– Вот в чем заключается моя система – полная власть над противником, – самодовольно заключил он.

Потрясающие боевые качества мастера в сочетании с его взрывным темпераментом воспитали в Сайхуне воинственность, хотя неусыпно наблюдавшие за ним учителя-даосы из храма всегда предупреждали ученика о необходимости сохранять почтительность. В конце лета Сайхун и остальные ученики из его класса покинули Уданшань и отправились обратно в горы Хуа-шань. По дороге им случилось передохнуть в чайном домике. Пользуясь случаем, сопровождавший их монах решил подвести итог даосскому стилю поведения:

– Изучение боевых искусств необходимо для воспитания уверенности в себе, но отнюдь не наглости. Ваша уверенность должна превратить вас в самых скромных и почтительных людей на свете. Если вы уверены в собственной технике боя, тогда ничто, никакие действия противника не могут иметь для вас значение. Врагу невозможно оскорбить вас, поскольку он не в состоянии повредить вам. Вы знаете, что можете сражаться, но не используете эту свою способность. Вы остаетесь свободны от стремленяю к насилию.

Опасен не знаток рукопашного боя; опасен слабак, который, не будучи уверен в себе, вынужден постоянно поддерживать в себе вялое чувство уверенности. Именно его слабость и незнание делают такого слабака отвратительным наглецом.

– Эй, вы только посмотрите на этих сопливых даосов! – внезапно послышалось из-за одного чайного столика.

– Да уж, недоросли, которые и женщин-то не познали! – засмеялся его собеседник.

Кровь тут же бросилась Сайхуну в голову. Однако монах лишь глянул на болтунов и ласково улыбнулся.

– Преимущество воина заключается в умении избежать конфликта, – продолжил он свои наставления ученикам. – Вы учились боевым искусствам не для того, чтобы убивать, стяжать себе славу или превозносить свою религию. Цель заключается в самодисциплине и самозащите.

– Так ты хочешь сказать, что все они девственники? – не унимался сидевший за столиком.

– Судя по всему, да, – громко ответил ему дружок. – Не исключено, что они вовсе не мужчины! Э-эй, даосики! У вас что-нибудь мужское в штанах есть?

– Да ну, если и есть, то наверняка не больше лесного ореха!

– Так ты думаешь, что они вовсе бабы не видели? И даже не знают, как она выглядит?!

– Точно! Откуда им знать, если они все равно не знают, что с ней делать!

Сайхун почувствовал, что вот-вот взорвется; мускулы напряглись, готовясь к бою. Он обернулся к монаху, надеясь уловить хоть малейший сигнал действовать, но тот лишь неторопливо повернулся к говорунам, не меняя своей благосклонной улыбки.

Под вроде бы спокойным, но настойчивым взглядом монаха болтуны разом присмирели и вскоре забеспокоились. На несколько минут вокруг воцарилась мертвая тишина. Потом монах знаком приказал ученикам собираться в путь-дорогу.

– Встреча с людьми, демонстрирующими свое невежество, – еще не приглашение к бою. Осознавая свои умения, вы должны понимать этих несчастных, поэтому вместо ненависти в вашем сердце должно быть искреннее сострадание к ним.

Сайхун еще не достиг пятнадцатилетнего возраста, но уже успел прослыть прекрасным бойцом. Когда мастера боевых искусств включали его в состав участников турниров, юноша честно выигрывал свою часть поединков. Фигура странствующего даоса-ученика привлекала к себе внимание: высокий, крепкий и красивый парень, с хорошо развитой мускулатурой, широким безусым лицом и заплетенными волосами, которые не обрезались с момента прибытия в Хуашань. Теперь это был гордый молодой даос, смелый и решительный во всех своих начинаниях.

Проходя через небольшой городок, Сайхун увидел на центральной площади объявление о прибытии бойцов из Общества Белого Журавля. Большой плакат гласил: «Белый Журавль! Мы первые в Поднебесной, и если мы здесь, то второго места не достанется никому».

Сайхун остроумно приписал чуть ниже: «Если уж я здесь, то вам придется довольствоваться вторым местом».

На следующий день представители Белого Журавля сделали еще одну приписку: «Приходи сюда завтра (если, конечно, осмелишься)».

«Буду непременно!» – подтвердил Сайхун.

Итак, на следующий день у плаката Сайхун встретил пятерых зрелых юношей в изящных шелковых одеждах. На нашем герое было лишь простое серое одеяние даоса из грубой ткани.

– Как? Так это ты? Ты же еще сопливый мальчишка! – воскликнул предводитель бойцов из Белого Журавля, крепкий юноша двадцати восьми лет. – Ты поступил глупо, делая столь высокомерные заявления. Кроме того, насколько я вижу, ты даос, а я не могу драться с монахами,

– Я не даос, – возразил Сайхун. – Я странствующий собиратель лекарственных растений, а еще боец.