— Что нового? — спросил Хеллер.

— Ничего, — отвечал Бац-Бац. — Учиться в университете — это здорово! — И он снова принялся читать свои комиксы.

Но этот денек попортил мне нервы. У Хеллера было на уме что-то еще. Я чувствовал это нюхом и был не на шутку встревожен, ожидая, какой номер он выкинет в следующий раз. Хеллер носился как угорелый, и я знал: хорошего от этого не жди. А затем я и вовсе расстроился. Около полуночи я вошел в спальню и увидел на подушке открытку! В эту комнату проникнуть не мог никто! И вдруг эта открытка! Написана она была небрежными каракулями:

Солтен Грис! Мне велено время от времени напоминать тебе, что кое-кто, тебе неизвестный, рядом и ему приказано прикончить тебя, если ты испортишь дело. За этим лицом оставлено право выбора оружия.

Нож? Пистолет? Автокатастрофа? А может, яд в пище? У тебя выбора нет. Кроме одного — не портить дело. Так что не порть дела, Грис.

И вместо подписи нарисован кинжал. Кто это мог быть? Один из турецких слуг? Кто-нибудь из Афьона? Или с базы? Раз за разом я убеждался, что приперт к стенке. В эту ночь я не мог заснуть.

Был вторник, четыре часа пополудни по восточному времени.

Хеллер провел обычный для себя день — усердно учился в университете. Он сидел на ступеньках главной библиотеки, одетый ради разнообразия в традиционный костюм бежевого цвета. Читал секретное руководство по армейскому учебному курсу КПОЗ — «корпус подготовки офицеров запаса», где вас обучали шантажировать агентов, с тем чтобы те шантажировали супругу генерала с целью раздобыть планы сражения.

Где-то прозвенел учебный звонок. Хеллер отложил руководство в сторону, поднял голову — перед ним стоял Изя Эпштейн.

Появление Изи меня прямо-таки удивило. Ведь Хеллер дал ему десять тысяч долларов на основание какой-то корпорации, и я был более-менее уверен, что он просто прикарманит эти деньги и скроется. Но вот он — стоял перед Хеллером собственной персоной. Я сразу сообразил, что в хитром его мозгу варится новый замысел, поглубже — как вытянуть из Хеллера побольше денег. Эпштейн выглядел очень испуганным. Он стоял на две ступеньки ниже Хеллера и нервно мял в руках свой сильно потрепанный портфель.

— Привет, Изя, — сказал Хеллер. — Присаживайтесь.

— Нет-нет. В присутствии своего начальника я должен стоять.

— Какой там начальник? Ведь вы же несете за меня ответственность, — запротестовал Хеллер.

— Наверное, вы на меня рассердитесь. Я этого заслуживаю.

— Давайте-ка садитесь и скажите мне, почему я должен на вас сердиться.

— Я не довел дело до конца. Я знал, что оно окажется мне не по плечу.

— Ну, хоть что-нибудь вы все же сделали, — сказал Хеллер.

— Так, то да се, — отвечал Изя. — Но… — и тут он вздохнул с облегчением, бросив взгляд на уходящие вниз ступеньки. По ним вверх трусцой взбегал Римбомбо.

— Последние ленты перемотал. Сегодня не было пятичасового урока.

— О чем это вы?

Хеллер рассказал ему о магнитофонах, которые Бац-Бац установил в курсовых аудиториях. Изя был потрясен.

— О, — воскликнул он, — так это ж, наверное, ужасно утомительно. Да и опасно к тому же! Потом будут периоды зачетов и лабораторных занятий. Но за небольшую сумму я, пожалуй, смогу слегка разгрузить ваш рабочий день.

— Продолжайте, — встрепенулся Хеллер.

— Я изучу и прохронометрирую расписание ваших занятий и предложу Бац-Бацу наиболее эффективный порядок движения между аудиториями, — сказал Изя. — Но сейчас я отнимаю по пустякам ваше драгоценное время. — Он открыл портфель, вынул оттуда какие-то бумаги и передал их Римбомбо: — Если вы их только подпишете, то станете служащим по социальному обеспечению и удержанию налогов нью-йоркской компании «Чудесные вложения».

Бац-Бац, положив бумаги на колени, подписал. Изя оставил часть бумаг ему, а остальные забрал.

— Кое-какие делишки все-таки я закончил, мистер Джет, — сказал он. — Я не все время бил баклуши. А теперь, если вы свободны и не прочь доставить мне удовольствие, идемте со мной. Я должен узнать, считаете ли вы, что мы готовы получить ваш капитал.

Я это знал! Ему нужны были только деньги, оставшиеся у Хеллера. Это дряхлое извиняющееся ничтожество в одежде из благотворительного магазина Армии Спасения могло бы оказаться для меня настоящей находкой! Они направились к станции метро и сели в поезд, идущий в Сити. Сделали пересадку на Таймс-сквер.

— Куда мы едем? — поинтересовался Римбомбо.

— Адрес есть, а как же! — успокоил его Изя. — Это была единственная контора, которую я смог приобрести сразу же, без всякой волокиты.

Они сошли на Тридцать четвертой улице. Стали подниматься по лестнице.

— Очень надеюсь, что она вам понравится, — говорил Изя похоронным тоном.

Все трое вошли в лифт, стремительно взмывший вверх.

— Видите ли, — оправдывался Изя, — это единственное, что имелось на данный момент в суде по делам несостоятельных должников. Эта фирма не смогла справиться с высокими нью-йоркскими налогами на корпорации — я бы сказал, не сообразила, как от них увильнуть. Они там занимались продажей модного офисного оборудования и меблировки, но спрос на них упал. И вот трехлетний договор учреждения и вся их собственность пошли с молотка, а я купил. Как бы вы не подумали, что это чересчур дорого. Ведь пришлось выложить две тысячи долларов — и всего лишь за пол-этажа.