Кстати, 3 сентября к «Андромеде» подошла вернувшаяся от Земли Франца-Иосифа «Герта». Капитан Ислямов пригласил к себе Нагурского:

— Не ожидал, каюсь, не ожидал, примите мои поздравления…

(Окончивший Морское училище и Морскую академию капитан 1-го ранга Искак Ибрагимович Ислямов в 1917 году выйдет в отставку генерал-майором корпуса гидрографов, но отдохнуть на пенсии ему не придется: грянет революция, а потом Гражданская война. Для него выбора не было — он в Добровольческой армии, в декабре 1918 года в Одессе он начальник комиссии по отбору солдат из плена для десантной армии для захвата Петрограда, по этим делам выезжал в Германию. Вместе с флотом ушел в Константинополь, где с конца 1919 года заведовал гидрографической частью русской морской базы. С 1921 по 1923 год — вице-председатель Союза морских офицеров в Константинополе, где и умер в 1929 году. Наверное, ему, татарину, среди мусульман-турок было легче, потому он не подался ни в Париж, ни в Белград…)

А Нагурский получает новое задание: попытаться проникнуть как можно дальше на северо-запад от Панкратьевых островов, может, где-то там или в Русской гавани сейчас находится возвращающийся с Земли Франца-Иосифа «Св. Фока»? Полет, в который Нагурский отправился один, был чрезвычайно трудным: сильный снег забивал глаза, не видно ни стрелки компаса, ни даже своих рук… На траверзе Большого Заячьего острова встретились сплошные ледовые ноля. Они дрейфовали к югу, грозя запереть до весны «Андромеду». На обратном пути Нагурский предупреждает об этом капитана Поспелова. Тот торопливо отводит «Андромеду» в Крестовую губу. За ней туда приходится лететь, к большому огорчению Нагурского, и авиаторам: корабли больше не могут обеспечивать полеты, на носу полярная зима.

А вскоре Нагурский получает приказ: разобрать самолет и возвращаться на Большую землю. Мир уже опутан войной, и его, опытного летчика, отзывают на фронт. Рушатся все его планы, связанные с Арктикой.

Насколько дерзки они были, можно судить по интервью, которое он дал вскоре после возвращения из Арктики:

«Если бы мотор был сильнее, сил 90—100, можно было набрать с собой провизии на два месяца… Если бы еще к этому прибавить склады с бензином и маслом на Панкратьевых островах, на мысе Желания и Земле Франца-Иосифа, то можно было бы лететь к Северному полюсу».

А вот что он писал в рапорте на имя начальника Главного гидрографического управления:

«После произведенных мною полетов у Новой Земли я отметил следующее, что может сослужить пользу для будущей авиации в арктических странах.

В воздушных слоях температура там изменчива в отрицательную сторону, по сравнению с низкими слоями. Аэронавт Андрэ, который совершил неудачное путешествие к полюсу, утверждал, что ближе к полюсу температура верхних слоев воздуха должна быть положительной по отношению с низшими слоями. Это предположение оказалось неверным.

В Северном Ледовитом океане очень часты изменения направления ветров на небольших расстояниях. Пролетев расстояние в 200 верст, я встретил три-четыре направления ветра. Часты туманы и облачность.

Следующие экспедиции нужно снабжать гидропланами как можно более портативными, дабы легко помещались на судне, позволяя быструю разборку и сборку, и были как можно более грузоподъемны. Особое внимание нужно обратить на поплавки…

Гидропланы следует иметь выкрашенными в красный цвет, как более заметный среди белого…

Летать в арктических странах хотя и тяжело, но вполне возможно, и авиация в будущем может оказать гидрографии большие услуги в следующих случаях: при рекогносцировке льдов, открытии новых земель, при нахождении и нанесении на карты подводных преград, препятствующих судоходству. С высоты хорошо видны все рифы, банки, отмели.

Фотографии сверху могут дать точные данные для исправления и дополнения карт.

Прошлые экспедиции, стремящиеся пройти Северный полюс, все неудачны, ибо плохо учитывались сила и энергия человека с тысячеверстным расстоянием, которое нужно преодолеть, — полное преград и самых тяжелых условий.

Авиация как колоссально быстрый способ передвижения есть единственный способ для разрешения этой задачи».

Нагурский сам мечтает о полюсе.

— Основная база должна быть на Земле Франца-Иосифа, на острове Рудольфа, — с жаром доказывает он Михаилу Ефимовичу Жданко. — Помимо всего прочего, к нему легче пробиться кораблями. (Разве не символично, что именно отсюда в 1937 году стартовали самолеты, высадившие на полюс группу Папанина!) А потом можно и до Америки долететь.

— К сожалению, война, — покачал головой Михаил Ефимович Жданко. — Вот приказ о назначении вас во Второй Балтийский флотский экипаж.

Чуть позже морской министр Григорович докладывал царю:

«Военный летчик, поручик по Адмиралтейству Нагурский, участвовавший в экспедиции, снаряженной морским ведомством для поисков старшего лейтенанта Седова и его спутников, представил отчет о своих полетах, первых полетах на гидроаэроплане в высоких широтах Северного Ледовитого океана.