— Больно?

— Да, больно, — ответила Бет, потирая шею. Под пальцами кузины Дженни увидела синяк. — И внутри тоже. Я простудилась несколько дней назад. И такой способ лечения не оправдал надежды.

Дженни еще не пришла в себя после разговора с Полом. Обида, раздражение, горечь заставили ее нагрубить Бет.

— Ты получила только то, на что напросилась.

Но, похоже, кузина была сейчас не готова к нравоучениям. Она выглядела подавленной, даже больной. Руки Бет так дрожали, что она с трудом могла удерживать чашку с чаем.

— Ты замерзла? — забеспокоилась Дженни.

— Да, я чувствую, что у меня все внутри дрожит.

— Сейчас принесу еще одеяло.

— Дженни, — Бет протянула руку и схватила Дженни за запястье, ее тон смягчился и стал даже несколько просительным, — прости. — Затем спросила: — Так ты все-таки завтра уезжаешь?

— Да, а что? Я же тебе говорила, что у меня все готово к отъезду.

Теперь она лежала тихо, глаза устремлены в потолок, пальцы нервно теребили тесемки ночной рубашки. Внезапно ее губы зашевелились.

— Не уходи, Дженни. Только не оставляй меня одну. Ты нужна мне.

Никогда раньше за всю свою жизнь Дженни не видела свою кузину в таком беспомощном состоянии. В ее глазах читались растерянность и страх. Дженни с беспокойством посмотрела на нее и сказала:

— Не волнуйся. Все будет хорошо. Просто тебе следует выбрать правильную линию поведения с ним. Все будет…

— О, дело не в нем! Совсем нет. Дело не в этом. — Ее голос сразу приобрел специфический тон, который появлялся у Бет, стоило лишь ей заговорить о Поле. — Я… У меня… — Она посмотрела на Дженни, и та просто поразилась выражению лица своей кузины. Оно напоминало посмертную маску. Затем Бет плотно закрыла глаза, чем усилила тягостное впечатление.

— О боже! Бет! Ты… ты беременна?

— Нет, я не беременна. Какая глупость. — На лице-маске появилось жалкое подобие улыбки. — Все почему-то думают, что беременность — это самое ужасное, что может случиться с женщиной. — Бет тяжело вздохнула и отвернулась к стене.

— Расскажи мне, что с тобой случилось. — Дженни наклонилась над кроватью.

— Не имеет значения. Это решительно не имеет никакого значения. Забудь. — Она наконец перестала дрожать, и ее голос стал ровным. — И не волнуйся. Поезжай завтра туда, куда хотела. Ты же знаешь, я простудилась. В этом все дело. Ничего страшного, все обойдется. Я хочу спать. Иди.

Дженни снова взглянула на Бет. У нее что-то сжалось в груди при виде этого маленького, лежащего в неловкой позе тельца. Никогда она не видела такой свою сестру.

Дженни пошла по коридору к спальне Лорны. Она всегда убегала к себе в комнату, когда родители начинали ссориться. Это угнетающе на нее действовало.

Дженни постучала, но ответа не последовало. Она приоткрыла дверь и заглянула внутрь — пусто. Лорны там не было. Куда же она могла уйти? Вдруг неожиданная мысль пришла Дженни в голову, и она бросилась вниз по лестнице. Скорее на кухню.

Мэгги последний раз видела Лорну, когда та вернулась из школы. Вытерев мокрые руки о фартук, она спросила:

— Что случилось?

— Лорны нет дома.

Дженни повернулась и выбежала из кухни. Но в комнате ожидания перед кабинетом врача девочки тоже не оказалось. Там на стульях вдоль стены сидело несколько пациентов. Она подбежала к Элси:

— Ты видела Лорну?

— Да, она попалась мне навстречу, когда я шла сюда. А что случилось?

— Нет, ничего. Ты разговаривала с ней?

— Нет, не успела. Она очень торопилась. Чуть с лестницы не упала.

Чуть с лестницы не упала! А что еще можно ожидать, если Лорна услышала, как ссорились ее родители, что они говорили. Дженни бросилась обратно на кухню. Мэгги дожидалась ее.

Дженни приложила руку ко лбу.

— Элси говорит, что видела, как Лорна мчалась сломя голову по коридору и чуть не упала с лестницы. Боюсь, она могла что-то услышать. Я почти уверена в этом.

— Но это невозможно. Она и спрятаться-то нигде не могла, если только… Если только в библиотеке… Но там всегда так холодно, даже когда на улице жара.

— Но если она все же там находилась, то, без сомнения, слышала все. Между библиотекой и гостиной стена представляет собой лишь тонкую деревянную перегородку.

— Не может быть. — Мэгги оперлась рукой о спинку стула и грузно на него опустилась. Затем вытерла фартуком лицо. — Эта девочка обожает даже землю, по которой ходит ее отец. Лорна — все, что у него есть. Она всегда это знала. А ее матери никогда не было дела до них обоих. Ни любви, ни времени для них.

— Мэгги!