— Ты обещал.

— Но это было бы так просто, — настаивал он. — Все, что нам нужно сделать — это установить ловушку с фруктами или орехами в качестве приманки.

Внезапно бабуин зарычал. Бокату и Энкатаи повернулись, чтобы определить источник его недовольства. Там ничего не было, но бабуин приходил во все большее и большее бешенство. Наконец, он развернулся и бросился вверх, из ущелья.

— Хотел бы я знать, что все это значит, — задумчиво произнес Бокату.

— Думаю, нам лучше уйти.

— Корабль вернется только через полдня.

— Мне здесь неуютно. Наш путь сюда был очень похож на тот, в моем сне.

— На тебя плохо действуют солнечные лучи. Мы отдохнем в пещере.

Энкатаи с неохотой позволила ему увести себя в маленькую пещеру, располагавшуюся в стене ущелья. Внезапно она остановилась, почувствовав, что больше не может сделать ни шагу.

— Что случилось?

— Эта пещера была в моем сне, — сказала она. — Не надо туда идти.

— Ты должна научиться не позволять снам управлять твоей жизнью, — ответил Бокату. Он принюхался. — Какой-то странный запах.

— Пойдем обратно! Нам тут ничего не нужно.

Он просунул голову в пещеру.

— Новый мир, новые запахи…

— Пожалуйста, Бокату!

— Дай мне только посмотреть, что источает этот запах, — сказал он, светя в пещеру фонариком. Луч выхватил из темноты огромную кучу тел, многие из которых были наполовину съедены, почти все — на разных стадиях разложения.

— Что это такое? — подступая ближе, спросил он.

— Коричневые обезьяны, — ответила Энкатаи, даже не взглянув. — И у каждой разбита голова.

— Это тоже было в твоем сне? — спросил Бокату, внезапно начав нервничать.

Она кивнула.

— Мы должны уйти отсюда немедленно!

Он направился к выходу из пещеры.

— По-моему, это место вполне безопасно, — заявил он.

— В моих снах оно никогда не бывало безопасным, — с возрастающим беспокойством сказала она.

Они выбрались из пещеры и прошли около пятидесяти ярдов, когда оказались около места, в котором ущелье делало изгиб. Миновав его, они лицом к лицу столкнулись с бесхвостой обезьяной.

— Похоже, один их них все-таки остался, — сказал Бокату. — сейчас я его прогоню.

Он подобрал с земли камень и бросил его в обезьяну, которая быстро пригнулась, но не сдвинулась с места.

Энкатаи настойчиво потянула его за плечо.

— Не один, а больше, — сказала она.

Бокату поднял глаза. Почти прямо у него над головой на дереве сидели еще две бесхвостые обезьяны. Шагнув в сторону, он увидел еще четверых, которые неуклюже направлялись к ним из кустов. Еще один появился из пещеры, а трое свалились с ближайших деревьев.

— Что у них в руках? — нервничая, спросил он.

— Ты бы назвал это бедренными костями травоядных, — сказала Энкатаи, чувствуя, как к горлу подкатывает тошнота. — А они сказали бы, что это оружие.

Безволосые обезьяны расположились полукругом и начали медленно приближаться.

— Но они же такие маленькие! — воскликнул Бокату, отступая до тех пор, пока не уперся в скалу, после чего он замер, не в силах сделать больше ни шагу.

— Ты дурак, — сказала Энкатаи. Она чувствовала себя беспомощной, попав в ловушку из своего сна. — Это и есть раса, которая будет управлять этой планетой. Посмотри в их глаза!

Бокату посмотрел, и увидел там ужас, такой ужас, которого он никогда не встречал в глазах разумного существа или животного. Ему едва хватило времени на короткую молитву, в которой он призывал различные бедствия на голову этой расы. Он молился о том, чтобы эти несчастья случились до того, как ужасная раса сможет достигнуть звезд. А потом одна из бесхвостых обезьян швырнула ему в голову ровный, отполированный треугольный камень. Это его ошеломило и, падая на землю, Бокату успел заметить, как по нему и Энкатаи начали ритмично колотить дубинки.

Сверху наблюдал бабуин. Когда резня завершилась, он развернулся и побежал в просторную саванну, где он будет в безопасности от маленьких бесхвостых обезьян. По крайней мере, какое-то время.

— Оружие, — открытие заставило меня задуматься. — Это было оружием!

Я был совершенно один. Где-то во время Чувствования Близнецы Звездная Пыль решили, что это одна из немногих на свете вещей, которые им по-настоящему не нравятся, и вернулись к себе.

Я подождал, пока вызванное открытием возбуждение не спало настолько, что я смог контролировать свою физическую структуру. Затем я снова принял форму, в которой появлялся перед своими компаньонами, и доложил о своем открытии Беллидору.