе… Ты все это романтизируешь. Это далеко не так чудесно, как ты себе представляешь.

Энни застонала.

— Я умру старой девой, если стану тебя слушать.

Лили вздохнула.

— Энни, дорогая…

Энни выпрямилась и укоризненно посмотрела на сестру.

— В этом твоя проблема, Лили. Ты слишком холодная. Ты не проявляешь никаких эмоций. Ты бессердечная. — Голос Энни задрожал. — Когда ты в последний раз позволяла себе чувство? Когда в последний раз плакала?

Отложив рукоделие, Лили потянулась к сестре, но Энни оттолкнула ее руки.

— Нет. Я ухожу к себе. — Она вылетела из комнаты, прижимая к губам платок.