Ниже приведен другой блестящий фрагмент письма «Великого вождя Джорджа»:

«И теперь, когда с войной покончено, мы ведем торговлю по всей стране и не хотим ничего другого, кроме того, чтобы корабли бросали якоря у нас и способствовали продолжению торговли. Поэтому надеюсь, что вы и купец Блэк поощрите нас в наших намерениях, а также других купцов, которые собираются послать свои корабли. Они встретят здесь лишь цивилизованную и справедливую торговлю. Другие капитаны могут говорить все, что угодно, о том, что я причинял им зло. Но во всем, что я делал плохого, – их вина. Ибо вы можете представить, сэр, что мне было больно видеть, как капитан Джексон увозит моих сыновей и Роббина, а также сына вождя Ква. Их зовут Отто, Имбасс, Эгшиом, Эник, Оген, Акандом, Эбетхам, Эфиёнг, Асет. Особенно мучило то, что, пока мы воевали друг с другом, наших сыновей привязали к рее корабля Бишопа, а другого сына – к рее корабля Джексона, а затем их всех увезли. Они отрубили бы и мне голову, если бы я не помешал этому. И все же они говорят, что я причинил им зло только из-за того, что задержал некоторых из их людей, пока не получу своих заложников от них. Купец Лейс, когда пошлете корабль, пришлите с ним рога для питья в счет пошлины (кумей) и несколько красивых белых кружек и стеклянных стаканов с крышками. Пришлите больше ружей, таких как у Шарпа. Не возражаю против 2–3 за одного раба. Пришлите отрез ситца в сотню ярдов, отрез сукна в сотню ярдов, отрез фотара в сотню ярдов, отрез римолла на сотню ярдов, отрез кушиты на сотню ярдов хорошего качества. Пришлите несколько кружевных шляп и бутылок ликера, а также ящики для военного снаряжения. Пришлите подзорные трубы по цене 2 и 4 медных стержня для торговли и в счет пошлины. Пришлите больше мотыг и ковшей для торговли и в счет пошлины, а также колокольчики. Пусть они будут хорошего качества. Пришлите длинные, большие и мелкие, а также витые бусы. Мне пришлите подзорную трубу, 6 на 6 футов. Пусть она будет в прочном деревянном футляре. Пришлите мне две шкатулки с открывающимися крышками, а также много ножей в счет пошлины стоимостью 2 медных стержня. Пусть ваши индийские товары будут хорошего качества, а корабль не застаивается долго. Пришлите мне стол и шесть стульев для моего дома и кресло с подлокотниками для меня лично, а также 12 оловянных тарелок, 4 блюда, 12 ножей и 12 вилок, 2 половника, корыто. Кроме того, пару фужеров для бренди, 2 медных кувшина с крышками, которые открываются так же, как у кружки, 2 такие же медные кружки, 2 медные фляги емкостью два галлона, для торговли много таких же оловянных фляг. Пришлите много оловянных кувшинов на продажу, для меня лично 2 медных таза и оловянные тазы на продажу. Пришлите мне один стул для отправления естественных надобностей и большой красный… [неразборчиво], одно ружье для меня со стволом в пять футов и два оловянных… горшка. Пришлите для меня лично хороший комплект бритв для бритья, несколько витых железных стержней длиной 16 футов, сотню таких стержней. Пришлите большие шапки стоимостью 2 медных стержня в счет пошлины и, пожалуйста, покажите их чернокожему торговцу. Пришлите несколько замков на продажу, несколько цепочек для меня, 2 медных чайника, 2 кастрюли, несколько медных котлов стоимостью 12 или 15 медных стержней каждый. Пришлите больше тростей в счет пошлины и одну длинную трость с золотым набалдашником для меня, мелкие гвозди в счет пошлины. Можете заплатить пошлину недорогими пилами и другими инструментами. Не надо присылать мелких железных мельд для отжима муската и малых трехфунтовых ступок. Пришлите парусину высшего качества для парусов моих каноэ, несколько ножных протезов с шарнирами, которые запираются винтами, и двое железных носилок на двоих слуг. Пришлите мне одну лучковую и одну поперечную пилу, красные, зеленые и белые шляпы на продажу. Пришлите мне красную и голубую накидки с золотым кружевом, приличествующие важному человеку. Пришлите масло и сахар на продажу, несколько зеленых, красных и голубых вельветовых шляп с мелким кружевом, несколько пилочек на продажу. Пока ничего больше не надо вашему лучшему другу. Великий вождь Джордж.

Передавайте мои приветствия джентльменам – собственникам брига «Свифт» мистеру Девенпорту, купцу Блэку и капитану Блэку, а также мистеру Эрлу. Пожалуйста, помечайте моим именем все, что посылаете мне».

Эти работорговцы из Ливерпуля пережили удивительные приключения и злоключения.

В марте 1752 года шнява «Клэйтон» [20] , которой командовал капитан Патрик из Ливерпуля, 200 тонн водоизмещением, вооруженная четырьмя двухфунтовыми пушками и десятью Фальконетами, была захвачена на Фернандо-По пиратами, происходившими тоже из Ливерпуля. Пиратами оказались девять матросов и юнга с «Трех сестер» капитана Дженкинса, который спасся на баркасе корабля. Пираты воспользовались возможностью приведения к ветру под кормовую скулу «Клэйтона», вся команда которого находилась в носовой части, за исключением капитана и канонира, и затем, взобравшись на борт корабля с мечами и пистолетами в руках, ранили капитана в нескольких местах, захватили корабль, на ночь заковали команду в кандалы. На следующее утро они посадили матросов «Клэйтона» в их же баркас и пустили его своим ходом. Пираты привезли на своей шлюпке один тюк алой ткани и другой – с носовыми платками. Они сказали членам команды «Клэйтона», что если они «будут бродяжничать, то должны обернуть себя алой тканью». Четыре матроса, которые не могли отклонить это странное требование, добровольно стали бродягами, старший же помощник и двое юнг перешли на службу к пиратам. Остальные члены команды через двенадцать дней вошли в реку Бонни, где местный вождь захватил их баркас, и матросам пришлось перейти служить на другие промышлявшие там невольничьи корабли.

Капитан Бэйли, командовавший невольничьим кораблем «Картер», который 31 января 1757 года с реки Бонни отправил письмо владельцам корабля в Ливерпуле, раскрыл способ, к которому иногда прибегали капитаны невольничьих кораблей, когда принуждали местных вождей торговать с ними:

«Мы прибыли сюда 6 декабря и обнаружили «Гектора» почти с сотней рабов на борту, а также «Маркиза Лотиана» из Бристоля под командой капитана Джоунса (я от него сейчас пишу), который набрал лишь половину необходимого количества рабов и платил по 50 баррелей, несмотря на то что находился здесь три месяца до нашего прибытия. Я пока купил только 15 рабов за 30–35 баррелей, но, как только прибудет предъявитель, я предложу ему продать еще. В настоящее время десяток наших матросов больны, помимо двух помощников, некоторые очень плохи. Я сам в течение последних восьми дней страдал лихорадкой и часто терял сознание. Вчера утром похоронил Томаса Ходжа, а 13-го – Джеймса Бартона. 3-го сюда прибыл капитан Ноблер на борту «Феникса», а 19-го наша торговля была остановлена (как часто случалось прежде). В связи с этим мы скопом высадились на берег, чтобы узнать причину. Трижды обращались к вождю, но он постоянно отказывал в приеме. Однако мы слышали его голос за дверями и, поскольку он так скверно обошелся с нами, вернулись на корабль и решили (на совете) обстрелять поселение на следующее утро. Что и сделали для их вразумления. Однако обнаружили, что наш обстрел с реки малоэффективен, поэтому договорились, что «Феникс» и «Гектор» пройдут в протоку поближе к поселению, в то время как мы с капитаном Джоунсом будем бить с реки. «Феникс» пошел в протоку первым, за ним последовал «Гектор» на расстоянии кабельтова. Едва «Феникс» вошел в протоку, как из кустов примерно в двадцати ярдах от корабля был произведен в него залп из стрелкового оружия. Одновременно несколько выстрелов прозвучало со стороны поселения. В результате корабль стал на якорь и некоторое время готовился к обстрелу. Но, обнаружив, что находиться на палубах или уберечь корабль нет возможности, капитан приказал поднять флаг. Однако это не возымело действия, туземцы продолжали стрелять как из артиллерийского, так и стрелкового оружия. Команда пришла в большое замешательство, некоторые матросы убежали вниз, в то время как другие попрыгали в ялик, что стоял за кормой. Эти матросы (увидев, как подходят несколько каноэ) потребовали, чтобы к ним спустился капитан Ноблер, что тот и сделал наконец, когда пришел к выводу, что судно в опасном положении и что его невозможно будет вывести из протоки до следующего отлива, если не принять на борт туземцев с каноэ. С большим трудом матросы вернулись на корабль, не избежав нескольких выстрелов по ялику. Вскоре после этого на борт «Феникса» поднялись туземцы. Они обрубили канаты и заставили судно привести на траверс поселения. Потом начали громить его и растаскивать его грузы, в чем преуспели за очень короткое время. Ночью же, напившись бренди, они подожгли корабль, из-за чего большое число их погибло в пламени пожара. Команду «Феникса» распределили по трем другим кораблям. Все разрешилось в конце концов. Торговля возобновилась, но была вялой. Провизии здесь мало, и она дорого стоит».

Впоследствии был захвачен «Маркиз Лотиан» и отведен на Мартинику.

Нижеследующее письмо из Барбадоса, датированное 28 февраля 1758 года, написал владельцам корабля «Рейнбоу» из ливерпульской «Томас Рамболд и К°» его капитан Джозеф Гаррисон:

«Мы прибыли сюда 25-го текущего месяца вместе с капитаном Перкинсом из Бонни и капитаном Форде из Анголы, с которыми встретились на Сент-Томасе. Через день после этого сюда доставили пакет из Лондона. Мне предлагалось отправиться отсюда в Южную Каролину с 225 рабами на борту, которые все, кроме восьми, находились в добром здравии. 23 июня прошлого года я имел несчастье повстречаться с французским бригом-капером, оснащенным четырнадцатью шестифунтовыми орудиями, с наветренной стороны от Попо. Наш бой с ним длился четыре часа. Мы так сблизились к четырем склянкам, что я ожидал каждый момент столкновения с бригом, когда он расстрелял весь мой бегучий такелаж и лапу левого станового якоря. Мой стоячий такелаж и паруса были разнесены на куски, капер же был в несколько лучшем состоянии. Пятнадцатью залпами он пробил мои борта. Мы были друг от друга на дистанции длины корпуса корабля. Я потерял в бою боцмана Уильяма Джексона, Роберта Уильямса и Генри Уильямса. Первый и второй помощники, три пассажира и денщик были ранены. Капер, удовлетворившись всем этим, отстал. Три дня мы чинили свой такелаж и т. д. 28-го подошли к Бенинской отмели и обнаружили там лишь одно судно, а именно: португальский шлюп у излучины Варре. На наветренном побережье я купил восемь рабов, а в Бенине – 261, помимо 5400 мер слоновой кости. Покинув 9 ноября реку, мы прибыли 17 декабря на Сент-Томас, откуда отправились 4 января три судна. Я похоронил всех своих сослуживцев, кроме первого и третьего помощников и канонира. С тех пор как мы вышли из Ливерпуля, я потерял 25 белых людей и 44 негра. Негры взбунтовались против нас после того, как мы покинули Сент-Томас. Они убили моего переводчика, которого я приобрел в Бенине, но мы усмирили их без дальнейших потерь. С наветренной стороны от Барбадоса мы насчитали пять каперов. Этим днем сюда привели отбитое судно, поэтому, оставляя Барбадос, мы сильно рискуем».

Методы торговли, которые применялись купцами из Ливерпуля, заключались в следующем. Корабли строились и приспосабливались для перевозки рабов. Экспортные грузы состояли из товаров, производимых в Манчестере и Йоркшире. Топоры, кинжалы, ножи, порох и брелки, пистолеты, мушкеты были из Бирмингема и Шеффилда. Эти товары обменивались на рабов с западного побережья Африки. Затем эти корабли перевозили рабов в Вест-Индию, где их продавали за специи, сахар и ром. Эти товары доставлялись в Ливерпуль и продавались там. Таким образом, купцы за один вояж получали прибыль трижды.

Далее в руководстве капитану невольничьего корабля из Ливерпуля приводятся любопытные подробности относительно пошлин в Виде во время торговли рабами:

«Таможенные сборы, которые выплачивают корабли за торговлю в Виде верховному вождю Дагомеи.

После уплаты пошлины, что должно быть сделано как можно быстрее, поскольку торговцы не смеют торговать до тех пор, пока не уплачена пошлина вождю, вице-вождь передает вам девять нижеследующих слуг, а именно: посредника, который берет на себя заботу об уходящих и приходящих товарах на побережье. Он отвечает за них. Посреднику платят 2 галлины (мера) каури каждый раз, когда он осуществляет доставку товара на корабль и с корабля, а также флягу бренди по воскресеньям.

Двум брокерам вменяется в обязанность связываться с торговцами рабами и выступать переводчиками при сделках. Каждому из них выплачивается 2 токи (мера) каури в день и фляга бренди по воскресеньям. По завершении торговли каждому следует выдать анкер бренди и отрез ткани.

Каждому из двух подростков за обслуживание в доме фактории причитается по 2 токи в день и по окончании торговли – отрез ткани.

Одному подростку за обслуживание тента на побережье причитается 2 токи в день.

Одному сторожу у двери причитается 2 токи в день и отрез ткани ему и вышеназванному.

Женщине-водоносу за работу в фактории причитается 2 токи в день, по окончании торговли – отрез ткани.

Прачке причитается 2 токи в день и 6 токи каждый раз, когда вы даете ей стирать белье, и отрез ткани – по окончании торговли.

N. В. Две последние служки иногда выступают в одном лице. Если так, вы оплачиваете одно лицо.

Гребцам каноэ, доставлявшим капитана на берег, причитается анкер бренди, а также шляпа и фатом ткани – каждому. Боцману гребцов – шляпа, отрез ткани стоимостью кабес (мера) каури, фляга бренди по воскресеньям и бутылка бренди всякий раз, когда он пересекает отмель с товарами или рабами или перевозит белого человека, а также якорь бренди и четыре кабеса каури за перевозку капитана на борт корабля по окончании торговли.