– Пусть наши орудия правосудия, - эхом отзывались слова Всадников, сказанные всеми вместе. «Алмазы» Смерти зависли в воздухе, повинуясь каждому движению своего хозяина. Катана заняла вертикальное положение, а в другой руке Чумы красовался короткий вакидзаси. Арбалет занял место в руках своего властителя, а колчан переместился за спину. Я судорожно сглотнула, когда взоры всех Всадников были прикованы ко мне, в глазах затаилось что-то с привкусом горько-страшного недуга, но мой взор переместился на моего жениха, который стоял уверенный и сильный. И эта его уверенность перекочевала ко мне, разливаясь теплой волной по моим жилам и венам, отгоняя страх и смущенность прочь, - выявят правду о намерениях невесты Люцияна, сына Люциуса.

– Есть ли в твоих действиях что-то предрассудительное, заранее продуманное и веющее зло твоему жениху? – спросила Чума, готовя катану занести над моей головой.

– Нет, - мой голос прозвучал хрипло, но ответ услышали все.

Удар катаны, казалось, был бешеной силы, но ярко засветившись, она остановила свое движение, и хозяйка вернула своё оружие на прежнее место, воткнув в землю. А сама опустилась на одно колено.

– В поступках и действиях человеческой женщины не было злого умысла. Я признаю её Власть, я клянусь ей в своей верности, я буду оберегать молодую госпожу ценой своей жизни.

– Скажи мне, творила ли ты когда-нибудь зло, умышленно стараясь причинить вред униженному и оскорбленному? – следующий вопрос был от Голода, который уже поставил арбалет в горизонтальное положение и готов был прицелиться, сразу после моего ответа, который последовал незамедлительно: «Нет».

Стрела разлетелась на мелкие кусочки, предварительно засияв, словно бенгальский огонь. Я вздохнула с облегчением, практически почувствовав острие стрелы у себя на лбу.

– Эта человеческая женщина никогда не совершала зло, унижала или еще каким-либо способом подвергала живых существ мукам. Я признаю её Власть, я клянусь ей в своей верности, я буду оберегать молодую госпожу ценой своей жизни, - говорил Голод, уже стоя на одном колене и приклонил голову под конец своей речи.

– Пыталась ли ты когда-нибудь в своей жизни сеять раздор и вражду между людьми, животными или другими живыми существами, встречавшимися на твоем пути? – спросил война.

Я мысленно вспомнила: как к рыбке Петушок подсадила другого представителя Царства Морского, после чего пыталась отсадить друг от друга подравшихся самцов, но, подумав, что это было не умышленно, а значит я не «пыталась» сеять раздор и вражду, мотнула головой и ответила «Нет». В тот же миг моя голова была практически раздроблена железной палицей, которая в доли секунды до соприкосновения с моей головой встретила сопротивление невидимым щитом. Я облегченно вздохнула, а Брань опустился на колено.

– Никогда не сеявшая раздор и войну признается «чистой душой», а посему я признаю её Власть, я клянусь ей в своей верности, я буду оберегать молодую госпожу ценой своей жизни.

– Ответ на мой вопрос может даться тебе сложнее всего, ведь для этого тебе нужно повиниться перед собой, а не перед другими, - Морт был, как всегда, тих, но уверен, я развернулась к нему лицом и посмотрела в черные глаза, – Один вопрос, один ответ, один удар. Если бы у тебя был выбор, ты бы хотела вернуться на землю, а не стоять здесь, посреди пентаграммы, вовлеченная в ритуал?

Сердце пропустило удар. Да, пожалуй, это самый тяжелый вопрос из всех, которые мне задавали. Даже школьные задачи и институтские курсовые казались мне ничем, просто детским лепетом, по сравнению с тем, что мне задали сейчас. Так ли легко мне было ответить на него? Ведь там, наверху, моя семья…а здесь? И тут память отчетливо вырисовало лицо Яна, который по-прежнему стоял передо мной. Я попыталась порыться в памяти и с сочувствием поняла, что даже силуэт мамы был не настолько четким и реалистичным, насколько черты лица моего блондина. Ну, вот на кого я его оставлю? Кто ж о нем заботиться-то будет, кроме меня? И тут я была уверена, что готова дать четвертый, но точно такой же ответ.

– Нет, - слегка улыбнувшись свои мыслям, произнесла я, и огромным усилием воли удержала себя на месте, чтобы не сорваться и не побежать обнимать своего жениха, который облегченно вздохнул после моего ответа.

– Я признаю её Власть, я клянусь ей в своей верности, я буду оберегать молодую госпожу ценой своей жизни, - спокойно ответил Морт, даже не подняв на меня свое оружие и не сказав никакого дополнения к моему ответу, как делали до этого другие, лишь по прежнему встав на одно колено.

– Я - Люциян, наследник Царства Подземного, сын Люциуса, Властителя Ада, беру в жены Бориславу, разделяю с ней свои силы, признаю её власть надо мной, - прозвучал голос Яна.

Извините, мне послышалось, или только что всемогущий Ян признал мою власть над ним? Что-то интересненькое…хотя глупый мозг подсказывал мне, точнее уверенно утверждал, что это все заученные и стандартные фразы, чтобы ни одному демону и в голову не пришло нападать, убивать или еще что-то страшное сотворить со спутницей Сатаны.