Донахью собрался с силами, решив заставить себя встать через несколько минут, зная, что если пролежит дольше, то уснет, а если уснет, то никогда не проснется. Он осторожно вслушивался в топот преследователей, хотя не беспокоился о Людях, которые, как он знал, гнались за ним, охотились на него, как на безумное животное. Только Гарета боялся он, но не мог отличить шаги его слуг от поступи Людей.

Почему Гарет не приходит за ним? Ведь теперь, после того как Алата мертва, колдун не может использовать Донахью. Более того, Рыжебородый опасен, так как знает секрет чародея.

В конце концов у Донахью не осталось даже сил, чтобы думать. Может, он что-то сделал неправильно? Была ли Алата права, когда кричала, что он хватается за соломинку, пытаясь выдумать оправдание, после того как он совершил ужасное преступление? Был ли его сын тем, чем, как надеялся Донахью, он был, — чудовищем, перед которым даже Гарет Кол должен был склонить голову.

Нет, такого быть не могло! Донахью яростно потряс головой, пытаясь разогнать подступающий страх. Итак, если он прав, то ребенок умер, и вот-вот появится Гарет. Почему Рыжебородый до сих пор жив? Был ли Донахью настоящим спасителем Человечества или, как представлялось Алате, кровавым мясником?

Какие проклятия мысленно произносил Донахью, сражаясь с такими мыслями! Но потом у него и на это не осталось сил. Наконец он сдался, позволив горестным мыслям отступить, повернулся лицом к восточному ветру. Вставало солнце, и Донахью знал, что убегать ему некуда.

Снова посмотрев на встающее солнце, он яростно заморгал. Что-то было там. Что-то без усилий плыло по небу. Когда создание подлетело ближе, Донахью переполнило чувство гордости.

— Я был прав! — проревел он.

Огненная птица зависла над ним, а потом грациозно спикировала, чтобы убить.

— Я был прав! — снова радостно закричал он. — Черт возьми, Гарет, я был прав!

Еще долго, после того как огненная птица завершила свое дело, предсмертный крик Рыжебородого эхом звенел в ледяном воздухе.