Поэтому целое мира не есть подлинное целое, поскольку и как идея оно не получает действительной конкретизации, но есть лишь пограничная идея.

Но если бы пограничная идея также была идеей о некотором действительно наличном существовании, к которому бы приближалось наше познание, то цель, как лежащая в бесконечности, была бы все же недостижима. Познание - дело всякий раз ограниченной индивидуальной жизни и ограниченной в ее совокупности жизни человеческой истории.

Но то, что фактически недоступно, не имеет и доказуемого существования само по себе. Мир не замкнут в себе, сколько бы мы некогда ни продвинулись в нем как познающие существа. Об этом свидетельствуют относительность убедительного знания, непреодоленная нескончаемость, недостижимость единства картины мира. Границы целесообразной деятельности в мире дают нам пережить это в практическом опыте.

Если реальный существующий мир рухнул для нашего сознания, в пользу сугубо партикулярной объективности и универсальных чистых идей, это могло бы ослабить нашу жажду исследования; но эта жажда не ослабевает, если исследование исполнено одушевляющего его смысла, пытающегося проникнуть к границам. Если этот смысл исследования желает, чтобы в нем раскрылось перед нами нечто от бытия в себе, то исследование хотя и постигает независимое существование, насколько таковое себя показывает, но само это существование есть сразу же лишь возможный шифр бытия для метафизически-трансцендирующего чтения его экзистенцией. Исследование удостоверяется в чем-то убедительном, которое учит господствовать над нескончаемостями и позволяет постигать отдельные единства. Как становящееся исследование, оно совершает неограниченное расширение познавательного пространства для сознания. Самокритика в этом становлении никогда не дает исследователю окончательно потерять прочное в непрочном, но лишь позволяет ему более четко определить это прочное. Исследование живет тогда в сознании наличия пока еще невообразимых возможностей. Правда, оно знает, что никогда не постигнет мира, как подлинного и абсолютного бытия, однако знает также, что существование в мире таково, что в нем встречается доступное убедительному знанию, как познаваемость многообразного смысла. Идти по этим путям, чтобы найти непреложно истинное, - это как бы самое величественное приключение человечества. Оно решается на что-то, цели и смысла чего оно не знает, хотя оно вдохновляется и движется вперед именно им.

Всякая граница, которую осознает исследование в мире, есть возможность для трансцендирования. Границы пролегают с двух сторон. Отрицательная граница - это иррациональность непредсказуемого, непостижимое, являющееся в физических «константах», в движениях атомов, во всяческой «случайности» законов природы. Это иное, не проникнутое Логосом - материя. Но положительная граница заключается в свободе. Здесь я уверенно сознаю некоторое бытие само по себе, которое прежде было определено лишь отрицательно и которое действительно для нас лишь как сопротивление. Естественные науки пытаются уловить непроницаемое в своих закономерностях и теориях; науки о духе конструируют деяния и явления свободы для сознательного представления ее в ее закономерности и ее нормативном значении. Но абсолютную границу для естествознания составляет темное абсолютно иное, для науки о духе - свобода экзистенции, как исток коммуникации.

Эта граница приводит меня ко мне самому. Я бываю самим собою там, где я уже не скрываюсь за некоторой объективной точкой зрения, которую я лишь представляю (vertrete), и где ни я сам, ни другая экзистенция уже не могут стать для меня объектом. Здесь имеется присутствие, которое, правда, было названо «непосредственностью», но которое не составляет природовидно-пассивного первого, но есть насущное (Gegenw"artigsein), как необъективируемая действительность. Можно сказать: не достигнуть подлинного присутствия - идентично простому бытию-объектом и видению всякого бытия как лишь объекта; но подлинное присутствие есть экзистирование. Это способность к мгновению не просто переживания, но воления, решения и исполнения.

Перейти эту границу - значит совершить скачок от ориентирования в мире к свободе. Свобода никогда не бывает доступной для ориентирования как нечто доступное эмпирическому знанию. Скорее, в мыслящем познании для экзистенции есть два взаимно определяющих друг друга возможных пути к себе самой:

Первый путь - это рассмотренное выше чистое ориентирование в мире без иллюзий, в критическом отделении доступного нашему знанию от недоступного ему, как путь бесконечного прогресса. Мир постигается в понятии в своей независимости, и однако, в то же время на его границах - как нечто не существующее из себя самого, а в частностях всякий раз относительное и зависимое от перспективы взгляда.

Вторым путем идет возможность мышления, которое ничего не значит для ориентирования в мире, потому что ни в каком предмете это мышление не находит себе адекватного исполнения: мышление, для которого мир становится образом, а всякий образ некогда вновь исчезает; которое превращает мир в свободу и видит мир так, как если бы оно состояло с ним в коммуникации и получало от него ответы. Просветляя свободу, это мышление взывает к возможной экзистенции. Читая шифры существования, оно заклинает трансценденцию. То, что оно делает, не является ни убедительно логичным, ни гипотетичным, ни приемлемо верным, ни вероятным, но действительно как историческое исполнение в некоторой объективности, которая в самом своем образовании (Gestaltung) вновь преодолевает себя. Это мышление не движется в прогрессирующем процессе, но в процессе преобразования (Dieses Denken geht keinen Fortschrittsprozess, aber einen Wandlungsprozess). Если оно есть, то оно всецело присутствует в настоящем, а не есть только виды на будущее исполнение.

Еще до того, как мы обратимся к возможному содержанию этого трансцендирующего мышления, - вступив в просветление экзистенции и метафизику, - перед нами лежит кантовское трансцендирование по ту сторону всякого мира: мир есть явление, которое не может быть бытием в себе. Это трансцендирование, представшее нам в конкретных, видоизменяющихся формах на границах научного ориентирования в мире, составляет идейную основу всякого философского ориентирования в мире.

Наиболее первоначальные разделения наук

1. Задача; 2. Наука и догматика; 3. Частная наука и универсальная наука; 4. Науки о действительности и конструирующие науки; 5. Разделения и переплетения наук.

Принципы подразделения действительности

1. Природа и дух; 2. Границы недоступного; 3. Четвероякая действительность; 4. Три скачка; 5. Скачок и переход; 6. Отрицание, абсолютизация и упрощение этих действительностей.