Анна сделала мне вполне правильный реверанс, хотя смотрелось это забавно для такой крохи, и выдала хрустальными колокольчиками заученную наизусть фразу:

— Я счастлива видеть вас у себя в гостях, мой дорогой наваррский кузен.

Я взял это запакованное в парадные одежды маленькое тельце в руки, поднял на уровень глаз, слегка подбросил к потолку, вызвав задорный детский смех, и, чмокнув кузину в щеку, поставил на пол.

— А ты красивый, — заявила Анна, — мне такие мальчики нравятся.

— Не сравниться мне с тобой в красоте, Анна. Быть тебе королевой, — сказал я девочке. — А если захочешь, то станешь и императрицей всего христианского мира.

— Я буду бретонской дюшесой, как мама, — строго сказала девочка и даже ножкой притопнула.

И так это чопорно у нее получилось, что вызвало у всех окружающих непроизвольный смех, разрядив строгую атмосферу официального приема.

Сидящая на троне тетя просто цвела, когда демонстрировала мне своих крошек. И явно хвалилась детками на вырост, чтобы я тоже мог хвалить ее дочерей в местах их потенциального замужества.

Когда девочек увели, мажордом всех пригласил к столу.

В обеденный зал я шел, держа на вытянутой руке тетину ладонь.

За нами сарабандой потянулись и остальные присутствующие в тронном зале.

— Как твое здоровье? — тихо озаботилась герцогиня, чтобы остальные не слышали этого вопроса.

— Уже хорошо, тетя. Не стоит беспокоиться, — так же тихо ответил я. — Я отлежался на барке, пока плыл к вам.

— Здесь у тебя врагов нет, — обнадежила меня тетя. — Но мой тебе совет: уезжай домой как можно быстрее. Я рада тебя видеть, но обстановка вокруг не соответствующая. Ты же знаешь, что мне приходится делить своего мужа с Антуанеттой де Меньеле. Мы с ней неплохо поладили в некоем вооруженном нейтралитете. Но вот как она воспримет тебя, я боюсь загадывать.

— Она столь сладострастна?

— Отнюдь. Она искренне любит моего мужа и верна ему. Даже д'Орлеан получил от нее щелчок по носу. Но это в куртуазных играх, а что может статься в играх политических… Все же она вышла из рассадника Паука, и куда ее занесет, никто не может сказать. Повторюсь: она верна моему мужу, а не мне. А Паук уже послал посольство к твоей матери в По. И деньги.

— В По? Разве маман не в Помплоне? — Это была новая для меня информация, и неожиданная.

— Нет. Ее туда так и не пустили кортесы. Развернули на Ронсевальском перевале. И повторно не признали за ней статус регины [201] . Правит страной пока мой брат — кардинал.

Ага… Кардинал все же не Валуа. Очень хорошо. «Как я рад, как я рад, что мы едем в Ленинград!»

— Почему так? — Я пристально посмотрел на тетю, и она не отвела своего взгляда.

— Потому что Мадлен — сестра руа франков и, как французская дюшеса на апанаже, ест у него с руки. Тебе придется отныне с кортесами бодаться напрямую самому, так как ты теперь полноценный монарх по Наваррским фуэрос, хоть и не вошел в возраст. Интрига Паука состояла в замене тебя на твою сестру. Надев на Каталину корону, он намеревался выдать ее замуж за своего клеврета и получить посредством такого брака послушную марионетку на наваррском троне.

— Кто этот клеврет? Или там их целая кучка на сестренкин выбор?

— Сеньор д'Альбре. У него обширные земли к югу от Гароны.

Вот мы и пришли к еще одной фамилии, знакомой по учебникам.

— А что со мной они планировали сделать? — задал я давно мучивший меня вопрос.

Уже в дверях обеденного зала тетя сказала:

— Постричь в монахи, — и тут же переменила неприятную тему: — Хорошо, что у нас коридоры такие длинные. За столом нам не удалось бы поговорить. В смысле — о серьезных вещах.

Обед входил в заключительную фазу, к десерту, когда в зал буквально ворвался, потрясая в каждой руке красивой пестрой тушкой — с синими крыльями и бледно-красным хвостом, сам бретонский герцог. Тезка мой, тоже Франциск, только его порядковый номер — два. Мужчина в самом расцвете сил. Лет сорока пяти. Стройный. Бритый. С живыми голубыми глазами, цепко ухватившими диспозицию обеденного стола. В остальном, говоря языком протокола, — «без особых примет».

Ворвался он в обеденный зал и закричал:

— Дорогая, смотри, каких я тебе красивых петушков настрелял тупой стрелой! Еще пару-тройку этаких птичек — и у всех твоих пажей будут такие броские султаны, каких ни у кого нет. И не будет. Так как эту привилегию я жалую только тебе.

И герцог поклонился герцогине, смешно расставив в стороны руки с фазанами.

Поднявшись с поклона, он как бы только сейчас заметил всех нас за столом. Актер, епрть. Роль: «Веселый небожитель, случайно заметивший мурашей».

— О-о-о… Так у нас гости… Как хорошо и неожиданно, а то нам с Орлеаном уже скучно. Охота порядком поднадоела, а новых развлечений не предвидится. Представь меня поскорее, дорогая.