— Нет. Он выскочил из-под земли. У него были ужасные когти, по метру длиной. Он не сводил с меня взгляд и рычал. У меня в голове раздался его голос — он сказал, чтобы я снял круг или он поджарит меня живьем.

— И ты послушался? — спросила Райли, изо всех сил пытаясь держать себя в руках.

— Нет! — воскликнул Ричард и затряс головой. — Я закрыл глаза и постарался не думать об этом проклятом чудовище.

— Как же тогда разрушился круг?

— Когда я не стал его слушать, он встал на дыбы и заревел. Надгробия вокруг заходили ходуном, крыша склепа обрушилась. Дракон поднял стену огня, и она двинулась прямо на меня.

Ричарда била мелкая дрожь, когда он говорил. Райли положила ладонь ему на плечо, и он немного успокоился.

Рядом со склепом не было никаких следов разрушений.

— Оптическая иллюзия, — поняла Райли.

Ричард сделал глубокий вдох и продолжил:

— Когда пламя дошло до круга, свечи закачались и стало так жарко, будто меня запекали в духовке. Я нырнул под одеяло и попытался не поддаваться, но, похоже, смахнул одну из свечей.

Круг был нарушен, и ничто не могло помешать некромантам воскресить ее отца.

— А как мой папа… — начала она, обхватив колени руками.

Ричард посмотрел на нее.

— Комья глины полетели в воздух, и раздался треск дерева, — наверное, это была крышка гроба. А потом твой отец просто шагнул на землю. Я попытался его остановить, но он только покачал головой и оттолкнул меня в сторону.

— Он ничего не сказал?

— Сказал, и это было просто ужасно. Он сам подошел к дракону, посмотрел ему в глаза и произнес: «Так и знал, что это будешь ты». — Ричард сглотнул. — Потом дракон схватил твоего отца и исчез.

— А некроманта ты не видел?

— Нет.

— И в воздухе не кружились листья? — Она вспомнила о любимой фишке Озимандиа.

— Нет.

Ричард уже больше не дрожал, будто рассказ помог ему избавиться от страха.

— Мне очень жаль, — сказал он. — Мне так стыдно. Если бы я не испугался…

Она могла обвинить его во всем или смириться с этим. Если бы она его возненавидела, это не помогло бы ей найти отца. Она не могла до конца искоренить в себе злость на него, но Ричарду вовсе не обязательно было об этом знать.

— Я все понимаю. Я почти повелась на трюк с «давай убьем котенка».

Встретив озадаченный взгляд, Райли пересказала хитрость Озимандиа: как он грозился зарезать котенка, если она не разрушит круг. А котенок оказался не живым, а очередным темным мороком.

— Ого. Я слышал о нем. Думаешь, это он забрал твоего отца?

— Возможно.

Они помолчали. Затем Ричард откашлялся и встал.

— Спасибо, что смогла выслушать меня. Я боялся, что ты будешь в бешенстве и не захочешь разговаривать.

— Ты сделал все, что мог.

Парень покачал головой:

— Все, что я сделал, это позволил украсть тело твоего отца. Я не заслуживаю благодарности.

Он побрел прочь. Райли провожала его взглядом до тех пор, пока он не скрылся за поворотом. Интересно, станет ли он охранять еще кого-нибудь или Пол Блэкторн был его последней попыткой.

Так и знал, что это будешь ты.

Папа знал, кто его воскресил. Был ли это Озимандиа?

— Не сходится, — пробормотала она. Озимандиа хотел наказать ее, чтобы именно она совершила ошибку, а он мог злорадствовать.

Где-то в недрах сумки запищал мобильник. Райли не хотелось брать трубку, но это могла быть Эми с новостями о Саймоне.

Но звонил Бек. Райли взвыла от досады.

— Ты на святой земле? — спросил он, не удосужившись сказать «привет».

— Да, — пробурчала она, хотя ей оставалось всего лишь зайти в ворота.

— Оставайся там. — Это не прозвучало как просьба.

— Знаешь, я рада, что у меня нет братьев.

— Почему? — Он был искренне озадачен.

— Если бы они были хоть каплю похожи на тебя, я бы сбежала из дому.

— Вперед. Только убедись, что бежишь в направлении Фарго, — тут же парировал он.

Черт тебя возьми, когда же ты отвяжешься?

Он проедал ей мозг с идеей «переедь к тете» с тех пор, как узнал, что у нее остались родственники в Северной Дакоте. Тот факт, что тетка ненавидела отца, да и саму Райли по умолчанию, Бека нисколько не смущал. Если Бек вбивал себе в голову какую-нибудь идею, то становился упрямым, как баран.

Попробуем сменить тему.

— Сегодня я сплю дома, в своей постели, — сказала она тоном, не терпящим возражений.