Москва, благодаря воздушным мостам тесно-тесно приблизившаяся к Западу, все дальше отодвигается от родной, патронируемой ею провинции, от терзающих ее проблем. А та с нарастающим отчуждением посматривает на Москву. Враждебность к москвичам чувствовалась в Верховном Совете, есть она и в нынешнем парламенте. Мол, сытый голодного не разумеет. А наше кино? Чем объяснить то, что отечественные фильмы перестали волновать зрителя? А тем, что большинство кинематографистов прописано в столицах и вряд ли знает, как живет народ, чем он дышит и в какой духовной пище нуждается.

Как-то не так давно наша съемочная группа, работающая над фильмом о проблемах преступности, выехала в Пермь. Можно сказать, что город мы выбрали «удачно».

Не успели расположиться в гостинице — звонок:

— Срочно приезжайте! Два убийства!

Два убийства в одну ночь, совершенно однотипных: почти в один и тот же час, на соседних улицах, одним и тем же орудием (кухонный нож), по схожим мотивам (по пьянке), и трупы, как два близнеца — мужчины за сорок с ножевыми ранами в груди. Даже обстановка, в которой произошли убийства, и там и здесь одинаковая: грязная коммунальная квартира в пятиэтажке, маленькая комнатка, поразительная бедность. Да что там бедность — нищета!

Разговариваю с убийцей. Молодая наглая рожа, ни капли раскаяния в глазах. А ведь только что лишил человека жизни!

— Ну че зыришь? Не видал таких? — смеется. — Нравлюсь?!

Обратно едем всемером в тесном милицейском «Уазике». Кинокамера, штатив — на коленях. Сопровождающий нас капитан посмеивается:

— Привыкайте. Мы и ввосьмером, и вдесятером ездим, на головах друг у друга сидим. А то — пешком.

— На происшествие?

— Ну а куда же…

Сидим в дежурной части, ждем звонков. Дежурный по городу спрашивает:

— А что вам хотелось бы снять?

— Нас все интересует. Предположим, квартирную кражу.

Дежурный посмотрел на часы:

— Кражи уже кончились. Сейчас грабят и убивают.

Оглядываю убогое помещение, примитивную аппаратуру. Спрашиваю:

— А компьютеры у вас есть?

Дежурный смотрит на меня, как на Иванушку-дурачка. Вмешивается другой милиционер, следователь прокуратуры:

— У нас машинок пишущих нет, не хватает. А вы — компьютеры!.. Бывает, приедешь с «убийства», до чего только не дотрагивался там, а руки вымыть нечем — нет мыла!

В следственном изоляторе познакомился с женщиной, молодой матерью.

— Ой, не снимайте меня, — кокетничает она перед камерой. — Я сегодня плохо выгляжу…

Двоих своих крошечных ребятишек она решила убить самым «простым» способом. Перестала их кормить и поить. Дети плакали, кричали, пока были силы. К несчастью, никто их не услышал. Соседи неладное заподозрили поздно.

Один ребенок умер, второй был похож на узника концентрационного лагеря.

…Нет, не согласимся мы с утверждением покойного Ламброзо, что в физиономии человека есть характерные признаки, обличающие садиста и убийцу. Ни один физиономист не угадал бы в этом милом рыжем мальчике убийцу. Хорошее лицо, чистый взгляд. Коренаст, плотен, подвижен. Шутит, посмеивается, подает руку «жертве». Идет следственный эксперимент. Преступник (Смирнов, 21 года) показывает, как они с товарищем, Инсаровым, убили девушку. Сначала ее изнасиловали — вчетвером. Потом отвезли на мотоцикле в лес и там убили. Причем вырывали друг у друга нож — ударить хотелось каждому.

Девочка была с их улицы, они ее знали с детства. Смотрю на фотографию погибшей: прелестное личико, семнадцать лет… И никакой печати смерти во взгляде.

— Как вы себя чувствовали после того, как убили ее? — спрашивает следователь.

— Нормально, — отвечает юный убийца. — Как обычно.

— А что вы делали потом, когда приехали домой?

— Купили на Пролетарке две бутылки вина. Выпили. И поехали кататься на мотоцикле.

Для тех, кто видит корень зла в отечественной организованной преступности — доморощенных рэкетирах, коррупции на уровне директоров предприятий, — хочу еще раз повторить: вот она, настоящая преступность! Страшная и неостановимая.

Вспоминаю еще одно подобное преступление — этим же летом в городе Енисейске. Цитата из записи допроса:

«— Как у вас возникло намерение совершить убийство?

— Мы посмотрели видеофильм. Вышли из зала, и нам захотелось кого-нибудь убить…».

Два мальчика сели в попутную машину, выехали за город и нанесли водителю пятьдесят восемь ножевых ран. Агонизирующая жертва укусила одного из них за палец. За это они выкололи умирающему глаза.

На встречах со зрителями меня иногда спрашивают: