Под влиянием своих информаторов-малайцев Николай Николаевич нередко неточно указывал в своих записях этническую принадлежность встреченных им «лесных людей» и допускал другие неточности. Но его записи — кладезь бесценной информации для специалистов-этнографов. Так, русский ученый, сам того не подозревая, оказался первооткрывателем племен семелай и темок, говорящих на сенойских языках, и маленького семангского племени батак-де, которое и в наши дни представляет редкий тип охотников и собирателей, сравнимых с австралийскими аборигенами. Отрывочные записи Миклухо-Маклая об этих племенах — уникальный исторический источник.

Николай Николаевич неоднократно подчеркивал, что ознакомление с малайцами — основным населением Малаккского полуострова — представляет для него второстепенный интерес по сравнению с изучением аборигенных племен. Но в его дневнике и записных книжках содержится огромный материал о малайцах, населяющих султанаты Малакки. Особенно много сведений он собрал во время второго путешествия. «В эти три месяца, — говорится в его письме-отчете в РГО, — я получил, я думаю, более верное понятие о малайцах и их характере, чем во время почти 3-летнего пребывания в голландских колониях Малайского архипелага» [606] .

Но если в статьях, опубликованных в 1875 — 1876 годах, путешественник довольно подробно рассказал об аборигенах Малакки, то в них практически полностью отсутствует информация об основном населении полуострова. Это объясняется сложившейся там обстановкой и идейно-политическими взглядами автора.

Вернувшись в Сингапур после второй экспедиции, Миклухо-Маклай узнал из местных газет и разговоров со знакомыми ему европейцами, что в Пераке, а затем и в других султанатах, покоренных в 1874 году англичанами, начались вооруженные восстания. Военный гарнизон, расквартированный в Сингапуре, и полицейские отряды не смогли справиться с восставшими, и тогда из Индии и Гонконга были присланы 1600 солдат и несколько десятков артиллерийских орудий. Сбросив с себя личину «цивилизаторов» и друзей малайцев, британские власти безжалостно расправились с повстанцами: несколько мятежных деревень было сожжено, свирепствовали военно-полевые суды, руководители восставших, не успевшие бежать в другие султанаты, были повешены. Совершающиеся злодеяния потрясли Миклухо-Маклая. Путешественник серьезно задумался над тем, что может произойти на Берегу Маклая в случае появления там британских поселенцев.

«Путешествие в Малайском (Малаккском. — Д. Т.)полуострове, — писал он секретарю РГО, — дало мне значительный запас сведений, важных для верного понимания политического положения стран малайских радий (раджей. — Д. Т.).Все пункты, как то: знание сообщений между странами, образ путешествия, степень населенности, характер малайского населения, отношение радий между собою и к своим подданным и т. п., могли иметь для англичан в то время (перед началом последней экспедиции в Перак) немалое значение. Но вторжение белых в страны цветных рас, вмешательство их в дела туземцев, наконец или порабощение, или истребление последних, будучи в совершенном противоречии с моими убеждениями,я не мог ни в коем случае, хотя и был в состоянии, быть полезным англичанам против туземцев.

Я знал, что некоторые из радий, которых гостеприимством я пользовался, уверившись, что я не англичанин, а человек из большой, но далекой страны, не считали нужным слишком не доверять и притворяться относительно меня; я почел бы сообщение моих наблюдений, дажепод покровом научной пользы, положительно делом нечестным. Малайцы, доверявшие мне, имели бы совершенное право назвать такой поступок шпионством. Поэтому не ожидайте найти в моих сообщениях об этом путешествии что-либо касающееся теперешнего status quo, социального или политического, Малайского полуострова» [607] .

Впрочем, губернатор Сингапура Уильям Джервис и его чиновники не собирались ждать, пока выйдут в свет публикации русского путешественника: времени было в обрез, они нуждались в оперативной информации. Неужели барон Маклай, которому они помогали в подготовке экспедиций при посредстве Абу Бакара и посулили дать в аренду островок для устройства зоологической станции, откажется снабдить их сведениями, нужными для скорейшего подавления «мятежей» и успешного проникновения в Паханг, Келантан и Тренгану? На Николая Николаевича, несомненно, оказывалось давление. Поэтому уже через три недели после возвращения из второй экспедиции наш герой покинул «город лавочников», как он окрестил Сингапур, и отплыл на рейсовом пароходе в Батавию.

Пока Миклухо-Маклай путешествовал по джунглям Малакки, тучи колониальной агрессии начали сгущаться над восточной частью Новой Гвинеи. В 1870-х годах наибольшая угроза его обитателям исходила из английских самоуправляющихся колоний в Австралии. Там в переселенческой среде быстро набирала силу буржуазия, которая видела в Новой Гвинее поле для выгодного приложения своих капиталов, включая создание плантаций тропических культур, а также источник дешевой полурабской рабочей силы для сахарных плантаций в самой Австралии. Выросшая и окрепшая в немалой степени благодаря «золотой лихорадке», которая потрясла в 1851 — 1861 годах пятый континент, эта буржуазия рассчитывала, кроме того, найти на огромном острове, расположенном на северных подступах к Австралии, новое эльдорадо.

«Из того весьма немногого, что я знаю сам, и из того, что смог узнать от других, — заявил, например, М. Хенран, один из наиболее активных сторонников захвата этого острова, — можно предполагать, что она (Новая Гвинея. — Д. Т.)превратится в богатое поле для плантаторов. <…> Великолепный сахарный тростник и другие тропические растения, выращиваемые туземцами, — приманка, которая привлечет внимание тех, кто пожелает начать и усовершенствовать выращивание риса, сахарного тростника и других продуктов. Наибольшее затруднение, с которым плантатору придется столкнуться в этой стране, будет состоять в подыскании рабочей силы для подъема целины. Для этого могут подойти островитяне Южных морей <…> и уж, конечно, новогвинейские туземцы. Хорошо известно, что на Новой Гвинее имеются золотоносные породы» [608] . Аргументы Хенрана напоминали доводы двух немецких колонистов, которые привел в 1869 году Аугуст Петерман в уже знакомой нам статье «Новая Гвинея. Немецкие призывы из антиподов».