Увлекшись воспоминаниями, старший лейтенант не заметил, как прошел каменный карьер и спустился к оврагу, вокруг которого рос терновый кустарник, а внизу протекал небольшой ручеек.

Нигде так не чувствуется поздняя донецкая осень, как вот в таких неглубоких оврагах, рассыпанных во всей степи. Здесь всегда пахнет крепким настоем увядшей травы, опавших листьев. Бойкий ручеек, никогда не замерзающий, бегущий по оврагу, звенит по-осеннему приглушенно. Снег падает в теплую шахтную воду и сразу тает.

«Лишь бы не опоздать, — вновь подумал Каюков, вглядываясь в близкие огоньки шахтного поселка, — надо ускорить шаг».

Был десятый час вечера. Сессия райсовета только что закончила свою работу, но майору Минкину не терпелось узнать, что нового сообщил Каюков. Если и сегодня не будет установлено ничего нового, завтра придется ехать самому. Найти надо, судить показательным судом. Общественного обвинителя возьмем. Пусть народ скажет свое слово.

— Каюков звонил? — спросил майор у дежурного.

— Нет, товарищ майор, — отвечал дежурный.

— Не-е-т? — переспросил удивленно майор. — Может быть с поселком связь прервана?

— Связь работает нормально. Я только что разговаривал с поселком.

Войдя в кабинет и сняв шинель, он подошел к окну, открыл форточку. «Почему же не звонил Каюков? После совещания в поселке, куда он пошел, прошло более трех часов. Какие бы ни были сообщения, он должен был позвонить».

Майор снял трубку и, услышав знакомый голос телефонистки, спросил:

— Шура, мне не звонил с поселка старший лейтенант Каюков?

— Нет, товарищ майор.

— А может быть звонил, но ты забыла?

— Что вы, товарищ майор, Каюкова я хорошо знаю и никогда бы не забыла.

— Тогда соедини меня с поселком.

— Сейчас занят. Освободится, я вам позвоню.

Ждать пришлось недолго. Раздался звонок.

— У телефона начальник поселкового отделения.

— Товарищ Бульба, — обратился к нему Минкин, — позовите к телефону старшего лейтенанта Каюкова.

— Кого? — переспросил Бульба.

— Старшего лейтенанта Каюкова…

— А его у нас нет.

— Как нет? — удивился майор. — Он должен был быть у вас еще в шесть часов вечера.

— Да, должен, но его почему-то не было.

— Непонятно, где же он может быть? — произнес Минкин. — Я еще утром дал ему указание пойти к вам и разобраться с делом по ограблению. Вы провели совещание?

— Совещание провел.

— Хорошо, — после некоторой паузы произнес майор. — Завтра я приеду к вам и потолкуем на месте.

Он положил телефонную трубку: «Где же Каюков? Заболел, что ли? Но он обязательно сообщил бы об этом. А может не смог сообщить?»

Майор попросил вызвать квартиру Каюкова.

Несколько протяжных гудков, затем кто-то снял трубку и раздался голос жены Каюкова.

— Здравствуйте, Нина Филипповна, Николай Максимович дома?

— Нет его! Он утром ушел к вам, потом позвонил, что пойдет в поселковое отделение. Я уже тоже волнуюсь, где бы он мог быть! Главное — не звонит!

— Хорошо. Сейчас разыщем, не волнуйтесь. Все будет в порядке. Спокойной ночи.

Он положил трубку.

— Где же он?

Майор позвонил во все места, где мог быть Каюков, но так нигде его и не нашел.

«В чем дело? Или Каюков впервые оказался недисциплинированным, не выполнил распоряжения и даже не сообщил почему? Это на него не похоже!» — подумал Минкин.

— Появится Каюков, пусть обязательно мне позвонит. Даже если это будет и глубокой ночью, — добавил он дежурному, уходя домой.

Евдокия Ивановна Плошкина, банщица с поселка шахты 4-5-бис, раньше обычного собралась на ночную смену. Одевшись потеплее, она пошла знакомой дорогой к шахте. Ночь морозная была сравнительно светла. Поднималась луна. Сквозь серую пелену редеющего мрака смутно выступали обнаженные ветви кустарника, бурно разросшегося на пригорке.

Дойдя до асфальтированной дороги, женщина пересекла ее и спустилась вниз. В стороне, в нескольких шагах от тропинки, она вдруг увидела что-то темное, похожее на лежащего на земле человека.