В комнате несколько минут стояла тишина. Майор Жуков пристально смотрел на Горлова, а тот ждал вопросов. Чувствовалось, что первым он не заговорит. Минкин и Першиков сидели в стороне и наблюдали, что будет дальше.

— Так вот ты какой? — прервал тишину майор Жуков.

— Да, вот я какой, — отвечал Горлов, смело глядя в лицо Жукову. — А вы что, первый раз меня увидели?

— Первый, хотя кое-что знаю о ваших похождениях.

— А если знаете, то зачем меня вызвали?

— Хочу, чтобы ты рассказал, как пытался убить Каюкова.

— Что-о-о? Я, убить? Ну, это вы шутите, гражданин майор.

— А чего мне шутить? Нам уже все известно.

— Что другое может и известно, а насчет убийства — лишнее. Мы на такие дела не ходили.

— Но ведь это получилось «случайно», — увещевательным тоном произнес майор.

— Никакой «случайности», — отстаивал свое Горлов. — Я только утром узнал, что нападали на Каюкова.

— А где был прошлой ночью?

— На работе.

— Неправда!

— Проверьте, а потом говорите.

Допрос не клеился. Горлов не однажды имел встречи с такими следователями, как Жуков, и не давал повода для излишних обвинений.

— Вы меня на бога не берите, — говорил он вызывающе. — Я прошел «курс наук», и все понимаю. Доказательства, гражданин начальник, доказательства дайте, тогда и ответ получите.

Жуков встал из-за стола, достал папиросы, закурил и протянул Горлову.

— Спасибо, я не курю, — улыбаясь, отвечал тот.

Жуков вспылил и окончательно все испортил.

— До свидания, майор Жуков, — Горлов знал, кто его допрашивал.

Отрицал свою вину в нападении на Каюкова и Гаврилов.

Майор Минкин справедливо возмущался поведением Жукова. Благодаря его «деятельности» все известные факты смешались. Даже спокойный логик Хохлов и тот уже поглядывал рассеянно на шумливого Жукова и готов был с ним согласиться. Слепок обуви Борисова стал фигурировать, словно какое-то главное доказательство. Но какое же было удивление, когда Першиков вскоре принес слепок обуви Евдокии Ивановны Плошкиной. Саркастически улыбаясь, он спросил Хохлова:

— Не будет ли это основанием для того, чтобы обвинить Плошкину?

— Однако Борисов там был, — настаивал Жуков.

— А когда он там был, до или после преступления? — спросил Першиков.

— Об этом расскажет дальнейшее следствие, — не унимался Жуков.

— Давайте все же проанализируем известные вам факты, — предложил Минкин. — Подозрение по отношению к Борисову немалое. Но достаточно ли у нас данных, чтобы обвинять его прямо в преступлении?

Хохлов заметил:

— Дворянкин по моей просьбе осмотрел машину Борисова и утверждает, что это та самая, которую он видел.

Жуков ухватился за этот довод.

— Живой свидетель! Чего еще нужно? Тем более Каюков, как вы сами говорите, произносит слова «свет» и «машина». Это же не случайно!

— Борисов и вся его компания внушают подозрение, — сказал Хохлов.

— В чем? — коротко спросил Першиков.

Хохлов смутился.

— Они ведь участвовали в ограблении магазина, — ответил он.

— Предположим, это доказано. Дальше.

— Дальше, — начал развивать мысль Хохлова Жуков, — грабители заметили, что за ними поехал мотоцикл. Они решили уйти от него, спустились к балочке, наткнулись там на Каюкова. Им ничего не оставалось, как избавиться от второго преследователя.

— А следы машины вы видели у места преступления? — резко спросил Першиков.

— Следов нет, — растерянно произнес Жуков. — Но схватка могла произойти и на значительном расстоянии от машины.

— Не знаю, — с той же резкостью произнес Першиков, — насколько ваша фантазия близка к действительности. Но, прошу вас, хоть нам не навязывать своих выводов.

— Я никому ничего не навязываю, — обиженно отвечал Жуков. — Я веду следствие, как умею.

Разговор больше не продолжался. Собственно, спор могли решить только неопровержимые факты.

Майор Жуков снова отправился на допрос Борисова.

Сердитый, недовольный пререканием с прокурором и Минкиным, он грубо бросил Борисову: