Она так разволновалась, что я поспешила ее взять за руки, успокоить, поцеловать.

— Мама, да проходите же вы… Герман, не стойте… — Ольга на правах хозяйки дома приглашала всех войти. Она, как мне думается, обрадовалась тому, что я все же осталась, да и мама все-таки приехала, может, я на радостях забуду причиненную мне боль и снова прощу ее?

— Гера, что же это мы с тобой приехали с пустыми руками… — вдруг засуетилась мама. — Поди, милый, сходи в магазин… или сходите вместе с Игорем, купите что-нибудь к столу… Если честно, я загадала: если купим вина и торт, то дома никого не окажется… По закону подлости. А если придем с пустыми руками, то обязательно кого-нибудь да застанем… А мы, оказывается, ехали в одном лифте с твоим женихом, Машенька… Вот подарок так подарок…

Герман посмотрел на Чаплина, тот кивнул головой, и они ушли.

— Как же я соскучилась по моим девочкам. — И мама, обняв нас обеих, заплакала.

Уже на улице Чаплин дал волю своим чувствам:

— Твою мать! А я-то думаю, что это с ней стало, как только мы подъехали к дому… Притихла, онемела… Ты же тоже не мог не заметить, Герман!

— Да, ничего себе… — Герман достал сигареты и протянул одну Чаплину. — Представляю, что она испытывала, поднимаясь в лифте, наверное, молилась… Чего только на свете не бывает…

— Слушай, Герман, я понимаю, что ты влюблен в нее, что совсем ничего не соображаешь, что вокруг тебя происходит… Ты хотя бы знал, куда и зачем мы ехали?

Снег сыпал на их темноволосые головы, плечи. Они курили, стоя близко, и говорили, не глядя друг другу в глаза.

— Чего молчишь? Ты понимаешь, что сейчас произошло?

— Да понимаю… Разве могла она предположить, что ты привезешь ее к ее же дочерям?! Ты — Чаплин. Одна девчонка сохнет по тебе… Ее мать пришла к Вике, Нина ничего не знала… — осторожно произнес Герман. — Вика решила обойти Нину, действовала самостоятельно, параллельно другому делу, вот что я знаю…

— Значит, ты все знаешь… И это мать той самой Анжелики или Вероники заказала мою Машку… Нет, у меня в голове не умещается весь этот бред… Ведь я только что готов был твою Нину разорвать на куски, я еле сдерживался, чтобы не заорать на нее, когда мы ехали в машине… А теперь оказывается, она моя будущая теща!

— Да, ты хорошо держался, — заметил с усмешкой Герман. — Я бы на твоем месте не знаю что сделал… У тебя хорошая выдержка…

— Издеваешься, да?

— Нет, просто я обо всем этом узнал недавно и еще не могу привыкнуть к тому, что Нина… Я понимаю, что такое нельзя простить, но я люблю ее и ничего не могу с собой поделать… Она передает свой бизнес той, что была на кладбище…

— А ты дурак, Герман, так спокойно говоришь со мной о таких вещах…

— Я не дурак, просто я владею ситуацией. Говорю же, Нина решила все бросить, мы с ней уезжаем, но перед этим надо же все как-то завершить, раздать долги, наконец… Вот и твое дело тоже. У Нины была эта Плыс… Скандалила.

— Кто такая?

— Татьяна Плыс, шоу ведет на телевидении, наверняка ты слышал и видел ее… Это ее дочь достает тебя… Вероника, кажется. Она заплатила Вике, чтобы та убрала твою Машу… Но, повторяю, Виктория действовала параллельно с другим делом, Нина ничего не знала… А теперь, когда Вики не стало, Нина должна довести все дела до конца и расплатиться, говорю же тебе! Мне важно только одно: чтобы она могла спокойно уехать… Лишь из-за этого я согласился на то, чтобы мы приехали сюда и Нина поговорила с твоей Машей… Но разве кто-нибудь из нас мог предположить, что речь идет о дочери Нины?! Чаплин, прошу тебя, как мужик мужика, молчи, ради бога! Не раскрывай Маше, что это ее мать всем этим занималась… Пусть все выглядит, словно мы действительно встретились в лифте случайно… Очень тебя прошу… Ты только всем навредишь, если расскажешь, кто она и зачем мы сюда ехали… И Нина потеряет дочерей, и Маша твоя может перенервничать, а она ждет ребенка…

— Но она ждет от меня каких-то действий, я должен ее убедить, что в отношении нее все прекращено, я должен назвать ей имя заказчицы…

— Вот и назовешь! Нина хотела сама встретиться с дочерью Плыс и поговорить. Если понадобится отдать деньги — мы отдадим…

— Герман, я не завидую тебе, честное слово…

— Да я и сам себе не завидую… А ты как поступил бы, если бы узнал, к примеру, что твоя Маша — профессиональный киллер? Оставил бы ее? Не попытался бы ей помочь бросить все?..

— Да уж… Машка — киллер… Нет, я бы ее не оставил… Что бы с ней ни случилось, даже если бы выяснилось, что она наркоманка или больна СПИДом… Я так долго ее ждал… У меня знаешь сколько баб было? А она как уехала, так я сразу заболел… С ума чуть не сошел… Есть забывал, Ольгу вон, ее сестру, замучил, все пытался узнать, куда Машка уехала… Скажи, Герман, мы ведь уже почти родственники…

Они двинулись в сторону магазина. Чаплин достал теперь уже свою пачку сигарет.

— Вот скажи мне, у тебя так не бывало, что просыпаешься утром и не помнишь, где ты и с кем?

— Нет, не бывало…

— А у меня бывало. Но как с Машкой встретился, так все — никаких приключений… И вот она уезжает, бросает меня… Как будто я — вещь! И я не знаю, что со мной случилось… не помню, как оказывался в каких-то компаниях, квартирах, наутро просыпаюсь — рядом девушка… А кто она такая, как ее зовут — убей меня, не помню… Хочется обнять ее, прижаться, чтобы просто согреться, но понимаю, что этого делать нельзя, ведь я же Машку люблю… Мне так холодно было без нее… Если бы я только знал, как она страдала там, в этом городе, названия никак не могу запомнить…